CC BY
115
2005.01.017. МИР А.Н. ОСТРОВСКОГО. (Обзор).
В отечественном литературоведении на рубеже ХХ-ХХ1 вв. интерес к творчеству А.Н. Островского (1823-1886) заметно возрос. В Санкт-Петербурге вышел ретроспективный сборник «Русская трагедия: Пьеса
A.Н. Островского "Гроза" в русской критике и литературоведении» (7), представивший панораму суждений известных критиков и писателей Х1Х в. (А.М. Пальховский, А. С. Гиероглифов, И.И. Панаев, М.И. Дараган, Н.Ф. Павлов, С.С. Дудышкин, А.А. Гри-горьев, П.И. Мельников-Печерский, П.В. Анненков, М.М. Досто-евский, М.И. Писарев, И.А. Гончаров, А.Д. Галахов, П.А. Плетнев, Н.А. Добролюбов, Д.И. Писарев, М.А. Антонович), а также театраль-ных деятелей и литературоведов ХХ в. (А.И. Сумбатов-Южин,
B.Э. Мейерхольд, А.И. Ревякин, Ю.В. Лебедев, А.И. Журавлева, Н.Д. Тамарченко, Т.В. Москвичева)1. В 1999-2003 гг. были опубликованы коллективные и монографические работы, авторы которых стремятся по-новому осмыслить наследие драматурга. Такова книга И.А. Овчининой «А.Н. Островский: Этапы творчества»2, раскры-вающая особенности мировидения драматурга. Привлекая внимание к «эстетике национального быта и характера» (4, с. 7), автор, в частности, акцентирует патриотический пафос исторических пьес, показывает развитие сатирического метода, углубление лиризма, утверждение этических идеалов. В исследовании И.Л. Вишневской «Талант и поклонники: (А.Н. Островский и его пьесы)» (1) пред-метом анализа является театральность драматурга. В двух книгах Н.А. Шалимовой «Русский мир А.Н. Островского» (9) и «Театраль-ные основы творчества А. Н. Островского» (10) наследие драматурга также предстает главным образом с «театроцентристской» точки зрения. Такой взгляд позволяет раскрыть главный принцип поэтики драматурга - «двуединство жизненного и театрального начал» (10, с. 43).
Эстетические приемы Островского, как отмечает Н.А. Шалимова, образуют «некий театральный покров жизненного содержания: наброшенный на голую, обыденную действительность, он струк-турирует ее и превращает в идеально-художественное представление действительности» (10, с. 149). Выделенные курсивом слова принад-лежат самому
1 Реферат книги см. в РЖ «Литературоведение». - М., 2003. - № 2.
2 Реферат - там же: 2000. - № 4.
драматургу и отражают вектор его писательских намерений и устремлений. Тайна образа человека в театре Островского «кроется в невероятно виртуозном сочетании жесткого, скрытого внутри образа каркаса роли, четкого рисунка характера и живой пульсирующей жизни души». Н.А. Шалимова выделяет «изощренность драматургической техники Островского, соединя-ющего прозу характера и поэзию души в единое целое правды художественного образа» (10, с. 74). В процессе сценического претворения отчетливо проступают «то духовно-душевная реальность человека, то его социальная реальность, то его театральная реальность» (там же). В этих переливах и заключается тайна неувядаемой театральности образов драматурга. Этическое зерно и сверхзадачу «театра Островского» Н.А. Шалимова определяет как «восстановление иерархии нравственных ценностей и пробуж-дение лучших качеств человеческой души в ходе сценического представления» (10, с. 79). Этика и эстетика в суждениях драматурга всегда рядом, чему подтверждением является, например, комедия «Комик XVII столетия». Н.А. Шалимова актуализирует проблему преемственности, отмечая, что многие современные артисты национальной сцены, играя в «пьесах жизни», вновь утверждают в душе и сознании зрителя «незыблемую проблему человечности и вневременной закон человеческой жизни - закон совести» (10, с. 113). Именно «драгоценные театральные мгновения торжества правды в понимании Островского и есть то, ради чего вообще существует театр» (10, с. 116). Таков основной вывод исследования.
По итогам научных конференций в Костроме были изданы сборник статей «"Снегурочка" в контексте драматургии А.Н. Остров-ского» (8) и три выпуска «Щелыковских чтений», которые теперь ежегодно проходят в мемориальном музее-заповеднике А.Н. Островского (11-13)1. На основе материалов состоявшейся в Шуйском гос. пед. ун-те Всероссийской научной конференции, посвященной 180-летию со дня рождения драматурга, был создан двухтомник «А.Н. Островский в движении времени» (5). Законо-мерно, что во всех этих сборниках важное место занимают, условно говоря, краеведческие материалы, всегда тесно связанные с изучением биографии драматурга. В статье «А.Н. Островский в Ярославском крае» (5, т. 1) Б.М. Мельгунов, привлекая архивные источники, повествует о результатах экспедиционной поездки драматурга в
1 Реферат сборников - там же: 2004. - № 4.
Ярославль в 1856 г. Основываясь на материалах этой экспедиции, А.Л. Фокеев («Фольклорно-этнографические интересы А.Н. Островского на фоне литературного процесса его времени») (5, т. 2) отмечает вклад драматурга в изучение русского народознания. О наблюдениях драматурга во время путешествия по Ярославско-Костромскому тракту (отраженному и в творчестве Н.А. Некрасова) пишет Г.В. Красильников в статье «Некрасовские места в дневнике А.Н. Островского 1848 г.» (5, т. 1). Н.С. Ганцовская и И.П. Плюснина в статье «Костромская народно-разговорная лексика в "Снегурочке" А.Н. Островского» (8) исследуют язык «весенней сказки» в этноди-алектном аспекте. В статье «Щелыков-ская топография как источник мифопоэтического пространства "Снегурочки"» (8) Г.И. Орлова уделяет внимание соотношению реалий щелыковской природы и особенностей поэтизации в сказке. В статье «А.Н. Островский на шуйской земле» (5, т. 1) Л. А. Розанова подчеркивает, что именно в регионах «формировались первые ростки реализации мечты драматурга о демократическом зрителе и соответственно - о большой аудитории» (5, т. 1, с. 68). В статье «Размышления у могилы А. Н. Островского» А. Н. Ратников рассматривает наследие драматурга «как явление православной культуры» (5, т. 1, с. 85).
Краеведческо-биографическая тематика доминирует и в специально посвященном юбилею А.Н. Островского номере журнала «Губернский дом» (2), издаваемого в Костроме. Под рубрикой «Время. Общество. Знание» публикуются: статья И. А. Едошиной «Душа Щелыкова», заметка О. Ипатовой об окрестностях Щелыкова, очерк Г.И. Орловой «"Голубому дому" 100 лет», рассказ Е. Сухаревой о Костромском театре, беседа с главным режиссером этого театра С. А. Морозовым. Под рубрикой «Свидетельства. Архивы. Доку-менты» напечатаны: обзор фрагментов из писем А.Н. Островского к членам семьи; статьи Г. Орловой («...Так и надо: мне надо трудиться для детей.»), Е. Дьяченко (об изображениях А.Н. Островского, хранящихся в фондах музея), Е. Степаненко (о театральных связях Островского и Плещеева), Л. Шибаевой (о гостях Щелыкова во времена драматурга), воспоминания И. Дедкова («Из "Пейзажа с домом и окрестностями"»), Н. Шалимовой («И вновь наступит лето.»). Под рубрикой «Литература. Искусство. Культура» публикуются статьи «Мир Островского» Ю.В. Лебедева, «Живое эхо» Е. Цветковой, «Династия Садовских» Л. Непряхиной, «У меня есть только театр.» Л. Черновой.
Для двухтомного сборника «А.Н. Островский в движении времени» (5) характерен многоаспектный подход к исследованию творчества писателя - литературоведческий, социокультурный, лингвистический, методический. Первый том открывает статья И.А. Овчининой «Современные аспекты изучения драматургии А.Н. Островского». Автор утверждает, что наряду с ценностями конкретного социума в персонажах Островского «отражена культура и нравственно-этические представления нации. Это придает творчеству драматурга масштабность, глубину, философичность, социальную направленность в эстетической данности. Велико значение в творчестве драматурга мотива Дома, Семьи как социальной, нравственной, бытовой категории... Переживаемые нашим обществом различные тенденции в сфере экономической жизни позволяют по-новому осветить и вопрос о деловой этике, интересовавший Островского. Есть все основания для того, чтобы рассматривать воззрения драматурга как православного христианина в качестве исходных положений его драматургической деятельности» (5, т. 1, с. 10).
Органичным продолжением этих суждений воспринимаются выводы В.В. Ильина: «Островский контекста XXI в. ... отличается от жившего некогда актуализацией пластов наследия, оставшихся вне поля зрения современников. В Островском последовательно "открывали" бытописателя, критического реалиста, просветителя, славянофила, прогрессиста, обличителя, служителя революционного движения. Настала пора изменить точку зрения на сделанное Островским - текущее время обнажает в нем экзистенциалиста» (5, т. 1, с. 13). Следуя этой мысли, автор статьи «Наш Островский» обосновывает свой взгляд примерами из текстов пьес драматурга.
А.И. Журавлева в статье «Литературно-театральное движение 1880-х годов и "кризис" театра Островского»1 так характеризует выделенную тему: «Говоря о трудностях, которые переживал театр Островского в 1870-е годы, думается, важно понять, что это не было личной проблемой одного художника. очевидно, что перед нами. системный кризис культуры. в последние десятилетия XIX в. .Кризис ощущался и в литературе: умирают не только все крупнейшие романисты (кроме Толстого и Гончарова) - еще важней, что отмирает роман как
1 См. также: Журавлева А.И. Поздний Островский в свете социокультурных проблем эпохи // Лит. в школе. - М., 2003. - № 8. - С. 11-16.
абсолютный лидер большого реалис-тического стиля. Для Толстого именно 80-е годы - время кризиса, отказа от собственных высочайших художественных достижений.» (5, т. 1, с. 23-24). Островский не был глух к новым художественным веяниям. И хотя век «новой драмы» в двух основных ее разновидностях - драмы-диспута и драмы настроения -в России наступил после смерти драматурга, но некоторые ее содержательные свойства, подчеркивает А.И. Журавлева, были присущи его пьесам 1870-1880-х годов; и прежде всего - это «насыщенность остро современными, широко обсуждаемыми в обществе проблемами. Только форма тут была найдена другая. Островский задачи драмы-диспута решает в формах почти традиционной комедии» (5, т. 1, с. 22). Ярчайший пример - «Лес». И, может быть, лишь «Снегурочка» явно обогнала свое время, что стало очевидно, однако, позднее. По мнению А. И. Журавлевой, «это был первый опыт русской философско-символической драмы» (5, т. 1, с. 23).
И. Ю. Добродеева в статье «Сакральность понятия искусства в мировоззрении А. Н. Островского», в частности, пишет: драматург утверждал «величайшую спасительную миссию искусства. Актеры -одни из самых благородных людей. Поэтому возникают на сцене. романтический Несчастливцев, талантливая Негина, трагически величественная Кручинина.» (5, т. 1. с. 28). По убеждению автора статьи, «искусство в своей спасительной миссии спорит у драматурга с религией» (там же).
Материал статьи Ю.А. Иванова «Фигура умолчания: Реалии старообрядческого быта в произведениях А.Н. Островского» под-тверждает мысль о том, что писатель «по сути первым в русской литературе показал органическую "встроенность" старообрядчества в русскую купеческо-предпринимательскую жизнь» (5, т. 1, с. 40). Ю.Н. Назаров в статье «Революция в сознании русского человека 60-х годов XIX в. (к анализу социокультурного контекста комедии А.Н. Островского "Бешеные деньги")» раскрывает изображенное драматургом «наступление на русское пореформенное общество "нового мира" - могучего мира деловых людей» (5, т. 1, с. 43), с их новым для России буржуазным сознанием. П. С. Дубровский («Рынок и нравственность в произведениях А. Н. Островского») продолжает тему социального положения российских предпринимателей; он утверждает, что драматург, «являясь своеобразным пророком», совершено точно определил «моральный кодекс
делового человека нового времени, без соблюдения которого невозможна успешная предпринимательская деятельность» (5, т. 1, с. 53).
О способности сценически «раскрыть новое мироощущение» (5, т. 1, с. 30) речь идет в статье Л.Г. Степашко «К истории поста-новки Вс.Э. Мейерхольдом "Леса" А.Н. Островского». По убеждению режиссера, полному выражению внутренней сущности жизни, ее квинтэссенции, может служить «условный метод». «Не обращаясь впрямую к быту, Мейерхольд вскрывает три основных пласта пьесы - социальный ("лес феодалов"), лирический (линия Петр - Аксюша), особенно актерский (линия Несчастливцев - Счастливцев), что и составляло истинную сущность "Леса". Итак, Мейерхольд подго-товил почву для "будущих театров", а его система актерского творчества - для будущих актеров и режиссеров» (5, т. 1, с. 33).
Размышления лингвистов над языком Островского, по мнению И. А. Овчининой, «приводят к новым выводам об эстетике и содержании его пьес», открывают новые грани творческой системы драматурга (5, т. 1, с. 6). Все это подтверждают материалы статей Н.С. Ганцовской, И.П. Плюсиной, Д.А. Осильбековой, В. Д. Пятницкого, Е.В. Цветковой, М.А. Фокиной, Н.С. Тугариной, Н.П. Варзиной, В.Г. Маслова, Т. Н. Волковой, Т. А. Курышиной.
Второй том сборника «А.Н. Островский в движении времени» открывается статьей Г.В. Мосалевой «Поэтическое восприятие в драматургии А.Н. Островского», где прослеживается эволюция писателя на пути «создания рассказываемой истории»: в зрелом творчестве «акцент все больше перемещается с сюжетики на поэтичность (орнаментальность)» (5, т. 2, с. 3). Так, «быт» в пьесах Островского «не обытовлен, а бытийствен, он не тождествен действительности, а является символом ее красоты и поэзии»; свои пьесы драматург с самого начала называл «картинами», «сценами», «этюдами» (там же, с. 5). По мнению автора, одним из ярких проявлений «поэтического» в пьесах Островского является архети-пичность их сюжетов - наиболее распространен сюжет «сватовства» или «женитьбы»; при этом часто встречается мотив «чудесного обогащения» (там же, с. 7).
Е.Е. Гродская в статье «Москвитянинский период в творчестве А.Н. Островского и Ап. Григорьева» характеризует пьесы драматурга на этом этапе «как выражение народного начала» (5, т. 2, с. 17). Автор опирается на то понимание народности (по духу оно было близким и самому Островскому), которое было обосновано в статьях Ап. Григорьева
(«После "Грозы" Островского. Письма к И.С. Тургеневу», «О комедиях Островского и их значении в литературе и на сцене»). Ю. В. Высоцкая в статье «Ценностная основа актерства персонажей Островского» анализирует аксиологию героев драматурга, показывая, каким образом происходит взаимодействие личности актера с миром культурных ценностей: «.актер не только их усваивает, но и творит, создавая новые ценности» (5, т. 2, с. 34). Позицию Островского, считает автор статьи, можно выразить формулами Аполлона Григорьева: «Свобода и неразрывно связанная с ней ответствен-ность», «искусство и нравственность». Актер не только «воплощает намерения автора, но и привносит в драматическое произведение свой духовный опыт и взгляд на жизнь, и за это он несет боль-шую ответственность. Творчество актера - это законченная и самостоятельная эстетическая система» (там же, с. 36).
Н.П. Крохина в статье «Женская стихия в пьесах А.Н. Островского», исследуя противоречивость женских характеров, отмечает гармоничность автора, который ведет своих героинь к очисти-тельному миру искусства: «. наследник пушкинской традиции, близкий органической эстетике, А. Н. Островский подчеркивает важность в жизни красоты и таланта. Мир искусства, театра - подлинное жизненное поприще для богатой артистической натуры антиномичной женской стихии» (5, т. 2, с. 44).
Статья В.П. Океанского «Катерина и Кабаниха: тропами Хомякова» представляет собой опыт интерпретации, который носит «сугубо культурологический характер» (5, т. 2, с. 54). Автор полагается на символы веры «неоправославного романизма» А.С. Хомякова -Н.Я. Данилевского - К.Н. Леонтьева. По этой логике, «в "Грозе" не только Катерина - романтик, но и Кабаниха; она - последняя хранительница древних устоев русского космоса, священного Домо-строя, жизненного ук-Лада. Это две формы русского романтизма: ангеличе-ская и бытовая. На более высоком духовном уровне эти формы представлены двумя типами русской святости рубежа XV-XVI вв. -преподобными Нилом Сорским и Иосифом Волоцким, которых нередко противопоставляют в отечественном литературо-ведении, но о которых, однако, В.В. Кожинов написал как о "двуедином свете"»1 (5, т. 2, с. 5859).
1 Кожинов В.В. Двуединый свет // Русская литература. - СПб., 1995. - № 1.
В статье «"Снегурочка" А.Н. Островского и поэтика жанра романтической мистерии» А.В. Маньковский обнаруживает элементы этого жанра как в произведениях большой литературы («Русалка» Пушкина1, «Демон» Лермонтова, «Снегурочка» Островского), так и в произведениях второстепенных писателей; автор анализирует сказку с точки зрения ее соответствия указанным литературным традициям.
И.Б. Митрофанова, сравнивая религиозно-нравственные искания А.К. Толстого и А.Н. Островского, отмечает, что «нравственные категории, имеющие в себе начало смирения и покаяния, определяют духовную свободу человека. и для Островского, и для Толстого» (5, т. 1, с. 66). По наблюдениям О. М. Подольской над художествен-ным методом драматургии Чехова и Островского, «в способах, приемах работы со словом, обработке языкового материала Чехов в определенной мере явился учеником Островского, осмыслил его художественный метод, развил, обогатил его новыми чертами, утвердил как основной и наиболее действенный метод нового драматического искусства» (5, т. 2, с. 69).
«Методический» раздел (5, т. 2) включают статьи: В.В. Пайков «Творчество А. Н. Островского в системе школьного литературного образования», А.Б. Ланцова «Многообразие жанровых форм уроков литературы по творчеству А. Н. Островского в средней школе», М.А. Дмитриева «Использование метода творческого чтения при изучении пьес А.Н. Островского в средней школе», И.Г. Дубровская «Читательские споры о "Грозе"»2.
1 См. также: Маньковский А.В. «Русалка» А.С. Пушкина и «Снегурочка» А.Н. Островского: (О жанровой природе) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. - М., 2003. - № 3. - С. 121-128.
2 Материалы методического характера см. также в статьях, опубликованных в 2003 г. в журнале «Литература в школе» (№ 8): Хромова С.Ю. А.Н. Островский в Щелыкове: Урок-путешествие. Х класс; Зарубина Л.И. Лица и маски: Внеклассное чтение с элементами театрализации по пьесе А.Н. Островского «Лес»; Коровина Р.Н., Паршева Г.Е. Русские народные песни в сказке А.Н. Островского «Снегурочка» и в
Продолжение сноски 3 со с. 109. одноименной опере Н.А. Римского-Корсакова: Урок внеклассного чтения. VIII класс». Кроме того, методический характер носят работы: Островский в школе: Поурочное планирование. Материалы к урокам. Вопросы и задания. Анализ произведений. Внеклассная работа. Межпредметные связи: Книга для учителя. - М., 2000; А.Н. Островский. Драмы: Анализ текста. Основное содержание. Сочинения / Авт.-сост. Буровцева Н.Ю., Криуля А.Г. - М., 2001; Островский А.Н. Драматургия / Сост., коммент., справ. и метод. материалы Мировой Н.; Вступ. ст. Рассадина Ст. - М., 2000.
Особое место в творчестве драматурга занимает «весенняя сказка» «Снегурочка». Ее своеобразие вызывает интерес все большего числа исследователей. Специальное, многостороннее внимание уделено анализу этой сказки в сборнике «"Снегурочка" в контексте драматургии А.Н. Островского» (8). Его открывает статья Ю.В. Лебедева «Об истоках "весенней сказки" А.Н. Островского "Снегурочка"»; автор видит их не только в фольклористике, мифологии, но и в ярких впечатлениях от Костромы и Щелыкова. Отмечено влияние на замысел «весенней сказки» романа П.И. Мельникова-Печерского «В лесах». «Пафос сказки, - считает автор статьи, - несмотря на далекий от конкретных событий современности сюжет, перекликается с "Анной Карениной" Толстого, "Братьями Карамазовыми» Досто-евского . Исчезли связи, скрепляющие семью. Ту же самую духовную болезнь подмечает Островский в царстве берендеев» (8, с. 10). Взаимодействие в пьесе мифического и поэтического пространств раскрывается и в статье Н.К. Кашиной. Статья Е.В. Душечкиной «"Снегурочка" и ее лики в русской культуре» раскрывает историю образа Снегурочки как участницы новогодней елки, образа, сформировавшегося под влиянием произведения Островского, но существенно трансформированного. Н.С. Тугарина («Прообразы персонажей "Снегурочки" А.Н. Островского») просле-живает фольклорные, литературные и автобиографические черты в героях сказки. Так, в уста двух очень разных героев - Мороза и Берендея (они представляют разные стихии, но оба творцы) - драматург вложил свои «размышления об участи художника, о недолговечности результата его творчества» (8, с. 19). В кон-тексте драматургии А.Н. Островского рассматривает «Снегурочку» Т.Н. Кабинетская.
Анализируя «весеннюю сказку» как эстетическую проблему позднего творчества писателя, М.А. Миловзорова называет пьесу «самым радикальным эстетическим экспериментом» Островского (8, с. 101). Г.Д. Неганова в статье «Некоторые особенности русского самосознания в "весенней сказке" "Снегурочка" А. Н. Островского» обращает внимание прежде всего на время, изображаемое в пьесе: «Если время действия отнести к концу XII в., то следует признать, что берендеи, как один из народов Древней Руси, были знакомы с христианством. Кроме того, это было время, когда шло соединение народного миросозерцания восточных славян с христианским мировоззрением» (8, с. 65). Однако Островский называет свое произведение сказкой, «значит, читатели и зрители должны относиться к происходящему в пьесе не как к исторической
действительности, а как к вымышленному событию, напоми-нающему . некое таинство, культовый обряд» (8, с. 69). Отсюда следует и основной итог анализа: «Особенности русского само-сознания нельзя рассматривать только как сформировавшиеся под влиянием православия -государственной религии. Их истоки следует искать в дохристианских временах, на что, - по мнению автора, - указывал А. Н. Островский в "весенней сказке" "Снегурочка"» (там же).
Н.А. Шалимова («Рождение трагедии из духа эпоса») кон-центрирует внимание на том, как в сказке Островского возникает «противостояние личной воли и родового обычая (морального правила, религиозного закона)» (8, с. 38). Автор приходит к выводу, что драматург «не становится в тупик перед неразрешимостью конфликта различных "правд" - родовой и личной. Он принимает трагизм как факт жизни, с которым надо считаться. Писатель показывает, как колеблются и рушатся идеальные устои мира, если ими пренебрегает свободная личность. И вместе с тем не скрывает ограниченности начертанного им эпического рая, в котором нет места личности и "личному". Сюжет о выделении человеческой личности из рода, а человеческого рода из природы у Островского трагичен по существу, но отнюдь не безнадежно пессимистичен» (8, с. 41-42).
Статья П.М. Тамаева «Духовный смысл сказки "Снегурочка"» ставит проблему естественного закона как «высшей ценности, высшего принципа, определяющего порядок мира и людей в доисторическое время», который «показан Островским в момент своей исчерпанности, тупика» (8, с. 51). В рамках этой проблемы автор противопоставляет Купаву и Снегурочку: «.это антиномия двух систем ценностей» (8, с. 52). И если «душевная жизнь Купавы, да и многих берендеев ограничена и предписана», то Снегурочка своим кротким поведением «творит новую жизнь, являет иной тип жизни» (8, с. 53). Духовный смысл сказки объяснял и сам Островский, отметив, что «дело поэзии - истина». В ложь сказки он вложил «правду жизни» и «происшествие невероятное» (жизнь Снегурочки среди людей) объяснил законами жизни, законами сердца.
В статье «Берендеи, или Вечная мерзлота: Художественная антропология в драме А.Н. Островского "Снегурочка"» В.И. Мильдон соотносит героиню с образом «сверхчеловека», что является оригинальной идеей русского писателя; в то время как западному миру идея женщины-сверхчеловека была не известна (8, с. 54). Называя пьесу «философской драмой», автор так формулирует ее основную проблему: «. или вечное и нечеловеческое бытие, и ты навсегда остаешься берендеем вечной мерзлоты;
или ты сбрасываешь с себя ветхого человека и входишь в человеческий мир, но платишь за это жизнью» (8, с. 55). «Художественная антропология драматурга, - резюмирует автор, - гласит: человек - феномен, чуждый косным органическим силам; их разновидность - некая социальная среда ("царство берендеев", или "вечная мерзлота"), для которой жизнь - явление хоровое. Поэтому человек - явление индивидуальное - чужой в этом "светлом царстве", неожиданном аналоге "темного царства" "Грозы"» (8, с. 60).
Л. А. Розанова в статье «Идеальное и идиллическое в пьесе "Снегурочка" (роль и место в микромире произведения, истоки)» считает, что «говорить надлежит не о противоречии, а весьма своеобразном диалектическом взаимодействии того и другого начал» (8, с. 77). Автор отмечает, что «свои идеалы имеют конкретные персонажи» (8, с. 83), при этом «некоторые из них претерпевают смену идеалов, хотя за стремление к осуществлению последних. они расплачиваются ценой жизни» (8, с. 80). Носителями высших идеалов «выступают царь и в некоторой степени Бермята, т.е. облеченные властью мужи»; свои идеалы имеет и народ. Совокупность идеалов образует «в какие-то моменты» «некое идиллическое единство, единство устремлений» (8, с. 83). «Идиллическое, в основном, распространяется на конкретные ситуации и мотивы действия. Но не исключается и дорогая Островскому, упорно претворяемая в исторических хрониках мысль о необходимости своего рода единения, родства лидеров и народа» (8, с. 84). Л.А. Розанова обобщает: «Поиск основ гармонического мира, утверждение незыблемых устоев бытия и быта, проникновения их в преходящее и вечное, приоритет общечеловеческого, явная идеализация Совести, Долга, Любви, Доброты, Справедливости - все это налицо в пьесе, созданной в эпоху чистогана, купли-продажи» (там же).
В статье «Помышление о "Снегурочке": Вариант истолкования финала пьесы» П.Б. Корнилов обращается к сформулированной Мишелем Фуко «технике себя», которая «предполагает серию обязательств в отношении истины» (8, с. 61), и на этой основе пытается представить свою интерпретацию финала сказки. По мнению автора, «Снегурочка» - «не драма людских страстей, не драма идей и идеологий, это - драма стихии» (8, с. 63). В свете такого толкования «Снегурочка» может рассматриваться как «притча без морали, снимающая ответственность с человека, освобождающая его чувство вины и ставящая его не перед пресловутой проблемой добра и зла (мнимы не добро и зло, а голоса, превращающие их в проблему), но перед истиной -верного отношения ко всему случившемуся» (там же).
В.А. Кошелев в статье «"Снегурочка" Александра Островского и поэзия Афанасия Фета» останавливается на типологическом сходстве, а не взаимовлиянии писателей. Сопоставление трех ранних циклов Фета («Снега», «К Офелии», «Гадания») и «весенней сказки» Островского наглядно демонстрирует сходство организующих мотивов, образов, идей. Н. Г. Морозов пишет о типологических соответствиях между А.Н. Островским и И.С. Шмелёвым, видя общую для писателей духовную почву - христианскую культуру. Осмысление отечественных фольклорных источников пьесы в статье И.Л. Днепровой «Родственники Снегурочки за границей» сочетается с обращением к древнегреческой мифологии, европейской фоль-клорной сказке. И.А. Едошина называет сказку «пьесой визионерского типа о сущности художественного творчества». В этом аспекте «Снегурочка» Островского, по мнению автора, «свободно вписывается в культурный ландшафт не только русской, но и европейской культуры второй половины XIX-XX вв.» (8, с. 135). В.В. Тихомиров в своей статье показывает, как противоречивые оценки пьесы постепенно приводили критиков к пониманию глубины этого произведения.
На протяжении «юбилейного» года выходили в свет статьи, помещенные в различных журналах. Среди них следует назвать работы Н.А. Николиной «Время в драме А.Н. Островского "Гроза"»1, И.В. Грачевой «Художественная деталь в пьесе А.Н. Островского "Гроза"»2, А. Шуралева «"Истина, которая освобождает": (Категория свободы в пьесах А.Н. Островского "Гроза" и "Бесприданница")»3, С. Молчановой «Оразум-ление жизни: Сравнительный анализ драмы "Бесприданница" и комедий "Бедная невеста", "Таланты и поклон-ники"»4, А. Ранчина «Вишневый лес: А.Н. Островский и А.П. Чехов»5.
В 2003 г. вышел сборник статей «А.Н. Островский, А.П. Чехов и литературный процесс XIX-XX вв.» (6); это дань глубокого уважения А.И. Ревякину - ученому, чьи работы составили целую эпоху в отечественном островсковедении6.
1 См.: Русский язык в школе. - М., 2003. -№ 3. - С. 58-64.
2 Литература в школе. - М., 2003. - № 8. - С. 17-20.
3 Литература. - М., 2003. - № 27/28. - С. 2-3.
4 Там же. - С. 15-17.
5 Там же. - С. 18-19.
6 Реферат книги см. в РЖ «Литературоведение». - 2004. - № 2.
Рассмотренные работы свидетельствуют о новом качестве отечественного островсковедения на современном этапе. Литература об Островском стала появляться чаще, но, к сожалению, она в основном носит локальный характер и доступна узкому кругу людей. Не случайно существует мнение, что «сейчас назрела необходимость издания не только серьезных книг о творчестве драматурга, но и энциклопедии А.Н. Островского, для чего нужно объединить усилия всех, кто может быть полезен своими знаниями и опытом» (5, т. 2, с. 12).
Список литературы
1. Вишневская И.Л. Талант и поклонники: (А.Н. Островский и его пьесы). - М., 1999. - 215 с.
2. Губернский дом. - Кострома, 2003. - № 1/2 (52/53). - 140 с.
3. Журавлева А.И., Макеев М.С. Александр Николаевич Островский. - 3-е изд. - М., 2001. -112 с.
4. Овчинина И. А. А.Н. Островский: Этапы творчества. - М., 1999. - 220 с.
5. А.Н. Островский в движении времени: В 2 т. / Науч. ред. и сост. Овчинина И. А. - Шуя, 2003.
- Т. 1. - 160 с.; Т. 2. - 102 с.
6. А.Н. Островский, А.П. Чехов и литературный процесс XIX-XX вв.: Сб. ст. в память об Александре Ивановиче Ревякине (1900-1983) / Редкол.: Ревякина А.А. (отв. ред., сост.), Ревя-кина И. А. (ред., сост.) и др. - М., 2003. - 608 с.
7. Русская трагедия: Пьеса А. Н. Островского «Гроза» в русской критике и литера-туроведении.
- СПб., 2002. - 480 с.
8. «Снегурочка» в контексте драматургии А.Н. Островского / Отв. ред. Лебедев Ю.В. -Кострома, 2001. - 152 с.
9. Шалимова Н.А. Русский мир А.Н. Островского. - Ярославль, 2000. - 120 с.
10. Шалимова Н.А. Театральные основы творчества А.Н. Островского. - СПб., 2001. - 122 с.
11. Щелыковские чтения, 2000: А.Н.Островский и современная культура: Сб. ст. / Отв. ред. Едошина И. А. - Кострома, 2000. - 128 с.
12. Щелыковские чтения, 2001: А.Н. Островский. Новые материалы и исследования: Сб. ст. / Отв. ред. Едошина И.А. - Кострома, 2001. - 128 с.
13. Щелыковские чтения, 2002: Проблемы эстетики и поэтики творчества А.Н. Островского: Сб. ст. / Науч. ред., сост. Едошина И. А. - Кострома, 2003. - 228 с.
Ю.В. Высоцкая
