CC BY
127
УДК 821.161.1.09"19"
Тихомиров Владимир Васильевич
доктор филологических наук, профессор Костромской государственный университет
НАУЧНАЯ И СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ РЕЦЕПЦИЯ ПЬЕСЫ-СКАЗКИ А.Н. ОСТРОВСКОГО «СНЕГУРОЧКА» В ХХ И НАЧАЛЕ ХХ! ВЕКОВ*
Настоящая статья является продолжением предыдущей: «"Снегурочка " А.Н. Островского: проблемы оценки и интерпретации (1873-1900)», опубликованной в «Вестнике Костромского государственного университета»1. На рубеже Х1Х-ХХ веков началось научное изучение пьесы-сказки, главным образом её мифологических истоков, соотношения сказочного и реально-бытового начал, особенностей поэтики. Литературоведческий анализ сочетался с музыковедческим, философско-эстетическим, социальным, поскольку образ Снегурочки трансформировался в разных направлениях: появляются киноверсии пьесы-сказки, балетные спектакли, разные варианты драматических постановок - вплоть до кукольных. Наконец, героиня пьесы становится сказочным новогодним персонажем и своего рода туристическим брендом, фигурирует в социально-бытовой сфере. В этом отношении «Снегурочка» является уникальным произведением не только в творчестве А.Н. Островского, но и во всей русской литературе.
Ключевые слова: трансформация художественных образов «Снегурочки» в разных сферах искусства, перекодировка её образов в социально-бытовом плане.
На рубеже Х1Х-ХХ веков начинается научное изучение «Снегурочки». Одним из первых о пьесе-сказке в этом плане высказался О.Ф. Миллер в цикле лекций «Русские писатели после Гоголя»2. Будучи по своим научным интересам прежде всего фольклористом, Миллер обращает внимание преимущественно на мифологические истоки «народного сказочного мира» в «Снегурочке», особенно на близость к народной песне, к «чисто народному размеру» стиха, который чередуется «с обычным в драме пятистопным ямбом». Пьеса «исполнена чарующей красоты, но лишена того внутреннего тепла, которым только и придаётся красоте жизнь» [12, с. 330; курсив автора. - В. Т.]. Оценка «Снегурочки» Миллером в целом близка позитивистской критике, которая руководствовалась принципами элементарного правдоподобия. Исследователю представляется странным, что Мизгирь «увлекается именно неподатливостью Снегурочки, желанием во что бы то ни стало одержать над нею так трудно дающуюся победу» [12, с. 331], и то, что «Солнце совершает над Снегурочкою свой суд как раз в ту пору, когда, наделённая, наконец, внутреннею теплотою, она перестала бы производить на всех то действие», которое приводит к «сердечной остуде» [12, с. 332]. Во всей пьесе Миллер находит «неясный и не выдержанный» «символизм», поэтому «на читателя она не производит... цельного и полного впечатления». В «Снегурочке» Островский, по мнению учёного, «по-видимому, не в своей области» [12, с. 332].
В 1900 году появился биографический очерк А.Н. Островского, написанный И.И. Ивановым3. Наибольшее внимание автор очерка уделил художественной стороне «Снегурочки», её связи с народным творчеством, мастерству стихосложения. Подчёркивается «едва уловимый юмор», «яркость психологии», национальный колорит пьесы.
По мнению Иванова, «сказка создана для музыки и, как исключительно драматическое представление, она сравнительно бедна, потому что слишком тонка и воздушна - для простой сценической декламации, недостаточно материальна для актёрской игры». Иванов делает вывод: «По "Снегурочке" можно судить, с каким успехом Островский мог бы выполнить свой предсмертный план - вытеснить балет сказками и драмами-феериями» [8, с. 90].
Ни у Миллера, ни у Иванова в силу особенности их работ нет сколько-нибудь подробного научного анализа пьесы-сказки, а у Иванова характеристика пьесы ещё и отличается субъективно-импрессионистическим характером.
В первом десятилетии ХХ века, кроме разного рода рецензий на драматические и музыкальные спектакли по «Снегурочке», периодически появлялись и сугубо литературоведческие работы о пьесе-сказке. В 1905 году в очередном выпуске «Русского биографического словаря» (издание Русского исторического общества) появилась статья Б.В. Варне-ке об Островском, впоследствии вошедшая в его «Историю русского театра». В «Снегурочке» учёный подчёркивает способность драматурга «выйти из рамок реальной действительности и перенестись в мир фантастического творчества», свойственный пьесе-сказке «мягкий, тёплый лиризм», язык, «живо переносящий слушателя в атмосферу народных песен и пословиц». В то же время Варнеке признаёт, что пьеса появилась в эпоху, «менее всего способную оценить такую поэтическую сказку» -и в критике, и в театре, и только в обновлённом русском театре «Снегурочка» «нашла тот крупный успех, который заслуживала» [4, с. 550-551].
В то же время сторонник импрессионистской критики Ю.И. Айхенвальд высказал о «Снегурочке» негативное суждение. По его мнению, в пьесе-сказке «несомненное дуновение весёлости, ласковости всё же заглушено фольклором, литера-
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 16-04-00323.
120
Вестник КГУ ^ № 3. 2017
© Тихомиров В.В., 2017
турой, и далеко не выдержаны сказочная простота и наивность», преобладают не живые, исполненные творческой фантазии, а книжные образы [2, с. 151]. В чём-то проницательный критик прав: «Снегурочка» действительно отчасти по своим истокам и сюжетным особенностям, да и по образной системе отличается некоторой книжностью, что подтверждается последующими научными изысканиями.
С мнением Ю.И. Айхенвальда о нарочитой фольклорности «Снегурочки» не согласился Ф.Д. Батюшков, предложивший сопоставительный анализ текста пьесы-сказки с предполагаемыми её книжными и фольклорными источниками и параллелями, включая комедию Шекспира «Сон в летнюю ночь». В результате своих изысканий Батюшков делает вывод: «Сказка Островского, органически сливаясь с элементами народного песенного и сказочного творчества, представляется, конечно, самостоятельным произведением, отвечающим... духу народной поэзии, её стилю и образам; в художественной переработке умелой кистью начертана широкая картина народной жизни в весеннюю пору, на фоне которой вырисовывается личный замысел художника» [3, с. 66]. «Сказка - не чисто народная по происхождению, поэтому в ней излишне искать наивной прелести народных сказаний, но она волнует и привлекает человеческим содержанием, вложенным поэтом в очертания -отчасти заимствованной, отчасти самостоятельно созданной фантастической схемы, как бы обвеянной духом народной поэзии» [3, с. 66].
По-настоящему научным и разносторонним исследованием «Снегурочки» стали работы Н.П. Кашина, который на протяжении нескольких десятилетий занимался изучением пьесы-сказки: первая его статья «К вопросу об источниках "Снегурочки"» относится к 1912 г., последние работы учёного опубликованы в 1939 г. [см.: 14, с. 224-225]. В первой статье подробно анализируется творческая история и истоки образной системы пьесы, в частности, прослеживаются параллели «Снегурочки» со «Словом о полку Игореве» и русской народной поэзией.
В дореволюционные годы ХХ века, по мнению Т. Шах-Азизовой, обобщившей критические отклики на спектакли по «Снегурочке» этого времени (драматические и музыкальные), принципиально меняется понимание пьесы, «Островский-поэт оттесняет Островского-реалиста», в театре Островского «усматривается даже отсутствие житейского правдоподобия» [18, с. 259]. В этом явно проявляется воздействие новой символистской эстетики, и подобное восприятие пьесы-сказки оказалось плодотворным. Не случайно современники заметили близость мотивам «Снегурочки» в музыке И. Стравинского, в хореографии В. Нижинского в балете «Весна Священная» [18, с. 260].
В это же время «Снегурочка» начала входить в повседневный быт русских людей, в различные
культурные сферы, и этот процесс сохраняется до сих пор. Е.В. Душечкина приводит многочисленные интересные данные о том, как мотивы и образы пьесы-сказки находили отклик в поэзии (например, в стихотворении К.М. Фофанова «Снегурка» в 1893 г.), а также в быту: Снегурочка как сказочный персонаж стала появляться на рождественских ёлках [5, с. 140, 141]. Издаются детские книжки и специальные рождественские сборники с непременным упоминанием Снегурочки [5, с. 141]. Тогда же соединились в одном мифе Дед Мороз и Снегурочка.
Ещё накануне Первой мировой войны к «Снегурочке» обратился русский кинематограф [см.: 6, с. 144]. В первых экранизациях преобладали развлекательные и душещипательные мотивы [6, с. 145]. Несомненным успехом стала более поздняя экранизация пьесы-сказки П. Кадочниковым (1868 г.), натурные съёмки которой проходили в Щелыкове: «Его постановка отличается использованием специфических киноэффектов», а подбор актёров «позволил создать яркие, запоминающиеся образы людей языческой Руси и сказочные фигуры нечистой силы и природных стихий» [6, с. 151].
В 1971 г. появился фильм «Весенняя сказка» по мотивам «Снегурочки» (режиссер Ю. Цветков), иронично обыгрывавший и характеры, и событийный ряд пьесы, и даже предложивший новую, в духе скоморошьего стиля, аранжировку музыки Н.А. Римского-Корсакова
В первые послереволюционные годы «Снегурочка» как драматическая пьеса неоднократно ставилась в различных городах, чаще всего в виде сказки, а не феерии (Пермь, Одесса, Омск, Белгород, Великий Устюг). Значительным событием стал спектакль по «Снегурочке» в Малом театре в сезон 1922/23 годов в постановке П.М. Садовского. Рецензент И.А. Новиков, отметив прежде всего прекрасную ритмику стиха Островского в исполнении актёров, находит основной замысел спектакля в противостоянии двух стихий - «морозной» и «солнечной», и в этом «пересечении плоскостей» главная «точка пересечения - сердце Снегурочки» [13, с. 415]. В 1923 г. в связи со столетним юбилеем драматурга были опубликованы несколько посвящённых ему сборников, в которых началось переосмысление творчества А.Н. Островского в духе марксизма. «Снегурочке» не нашлось места в этих сборниках, сказка была не актуальна. Лишь в некоторых случаях она была упомянута, и лишь одна работа (Г. Глаголевой4) была посвящена именно ей. Характерной для этого времени была оценка пьесы-сказки А.В. Луначарским, который упрекнул Островского в том, что он в «Снегурочке» обрисовал царство Берендея как «конституционно-патриархальную монархию» [11].
Наиболее основательной из работ этого времени, посвящённых «Снегурочке», была статья
Г.Т. Синюхаева «Островский и народная песня» [17]. Автор статьи выяснил, что большая часть включённых в текст пьесы песен (18 из 20) являются переработкой фольклорных текстов или продуктами самостоятельного творчества драматурга.
В 1930-е годы научных исследований о «Снегурочке» почти не было. Исключением является публикация статей Н.П. Кашина: «"Снегурочка". Весенняя сказка в 4-х действиях с прологом (Опыт изучения)»; «"Снегурочка" на сцене до 1917 г.» и «"Снегурочка" в советском театре» [10]. В этих статьях Кашин продолжил и обобщил изыскания, начатые им ещё в дореволюционное время. В 30-е же годы появились опыты сценической интерпретации «Снегурочки» в социально-бытовом плане. Например, в спектакле ленинградского ТЮЗа (1935 г.) - со значительными купюрами и перестановками в тексте пьесы. Особенно искажена была трактовка характера Мизгиря, в котором создатели спектакля обнаружили «захватнические черты разбойника-купца» [10, с. 114].
Несомненным стимулом для повышения интереса к пьесе-сказке А.Н. Островского стало использование образа Снегурочки в качестве новогоднего праздничного персонажа (наряду с Дедом Морозом и, в отличие от сказочной героини, его внучки, а не дочки). Неизвестно, кто инициировал подобную трансформацию и актуализацию Снегурочки, но несомненно, что она была тесно связана именно с героиней пьесы Островского, и это привело впоследствии к тому, что Снегурочка оказалась «закреплённой» за костромской землёй, за имением Островского Щелыково, которое стало символизировать её географический топос. Е.В. Душечки-на упоминает, что Снегурочка наряду с Морозом как непременный персонаж и атрибут новогодних празднеств закрепилась в СССР во второй половине 1930-х годов по инициативе ЦК ВКП(б) [5, с. 143]. Это стало явным продолжением атеистического воспитания советской молодёжи, поскольку сказочные (языческие) персонажи стали главными на новогоднем (не традиционном рождественском) празднике с украшением ёлки. На Новый 1937 год «Дед Мороз и Снегурочка впервые явились вместе на праздник ёлки в московский Дом Союзов» [5, с. 144].
Разнообразная интерпретация образа Снегурочки после Великой Отечественной войны сопровождалась активным научным изучением самой пьесы в самых разных направлениях. Появились десятки статей, глав монографий, специальных сборников и других изданий, посвящённых «Снегурочке». Процесс активизировался в 1973 г. в связи со 150-летним юбилеем драматурга и 100-летием написания «Снегурочки». А.Л. Штейн посвятил «Снегурочке» большую главу «Как сложили сказку» в своей монографии об Островском «Мастер русской драмы». Исследователь определяет жанр пьесы как «сказку-трагедию» [19, с. 280], на-
ходя в ней «проблемы идеала, проблемы красоты и фантазии» на фольклорной основе и творческого использования мифологии [19, с. 256, 257]. Подчёркнута решающая роль любви в динамике характеров Снегурочки и Мизгиря. Любовь становится в пьесе, по мнению А.Л. Штейна, показателем и стимулом социального и нравственного развития, противостоящего застою Берендеева царства. Значимо также сочетание реально-бытового и мифологического начал, отнюдь не противоречащее всему творчеству А.Н. Островского.
В конце ХХ и начале XXI годов определились два основных центра по изучению творчества А.Н. Островского: Кострома - Щелыково и Иваново - Шуя, места, географически близкие драматургу. В Костроме, Шуе, Иванове и в Щелыкове регулярно проводятся конференции, посвящённые творчеству основателя русского национального театра, и «Снегурочка», как правило, фигурирует в них в качестве объекта анализа. Размышления о «Снегурочке» включаются в контекст философских, мифопоэтических, эстетических, психологических, историко-функциональных изысканий, поскольку весь комплекс этих и других вопросов нашёл своё воплощение в уникальной пьесе-сказке. Начиная с 1973 и особенно в конце 1990-х и в 2000-х годах под эгидой Костромского университета им. Н.А. Некрасова и, к сожалению, уже не существующего Костромского литературного музея опубликованы несколько сборников статей о творчестве А.Н. Островского, в том числе и о «Снегурочке» (ответственный редактор этих изданий Ю.В. Лебедев). С 2001 г. ежегодно публикуются материалы Щелыковских чтений, посвя-щённых А.Н. Островскому и его окружению (отв. ред. И.А. Едошина), в которых помещаются и статьи о «Снегурочке». В 2001 г. в Костроме вышел в свет единственный в своём роде сборник «Весенняя сказка А.Н. Островского "Снегурочка": "Снегурочка" в контексте драматургии А.Н. Островского», содержащий 19 статей по материалам научно-практической конференции, организованной Литературным музеем.
Жанровая специфика, жизненные и мифологические истоки, творческая история, сценическая судьба - проблемы, которым посвящён ряд статей о «Снегурочке», принадлежащих Ю.В. Лебедеву. Логическим итогом этих изысканий учёного стала его статья о пьесе-сказке в энциклопедии «А.Н. Островский»5. Здесь интересна постановка вопроса о соотношении языческих и христианских начал, о сочетании драматических и поэтических мотивов, стихий природы и человека, бытовых и фантастических характеров и событий. Сопоставлению «Снегурочки» с другими литературными произведениями посвящены статьи Е.В. Душечкиной, Л.А. Розановой, Н.Г. Коптело-вой и других учёных. Различные вопросы и аспек-
ты пьесы-сказки стали предметом исследования многих литературоведов второй половины ХХ -начала XXI столетий: А.М. Гаркави, И.А. Едоши-ной, А.И. Журавлёвой, Ж.В. Кулиш, В.Я. Лакшина, Н.М. Леоновой, М.П. Лобанова, Л.М. Лотман, И.А. Овчининой, М.В. Теплинского, Н.А. Шалимовой и др.
Неизменный интерес вызывает у исследователей использование мотивов «Снегурочки» в других видах искусства, преимущественно в музыке и живописи. Ещё в дореволюционные годы И.И. Лапшин6 и А.Ф. Лосев7 обратили внимание на философский смысл мифологического начала в весенней сказке Островского. Несколько позже эту традицию поддержал И. Глебов (Б. Асафьев)8.
Уже в наше время эта тема нашла продолжение в работах Г. Москвиной9 и А.Ф. Некрыло-вой10. К.В. Зенкин11 охарактеризовал концепцию «музыкального мифа» в пьесе, представляющей собой «синтез лирики, эпоса и драмы» и «поэму об эросе» [7, с. 137-138, 141]. Традицию фило-софско-мифологического прочтения «Снегурочки» поддержал В.А. Кошелев12. Л.Н. Баканова в статье «Феномен "Снегурочки" А.Н. Островского и Н.А. Римского-Корсакова: философские контексты»13 развила более ранние наблюдения Ф.Д. Батюшкова о мифотворчестве драматурга и композитора, сравнив оперу «Снегурочка» с музыкальными драмами Р. Вагнера и подчеркнув её символическую природу, основанную на игровой ситуации пантеизма. В то же время «Снегурочка», по мнению Бакановой, представляет собой некое мистериальное действо и образец жертвенного ритуала. В подобном же ключе написана появившаяся несколько ранее статья А.В. Маньковского «"Снегурочка" А.Н. Островского и поэтика жанра романтической мистерии»14.
Интересен опыт перевоплощения «Снегурочки» в балетных спектаклях15. Ещё в 1937 г. Кировский театр Ленинграда поставил балет «Весенняя сказка» по мотивам «Снегурочки» (балетмейстер Ф.В. Лопухов; с использованием не только музыки П.И. Чайковского к пьесе-сказке, но и более ранних его сочинений). В 1961 г. поставлен балет «Снегурочка» в московском Музыкальном театре им. К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко (постановка В. Бурмейстера с использованием ранней музыки Чайковского). Этот спектакль возобновлён в 2001 г. театром «Кремлёвский балет» хореографом А. Петровым и идёт до сих пор.
Не забыта и опера «Снегурочка» Н.А. Римско-го-Корсакова. В настоящее время в ГАБТ готовится премьера оперы художественным руководителем театра Т. Т. Сохиевым, который высказал своё мнение об этом произведении: «Это серьёзная, взрослая, философская, языческая, глубокая эмоционально, задающая большие вопросы, история. <...> Серьёзный и... даже драматический сюжет
Островского мы пытаемся соединить с красочной музыкой Римского-Корсакова, который обладал даром всё украшать» [9]. Не обошли вниманием «Снегурочку» современные постмодернистские её интерпретации: «Одним из интересных прочтений классики в духе постмодернизма стала музыка Александра Маноцкова к спектаклю по мотивам пьесы А.Н. Островского «Снегурочка». Оригинальное сочетание пуантилизма и конкретной музыки (музыка шумов) и эстетики условного театра рождало на сцене новую реальность. В пьесе, блестяще исполненной артистами театра «Новый дом» (Новосибирск) парадоксальным образом сочеталась архаика, привкус русского модерна начала ХХ века и неуловимые аллюзии с современностью, подчас перерастающие в зримые намёки на злобу дня» [15]. Ориентация на современность и одновременно на вечность присутствует и в спектакле «Снегурочка» Костромского театра кукол в сезон 2016/17 гг. (режиссёр-постановщик Евгений Ибрагимов). В нём от «Снегурочки» Островского остаётся только основная сюжетная канва, и не случайно жанр спектакля определяется как «путешествие в иную реальность», начинающееся с сотворения мира. Всё действие пронизано экзистенциальными мотивами трагичности и одновременно бесконечности бытия.
На примере спектаклей «Снегурочки» Новосибирского театра «Новый дом» и Костромского театра кукол, а также и по другим музыкальным трансформациям можно увидеть, что пьеса-сказка А.Н. Островского как будто живёт самостоятельной жизнью с бесконечными метаморфозами. Ни одно другое произведение драматурга не имеет такой богатой, разноплановой истории перевоплощения, как «Снегурочка».
Отдельная тема - отражение образа Снегурочки в изобразительном искусстве, начало которому положили красочные декорации В.М. Васнецова к спектаклю «Снегурочка» в частной опере С.И. Мамонтова в 1880-х годах, ставшие заметной вехой в истории русского декоративного искусства (см. статью М.Д. Двиняниновой «К истокам «Снегурочки» В.М. Васнецова16). Иконография «Снегурочки» очень обширна. Это майоликовые и скульптурные фигурки М.А. Врубеля и В.А. Беклемишева, театральные декорации Б.М. Кустодиева и Н.К. Рериха, В.Г. Перова и К.А. Коровина, В. Рождественского и О.А. Панаевой, иллюстрации пьесы-сказки палехских живописцев Р. Белоусова и А. Ермолаева, художников Холуя и Федоскина - в общей сложности десятки живописцев прикоснулись к теме «Снегурочки» (см. статью В.В. Пайкова «Островский и искусство Палеха»17, а также: [1]).
Социальное «бытие» «Снегурочки» - это использование мотивов и образов пьесы-сказки в туристических и культурно-просветительских целях. В этом отношении выделяются Кострома
и Костромская область, для которых «Снегурочка» стала культурным брендом, используемым для привлечения отечественных и иностранных туристов. Начало было положено в конце 1960-х годов, когда в Кострому были привезены декорации к фильму «Снегурочка» режиссёра П. Кадочникова и выстроена «Берендеева слобода», а в этом же пространстве организован парк отдыха «Берен-деевка». Постепенно Снегурочка стала как будто жить самостоятельной жизнью, отпочковавшись от пьесы-сказки Островского. В Костроме появились «Резиденция Снегурочки», «Терем Снегурочки», где «проживает» героиня, которая избирается из наиболее привлекательных и артистичных девушек; ежегодно весной празднуется День рождения Снегурочки. Возле здания городской администрации Костромы поставлена бронзовая фигура Снегурочки.
Не отстаёт от Костромы музей-заповедник А.Н. Островского «Щелыково», где кроме научных регулярно проводятся культурные мероприятия, связанные со «Снегурочкой» [см.: 16]. Подобное использование образов «Снегурочки» практикуется не только на костромской земле. В Пере-славле-Залесском Ярославской области появился свой бренд - Царь Берендей (неподалёку от этого города находится железнодорожная станция Берендеево, давшая название Берендееву царству А.Н. Островского); в Тихвине Ленинградской области, на родине Н.А. Римского-Корсакова, регулярно проводятся фольклорные фестивали под знаком «Тихвинский Лель». Да и сам Всероссийский Дед Мороз, имеющий резиденцию в Великом Устюге (Вологодская область), тоже во многом ассоциируется с пьесой-сказкой А.Н. Островского. Так с лёгкой руки драматурга мотивы и образы его «Снегурочки» укоренились в отечественной духовной и культурной традиции, хотя можно отчасти согласиться с мнением А.Л. Штейна о том, что подобная «массовость» Снегурочки не могла не привести к известной стандартизации, банальности самого образа [19, с. 308]. Е.В. Душечкина приводит примеры того, как иронически стал переосмысливаться образ Снегурочки в поэзии и публицистике, подвергаясь некой «деформации», очевидно, из-за определённого «перебора» в его тиражировании [5, с. 146]. Но сама «Снегурочка» в этом не виновата.
Примечания
1 Тихомиров В.В. «"Снегурочка" А.Н. Островского: проблемы оценки и интерпретации (18731900)» // Вестник Костромского государственного университета. - 2016. - № 6. - С. 70-76.
2 Миллер О.Ф. Русские писатели после Гоголя. Т. 3. - СПб., 1888.
3 Иванов И.И. А.Н. Островский: Его жизнь и литературная деятельность. - СПб.: Тип. Ю.Н. Эр-
лих, 1900. - 99 с. - (Жизнь замечательных людей: Биографическая библиотека Ф. Павленкова).
4 Глаголева Г. «Снегурочка» А.Н. Островского // Книга и революция. Кн. 2. - 1923.
5 А.Н. Островский: энциклопедия / гл. ред. и сост. И.А. Овчинина. - Кострома: Костромаиз-дат; Шуя: ШГПУ 2012. - С. 409-410.
6 Лапшин И.И. Н.А. Римский-Корсаков: философские мотивы в его творчестве // Русская мысль. - М., 1910. - Кн. 10.
7 Лосев А.Ф. О музыкальном ощущении любви и природы: к тридцатипятилетию «Снегурочки» Н.А. Римского-Корсакова // Музыка. - 1916. - № 251.
8 Глебов И. «Снегурочка», весенняя сказка: Опера в 4-х действиях с прологом; музыка Н.А. Рим-ского-Корсакова // Программа. - Пг., 1921 г. -30 янв.
9 Москвина Г. Бог в творчестве Островского: Христос и Ярило: эволюция религиозных мотивов // Сеанс. - 1996. - № 14.
10 Некрылова А.Ф. Фольклорные элементы «Снегурочки» // Петербургский театральный журнал. -2004. - № 3.
11 Зенкин К.В. От «Снегурочки» А.Н. Островского к опере Н.А. Римского-Корсакова и философии А.Ф. Лосева // Щелыковские чтения 2005: сб. статей. - Кострома, 2006.
12 Кошелев В.А. Поза Ярилы: о мифопоэтике «Снегурочки» // Щелыковские чтения 2011: сб. статей. - Кострома, 2012.
13 Баканова Л.Н. Феномен «Снегурочки» А.Н. Островского и Н.А. Римского-Корсакова: философские контексты // Вестник СПбГУКИ. -2014. - № 1.
14 Маньковский А.В. «Снегурочка» А.Н. Островского и поэтика жанра романтической мистерии //
A.Н. Островский в движении времени. Ч. 2. - Шуя, 2003.
15 Садовская Н.М. Драматургия А.Н. Островского и балетный театр // Щелыковские чтения 2001. -Кострома, 2002.
16 Двинянинова М.Д. К истокам «Снегурочки»
B.М. Васнецова // Щелыковские чтения 2008. Кострома, 2009. - С. 210-216.
17 Пайков В.В. Островский и искусство Палеха // А.Н. Островский. Материалы и исследования. Вып. 2. - Шуя, 2008.
Библиографический список
1. АиФ Оренбург: еженедельник. - 2017. - 26 марта [Электронный ресурс]. - Режим доступа: Шр:// www.oren.aif.rU/ny/110134; http://yassena.livejumal. com7229991.html (дата обращения: 3.04.2017).
2. Айхенвальд Ю.И. Силуэты русских писателей. Вып. 2. - М., 1908.
3. Батюшков Ф.Д. Генезис «Снегурочки» Островского // Журнал Министерства народного просвещения. - 1917. - № 5. - С. 47-66.
4. Варнеке Б.В. История русского театра. -СПб., 1913.
5. Душечкина Е.В. Снегурочка и её лики в русской культуре // Весенняя сказка А.Н. Островского «Снегурочка»: «Снегурочка» в контексте драматургии А.Н. Островского. - Кострома, 2001. - С. 137-148.
6. Егоров О.Г. Экранизация произведений
A.Н. Островского: направления, тенденции, стили // Щелыковские чтения 2012. - Кострома, 2013. - С. 143-160.
7. Зенкин К.В. От «Снегурочки» А.Н. Островского к опере Н.А. Римского-Корсакова и философии А.Ф. Лосева // Щелыковские чтения 2005. -Кострома, 2006. - С. 137-144.
8. Иванов И.И. А.Н. Островский: Его жизнь и литературная деятельность. - СПб.: Тип. Ю.Н. Эрлих, 1900. - 99 с. - (Жизнь замечательных людей: Биографическая библиотека Ф. Павленкова).
9. Интервью с худруком ГАБТ Т.Т. Сохиевым // Интерфакс: сайт междунар. инф. Группы. - 25 ноября 2016 г. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www:interfax.ru/culture/538534 (дата обращения: 20.01.2017).
10. Кашин Н.П. «Снегурочка». Весенняя сказка в 4-х действиях с прологом: Опыт изучения; «Снегурочка» на сцене до 1917 г.; «Снегурочка» в советском театре // Труды / Всесоюзная библиотека им.
B.И. Ленина. - М.: Соцэкгиз, 1939. - Сб. 4: Пушкин. Островский. Западники и славянофилы. - С. 69-120.
11. Луначарский А.В. Об Александре Николаевиче Островском и по поводу его // Известия ЦИК СССР и ВЦИК. - 1923. - № 78.
12. Миллер О.Ф. Русские писатели после Гоголя. Т. 3. - СПб., 1888. - С. 133-389.
13. Новиков И.А. «Снегурочка» в Малом театре // Театр и музыка. - 1923. - № 1-2. - С. 415-417.
14. Овчинина И.А. А.Н. Островский в трудах Н.П. Кашина // Щелыковские чтения 2005. - Кострома, 2006. - С. 220-238.
15. XXIV Пушкинский театральный фестиваль: Псковская лента новостей (13 февраля 2017 г.) [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// pln-pskov.ru/art/artfest/268427.html (дата обращения^ марта 2017 г.).
16. Ратникова Л.П. «Снегурочка» А.Н. Островского в культурно-образовательных программах музея-заповедника «Щелыково» // Щелыковские чтения 2013. - Кострома, 2014. - С. 268-274.
17. Синюхаев Г.Т. Островский и народная песня // Известия ОРЯС. - 1924. - Т. 28. - С. 51-63.
18. Шах-Азизова Т. Реальность и фантазия («Снегурочка» А.Н. Островского и её судьба в русском искусстве последней трети XIX и начала ХХ в.) // Взаимосвязь искусств в художественном развитии России второй половины XX века. - М.: Наука, 1982. - С. 219-263.
19. Штейн А.Л. Как сложили сказку? // Штейн А.Л. Мастер русской драмы. - М.: Сов. писатель, 1973. - С. 252-308.
