CC BY
14
ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И ЗАКАВКАЗЬЕ
2007.01.018. ОНГ Р. ИНТЕРЕСЫ БЕЗОПАСНОСТИ КИТАЯ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ.
ONG R. China's security interests in Central Asia // Centr. Asian survey. - Oxford, 2005. - Vol. 24, N 4. - P. 425-439.
Автор (Школа востоковедных и африканистских исследований, Лондонский университет) напоминает, что понятие национальной безопасности в ХХ1 в. не сводится к отражению военных угроз, в частности, для Китая необходимы энергетические ресурсы, чтобы провести модернизацию экономики и создать экономическую базу, обеспечивающую ему статус «мировой державы»1. Соответственно в статье анализируются военные, политические и экономические аспекты интересов безопасности КНР в Центральной Азии (ЦА).
Военная безопасность всегда была важна для Китая, учитывая «столетие унижения» (1840-е годы - 1949 г.). На центральноазиат-ском направлении нередко вызывала опасения судьба Синьцзян-Уйгурского автономного региона (СУАР). В отличие от XVIII в., когда китайские императоры контролировали значительную часть ЦА, с середины XIX в. этот контроль ослабевал в результате усиления влияния России и восстаний местных мусульман. Официально Синьцзян был включен в состав Цинской империи в 1884 г., после ее крушения в 1911 г. республиканское правительство не могло противостоять центробежным тенденциям. СССР поддерживал сепаратистские устремления уйгуров Синьцзяна, и власть центрального правительства была восстановлена лишь в 1949 г. с созданием КНР.
В конце 60-х - начале 70-х годов КНР держала крупные войсковые подразделения в Синьцзяне для отражения «военных угроз» СССР, в свою очередь советские войска сосредоточивались в погра-
1 См.: Ong R. China's security interests in the post-Cold war era. - L., 2001. Описание дано по реф. источнику.
ничье и в Монголии. Это противостояние все еще влияет на китайское военное мышление.
После окончания холодной войны КНР предприняла ряд мер с целью установления доверия на границах с государствами ЦА. В апреле 1996 г. в Шанхае были подписаны соглашения с Россией, Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном об ограничении размещения войск в пограничных районах, в апреле 1997 г. - об их сокращении. «Пекин подчеркивал, что эти соглашения превратили 7 тыс. км северных границ Китая в пояс безопасности взаимного доверия» (с. 427). Вывод советских войск из Монголии в июне 1991 г. также способствовал уменьшению беспокойства КНР относительно безопасности своих северных границ. Наконец, экспансия НАТО помогла достичь определенной стратегической солидарности между КНР и Россией: обе страны опасаются стремления США доминировать в ЦА.
Политическая безопасность Китая также связана с ЦА. Авторитарность режимов в последней сходна с собственной политической системой КНР, они одинаково отвергают западную трактовку прав человека. Китайские власти опасаются американской поддержки уйгурских сепаратистов, хотя на самом деле сепаратизм уйгуров имеет местные корни и вдохновляется исламскими идеями. С народами ЦА их сближают общая религия, тюркские языки и культура. В конце 80-х - начале 90-х годов уйгуров Синьцзяна вдохновлял пример народов ЦА, получивших независимость. «Пекин сознавал, что уйгуры Синьцзяна могут получить идеологическую поддержку и оружие из стран Центральной Азии, в небольшом количестве оно поступало также из Ирана, Афганистана и от тех в России, кто сочувствовал повстанцам... Понятно, что Пекин хочет избежать сценария, напоминающего распад Советской империи, когда прежние советские республики провозгласили независимость. Китайская стратегия заключается в разгроме сепаратистских движений, но в то же время подчеркивается, что это не означает антимусульманской кампании, чтобы республики Центральной Азии не усмотрели в китайской стратегии подавление свободы религии» (с. 429).
Через четыре месяца после 11 сентября 2001 г. было опубликовано заявление Госсовета КНР, прямо связывающее действия КНР против уйгуров в Синьцзяне с кампанией США против «Аль-Каиды». Вашингтон признал подобный «единый фронт» в борьбе с
террористами и отказался от прежнего покровительства уйгурских организаций. Пекину удалось добиться той же политики от государств ЦА и от ШОС. Лидеры КНР считают, что военная опасность для ее северо-западных границ сохраняется и после уменьшения русской угрозы. «Они осознают, что новые политические угрозы -исламистские сепаратистские движения могут вновь угрожать их контролю над Синьцзяном» (с. 430). Сходную угрозу может представлять монгольский национализм Улан-Батора как опора для сепаратистов в китайской Внутренней Монголии.
В целом распад СССР побудил КНР подумать о контроле над своими неханьскими районами, чтобы любой ценой избежать судьбы первого.
Экономическая безопасность означает доступ к сырьевым ресурсам и мировым рынкам. Нефть ЦА существенно важна для Китая как альтернатива импорту из стран Ближнего Востока. Китайские нефтяные госкомпании уже появились в Казахстане, в мае 2004 г. заключено соглашение о строительстве нефтепровода в Синьцзян; предварительное соглашение достигнуто с Узбекистаном; рассматривается вопрос о строительстве газопровода из Туркмении в Казахстан и далее в Синьцзян. Лидеров ЦА привлекает китайская модель модернизации экономики и перехода к рынку без политической либерализации.
Более того, Китай становится главным звеном в планируемом «новом шелковом пути» - от Токио до Стамбула, проходящем через обе Кореи, ЦА, Юго-Восточную и Южную Азию. Развитие экономики Западного Китая благодаря всем этим проектам может способствовать ослаблению сепаратистских тенденций в Синьцзяне, подтверждая, что экономическая и политическая безопасность взаимосвязаны. Конечно, для достижения экономической безопасности Китаю необходима стабильная среда в ЦА. Любые межгосударственные конфликты или гражданские войны в ЦА отрицательно скажутся на программах экономического развития в Китае и, что еще более важно, будут провоцировать вмешательство других великих держав.
Во взаимоотношениях Китая с великими державами велико значение ЦА вследствие ее геополитического положения. КНР считает, что интерес США к этому региону определяется тремя мотивами: 1) желанием ослабить влияние России; 2) сдержать распространение исламского фундаментализма; 3) ограничить присутствие
Китая (с. 433). Соответственно поощряется продвижение НАТО на восток, созданы американские военные базы, продолжается охота на «Аль-Каиду». Эти действия США рассматриваются Китаем как попытка противостоять его влиянию в ЦА, как использование событий 11 сентября, войны с терроризмом для утверждения своего господства в мире, включая ЦА. Во имя противостояния этой стратегии США Пекин может развивать партнерство с Россией на базе ШОС.
КНР соперничает с Россией за влияние в ЦА, о чем свидетельствует активность Пекина в ШОС. Помимо США и России Китай относит к своим соперникам Иран и Турцию, но видит в них меньшую угрозу своим интересам в ЦА, «формулируя свою внешнюю политику в регионе с учетом прежде всего США и России. У Пекина три цели: 1) подавить действия сепаратистов на западных рубежах; 2) противостоять влиянию США и России; 3) проявить себя в Центральной Азии как великая держава» (с. 435).
Активность в ШОС, прежде всего направленная на искоренение сепаратизма в Синьцзяне, позволяет КНР в определенной мере «переиграть» Россию в ее традиционной зоне влияния, ибо государства ЦА, участвуя в ШОС, становятся менее зависимыми от российской помощи в обеспечении своей и региональной безопасности. Наконец, ШОС служит ареной выступления КНР в статусе великой державы, позволяет более тесно сотрудничать с международными организациями. Для обеспечения безопасности в ЦА «ключевой вопрос в том, как Китай, Россия и США урегулируют свои разногласия и в какой степени они достигнут согласия по проблемам центральноазиатской безопасности, не жертвуя своими национальными интересами» (с. 436). Дальнейшее расширение ШОС при вступлении в нее Пакистана, Монголии, Индии и Туркмении укрепит статус Китая в решении проблем ЦА прямо, а в международном сообществе - косвенно.
Таким образом, заключает автор, Китай стремится максимизировать свое влияние в ЦА, соперничая с Россией и США. Этому будут способствовать хорошие отношения с молодыми независимыми государствами региона и участие в ШОС, «позволяющее укрепить авторитет Китая в Центральной Азии и показать международному сообществу, что его присутствие необходимо для региональной безопасности» (с. 437).
С. И. Кузнецова
