CC BY
542006.04.005. ГЕПХАРТ В. ЮРИДИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ УЧЕНИЯ МАКСА ВЕБЕРА О ГОСПОДСТВЕ.
GEPHART W. Juridische Grundlagen der Herrschaftslehre Max Webers // Max Webers Herrschaftssoziologie. Studien zur Entstehung und Wirkung / Hrsg. von Hanke E., Mommsen W.J. - Tuebingen, 2001. -S. 73-98.
«Правовое государство», пишет профессор Боннского университета Вернер Гепхарт, - это относительно поздний продукт государственно-правового развития внутри определенной правовой культуры. Представленная в реферируемой статье позиция о сильном воздействии юридического образа мысли на веберовскую категорию «господства» основывается на тезисе Макса Вебера о юридическом определении социологических понятий. Именно этот тезис является ключом к пониманию теории Макса Вебера. Сам Ве-бер писал о неизбежной участи всех социологов, которым для описания «реальных действий» приходится использовать жесткие юридические выражения, основывающиеся на силлогической интерпретации норм. В первой части реферируемой статьи речь идет о некоторых аспектах совсем неоднородного веберовского понятия права; вторая часть посвящена взаимосвязи правовой социологии и социологии господства.
I. К понятию «права» Макса Вебера
Веберовское понятие права многогранно и его близость к концепции господства зависит от того, какой из составляющих этого понятия (действию, норме, санкции или порядку) отдается предпочтение. На начальном этапе необходимо произвести толкование вышеперечисленных составляющих.
Право как действие. В труде Вебера «О некоторых категориях понимающей социологии» понятие права в социологическом смысле кажется сведенным к «действию». Вебер пишет, что социология рассматривает право не как правовой текст, а как действие, являющееся результатом его детерминации и представления человека о смысле и действии этого правового текста. Таким образом, право становится определенным видом действия. Неясными остаются действующие лица этого связанного с правом действия,
структуры и организационные формы правового сообщества (Rechtsgesellschaft).
Право как норма социальной жизни или критика права как «формы» социальной жизни. В 1907 г. М. Вебер очень резко критиковал возможность определения права как формы социальной жизни. Хотя в то же время Э. Дюркгейм уже развил теорию о праве как структуре социальной жизни. В статье, посвященной работе Рудольфа Штаммлера (Rudolf Stammler), в которой Вебер начал разрабатывать теорию понимающей социологии, он очень негативно оценивает идею о праве как форме социальной жизни, возражая против определения социальной жизни как «урегулированной совместной жизни», данное Штаммлером. Вебер пишет о двух значениях понятия «правило» (нем. Regel), и оба этих значения не подходят для восприятия права как формы социальной жизни: с одной стороны, «правило» понимается как смысл нормы, который должен применяться. Это «идеальный» смысл правила. С этим смыслом работает правовая наука, постигающая «юридическую истину», которая должна рассматриваться как идеальный, дистиллированный объект анализа понятий. Второе значение «правила» - его эмпирическое действие. Однако «идеальный» смысл «правила» и его «эмпирического» применения не всегда полностью совпадают. Поэтому юридическое правило, рассматриваемое как «идея», не является эмпирической урегулированностью, идея лишь задумана как «необходимая к применению». Следовательно, юридическое правило - определенно не форма реально существующего, а стандарт ценностей, по которому будет измеряться фактическое бытие в случае, если нам необходима «юридическая истина». Юридическое правило не является «формой» социальной жизни, а предметным компонентом эмпирической реальности, максимой.
Что же понимается под «правом» и «правовым порядком» в контексте критики Штаммлера? В нормативном смысле может иметься в виду только «идеальный порядок норм», понятийные взаимосвязи которого должны полностью соответствовать «идеалу». В веберовской социологии права это выражено постулатом о «формально-рациональной» системе права. Эмпирически бесцветным и недостаточным остается понятие «эмпирического» правового порядка, так как оно замыкается на представлении о действии правового порядка в каждом конкретном социальном действии.
Складывается впечатление, что Вебер развивает исключительно когнитивное представление эмпирического правового порядка. Сам Вебер писал, что под «эмпирическим правовым порядком» понимается знание о праве каждого конкретного человека.
Право как знание. Этого когнитивного определения эмпирического смысла явно недостаточно, поскольку в данном случае возникает парадоксальный вопрос: каким образом право может существовать как знание, если именно «незнание» о «правовом порядке» в данный момент в «нормативном смысле» является предпосылкой его функционирования. Вебер связывал позитивное значение и «превентивное действие незнания» о праве с сокращением обязательных повседневных знаний, наблюдающимся в процессе дифференциации и рационализации жизни.
Как писал В.Й. Моммзен, понимание Вебера без учета вопроса о господстве невозможно. Оно отражается в головах акторов не как «представление» о действии порядка, а как неравномерное распределение реальных инструментов власти. Поэтому Т. Парсонс относил веберовский анализ права к политической социологии. Мы хотим выяснить, пишет В. Гепхарт, прослеживается ли воздействие проблемы «власти» и «господства» на определение «субстрата» права, на котором основывается развитие его сегодняшнего состояния и в том числе рационализация права. Для этого следует обратиться к веберовским формулировкам о взаимосвязи правового и экономического порядков, а также выдержкам из «Основных понятий социологии». В работе Вебера «Экономика и общественные порядки» в центре анализа находится санкция.
Право как аппарат санкций. Различные мотивы могут внести свою лепту в действие порядка, однако о «гарантированном» праве Вебер говорит только тогда, когда существуют шансы, что в случае необходимости наступит правовое принуждение. Эту формулировку нужно понимать буквально, так как она не содержит положение, часто приписываемое Веберу, о простом определении права через власть, в котором право сведено к властным отношениям. В большей степени гарантия правового порядка относится к правовой обязанности государства. Так, «принудительная составляющая» права получает этическое значение, а мотивы к ее исполнению указывают на этическое достоинство, если они не продиктованы страхом перед негативными последствиями или ожиданием поощрения.
Таким образом, нормативные представления о действии вливаются в эмпирическое понятие права как санкции, что систематизировано в «Основных понятиях социологии». Под «правовым порядком» в эмпирическом смысле понимается не относящийся к «праву» социальный порядок, а не совокупность систем правил. Вебер пишет: «Мы говорим о "правовом порядке" там, где имеется в виду применение какого-либо средства физического или психического принуждения, к которому прибегает аппарат принуждения, ... там, где существует специфический вид объединения в целях «правового принуждения». Одним из возможных направлений «эпохи развития сегодняшнего состояния» может явиться развитие этого аппарата принуждения - процесс, который должен быть связан с процессом развития государства. Следовательно, государственно гарантированное право - это последняя ступень развития права. О «государственном», государственно гарантированном праве можно говорить тогда, писал Вебер, когда его гарантия, т.е. правовое принуждение, осуществляется политической общностью путем применения специфических, прямых физических средств принуждения. С этого момента развитие права прочно связано с монополизацией легитимных силовых средств государством.
Право как интерес. В работе Вебера, озаглавленной «Значение и границы правового принуждения для экономики», разъясняются взаимоотношения права и экономики, ее можно толковать как критику экономического учения о праве.
Если задаться вопросом, что именно гарантирует правовой порядок, то, особенно с точки зрения марксизма, ответ будет следующим: объектом правовых гарантий являются экономические интересы. Ответ Вебера на этот вопрос тоже однозначен: в понимании права «интересам» у Вебера отводится главная роль. Но палитра интересов не сводится к экономическим отношениям, желаниям или привилегированному положению. Право (всегда в социологическом смысле) гарантирует не только экономические, но и другие всевозможные интересы: от самых элементарных, например, защиты личной безопасности, до идеальных ценностей, таких, как, например, честь. В первую очередь право гарантирует политические, религиозные, семейные и другие предпочтения.
Если правовой порядок не является простым отражением экономических интересов, то, по крайней мере теоретически, возможна ситуация, когда правовой порядок останется неизменным в условиях полностью измененных экономических отношений. Это значит, что в социалистическом правовом порядке могут существовать частнокапиталистические правовые институты. Возможна и обратная связь, т.е. желаемый экономический эффект можно достичь различными правовыми конструкциями. Таким образом, между экономическим и правовым порядками не существует простых отношений «один к одному». Однако это ограничение экономической обусловленности «правового порядка» ни в коем случае не принижает значения экономических интересов. Влияние экономики на право возможно не только «напрямую», но и опосредованно. Макс Вебер писал, что правовые гарантии в широком смысле стоят на службе экономических интересов. Экономические же интересы в свою очередь являются самым влиятельным фактором воздействия на развитие права.
Вебер не отрицает категории интереса, но утверждает, что интересы трансформируются в правовые формы при определенных условиях. Право, гарантированное принуждением, обладает большими шансами, чем право, ориентированное на представления о действии порядка, т.е. «действии согласия»1. Лежащая в основе «действия согласия» вера в право распространяется в обществе не сама по себе, а в процессе образования групп. К социальным слоям, которые развивают право, относятся не только представители различных «типов правового мышления», но и группы, заинтересованные в праве, т.е. «правовые сообщества».
Экономика и право взаимодействуют и другим образом. Даже если нет прямого соответствия правовых и экономических норм, с развитием рынка возникает специфическая потребность в праве. В связи с тем, что самостоятельные рыночные законы влия-
1 Понятие «согласия» было определено Вебером в труде о категориях. Под согласием Вебер понимает действие, ориентированное на ожидание поведения других, которое имеет эмпирический шанс, что это ожидание будет исполнено, так как существует объективная вероятность, что другие, несмотря на существующие ошибки в соглашениях, будут оценивать это ожидание как «действительное» для их поведения..
ют на политическую власть, по мнению Вебера, происходит следующее взаимодействие экономики и права: универсальное господство рынка требует правовых норм, основанных на рациональных правилах. Таким образом, экономика и право соединены друг с другом, в том числе с помощью порядка господства.
Право как «внешнее принуждение». В работах Вебера «право» как самостоятельное понятие входит в категорию «легитимного порядка», на который равняются действия акторов. Легитимность может быть гарантирована «внутренне», т.е. «аффективно», «ценностно-рационально», или «религиозно», «внешне». Порядок должен называться правом, если он гарантирован внешне, через возможность физического или психологического принуждения, со стороны специального органа управления. Мотивы, побуждающие следовать такому порядку или проводить его в жизнь, здесь не рассматриваются. Важным признаком «права», отделяющим его от понятий «обычай» и «традиция», является внешняя гарантия и наличие органа принуждения. Таким образом, «праву как социальному порядку» в теории М. Вебера присущи признаки, которыми Э. Дюркгейм характеризует объект социологии. Следовательно, разница этих теорий становится более наглядной: империя нормативного у Дюркгейма безгранична; Вебер ограничивает право как гарантированный внешне легитимный порядок, оставляя пространство для господства.
Право как легитимный порядок. Согласно теории Вебера, есть несколько оснований легитимности права: традиция, аффект, ценностно-рациональная вера, нормативный акт.
Резюме. В понятии права Макса Вебера можно выделить несколько аспектов. В центре его представлений о понятиях стоит аспект «действия». Право в таком случае является инструментом для стабилизации ожиданий, когда акторы ориентируются на представления о действии порядков, к которым относится и право.
II. Социология права и социология господства
Вебер выделяет три типа господства: традиционное, харизматическое и легально-рациональное. В статье автор рассматривает юридическую сторону типологии господства Вебера, ставя вопрос:
предполагает ли каждый из типов господства определенный вид права?
Типы господства как выражение их «юридических основ». Типология господства Вебера основывается на видах веры в легитимность. Даже в ранних версиях учения о господстве, в которых различались господство в силу положения и интересов и господство в силу авторитета, доказывалась взаимосвязь между правом и господством. Если господство обосновывается с точки зрения права отдавать обязательные к исполнению указания, обеспечиваемые возможностью использовать принуждение, то в социологии решающее значение имеет не нормативно-правовая характеристика притязания на право отдавать такие указания, а фактическое существование такого права. Таким образом, понятийный аппарат социологии делает шаг в сторону мира юридических категорий.
Право легально-рационального господства - исходный пункт всего учения Вебера о господстве. Этот тип господства носит рациональный характер, так как он основывается на вере в легальность установленного в правовых актах порядка - это «легальное господство в силу устава». Оно опирается на целый комплекс взаимосвязанных представлений, который так сложен, что может сформировать содержание повседневной веры в легитимность (законность), в особенности у не-юристов. Основополагающие представления состоят исключительно из понятий, характеризующих правовую систему, а именно: 1) может быть установлено любое право (постулат «позитивности» права); 2) право носит абстрактно-систематический характер и основывается на правиле разделения управления (администрации) и поддержания права (законотворчество и судебная система) - постулат о внутренней дифференциации правовой системы; 3) при осуществлении легального господства лицо, осуществляющее господство, само подчиняется «безличному порядку», т.е. праву (постулат «законности» осуществления господства); 4) лицо, по отношению к которому осуществляется господство, повинуется не конкретному лицу, а праву (постулат исключительного повиновения праву). Таким образом, вера в легальность определена верой в право. От вышеперечисленных основополагающих представлений, которые приближены к теории правового государства, Вебер отделяет «основные категории рационального господства», а именно: 1) непрерывность осуществления чи-
новниками управления; 2) организация государственных органов по принципу разделения компетенции; 3) служебная иерархия; 4) профессиональное обучение (чиновников); 5) отделение аппарата управления от средств управления; 6) разделение службы и личности; 7) «письменность», т.е. осуществление управления в форме письменного делопроизводства.
Как видим, Вебер связывает тип легального господства с наличием бюрократического аппарата управления; своеобразие бюрократического господства можно определить через юридические категории, а именно категории публичного права. Разделение службы и личности подразумевает, что бюрократ подчиняется служебным обязанностям, однако: а) его частная жизнь отделена от его профессиональной деятельности и профессионального долга; б) он включен в служебную иерархию, которая основана на четкой служебной компетенции; в) он принят на работу, исходя из профессиональной (обычно юридической) квалификации; г) он вознаграждается за работу регулярными денежными выплатами (заработной платой); д) вознаграждение зависит от служебного положения и возраста, он имеет право на пенсию; е) он осуществляет свою трудовую деятельность на профессиональной основе. Далее Вебер отмечает принцип «карьеры», т.е. продвижения по службе в связи с выслугой лет или успехами (ж), что экономически приводит к отделению средств управления (з) и социально подразумевает наличие строгой и постоянной служебной дисциплины, т. е. контроля (и). Было многократно замечено, что при разработке данной концепции М. Вебер довел признаки прусской администрации до «идеального типа». Незамеченным осталось то, что эти категории были не просто «списаны» с реальности, - Вебер взял ядро германского административного права, особенно право регулирования деятельности чиновников, и переработал его в соответствии с потребностями социологии, - пишет Гепхард.
Право и традиционное господство. Традиционное господство также определяется через его правовые основы и веру в легитимность. Вебер писал, что традиционным должно считаться господство, в легитимность которого верят и легитимность которого поддерживается верой в священность всегда существовавшего порядка и права господина на принуждение. Люди подчиняются господину в силу его священных качеств (из пиетета). При этом «гос-
подин» сам по себе не свободен в своих действиях, а связан «священными» нормами. Право действует также в силу традиции и не может быть произвольно изменено, таким образом, отсутствует правотворчество. Именно эта структура права делает традиционное господство неподвижным и неподдающимся прогнозированию. В отличие от легально-рационального господства в традиционном господстве близость к господину определяется не профессионализмом, разделением компетенции и пр., а только личной ему преданностью. Следовательно, инструментом управления при этом типе господства являются не формально-рациональное право, а произвол и материальные принципы. Священность господства гарантируется религией, которая совместно со структурами господства «замораживает» нормативные структуры общества.
Харизматическое господство как чуждая праву форма господства. Для харизматического господства наоборот характерна сильная динамика нормативных образцов. Управление при этом типе господства характеризуется отсутствием ориентации на правила, будь то «писаное» или «традиционное» право, и иррациональностью. В отличие от традиционных порядков харизматическое господство ничем не связано. Пророк провозглашает, победитель создает новый порядок с мечом в руках, демагог риторически рассуждает о новом порядке как «естественном праве». В связи с тем, что это господство недолговечно, оно является «врагом права». С другой стороны, харизма - это источник изменения права. Таким образом, по Веберу харизматическое господство в своей основе враждебно праву, является эволюционным элементом традиционных правовых форм.
Сложной представляется проблема «повседневности» харизматического господства. Вебер пишет о традиционализации и легализации персональной харизмы. Но именно из понятия «харизмы» следует понимание, почему она противостоит стабилизации генерализированных ожиданий (так понимает право Н. Луманн); харизма не может носить повседневный характер. З. Сомс считает юридической основой харизматического господства церковное право. Но церковное право, пишет автор, характеризуется совершенно не укладывающимся в рамки права повиновением. По Сом-су, христианство является не правовой, а харизматической организацией.
Резюме. В еще не оконченном поиске «единства» идей М. Вебера, заключает Герхарт, мы пришли к тривиальному заключению о единстве «инструмента», с помощью которого Вебер «обрабатывает» мир, - это юридические тип и форма мышления. Проблем западного рационализма, своеобразия этой формы культуры нельзя понять без юридических категорий неперсонифицированно-го господства и разделения мира с точки зрения разделения компетенций. Вебер дистанцировался от современного государственно-правового учения и сосредоточивался на фактической силе нормативного. Господство по Веберу, пишет Гепхарт, притязает не только на то, чтобы быть действенным, оно хочет быть правомерным. В зависимости от того, какой компонент права мы подчеркнем: действие, норму или организацию, находится и его близость к концепции господства, которая в свою очередь также состоит из компонентов: действия, нормы и организации. Так, аппарат принуждения, гарантирующий право, обязательно будет организован в зависимости от формы господства, его эффективность зависит от достигнутого уровня развития, а господство можно рассматривать как действие. В то же время содержание нормативного порядка невозможно отделить от анализа права и анализа господства, которые основываются на различных видах «веры в право».
В.Н. Гиряева
