CC BY
14
инвестиций. Однако потенциальные инвесторы теряют доверие из-за бюрократизации и коррупции в республиках, отсталости обрабатывающей промышленности, неэффективности демократических институтов, роста исламского фундаментализма.
В заключение авторы подчеркивают переходный характер экономики и в Китае, и в пяти республиках ЦА. После 11 сентября 2001 г. «Китай решил сфокусироваться на торговых связях и инвестициях как лучших способах увеличения своего влияния в пяти центральноазиатских странах» (с. 1077). Синьцзян играет ключевую роль в этой политике, а центральное правительство оказывает ему всестороннее содействие.
Для осуществления экономической интеграции КНР и ЦА необходимо решить ряд проблем: во-первых, ШОС не обеспечила достаточных механизмов такого сотрудничества; во-вторых, у членов ШОС были противоположные точки зрения на пути построения последнего; в-третьих, существовало и соперничество в рамках ШОС — Россия добивалась лидирующего положения в организации и опасалась растущего влияния Китая. Поэтому в целом следует констатировать, что «экономическое сотрудничество между Китаем и Центральной Азией находится еще на начальной стадии» (с. 1078—1079).
С.И. Кузнецова
2005.04.009-011. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИНТЕРЕСЫ ГОСУДАРСТВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ.
2005.04.009. КОЙЧУМАНОВ Т. Проблемы идентификации экономических интересов государств Центральной Азии // Центр. Азия и Кавказ. -Шеа, 2003. - № 3. - С. 164—170.
2005.04.010. КУРГАНБАЕВА Г. Концептуальные основы экономической интеграции стран Центральной Азии // Там же. - 2004. - № 5. - С. 175179.
2005.04.011. ШПЕХЛЕР М. Экономика и безопасность государств Центральной Азии после 11 сентября 2001 года: Скептический взгляд на ситуацию // Там же. - 2003. - № 1. - С. 44-50.
Бывший министр экономики и финансов Киргизии Т. Кой-чуманов (Киргизско-славянский университет, Бишкек) (009) пишет, что переходные экономики составляют в мировом хозяйстве всего 4%, и они пытаются увеличить свой вес. Их интересы иногда не совпадают, а внешнеэкономические курсы противоречат друг другу. Но при том, что порой воз-
никает жестокая конкуренция, создаютсямногочисленные союзы и содружества.
Из всех существующих в СНГ союзов наиболее продвинутым считается Центральноазиатский, образованный в январе 1994 г. Создание Центральноазиатского банка развития и кредитование через него проектов, представляющих взаимный интерес для стран-участниц, — пример решения реальных проблем на основе объединенных усилий. Но в целом продвижение стран Центральной Азии (ЦА) по пути интеграции незначительно. Так же как и в СНГ, они принимают множество документов, но лишь малая их часть исполняется, особенно в сфере тарифного и нетарифного регулирования, унификации налогового законодательства, устранения бюрократических барьеров.
Попытки сохранить единое экономическое пространство советского периода окончательно провалились с либерализацией внешнеэкономической деятельности, за 1992—1999 гг. товарооборот между странами СНГ сократился более чем втрое. Ожидаемых результатов не принесла и переориентация на страны дальнего зарубежья. Рынки постсоветских республик, в основном экспортирующих сырье и импортирующих потребительские товары, оказались перенасыщенными продукцией дальнего зарубежья, собственные производственные мощности используются весьма незначительно. Бюрократические и экономические преграды, протекционистские меры (прежде всего таможенные барьеры) создали дополнительные трудности для межгосударственного сотрудничества. По оценкам экономистов, за годы кризиса спад производства в странах ЦА на 50% обусловлен сокращением товарооборота со странами СНГ и примерно на 20% — снижением платежеспособного спроса населения (009, с. 165).
Неудачи в экономической политике и обнищание большей части населения привели к росту социальной и политической напряженности. Для ее снижения правительства неоднократно заявляли о намерениях решить вопросы интеграции, но затем эти намерения не реализовались. К концу 1997 г. из 800 совместных документов, принятых на уровне государств СНГ, действовали только 130. Странам ЦА сотрудничество позволило бы концентрировать ограни-ченные материальные и финансовые ресурсы на приоритетных направлениях, отвечающих общим интересам, а также выработать согласованную экономическую стратегию в области интеграции. «Чтобы подступиться к решению этих задач, необходимо более четко определить точки пересечения интересов и направлений ре-
формирования экономики» (009, с. 166). Нет сомнений относительно целей интеграции, а также их совпадения с общемировым стремлением к региональному сотрудничеству, однако сам этот процесс оказался инертным и противоречивым.
Финансовый кризис 1998 г. показал, насколько, с одной стороны, интегрированы экономики бывших советских республик, а с другой -насколько эти экономики зависят от внешних воздействий. Влияние кризиса на экономики стран ЦА было различным, что и определяет отдельные стороны развития этих республик и их потенциал в решении проблем интеграции. Крайние подходы в реформировании — по уровню открытости в регионе — Узбекистана и Киргизии предполагают и разную степень влияния российского кризиса на их экономику. В сравнении с другими странами ЦА Узбекистан пострадал меньше всех; это, прежде всего, обусловлено тем, что его экономика меньше связана с Россией, а также протекционистской политикой, отгородившей его от других стран СНГ.
В противоположность Узбекистану Киргизия проводит наиболее либеральную в регионе внешнеэкономическую политику, она входит в Евразийское экономическое сообщество и является членом ВТО. Большое количество совместных предприятий, тесные экономические связи предопределили влияние российского кризиса на экономику страны. Кризисные явления в киргизской экономике привели к сокращению связей со всеми странами СНГ.
Казахстан по открытости экономики и радикальности реформ находится в срединном положении между Узбекистаном и Киргизией, балансируя между принципами большой открытости и протекционизма, конкуренции и поддержки отечественных предприятий. Россия занимает лидирующее положение во внешней торговле Казахстана, в 1998 г. на ее долю приходилось 40% экспорта и импорта республики (009, с. 167). Под влиянием кризиса внешнеторговый оборот сократился на 12%, но в целом последствия кризиса для Астаны были значительно слабее, чем для Бишкека.
Финансовый кризис в России наложил отпечаток и на экономику Таджикистана, в частности, ухудшился платежный баланс, национальная валюта упала на 20%, осложнилось общее макроэкономическое положение. Таким образом, степень интеграции — обратная величина внешней устойчивости, этот фактор оказывается решающим для вопросов интеграции. «Экономическая нестабильность, возможно, «отпугивает» эти
республики друг от друга, удерживает от реальных шагов к экономической интеграции» (009, с. 168).
На постсоветском пространстве, как правило, союзы создают крупные государства, оговаривая их принципы и условия, а затем уже к этим структурам подтягиваются другие государства, которым чаще всего достается роль статистов. Примером может служить ситуация по унификации налогового законодательства, которая не разрешается годами, потому что это невыгодно крупным странам-импортерам. Политики стараются избегать открытого обсуждения спорных вопросов, в результате чего проблемы и претензии накапливаются, до сих пор не выработаны цивилизованные механизмы решения конфликтов, не усвоена практика уступок в ходе интеграции. Необходимо идентифицировать сферы совпадения и расхождения интересов, а затем на этой основе приступать ко второму этапу — гармонизации отношений. Необходимо также развитие институционных возможностей эффективного управления интеграционными процессами. Один из важных аспектов идентификации — признание различий в темпах реализации рыночных преобразований, в уровне либерализации экономик ЦА. Без гармонизации их экономической политики трудно говорить о расширении регионального сотрудничества.
Г. Курганбаева (Институт стратегических исследований при президенте Республики Казахстан, Алматы) (010) считает, что страны ЦА активно вовлекаются в процессы глобализации, хотя и находятся на ее начальном этапе. Единственно правильный ответ стран ЦА на глобализацию — региональная экономическая и политическая интеграция. Организация центральноазиатского сотрудничества (ЦАС) может стать той реальной интеграционной структурой, которая «в перспективе выведет регион в ряды основных мировых игроков» (010, с. 176). Для этого вначале следует решить вопрос о выборе формы интеграции и создать основные механизмы сотрудничества в области энергетики, транспорта и водных ресурсов; страны ЦА должны оценить потенциал для производства и продвижения на мировые рынки конкурентоспособных товаров, в том числе и наукоемких. Для успешной интеграции целесообразно иметь приблизительно одинаковый уровень развития, стабильную экономику, обеспечивающую поступательный рост и особенно политическую волю руководства координировать и гармонизировать основы экономической деятельности стран.
В какой-то мере экономики ЦА конкурентны, поскольку производят одинаковые товары, с другой стороны, они взаимодополняемы. В целом страны ЦА имеют стратегический потенциал для развития сотрудни-
чества, а их правительства принимают меры для развития интеграции. «ЦА во многом сформировавшийся и самодостаточный социальноэкономический и культурно-исторический регион со сложившимися традициями сотрудничества и взаимодействия» (010, с. 177). Основные составляющие потенциала сотрудничества: устойчивая правовая институционная база, ресурсный потенциал, схожий уровень устойчивого экономического развития, трудовые и энергетические ресурсы с высокой емкостью потребительского рынка. В странах ЦА есть большие возможности для формирования общего рынка электроэнергии и соответствующие мощности.
Можно выделить отдельные приоритеты сотрудничества: реализация энергетических проектов, в которые входят единый энергетический рынок, освоение Каспия, альтернативные трубопроводные системы, формирование единого металлургического рынка, развитие транспортной инфраструктуры и телекоммуникаций, укрепление связей между приграничными регионами, разработка и выполнение совместных инвестиционных программ, включающих в себя и взаимное инвестирование. Целесообразно создать общую схему транспортировки энергоресурсов и единый энергетический рынок, для чего в короткие сроки согласовать принципы тарифной, налоговой, таможенной политики в области энергетики и гармонизировать соответствующее законодательство, создать Совет по формированию и развитию энергетического рынка; рассматривая альтернативные варианты транспортировки нефти и газа, следует их скоординировать так, чтобы они не конкурировали между собой.
В ходе развития единого металлургического рынка страны ЦА могут объединить свои усилия для внедрения современных технологий в добычу и переработку руд, создать для этого совместные предприятия; это потребует согласованной государственной инвестиционной политики в области металлургии. Что касается развития транспортной инфраструктуры и телекоммуникаций, необходимо создать единый транспортный консорциум, принять единую тарифную и таможенную политику и реализовать совместные инвестиционные программы. Следует создать также программы развития приграничного сотрудничества с целью улучшения условий для перемещения товаров, услуг, людей, а местные органы управления должны способствовать расширению приграничных контактов не только в области экономики, но и в культурной, социальной и других сферах. Для развития инвестиционного сотрудничества важно определить точки роста, отрасли, проекты, в которых страны ЦА нашли бы
взаимный интерес, принять совместную программу инвестиционного сотрудничества, в которой в качестве основных отраслей выделить энергетику, перерабатывающие отрасли, совместное освоение космоса, атомную энергетику, металлургию, агросектор. Казахстан и Россия уже готовы стать инвесторами в странах ЦА, которые тоже в состоянии направлять внутренние капиталы на осуществление совместных региональных проектов. Интеграция способна качественно улучшить экономическую, политическую и культурную среду региона.
Профессор Индианского университета М. Шпехлер (Индианаполис, США) (011) пишет, что, несмотря на ожидания одних и опасения других относительно ситуации в регионе после 11 сентября 2001 г., в экономике и общественной жизни было мало перемен. Государства ЦА остаются бедными, изолированными и развиваются медленно; их правительствам по-прежнему свойственны диктаторские замашки и коррумпированность, а население консервативно и не особо стремится к глобальной интеграции. США и их союзники по НАТО не заинтересованы в расширении своей деятельности в регионею Таким образом, и ситуация в сфере безопасности возвращается к состоянию до 11 сентября. Власть в этих странах весьма нестабильна, так как не пользуется широкой поддержкой населения, и потому, по мнению элит и граждан государств Запада, их правительствам целесообразнее всего воздержаться от слишком тесных контактов с такими режимами. Надежды определенной части населения ЦА на мощное заступничество США, равно как и опасения или подозрения российских, китайских и иранских обозревателей по этому поводу, оказались необоснованными. Помощь и содействие странам ЦА до сих пор оказывались в ограниченных размерах и через неправительственные организации (НПО), Мировой банк и Азиатский банк развития.
Узбекистану была обещана американская экономическая и гуманитарная помощь за «содействие в сфере безопасности» в размере 150 млн. долл., но предоставлялась она через НПО и другие общественные структуры, а не непосредственно правительству. Под нажимом Мировой банк объявил о новых кредитах и прощении долгов, а ЕБРР планировал инвестиции в транспортные проекты и развитие муниципальных предприятий. Но «ничего значительного в плане долгосрочного сотрудничества между США и Узбекистаном сделано не было» (3, с. 45). Одна из причин умеренной помощи США Узбекистану — отдаленность страны и дороговизна воздушных связей. Следует признать, что американские интересы здесь в перспективе умеренны. До тех пор пока власти Узбекистана дер-
жат под контролем исламистов и наркодельцов, у США нет оснований вновь затевать «большую игру», хотя многие в регионе на это надеются. Планы относительно возрождения Великого шелкового пути в рамках проекта ТРАСЕКА не привлекают с экономической точки зрения.
То же самое, даже с еще большим основанием можно сказать о значительно меньших и более отдаленных Киргизии и Таджикистане. Но все это не снимает опасений Москвы, Пекина и Тегерана относительно того, что США пытаются установить в ЦА свое господство. Казахстан привлекателен для США своей нефтью. Запад хочет диверсифицировать источники получения энергоносителей, во всяком случае до тех пор, пока не станет более стабильным положение на Ближнем Востоке. В то же время США продолжают оказывать давление на Казахстан, чтобы он не сотрудничал с Ираном, хотя нефтепроводы через иранскую территорию для Казахстана были бы наиболее выгодными. Вместо этого США удалось инициировать строительство нефтепровода Баку—Джейхан, что весьма выгодно для укрепления союза Азербайджана с Турцией и США. Существует еще проект большого нефтепровода из Западного Казахстана в Синьцзян и далее к Пекину. Чтобы обеспечить свои интересы, Пекин вкладывает немало средств в Казахстан и Киргизию.
Отношения между странами ЦА несколько улучшились перед лицом угрозы исламского радикализма и контрабанды наркотиков. Но в области экономики, в частности в дележе воды, перемен к лучшему мало. У Узбекистана нет средств на реконструкцию устаревшей ирригационной системы, из-за этого потери нуждающихся в орошении земель Туркмении достигают 75 тыс. га . Торговля между странами ЦА находится в состоянии стагнации из-за высоких тарифов и неконвертируемости национальной валюты. Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС), включающее в себя Белоруссию, Казахстан, Киргизию, Россию и Таджикистан, так и не заработало на желаемом уровне из-за различий в тарифах и пошлинах. В целомостаются безрезультатными и многочисленные попытки Москвы возродить со странами ЦА сотрудничество в экономике и сфере безопасности.
С.М.Макарова
