CC BY
36
В монографии исследуется текстуальное использование всех трех исследуемых приемов экспрессивного синтаксиса - хиазма, зевгмы и градации.
В главе четвертой «Экспрессивный синтаксис и пунктуация» подчеркивается, что «пунктуация является одной из самых пластичных и непосредственных форм отражения индивидуального авторского стиля» (с. 129). Приводятся слова Жорж Санд: «Стиль должен подчиняться требованиям языка, но пунктуация должна подчиняться требованиям стиля».
Исследуется экспрессивная пунктуация во французской поэзии (Г.Аполлинер, Л.Арагон, П.Элюар, Р.Деснос, К.Руа и др.) и во французской прозе (Р.Кено, Ж.П.Сартр, К.Рошфор).
В главе пятой «Экспрессивный синтаксис в индивидуальном стиле» анализируется использование синтаксических фигур в лирике М.Цветаевой, О.Григорьева, Д.Самойлова и Ж.Шарпентро.
В «Заключении» приводится таблица, отражающая степень обусловленности наиболее известных тропов и фигур. В таблице представлены четыре группы стилистических приемов: 1) тропы, обусловленные только семантически: метафора, гипербола, литота, ирония; 2) фигуры, обусловленные только структурно: перечисление, полисиндетон, асиндетон, синтаксический параллелизм, парцелляция, простой хиазм; 3) фигуры и тропы, обусловленные семантически и структурно: сравнение, метафора, силлепс, повтор, градация, антитеза, риторический вопрос, семантически осложненный хиазм, сегментация; 4) фигуры, осложненные семантически, морфологиче-ски и структурно: зевгма, катакреза, оксюморон.
Н.Н.Трошина
2005.02.017. KOCTPOBA O.A. ЭКСПРЕССИВНЫЙ СИНТАКСИС СОВРЕМЕННОГО НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА. - М,: Флинта: Моск. психол. соц. ин-т., 2004. - 240 с.
Ольга Андреевна Кострова - доктор филол. наук, проф., зав. каф. нем. яз. Самарского пед. ун-та, спец. в обл. синтаксиса совр. нем. яз.1
Проблемы грамматической стилистики современного немецкого языка исследуются и описываются в инновационном аспекте, а также с
Автор работ: Продолженная синтаксическая форма как промежуточное звено между простым предложением и и сверхфразовым единством (На материале соврем. нем. яз. ). - Самара , 1992. ; и др.
точки зрения системно-имманентных и дискурсно обусловленных стили-стико-прагматических свойств базовых синтаксических единиц: словосочетания, простого и сложного предложения, сложного синтаксического целого.
Работа состоит из трех частей, заключения, библиографии, предметного указателя и терминологического словаря.
В части первой «Нормативный и экспрессивный синтаксис» излагаются общетеоретические основы проведенного исследования. В качестве основного принципа исследования автором выбран ономасиологический принцип, учитывающий знаковый характер исследуемых синтаксических структур. Для экспликации механизма реализации этого принципа автор предлагает использовать метафору знакового треугольника (знаковое средство - обозначаемый объект - интерпретатор), колебаниями которого относительно одной из своих вершин создается многоплановость семантико-экспрессивных качеств синтаксических единиц. Степень указанного отклонения, как показывает автор, зависит от коммуникативного регистра, в котором функционирует знак: в регистре непосредственного общения она выше, чем в регистре опосредованной коммуникации. Метафора знакового треугольника позволяет объяснить креативность коммуникативно-речевого процесса как одно из его фундаментальных свойств. При этом вид креативности зависит от того, какая вершина знакового треугольника остается устойчивой при его колебаниях: «Нормативный синтаксис исходит из стабильности вершины, символизирующей идеального интерпретатора. Колебания других вершин позволяют объяснить релевантность различных объектных сфер для двух основных коммуникативных регистров и обусловленную этим релевантность соответствующих знаковых средств, т.е. прагматику непроизвольного выбора синтаксических знаков» (с.38).
Автор отмечает, что экспрессивность знака определяется его прагматической уместностью. Кроме того, с позиций т. н. идеального интерпретатора выделяются специфические функции знака, определяемые его повтором или изменением функциональной перспективы. Стабильность двух других вершин знакового треугольника формирует экспрессивность синтаксических знаков в ее традиционном понимании. Устойчивость вершины, символизирующей знаковое средство, объясняет процесс его метафоризации, т.е. изменения семантики и связанного с этим переноса обозначения на другой объект. Устойчивость вершины, символизирующей обозначаемый объект, обозначает процессы, связанные с изменени-
ем формы знакового средства: мето-нимизацию, расчленение, перемещение.
В части второй «Систематизация экспрессивно-синтаксиче-ских средств современного немецкого языка» предлагается классификация названных средств по изложенным в первой части теоретико-методологическим основаниям. Сначала стилистические средства систематизируются в соответствии с выделяемыми О.Д.Наумовой тремя уровнями формализации и интерпретации психолингвистических объектов: поверхностно-синтаксическим (эмпирическим), семантико-синтаксическим (когнитивным) и идеализированно-прагматическим (дискурсивным). Затем, на втором этапе анализа, стилеобразующие черты основных синтаксических единиц современного немецкого языка рассматриваются в аспекте их функционально-прагматического предпочтения в том или ином коммуникативном регистре. Автор исходит из того, что эмпирический уровень анализа обнаруживает при употреблении синтаксических структур те или иные различия в их формах, т.е. знаковых средствах, соотносимых с одним и тем же денотатом/референтом: «Это различия в объеме знака или перемещениях составляющих его компонентов, иными словами - собственно синтаксические различия в составности знака. Образно говоря, стилистическую нейтральность "нарушает" вершина знакового треугольника, символизирующая знаковое средство, при устойчивости вершины, символизирующей объектную сферу, которая релевантна и в том, и в другом коммуникативном регистрах» (с. 101). Парцеллированные псевдопридаточные предложения в современном немецком языке являются хорошим примером того, как путем варьирования синтаксической структуры речевого знака можно изменить рефре-рентно-смысловую перспективу высказывания и регулировать в нем уровень имплицитно-коннотативного содержания и экспрессии: Er war der erste, der mich «Jana» nannte. Alle im Studienjahr nennen mich jetzt «Jana». -Als hätte ich schon immer so geheißen (W.Heiduczek). Он был первым, кто назвал меня «Яной». Сейчас меня все на курсе называют «Яной». - Как будто меня всегда так называли.
На абстрактно-семантическом уровне анализа обнаруживаются различия в объектных сферах, именуемых одним знаковым средством, и
Наумова О. Д. Объектный мир речевой коммуникации и систематизация психолингвистических понятий: Автореф. дис. ... докт. филол. наук. - Л.: ЛГПИ им. А.И.Герцена, 1983.
раскрываются связанные с этим механизмы процесса метафоризации. Решающую роль в этом процессе играет вершина знакового треугольника, соотносимая с референтной областью знака, тогда как его синтаксическая форма остается равной себе, и только специальный анализ интерпретатора позволяет выявить в ней нарушения семантической сочетаемости составляющих элементов и несоответствия лексического наполнения грамматической модели. Эффектной художественно-экспрессивной метафорой становится, например, речевая конструкция, синтаксически организованная по модели предложения с семантикой идентификации, а в семантическом плане построенная на совмещении двух референтных областей, которые не должны пересекаться по логике структурирования языковой картины мира: Glück ist ein verhexter Ort (E.Kästner) - Счастье -это заколдованное место (ср. также в русском языке: Любовь -обманная страна).
Прагматически-идеализированный уровень анализа дискурсивного процесса позволяет, как считает О.А.Кострова, интерпретировать синтаксический знак в разных условиях его употребления (в частности, при повторе или функционировании в качестве прагматической вставки). При этом вершина знакового треугольника, символизирующая интерпретатора, переходит в метаязыковое положение. «Ключевая роль интерпретатора в дискурсивном процессе позволяет судить, с одной стороны, о возрастании роли денотатно-референтной сферы при ее повторном обозначении, а с другой - о метасемиотичности знаковых средств, употребляемых в данных условиях. При повторе усиливается воздействующий эффект, основанный на нагнетании эмоций; прагматические вставки (па-рентетические внесения), которые нарушают плавность течения повествовательного текста и его линейные синтаксические связи, создают глубинный план текста (интертекст). Это доказывает, что изменения знакового средства и денотатно-референтной сферы имеют функциональный характер.
В части третьей «Тенденции дискурсивного предпочтения синтак-тико-стилистических единиц» О.А.Кострова проводит сравнительно-корреляционный анализ функционирования базовых синтаксических категорий (словосочетания, простого предложения, сложного предложения, сложного синтаксического целого) в основных коммуникативных регистрах немецкого речевого узуса. Установлено, что словосочетание в современном немецком языке характеризуется рельефно сложившимися различиями в проявлении своих стилеобразующих/экспрессивных качеств
относительно трех анализируемых в книге коммуникативно-текстовых систем (текст объективированного повествования, персонально окрашенный письменный текст, тексты непосредственного общения). То, что эти различия имеют функционально и прагматически маркированный характер, позволяет сознательно оперировать ими в процессе текстопострое-ния с целью максимально выигрышной актуализации презентируемых ими экспрессивно-стилистических потенций.
В ходе описания экспрессивно-речевых характеристик простого предложения в разных типах текстов были выявлены тенденции к распределению исследуемых синтаксических структур по коммуникативным регистрам и связанные с условиями такого употребления функционально-семантические сдвиги. Было выявлено, что дискурсивными предпочтениями регламентируются такие коммуникативно-речевые параметры, как прагматическая уместность (прототипичность) синтаксических структур, их лексическое наполнение и функции в тексте, специфика употребления синтаксических единиц с целью создания особых стилистических эффектов. «Прототипичность основных синтаксических единиц (словосочетания и простого предложения) проявляется в основном как соответствие их модели и ее лексического наполнения общей модально-прагматической установке каждого из основных коммуникативных регистров. Непрототипичность реализуется как изменение формы, семантики и функции этих единиц» (с. 164-165). Формальные изменения в структуре предложений представлены такими явлениями, как их расчленение (регистр дистантной коммуникации) и эллиптирование (регистр непосредственного общения). Функционально-семантические смещения касаются изменения функций предложений при их переносном употреблении. Общий вывод: «...экспрессивный потенциал простого предложения кроется в возможностях контрастивной комбинаторики его структурных и коммуникативных типов» (с. 166). Например, путем контраст-ноконтактного употребления идентичных по своему лексическому составу, но существенно различающихся по стилистико-синтаксическому построению высказываний повествователь привносит в текст лексически невыраженные семантико-праг-матические обертоны: Wer kennt sich in Elisabeth aus! - Niemand kennt sich in Elisabeth aus; es ist unmöglich, sich in Elisabeth auszukennen (G.de Bruyn). Кто же понимает Элизабет! - Никто не понимает Элизабет; невозможно понять Элизабет. Динамическая смена синтаксического рисунка высказываний во взаимодействии с
интонационно-экспрессивным разнообразием передает иронический оттенок восприятия происходящего.
Исследуются экспрессивно-стилистические параметры немецкого сложного предложения в аспекте его дискурсивного предпочтения в разных типах текстов. В объективированном повествовании коммуникативно востребованными оказываются сложноподчиненные предложения (СПП) с придаточными времени: «Они задают временные рамки повествования, приводят во временную связь отдельные события, описываемые в тексте, иными словами, участвуют в создании его темпоральной сетки. Авторская позиция остается при этом в большинстве случаев невыраженной» (с. 173): Als Fabian geendet hatte, stand Taubenhaus langsam auf und putzte umständlich die Brille (B.Kelleimann). Когда Фабиан закончил, Таубенхаус медленно встал и аккуратно протер очки. Напротив, для регистра непосредственного общения характерно преимущественное употребление СПП с придаточными причинной группы, которые вводят обозначаемую ситуацию в эмоционально-аргументативную сферу говорящего: Sie lächelte ein wenig, weil er das Wort «Zirkus» wie eine Zauberformel ausgesprochen hatte (H.Kant). Она улыбнулась едва заметно, потому что он произнес слово «цирк» как заклинание. Кроме того, по наблюдениям автора, отдельные типы СПП (например, с придаточными нереального сравнения и следствия) используются в регистре опосредованной коммуникации для создания особых стилистических эффектов. Это обусловлено творческим замыслом и прагматико-стилистической установкой автора текста. Отмечается, что в текстах непосредственного общения (и при его стилизации) СПП претерпевают формальные изменения как в плане сепаратизации придаточных, так и в значении союзов.
В ходе анализа сложного синтаксического целого (ССЦ) как существенной составляющей коммуникативно-дискурсивного процесса в современном немецком речевом узусе О.А.Кострова на ряде примеров и обобщений показывает, что стилеобразующие свойства ССЦ по-разному реализуются в различных коммуникативных регистрах. При дистантной коммуникации ССЦ стремится занять позицию в начале текста - с функциональной задачей формирования пространственно-временной перспективы повествования. В несобственно-прямой речи, рассматриваемой автором как разновидность персонально-окрашенной речи, обнаруживается особая коммуникативная глубина ССЦ, что позволяет автору выбрать нужную перспективу повествования.
В «Заключении» делается вывод, что «экспрессивность синтаксического знака формируется, с одной стороны, его прототипичностью, а с другой - отклонениями от нее. Прототипичность формы, семантики и функции знака соответствует представлению о нем в языковом сознании говорящих/пишущих на данном языке и регулирует выбор стилеобра-зующих знаков, характерных для разных видов речи. Отклонения от про-тотипичности имеют формально-структурный, семантический или функциональный характер» (с.214).
М.М.Халиков
2005.02.018. СИНТАКСИС. СТИЛИСТИКА // Слово. Грамматика. Речь.: Сб науч.-метод. ст., посвящ. вопр. преподавания рус. яз. как иностранного / МГУ им. М.В.Ломоносова. Филол. фак. - М., 2003. - С.59-124.
Н.М.Лариохина в своей статье «Учет соотносительности предложений с модальными модификаторами долженствования и инфинитивных предложений в преподавании РКИ» отмечает, что модальное значение необходимости/долженствования входит в категорию внутрисинтак-сической категории модальности, которая определяется как отношение между субъектом - носителем признака и предикативным признаком. Как и другие виды внутрисинтаксической модальности, это значение выражается лексическими средствами (модальными модификаторами): глаголами (приходится - придётся, следует), прилагательными (должен, обязан, вынужден), предикативными наречиями (нужно, надо, необходимо). В зависимости от выбора модального модификатора тип предикативной конструкции основной модели или сохраняется (Я сделаю это. -Я должен/обязан/ вынужден сделать это), или трансформируется (Я сделаю это. - Мне нуж-но/надо/необходимо/придётся/следует сделать это). При рассмотрении способов лексического выражения модальности долженствования прежде всего возникает вопрос о тех признаках контекста, коммуникативной ситуации и конкретного замысла говорящего, которые определяют выбор того или иного модального модификатора. Наряду со случаями, когда взаимозамена модальных модификаторов в минимальном контексте не приводит к искажению основного смысла высказывания или замысла говорящего (Я должна навестить подругу. -Мне нужно навестить подругу), в более широком контексте подобные взаимозамены могут привести к несоответствию способа вербализации ситуации естественному замыслу говорящего в данной ситуации общения. В определении критериев выбора модального модификатора веду-
