CC BY
10
НАУКА И ОБЩЕСТВО
2007.01.001. АТКИНСОН Р.Д. ФОРМИРУЕТСЯ ЛИ НОВАЯ ЭКОНОМИКА?
ATKINSON R.D. Is the next economy taking shape? // Issues in science and technology on line. - 2006, Winter. - Mode of access: http://www.issues.org/22.2/at:kinson.html
Ключевые слова: смена технологий; технология и экономический рост; перспективы информационных технологий.
Автор - вице-президент Института политики и прогресса в Вашингтоне, директор разрабатываемого в этом институте проекта «Технология и новая экономика» - анализирует зависимость экономического роста США от технологической базы на протяжении второй половины прошлого и начала нынешнего века, а также состояние и перспективы информационных технологий (ИТ) на современном этапе.
Тенденции развития экономики США в последние годы, в том числе огромный торговый дефицит, сокращение среднего уровня денежных доходов населения, относительно слабый рост числа рабочих мест, выглядят, по меньшей мере, разочаровывающими. Правда, есть одно «светлое пятно» - значительный рост продуктивности. Начиная с середины 90-х годов, после 20 лет слабых показателей, она вновь демонстрирует быстрое увеличение. Почему продуктивность растет столь внушительными темпами? Почему она так неожиданно упала в 70-е и 80-е годы прошлого века? Ответы на эти вопросы помогут также понять перспективы дальнейшего роста благосостояния граждан Соединенных Штатов.
К сожалению, экономисты, руководствующиеся обычной неоклассической моделью роста, не смогли дать четких и полных ответов на эти вопросы, и главным образом потому, что они игнорировали роль технологических инноваций. Их взглядам
противостоит новошумпетерианская модель, согласно которой оживление и стагнация продуктивности связаны с появлением, а затем истощением возможностей новых технико-экономических систем, составляющих основу экономики общества. Когда господствующая в данный период система общества исчерпывает свой потенциал, добиться роста продуктивности становится крайне трудно. И только когда новая технологическая система приходит на смену прежней, становится достаточно доступной и проникает во все основные сферы общественной жизнедеятельности, складываются условия для нового энергичного подъема продуктивности. В частности, это означает, что сегодняшняя основанная на использовании ИТ система, которая скорее всего обеспечит интенсивный рост, по крайней мере в течение следующего десятилетия, «истощится» в сравнительно недалеком будущем.
Прошлая система экономики, которая базировалась на массовом производстве в промышленном секторе, появилась после Второй мировой войны и процветала до начала 70-х годов. Это был поистине «золотой век», когда производительность труда возрастала в среднем на 3% в год, и реальный семейный доход американцев рос «как на дрожжах» (на 30% за 60-е годы). Но начиная с 1973 г. рост производительности труда значительно замедлился (примерно до 1,3% в год), а рост доходов практически прекратился, и этот показатель находился в состоянии стагнации. С 1980 г. он не менялся, и за 15 лет (с 1981 по 1996 г.) вырос только на 9% (с. 2). В чем же было дело? Экономисты пытались найти ответ на этот вопрос, опираясь на такие факторы, как скачок цен на нефть, увеличение процентных ставок и налогов. Однако тщательный экономический анализ, выполненный А. Деннисоном (А. Ввптъоп), показал, что все перечисленные причины в совокупности могли понизить продуктивность не более чем на 40%. Остальные 60% оставались тайной.
И до нынешнего дня экономисты толком не понимают, что и почему произошло. Вице-председатель наблюдательного совета директоров Федеральной резервной системы утверждает, что «никто толком не знает, почему рост продуктивности упал столь значительно, хотя предлагалось немало объяснений - убедительных лишь частично, таких как подорожание энергоносителей, снижение инвестиционной активности и квалификации среднего рабочего». Ему вторил и журналист П. Кругман (Р. Krugman): «Мы на самом
деле не знаем причин того, почему рост продуктивности почти полностью прекратился. К сожалению, это сильно затрудняет возможность ответить на вопрос, что же нужно делать, чтобы его реанимировать» (там же).
Как уже подчеркивалось, затруднения такого рода объяснялись тем, что во внимание не принимались перемены в технологической базе и характер, особенности процесса изменений. Однако если внимательно рассмотреть циклы экономического развития, загадка падения продуктивности начинает проясняться. В годы своего расцвета экономика массового производства подпитывалась целым рядом крупных технологических инноваций, масштабным эффектом и организационными мероприятиями, которые осуществлялись на предприятиях с целью повышения эффективности труда. Многочисленные технические новшества, включая появление автоматических сборочных линий, станков с числовым программным управлением (ЧПУ), автоматических систем контроля производственного процесса, механических систем загрузки-разгрузки деталей и т.п., привели к снижению себестоимости продукции, сравнительно дешевые потребительские товары сыпались на рынок как из рога изобилия. Автоматизация была главной движущей силой и крупным достижением этой эры экономики1. Область ее применения не ограничивалась производством товаров длительного пользования, она охватила и металлургию, и многие отрасли легкой промышленности, т.е. производственную сферу в целом.
Даже если все предприятия уже перешли на использование новой технологии, рост продуктивности может продолжаться за счет усовершенствований самого различного рода. И это действительно имело место с времен окончания Второй мировой войны до начала 70-х годов. Но к концу этого десятилетия возможности электромеханической технологической базы были исчерпаны. Практически все предприятия полностью освоили эту технологию и соответствующую ей организацию труда и управления. Примером возникновения «тупиковой» ситуации может служить автоматизация банковского дела. В начале 50-х годов фирма IBM создала машины для автоматического считывания и сортировки чеков. Ка-
1 Сам термин «автоматизация» появился 1945 г. Его впервые использовали инженеры компании Ford для описания процесса внедрения механической разгрузки прессов и установки заготовки на металлообрабатывающие станки.
ждые два-три года эта компания и другие производители аналогичного оборудования вносили в конструкции таких машин улучшения, снижали цены, делали обработку чеков несколько быстрее и повышали надежность, точность этого процесса. Но к началу 80-х годов модернизация замедлилась, поскольку скорость перемещения бумаги имеет физический предел. Такую же ситуацию можно было наблюдать в автомобильной промышленности. Эффективность станков с числовым программным управлением и других механических устройств металлообработки нельзя было повышать бесконечно. В результате рост продуктивности в автомобилестроении, который в период с 1965 по 1975 г. составлял 3,8% в год, в 1976-1995 гг. понизился до 2,2% (с. 4).
С конца 70-х годов для восстановления интенсивных темпов роста продуктивности оставался единственный путь - перестройка на основе базовых технологий и начало нового S-образного экономического цикла. И тогда уже было очевидно, что в качестве новых базовых технологий выступают технологии информационные. Тем не менее перестройка не могла произойти за один-два дня. Даже примерно через 12-15 лет, в начале 90-х годов, нарождавшаяся технико-экономическая система на основе ИТ еще не достигла достаточно высокого уровня развития, требовала больших затрат на внедрение, и масштабы ее распространения были недостаточны для того, чтобы во всей экономике проявилось заметное влияние на продуктивность и экономический рост.
Поэтому в начале 90-х годов многие экономисты засомневались в том, что ИТ спасут продуктивность. Всем памятно высказывание лауреата Нобелевской премии Р. Солоу (Solow). «Мы видим компьютеры везде, кроме как в статистике продуктивности» (там же). Отсутствие быстрого роста продуктивности на фоне энергичного развития ИТ казалось противоречивым и получило название «парадокс продуктивности». Поскольку рост последней замедлился еще с 60-х годов, а инвестиции в ИТ росли, появились даже утверждения, что новая технология на продуктивность не влияет. «Первая микросхема фирмы Intel, появившаяся в конце 1971 г., могла выполнить 60 тыс. операций в 1 сек. В 1998 г. такая микросхема выполняла за то же время 300 млн. операций. Но продуктивность за тот же период времени скатилась вниз», - утверждал, например,
один из сторонников этой точки зрения, экономист Харрисон (Harrison) (с. 4).
На самом деле ИТ давали рост продуктивности, но только в тех областях, которые активно инвестировали эти технологии. Начиная с 1970 г. в таких отраслях продуктивность росла ежегодно на 1,1%, тогда как в отраслях, которые меньше использовали компьютеры, этот показатель составлял 0,35%, почти в 3 раза меньше. За период с 1989 по 2001 г. соответствующие цифры равны 3,03 и 0,42% в год (там же).
Почему использование компьютерной техники не сказывалось на общей статистике продуктивности? Наиболее убедительным выглядит объяснение, выдвинутое историком из Стэнфорд-ского университета П. Дэвидом (P. David). Он утверждает, что для того, чтобы как следует научиться использовать новую технологию, требуется много времени. Электромоторы изобрели в начале 1900-х годов прошлого века. А широко и эффективно использовать их начали только через 30 с лишним лет, которые и ушли на изучение их возможностей и соответствующую перестройку организации труда и управления.
Правда, следует выделить две проблемы, которые изложенная гипотеза не учитывает в должной мере. Во-первых, научиться пользоваться ИТ не сложно. Система «окон» (windows), разнообразное стандартное программное обеспечение, Интернет, который не составляет труда освоить, делают процесс обучения и адаптации ИТ сравнительно легким. Во-вторых, Дэвид исходит из того, что в момент выхода на рынок новая технология не полностью сформирована и на ее адаптацию и создание необходимых условий для ее использования уходят годы. А в случае с электродвигателями понадобилось более 25 лет после их появления для того, чтобы увеличить их мощность, создать широкую гамму разнообразных моделей для различных областей применения и т.д., т.е. для доработки и усовершенствования исходного нововведения.
То же самое происходило и с ИТ. По сравнению с сегодняшними компьютерами изделия даже начала 90-х годов выглядят как антиквариат. Первые популярные платформы Windows фирмы Microsoft появились лишь в 1990 г., и пользоваться ими было несравнимо труднее, чем версией 1995 г. Микропроцессор Pentium поступил в продажу только в 1993 г., и в среднем объем памяти жесткого
диска компьютера не превышал 2 Гбайт. Почти не было компьютерных сетей, а «мировая паутина» (WWW) начала работать в середине 90-х годов. О баснословно быстром процессе совершенствования компьютерной техники, об удешевлении блоков памяти свидетельствует хотя бы тот факт, что некоторые фирмы предоставляют их практически даром. Так, недавно компания Google запустила поисковую систему, включив в нее электронную почту GMail и предоставив потребителю бесплатно 2,6 Гбайт памяти. Если бы Google использовала при этом технологию 1975 г., то такой «подарок» обошелся бы ей более 42 млн. сегодняшних долларов (с. 5).
Однако по сравнению с исходной моделью, например Apple 2, не имевшей жесткого диска как такового и с объемом памяти всего 560 Кбит, машины 90-х годов выглядели впечатляюще. Большинство экономистов, постоянно пользовавшихся настольными персональными компьютерами, не могли понять, почему эти замечательные машины не приводили к росту продуктивности. Они и подумать не могли, что через десять лет такие ЭВМ будет стыдно дарить даже начальным классам школы.
Скептики ожидали слишком многого и слишком скоро, а когда чуда не произошло, они поставили под вопрос ИТ в целом. Фактически же информационная революция продолжается только второе десятилетие, а все предшествующее было всего лишь подготовительными шагами.
Не успела концепция «парадокса продуктивности» прижиться, как жизнь ее опровергла. С четвертого квартала 1996 г. и до конца 2004 г. рост продуктивности составил 3,3% в год - почти в 3 раза больше, чем в переходный период с его стагнацией. К середине 90-х годов ИТ стали достаточно доступными по ценам, достаточно мощными и объединенными в сети, чтобы обеспечить целый набор вариантов увеличения продуктивности в самых разных типах организаций. Особенно это относится к отраслям необрабатывающей промышленности. С 1973 по 1996 г. в сфере услуг продуктивность росла менее чем на 0,4% в год. А для такой экономики, как американская, где 80% рабочих мест находится вне производственной сферы, даже быстрый рост этого показателя в сфере производства не мог заметно повлиять на экономику в целом. До середины 90-х годов фирмам было трудно автоматизировать такие процессы, как телефонные звонки, обработка различных бумажных
документов, персональные контакты. Но когда ИТ достигли высокого уровня развития, они позволили многократно повысить эффективность оказания разного вида услуг. Так же как в свое время механические системы обеспечили автоматизацию производства, внедрение цифровой техники дает возможность автоматизировать множество непроизводственных процессов. Выше было показано, как производительность обработки чеков «уперлась» в физические свойства бумаги. Теперь электронная оплата счетов вообще позволяет полностью отказаться от чеков, и банки опять могут значительно повысить производительность своих операций. А в автомобильной промышленности новые технологии и формы организации труда позволили контролировать поставку деталей и комплектующих изделий в режиме реального времени, проектировать новые модели на компьютерах, обрабатывать детали на станках с ЧПУ, управляемых компьютерами, и т.д., поднимая эффективность производства. В этой отрасли во второй половине 90-х годов продуктивность росла на 3,7% в год. И примерно так же дело обстояло в других отраслях производства (с. 6).
Но скептики не унимаются. Теперь они хоть и с неохотой, но признают, что ИТ помогли поднять продуктивность, но при этом утверждают, что их ресурсы уже исчерпаны. Так, в одной из своих статей профессор Гарвардской школы бизнеса Н. Карр (N. Carr) пишет: «Что касается трансформаций в промышленности, вызванных использованием ИТ, то большинство их уже произошло или находится в стадии реализации» (там же).
Автор же уверен, что как скептики ошибались в конце 90-х годов, так они ошибаются и сегодня. Конечно, иногда какие-нибудь технологии дают разовый и кратковременный рост продуктивности на предприятии, которое их внедряет. Но, во-первых, поскольку в процесс включаются все новые и новые предприятия и организации, общий рост продолжается, а во-вторых, эти технологии совершенствуются, и разовый всплеск продуктивности превращается в ее долговременный рост. И так продолжается до тех пор, пока новая технология не достигнет полной зрелости и не будет внедрена повсеместно. Обследование, проведенное Институтом управления поставками (Institute for Supply Management), показало, что 47% опрошенных руководителей предприятий обрабатывающей промышленности и 39% руководителей предприятий других
отраслей хозяйства считают, что они пока использовали меньше половины ресурса повышения эффективности, заложенного в новых технологиях (с. 7).
Для того чтобы получить все выгоды, которые обещает дать цифровая революция, необходимо решить по крайней мере четыре задачи.
Во-первых, новые технологии должны стать более надежными и более простыми в применении. Американец включает в сеть какой-нибудь бытовой прибор, не сомневаясь, что он будет работать. Однако несмотря на прилагаемые разработчиками и производителями усилия для того, чтобы упростить устройства ИТ, они все еще остаются довольно сложными в употреблении и не всегда полностью надежными. Цифровая техника должна стать настолько простой, чтобы она отошла на второй план и воспринималась как нечто вполне естественное. Работа в этом плане продолжается, и каждое новое поколение этой техники все ближе к идеальному варианту.
Во-вторых, комплекты цифровых устройств должны быть объединены в единые комплексы. Конечно, забавно видеть, как сотрудник службы охраны аэропорта одновременно управляется, например, с мобильным телефоном, переносным компьютером, персональным цифровым помощником и еще каким-нибудь прибором, но этот разнобой мешает работе. Та же ситуация наблюдается дома: параллельно существующие стерео, телевизор, телефон, портативный компьютер, стационарный компьютер, принтер и другие периферийные устройства создают «цифровую вселенную», не связанную воедино. К тому же к этому перечню постоянно добавляются все новые и новые приборы. Производители ИТ стремятся решить проблему интеграции различных систем.
В-третьих, необходимо работать над усовершенствованием технологий. В последнем докладе Института стандартов и технологий перечислены задачи, пока не решенные должным образом: мониторинг и контроль больших компьютерных сетей; создание распределенных баз данных; обработка больших массивов данных; системная интеграция; улучшение и индивидуализация интерфейса «человек-компьютер»; программное обеспечение экспертных систем для медицины, для решения финансовых вопросов, для инженерного проектирования и т.д. Пространство для развития ИТ обширно. Например, в настоящее время работает консорциум
Интернет-2, в который входят 180 университетов, промышленные фирмы и государственные лаборатории и который занимается разработкой новых применений компьютерных сетей и технологий, позволяющих создать Интернет завтрашнего дня, гораздо более мощный, чем сегодняшний.
Наконец, в-четвертых, не до конца решена еще задача повсеместного внедрения ИТ. Когда примерно 75% семей подключены к Интернету, в том числе 50% - к скоростному, а 50% используют его в числе прочего для электронной оплаты счетов, достигается «критическая точка» в процессе распространения ИТ в обществе. Начиная с этого момента кибермир начинает доминировать. Сегодня электронный и традиционный миры существуют пока еще параллельно. Для полномасштабного внедрения ИТ необходимо, чтобы все жизненные функции, которые только можно выполнять с помощью электроники, выполнялись бы именно таким образом. Деятельность правительства и властей всех уровней, здравоохранение, транспорт, многие виды сделок по покупке и продаже домов, автомобилей и т.д. еще далеко не полностью «электронизированы».
Конечно, в одном скептики правы: если учитывать опыт использования технологий прошлого, то, несмотря на то, что внедрение ИТ будет обеспечивать рост продуктивности еще не менее десяти, а то и более лет, это не будет продолжаться вечно. В конце концов вся экономика перейдет на ИТ технологии, и инновационный процесс остановится. Многие эксперты полагают, что к 2015 г. перестанет действовать «закон Мура». Затем может последовать 1020-летний период замедления роста - как раз в то время, когда по демографическим соображениям он более чем некстати, так как поколение, появившееся на свет в годы послевоенного бума рождаемости, будет превращаться из производителей в потребителей. Это означает, что уже сейчас нужно думать о том, какая технологическая система будет обеспечивать дальнейший прогресс общества через 20-25 лет и каким образом можно сегодня ускорить ее подготовку. В 60-е годы прошлого века никто не предвидел начавшейся через десять лет стагнации. Если бы закономерность ее прихода поняли в то время, можно было бы ускорить ход информационной революции.
Какие технологии станут ключевыми на следующем этапе, пока не ясно. Весьма вероятно, что хотя бы часть из них будет результатом исследований наномира, которые преобразуют фарма-
цевтику, материаловедение, процессы производства или энергетику. А может быть, ключевое место в удовлетворении человеческих потребностей займет роботизация. Несмотря на то, что Конгресс и правительство предпринимают серьезные шаги для развития биологических дисциплин, а также организовали «Национальную на-нотехнологическую инициативу», сделать надо больше. Прежде всего, нужно предотвратить сокращение финансирования ИР, намеченное правительством на ближайшие 3-4 года. Затем необходимо поручить Национальной академии наук провести анализ того, как будут выглядеть «локомотивы» технологического прогресса, к примеру, в 2030 г. и что правительство и промышленность могут сделать в следующем десятилетии для ускорения создания этих «локомотивов». Часто говорили и говорят, что наиболее успешные инновации были уже пройдены и что чем дальше, тем труднее их будет создавать и внедрять. Но прошлый опыт не раз уже опровергал подобные утверждения, и нет оснований верить им сегодня, особенно потому, что страна находится на гребне волны роста и до полного использования возможностей нынешних технологий еще не меньше двух десятилетий. Шумпетер был прав, когда сказал: «Нет никаких оснований предполагать, что прогресс замедлится из-за исчерпания технологических возможностей» (с. 9). «Задача сегодняшних политиков состоит в том, чтобы не только продолжать поддерживать развитие цифровой экономики, но и создать условия подготовки следующего этапа экономического роста и соответствующей ему технологической системы» (с. 9-10).
А.Н. Авдулов
