CC BY
12
общества и культуры. Такую науку и такую технологию якобы можно развивать, строить в любое время, в любом месте - просто по заимствованию, не возделывая соответствующей социально-культурной почвы, т.е. не выстраивая их как социальный институт.
Речь идет о новой эпистемологии, не порывающей полностью со старой, но помещающей старую эпистемологию в новый социально-культурный и материальный контекст. Концептуальной аналогией здесь может быть картина нашей планеты, «охваченной» волокнисто-оптической технологией, что существенно расширило коммуникацию, привело к новой технологической инфраструктуре, вызвало и форсировало реорганизацию старой почтовой системы новыми интернациональными телекоммуникационными корпоративными структурами.
А.А. Али-заде
2007.01.012. ФИТЕРСТОУН М., ВЕНН К. ГЛОБАЛЬНОЕ ЗНАНИЕ И ПРОЕКТ «НОВОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИИ».
FEATHERSTONE M., VENN C. Problematizing global knowledge and the new encyclopedia project // Theory culture and society. - Cleveland, 2006. - Vol. 23, № 2/3. - P. 1-19.
Ключевые слова: глобальное знание; глобализация; цифровые технологии.
Авторы (Великобритания) рассматривают глобальный мир с позиции его инфраструктуры - глобального знания.
По мере нашего вхождения в XXI век стало ясно, пишут авторы, что наш мир изменился. Общества больше не представляются столь же стабильными, какими они были раньше. Неопределенность нашего знания о мире накапливается в процессах глобализации и превращения мира в пространство цифровой коммуникации.
Во-первых, глобализация как формирование глобальной экономики сопровождается столкновением культур. Верно, что люди в возрастающей степени становятся жителями «единого мира», однако идут и противоположные процессы: можно наблюдать не только феномен единого «языка бизнеса» - английского, не только феномен единого закона рынка и не только феномен интернациональных (глобальных) неправительственных организаций, но и
«зримый» феномен различных культур и традиций, а также стремление менее сильных (влиятельных) наций и групп утвердить свою самобытность. Человечество все больше осознает различия внутри глобальной истории и альтернативные «модернити». Западное понимание возникновения сегодняшней ситуации, а также понимание, что такое социально-гуманитарные науки, оспаривается с позиций иного понимания. Это подразумевает необходимость пересмотра многих универсалистских допущений, например, о линейном прогрессе, и сосредоточения на глобальной вариабельности, на разных связях и коммуникациях в глобальном мире.
Во-вторых, формирование цифрового коммуникационного пространства указывает на способность новых информационных технологий хранить огромное количество данных. И это ставит проблему создания баз данных, систем суперсвязи, поисковых машин: кто должен все это конструировать - государство, корпорации, университет? С появлением Интернета возник некий новый порядок, однако порядок этот «соткан» из многих разных и взаимно конфликтующих интересов. Возникли и новые вопросы, как понимать цифровую культуру, обращаться с ней и жить в ней.
В отношении социальных и гуманитарных наук часто звучит допущение, что они производят универсальное знание - годное для человека во все времена и везде. Однако ясно, что это знание - исторический продукт Европы, «Запада». Это знание «колонизирует» мир, и сегодня существует проблема его «деколонизации» - перевода «западного» знания из статуса «метрополии» в статус «провинции».
Длинная история неспособности социальных наук предоставить «незападному» знанию эпистемологическое равноправие упорно поддерживает позицию, которая все еще рассматривает «другой» мир как фундаментально несовершенный. Такая позиция узаконивает, с подачи экономических и социологических теорий, мнение о несостоятельности «третьего мира», коль скоро он «не способен» обнаружить готовность использовать западные стандарты измерения таких факторов, как рост богатства и качества жизни, образование и т.д. В частности, это касается Африки: более чем любой другой регион, Африка, с ее «беспрецедентной бедностью», выделяется как безнадежный в смысле развития регион. Ослабляющим «другой мир» фактором является власть западного знания -
глобального в форме «социальной инженерии», которую поощряют такие институты, как Всемирный банк и Всемирная торговая организация, а также в форме университетских курсов, преподающих по всему миру авторитетность и универсальность западного знания.
В противоположность этому направлению глобализации знания, следовало бы указать на более древнюю историю знания, обнаруживающего свой характер «диаспоры» - демонстрирующего, что кросскультурные заимствования и «прививки» внутренне присущи развитию знания в любой культуре и любом времени. Так, генеалогия медицины, сельского хозяйства, математики, навигационных и других технологий показывает, что знание, развитое в одной культуре или одной части мира, переправляется в другой мировой регион, часто выступая ключевым условием дальнейшего развития19. Одним из эффектов европейского колониализма и явления «модернити» как раз и была невозможность заключить знание на какой-то конкретной территории или в конкретной культуре. В настоящее время мировое научное сообщество даже в большей степени представляет собой «диаспоры» и более «дисперсные структуры», а знание даже в большей степени пересекает культурные зоны, хотя проблема демократизации знания остается проблемой относительного доминирования центров, продолжающих оказывать предпочтение именно западной перспективе. Поэтому необходима радикальная децентрализация привычных концептуальных рамок.
В таком случае история должна рассматриваться как более «территориальная» и относительная. Невозможно исследовать общества в изоляции, поскольку они формируют референтную группу, внутренне объединенную широкой областью обменов и потоками информации, товарами и знанием. Однако это не означает, что каждая нация (государство) имеет одинаковую способность влиять на другие нации (государства). Ясно, что Соединенные Штаты и Западная Европа располагают интеллектуальной и академической ресурсной базой, значительно превосходящей базы других стран. Поэтому и «потоки» представляются односторонне направленными - от продвинутых западных центров к «остальному» миру. Это подразумевает, что необходимо расширить представле-
19 Goonatilake S. Towards a global science. - Bloomington: Indiana university press, 1998; Harding S. Is science multicultural? Postcolonialism, feminism, and epis-temology. - Bloomington: Indiana university press, 1998.
ние о глобальных «потоках» и на само академическое сообщество. Согласно Бака7, глобальная академическая и интеллектуальная информация может рассматриваться как два разных «потока».
Первый - центростремительный поток «грубых» и частных данных из периферийных мест в разные центры «западной метрополии». Второй - центробежный поток инструктивной информации о том, как классифицировать области знания, оценивать эмпирические данные, преодолевать разнообразие и противоречивость, присущие корпусу эмпирических данных, собранных на периферии, наконец, как сделать понятным «периферические» данные для «западной аудитории». Академическая информация второго рода обычно называется «теорией», и, в противоположность частной природе потока информации первого рода, ей приписывается универсальная природа.
Сегодня ситуация такова: если незападные ученые добиваются престижа, этим они обязаны вхождению в «сеть» западного производства. Если глобальная история должна быть «территориальной» и относительной, тогда есть возможность для альтернативного понимания не только глобальной истории и культуры, но и академической истории и академической культуры. Современный подъем Восточной Азии явно способен ревизовать европоцентристские теории глобальной истории. Хотя в ряде современных исследовательских работ и оспариваются европоцентристские взгляды М. Вебера и К. Маркса, а также их нынешних последователей, подобные исследования имеют пока относительно малое влияние на магистральное направление социальных наук на Западе. Вместе с тем, такие исследования обеспечивают основу для развития альтернативного знания, способного стимулировать появление альтернативного академического сообщества, а оно может пересмотреть глобальный архив знания и открыть принципиально новые исследовательские пути.
Строительство нового глобального архива знания предполагает, прежде всего, объединение знаний различных мировых регионов в одном месте. Речь идет о создании соответствующей глобальной базы данных, и в этом отношении неоценимы цифровые технологии, которые и должны сформировать цифровой архив нового глобального знания. Проект «новой энциклопедии» призван
реализовать идею одновременно и архива знаний, и средства структурирования мира с помощью знаний.
Однако создание такой «энциклопедии» - дело трудное. Главная проблема, возникающая при этом, - память. Необходимо решить, что достойно внимания, а мимо чего можно пройти, в каких формах наследие лучше всего сохранять. Не все может быть переведено в цифровую форму, например, действия и музыка, ритуалы повседневной жизни, словом, все, что имеет осязаемую форму. Кроме того, книга все еще остается дешевым, доступным и наиболее гибким ресурсом обучения и интеллектуального тренинга, в то время как производство и использование компьютеров требует огромного количества «сырья» и ресурсов, которые во многих странах нелегко обеспечить. Сегодня эти проблемы усложнились из-за проблем хранения информации, доступа к информации, прав интеллектуальной собственности и прав цифрового управления, результатом чего стали ограничения и новое неравноправие в цифровом пространстве.
Современные глобальный терроризм и глобальный рынок оспорили привычные формы социальных исследований и способствовали пониманию современного общества на основе теории, делающей акцент на дисбалансах между причиной и следствием, непредсказуемости результатов, самоорганизации, эмерджентных структурах. Подобные теоретические предпочтения резко контрастируют с прежней «мечтательной» социальной наукой, нацеленной на общие объяснения, якобы обеспечивающие экспертный контроль над обществом. Управление неопределенностью, задача прогноза, упорядочение действий - все это было облегчено в прежних, «относительно сложных», организациях современных индустриальных обществ. Кроме того, представлялось достаточно легким понимание этих обществ в системах классификации, выведенных из естественных наук.
Таким образом, «новая энциклопедия» нужна потому, что само общество радикально изменилось. Ключевым измерением глобальной публичной жизни является цифровая система Интернета. В возрастающей степени Интернет обеспечивает не только текстовую, но и образную мобильность современной жизни, т.е. все больше «замещает» реальную жизнь, выступая при этом адекватным образом нового общества. Сегодня социально-гуманитарные
науки имеют дело с медиаопосредованной повседневной жизнью и публичными институтами, в которых медиа одновременно являются и темой, и ресурсом. Цифровые медиа вынуждают думать вне пределов книги. Важно, что делаются попытки теоретически осмыслить этот новый процесс формирования знания. Это и есть одна из главных целей проекта «новой энциклопедии». Все еще существует тенденция рассматривать статью или книгу как конечный результат, фокусироваться на нем и интерпретировать его. Вместе с тем из описания жизни актеров, писателей, поэтов и т.д. известно, что можно найти множество проясняющих поворотов в подготовке «конечного продукта», когда более ранний, «эскизный», материал может представиться равнозначным конечному результату. В этом отношении Интернет имеет неограниченные возможности. Даже до действия закона о правах интеллектуальной собственности можно набрести на архивы любого «конечного продукта» и, таким образом, располагая широкой и весьма значимой информацией, приступить к формированию нового глобального знания - «новой энциклопедии» как научного отражения современного общества и экспертного средства управления быстрой социальной динамикой.
А.А. Али-заде
