CC BY
25
2005.04.023. ПРОБЛЕМЫ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКОЙ И ЛЕКСИЧЕСКОЙ СЕМАНТИКИ: Материалы междунар. науч. конф., Кострома, 18-20 марта 2004 г. / Редкол.: Мокиенко В.М. и др. - М., 2004. - 284 с. - Библиогр. в конце отд. ст.
Выпуск содержит материалы, посвященные исследованию разных аспектов фразеологии и ее функционирования в русском языке и меж-культурной коммуникации: формированию, семантике и прагматике фразеологических единиц (ФЕ), отношениям фразеологизмов с их контекстным окружением, особенностям лексики и фразеологии в разных языках.
М.А. Алексеенко в статье «Фразеология как источник пополнения словарного запаса языка» анализирует два основных направления в расширении словаря русского языка современного периода «культурного взрыва» (выражение М.Ю. Лотмана), связанных с фразеологическими единицами. Во-первых, это образование большого числа аналитических наименований. Их цель - дистинкция актуальных понятий, выражаемых отдельными компонентами, а основная область функционирования -терминология. Например: компания > инвестиционная компания, офшорная компания, аудиторская компания, бизнес > банковский бизнес, туристический бизнес, криминальный бизнес и т.д.
Второе продуктивное направление - отфразеологическая деривация, то есть образование новых лексем от ФЕ. Слова, сформированные в результате такого межуровневого словообразования, находятся с ФЕ в отношениях формально-структурной и семантической производности. При этом выбор производной базы подчиняется определенным закономерностям, хотя и не имеющим жесткого харак-тера. Наиболее активно участвуют в такой деривации двухкомпонентные образные ФЕ, в составе которых имеются коннотативно или эмотивно маркированные компоненты. Эти компоненты, обладающие достаточной семантической репрезентативностью, ассоциирующиеся при самостоятельном употреблении с производящими ФЕ или участвующие в нескольких ФЕ, имеют тенденцию к выделению в самостоятельные лексические единицы: тянуть волынку, тянуть резину, тянуть канитель > тянуть.
Производные слова могут находиться с производящими ФЕ в разных семантических отношениях - как относительной семантической эквивалентности, так и асимметрии. Относительный характер эквивалентности вызван тем, что новое слово актуализирует иной оттенок значения или другой его объем, как, например, качественно-характеризующий в белены объелся и динамический в слове взбеле-нился. Это могут быть
также отношения части и целого: хвататься за соломинку и соломинка. При более серьезной трансформации, в том числе при обретении словом переносного значения, возникают отношения семантической асимметрии: сшибить с ног в значении «вынудить упасть» и сногсшибательный в значении «потрясающий, поразительный».
Исследование отфразеологической деривации показывает, что фразеология выступает как важнейший источник обогащения словаря современного русского языка, при этом возникшие единицы, как и производящие ФЕ, относятся к культурно маркированным единицам, которые, как правило, не имеют межъязыковых соответствий и непереводимы.
В статье Е.В. Блиновой «Типология отфразеологических слов. Способы их образования (на материале художественной литературы ХХ века)» исследуются грамматико-семантические типы отношений производящих ФЕ и производных лексем. Отмечается, что все отфразеологи-ческие слова делятся на вычлененные из ФЕ и образованные на их базе путем аффиксальной деривации или сложением основ. Для аффиксальной деривации наиболее продуктивен тип семантико-грамматической эквивалентности ФЕ и слова, как между единицами распускать нюни и разнюниться, а для сложения основ - семантическая инвариантность при грамматическом различии. Этот подтип чаще всего наблюдается при образовании существительных от глагольных ФЕ: втирать очки и очковтирательство и прилагательных от субстантивных ФЕ: бабье лето и (улыбка) бабьелетняя.
В статье И.Ю. Третьяковой «Образность окказиональных фразеологизмов» анализируются образно-семантические характеристики намеренно трансформированных фразеологизмов. Фразеологический образ трансформируется в двух направлениях - в направлении буквализации или в сторону изменения, усложнения отдельных фрагментов. Основные способы трансформации - перестановка компонентов, сужение или расширение состава ФЕ, а также контаминация ФЕ. Так, окказиональный фразеологизм В розовом свете и белые нитки кажутся красной нитью создан путем контаминации трех узуальных ФЕ: (видеть, представлять что-л.) в розовом свете, шито белыми нитками и проходить красной нитью. Окказионализм Стог сена я ищу в иголке (Е.Евтушенко), образованный путем перемены мест компонентов, позволяет произвести семантическую инверсию и вывести окказиональное значение «пытаться увидеть существенное в малом».
Созданный такими способами окказиональный фразеологизм содержит, как правило, ирреальную, абсурдную образную основу, которая не может стать базой для мотивировки нового языкового значения, даже если прообраз имел представимое основание. Образно-семантические характеристики таких ФЕ актуализируют авторское намерение - создание эффекта каламбура или обманутого ожидания.
Н.А. Волкова в статье «Жаргонная фразеология и отфраземные лексические дериваты в языке и речи» рассматривает жаргонные ФЕ и лексемы, входящие в состав лексико-фразеологической группы наименований лиц. Эта группа является продуктивной и активно функционирующей в современном речевом субстандарте.
ФЕ, принадлежащие к этой группе, включают как словосочетания (патлатый додик - «стиляга»), так и законченные предложения, которые часто варьируют пословицы и обыгрывают общеизвестные реалии: На безрыбье и Кинг-Конг Алсу - о том, кто имеет непривлекательную внешность. Жаргонные ФЕ и лексемы проявляют тяготение к заимствованиям, преимущественно из английского языка, как слепой брокер - о брокере, не раскрывающем имен своих клиентов. Особенностью этого словарного страта является также богатство синонимических рядов. Наиболее продуктивными подгруппами стали в настоящее время наименования лиц по роду деятельности, которые образуют оппозицию «общественно полезная - антиобщественная деятельность», и обозначение характеристик лица. Они обладают наибольшим числом синонимов, как, например, обозначения пьяного человека посредством жаргонных ФЕ (звездочет коньячных этикеток, пьяный ежик, бухой как дизель и т.д.) или наименования глупого человека посредством лексических единиц (бамбук, буратино, зубило, кирпич, деревянный и т.д.).
Выделяется также подгруппа отфраземных наименований лиц и устанавливаются типы фразеологизмов, выступающих в роли производящей основы этих лексем. Это жаргонные ФЕ, в том числе и те, которые не принадлежат к обозначениям лиц (доброутренник - о воре, совершающем кражи утром, от доброе утро - в жаргоне о краже, совершаемой утром); ФЕ, не принадлежащие к жаргонам (закадыка - о хорошем друге, от закадычный друг); глагольные ФЕ, претерпевающие определенные трансформации (заушник - о студенте-заочнике, от ФЕ тянуть за уши, мозгодуй - о лекторе-агитаторе, от дуть мозги и т.д.).
В статье Л.Н. Александровой «Фразеология как средство создания языковой игры в прессе» отмечается, что одним из наиболее распростра-
ненных объектов языковой игры являются газетные заголовки. Фразеологизмы здесь находятся в сильной позиции, поскольку заглавие - один из опорных фрагментов информации, определяющий мировоззренческую, культурную и эмоциональную направленность текста.
В качестве порождающей модели заголовков часто исполь-зуются пословицы и поговорки, цитаты из известных песен и стихотворений, то есть языковые выражения, апеллирующие к опыту читателя как носителя языка и культуры. Например: «Платить или не платить - вот в чем вопрос», «Ложка каши в бочке здоровья». Трансформация исходной единицы часто происходит в сторону расширения ее состава: «...в конце длинного бюрократического туннеля забрезжил свет». Широко используется также обыгрывание в заголовках фамилий известных лиц, «смысл» которых актуализируется, накладываясь на пословицу или ФЕ: «Что ловит Рыбкин в мутной воде?» Другой распространенный способ языковой игры - буквализация ситуации или понятия: «Премьер Касьянов сегодня полезет на стену» - заголовок статьи о посещении во время визита в Китай Великой стены.
В статье К.Н. Дубровиной «Национально-специфические особенности русской библейской фразеологии» отмечается, что Библия стала источником фразеологии во многих языках. Спецификой библейских по происхождению ФЕ русского языка является ярко выраженный архаический колорит этого слоя фразеологизмов, многие из которых вошли в русский язык непосредственно из старославянского перевода Библии и сохранили старославянизмы в своем составе: Своя своих не познаша, яко тать в нощи, агнец Божий. В ряде случаев именно архаический колорит способствовал их активному вхождению в речь, так как церковнославянский не только использовался в качестве языка богослужения, но и длительное время играл большую роль в системе российского образования.
В современном употреблении библейские фразеологизмы характеризуются стилистической амбивалентностью. С одной стороны, они востребованы в публицистических произведениях на философские и морально-этические темы, не допускающих ФЕ со сниженной стилистической окраской. С другой стороны, в русском языке происходит процесс десакрализации библейских ФЕ, для многих из которых шутливая или ироническая окраска уже зафикси-рована лексикографически. Это подтверждается многочисленными случаями взаимодействия библеизмов с противоположным по стилистике контекстом или авторскими трансформациями: «Из угла в угол шагает швейцар, алчущий и
жаждущий. На сытом рыле его напи-сано корыстолюбие, в карманах позванивают плоды лихоимства» (А.П. Чехов). Появление иронии сначала как окказиональной, а затем - как узуальной характеристики библейской ФЕ может привести к переосмыслению ее значения, как, например, в ФЕ злачное место, первоначально означавшей «изобильное и спокойное место».
М.Е. Дубова в статье «Структурно-семантический анализ фразео-семантического микрополя “Манера говорения” в русском языке (в сопоставлении с английским)» выявляет системные закономерности и типы межъязыковых соответствий русских и английских ФЕ указанной группы.
В целом стратификация микрополя в двух языках совпадает, а ряд ФЕ обнаруживают отношения эквивалентности (не мочь связать двух слов и англ. be unable to put two words together) или аналогии (говорить как по писаному и англ. speak like a book, букв. «говорить как книга»).
Системность данного фразеологического микрополя проявляется в развитых синонимических отношениях, при этом синонимами могут быть не только одноструктурные, но и разноструктурные ФЕ: не лезть за словом в карман - язык хорошо подвешен - заливаться соловьем, англ. have a glib tongue, букв. «иметь болтливый, разговорчивый язык» - give it mouth «подавать голос». Системность ФЕ также проявляется в их способности к варьированию при лексической вариантности как преобладающем виде варьирования. Заменяются разные по категориальной принадлежности компоненты - именные, адъективные и глагольные: распускать горло (глотку), англ. murder the King’s (Queen’s) English «убивать королевский английский».
Отличительной особенностью русских ФЕ микрополя говорения является также словообразовательная вариантность: язык плохо подвешен (привешен), драть (надрывать) горло.
В статье Т.К. Ховриной «Из фразеологии ярославских говоров (устойчивые сравнения)» анализируются оценочные диалектные устойчивые сравнения (УС), характеризующие поведение человека. Особое внимание уделяется подгруппе УС, относящихся к чересчур подвижному, непоседливому человеку. К числу их отличительных особенностей относятся сочетание общенародных глагольных компонентов с диалектными лексемами, выражающими предмет сравнения. Так, в основе УС как векша прыгать - образ белки, впоследствии у слова векша в ярославских говорах развилось также метафорическое значение «непоседливый ребенок,
егоза». УС ярославских говоров часто имеют аналоги в других русских говорах. Например, выражение как вертоха скакать имеет параллели в сибирских говорах: как вертешка (вертник, вертушка) вертеться. В последнем случае проявляются и такие характерные черты диалектных УС, как тавтология компонентов и вариантность компонентного состава.
Отдельные единицы в составе диалектных УС характеризуются поли-семантичностью. Например, в УС как круговой носиться лексема круговой имеет значение «неспокойный, непоседливый человек». Это же значение имеется в ряде волжских и южнорусских говоров, где в некоторых УС также появляется значение «ненормальный, помешанный человек». Например: Умер у меня муж, и сделалась я как круговая: выйду на улицу и не знаю, зачем пошла, куда идти (пример из саратовского говора).
В сборник также включен ряд других статей.
Е.О. Опарина
2005.04.024. ХАЙРУЛЛИН М.Б. ВОЗРОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ЛЕКСИКИ ТАТАРСКОГО ЯЗЫКА В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ. - Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2004. - 302 с.
В монографии рассматриваются вопросы развития татарской лексики на основе единства исконно национальных и иноязычных языковых ресурсов. Здесь также освещаются как общетеоретические направления развития лексической системы татарского языка, так и более конкретные аспекты обогащения лексики с помощью национальных словообразовательных языковых возможностей. Рассматриваются отдельные вопросы освоения западноевропейских и восточных заимствований, международных и иностранных слов.
Излагаются критерии классификации интернационализмов, их видов, модели образования международных слов, указывается их место в жизни в период национального возрождения, языкового строительства и создания единого информационного пространства.
Автор отмечает, что в мире имеется много разноструктурных, разногенетических, разноареальных и разнофункциональных языков. Их количество достигает 5-6 тысяч. Татарский язык как один из тюркских, агглютинативных, один из государственных языков в РТ занимает среди них свое достойное место: он является одним из 14 самых распространенных языков мира.
Рассмотрение вопросов развития лексики разносистемных языков в социально-философском, структурно-грамматическом, социально-
