CC BY
33
ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ
2004.03.028. БИРИЧ И.А. ФИЛОСОФСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ И ОБРАЗОВАНИЕ: (НА ПУТЯХ К НОВОМУ ПЕДАГОГИЧЕСКОМУ СОЗНАНИЮ). — М.: Жизнь и мысль, 2003. — 272 с.
Книга Инны Алексеевны Бирич представляет собой системное исследование, в котором в один смысловой узел завязаны проблемы космического предназначения человека на Земле (философская антропология), достижения и потери культурной и цивилизационной деятельности человечества на протяжении его истории, трудности созревания творческой индивидуальности, двойственная роль образования в ее становлении (педагогическая антропология).
Книга содержит четыре главы. В гл. 1 рассматриваются проблемы философской антропологии (становление человека в процессе космосо-циогенеза). Антропогенез — это проявленность на Земле антропного принципа Вселенной. Здесь важно определение понятия «жизнь»: «Жизнь есть преодоление неопределенности, хаоса и упорядочивание, совершенствование бытия. Она там, где есть цель, целостность, системность, открытость и развитие, что дает ей возможность порождать новые формы Бытия. Жизнь есть творческий процесс синтеза... функция бытия. Жизнь бытия, ее совершенствование мы и будем называть... эволюцией мира» (с. 18).
Автор указывает на три парадоксальные составляющие феномена существования человека.
Во-первых, человек — существо Вселенной, а потому Вселенная нуждается в человеке. Это находит свое выражение в антропном принципе: «Принцип антропности фундаментален. Оказывается, что жизнь Вселенной определяется неким набором констант, что и делает возможным существование разноуровневого мира, подчиняющегося единым законам, включая планету и человека» (с. 21). Какие цели движут людьми
в их разнообразной по форме и противоречивой по результатам деятельности? «Известно, что сущность активно-преобразующего отношения человека к миру надо искать в его родовой потребности в самореализации. Это потребность человека выражается, с одной стороны, в поступательном развертывании своих сущностных сил и их социальном воплощении, а с другой — в сохранении своей целостности как природного существа» (там же). Человек должен иметь духовный, а не социальный (преходящий), среднестатистический или медицинский характер, чтобы у него мог быть раскрыт «истинный механизм самореализации» (с. 22). Следует пересматривать объем понятия «генотип человека», так как по своему характеру оно гораздо шире его биологической составляющей.
В настоящее время в философии активно обсуждается проблема сознания в контексте новой научной картины мира. Это связано с тем, что «чем более мы углубляемся в исследование материи, тем быстрее она исчезает как вещественный объект этого исследования, переходя к отрицательным величинам своего измерения и, в конце концов, превращаясь в... вакуум. Но самое парадоксальное заключается в том, что этот вакуум обладает поразительными и очень конкретными силовыми свойствами. Материя явно трансформируется в свою противоположность, чему в науке пока нет названия» (с. 24).
Во-вторых, «чем созидательнее, гуманистичнее, универсальнее цели, тем труднее они реализуются. Но именно они-то и побуждают человека постоянно совершенствовать систему своих способностей, потенциал которых бесконечен» (с. 28).
В-третьих, эволюция укоренена в универсальных способностях человека, результатом чего является продолжение антропогенеза.
Далее анализируется проблема взаимодействия антропогенеза и филогенеза и проявленность этого взаимодействия в истории культуры. Культура определяется как мировое «древо познания» смысла бытия: «Культура в нашем понимании не есть просто материальный след игры созидательных сил человека. Как живое дерево не может зацвести и плодоносить раньше положенного срока, так и "древо культуры", связанное с этапами развития определенного этноса, отражает исторический возраст его становления» (с. 40-41). Для выделения отдельных этапов в развитии культуры автор использует алгоритм трех типов «вопрошания» человечества к бытию, предложенный С.Хоружим. Первый связан с формированием ключевых образов-символов, второй — с формированием и обоснованием культа как особого образа жизни, третий — с созданием
философских систем. Соответственно, в качестве корней «древа культуры» выступают архаичные и «примитивные» культуры, в качестве «ствола» — мифологические культуры, в качестве «ветвей» — религиозные.
В гл. 2 исследуется феномен духовности. Представлен опыт Европы в плане развития этого феномена, символом которого является «верующий разум как универсальная способность восприятия мира» (с. 71). Рассматриваются мировоззренческие основы межэтнических процессов в средневековой Европе (геоцентризм, теократия, схоластика). Отмечается, что «жесткий процесс христианизации Европы, а затем и Латинской Америки оказался невиданным катализатором для развития сознания ее народов, еще совсем недавно пребывающих на уровне родового и мифологического. Как реакция на это ускорение у людей возникла потребность к воссоединению своего чувственного мира и рационального мышления, к свободной от жесткой регламентации деятельности, что отражало сущностную необходимость человека сохранять свою целостность и привести к гармонии противоречия, возникшие между природой, обществом и личностью» (с. 75).
Эпоха Возрождения вовсе не была по своей сути возрождением античного миросозерцания. «Это — поверхностное суждение, родившееся и закрепленное в европейском искусствоведении уже в более поздний период... Развившись в лоне религиозного сознания, духовная культура европейцев с наступлением эпохи Возрождения дала новые формы своего проявления: универсальный тип личности с уникальными способностями к творчеству. Уникальными — в смысле не имеющими аналогов в господствующей культурной традиции» (с. 80). Индивидуальное сознание — вот вектор дальнейшего развития личностного сознания, встроенного в определенный социум. «Индивидуальность рождается вместе со способностью к саморефлексии. Чтобы постичь эту истину. европейскому сознанию понадобилось около 1000 лет. До XIV в. в европейских языках отсутствовало понятие индивидуальности» (там же). Апогей эпохи Возрождения — смена геоцентрической картины мира на гелиоцентрическую. Эта смена «хоть и резко ослабила авторитет католической церкви, освободила науку и философию от контроля богословия, но нисколько не поколебала в сознании европейцев веру в Бога как Творца потрясающего по своей упорядоченности и красоте универсального принципа жизни Вселенной» (с. 81).
В процессе дальнейшего развития человеческого сознания не обошлось без серьезных издержек и нравственных потерь. «На пути из-
менения себя к лучшему человеку приходится преодолевать очень большое сопротивление внешней среды, у которой совершенно другой алгоритм существования по сравнению с духовной природой. Но самое тяжелое — это сопротивление собственной внутренней стихии, своей биологической и социальной ограниченности» (с. 84). В Новое время вера и любовь как мистические стороны человеческой души на фоне заново складывающегося общественного сознания были отторгнуты от сферы разума и «вычеркнуты из списка» духовных ценностей. На историческую арену Европы вышел «частный человек», освободившийся не только от тотальной церковной, но и от экономической зависимости. В философии начал формироваться новый общественный идеал свободы, равенства и братства на основе идеи свободного служения человека обществу, состоящему из равных по социальному положению и равных перед природой по своему рождению людей. «В эпоху Просвещения зарождается светская система образования, основной задачей которой отныне (и до сих пор) становится воспроизводство однородного миросозерцания населения на основе культа знаний» (с. 85). Если во Франции эпоха Просвещения захлебнулась в крови якобинского террора, то в Германии все пошло по-другому: «Немецкие просветители строили единую картину мира, в которой так нуждался тогда европейский ум, отторгнутый от мистического переживания Бога» (с. 87). Были созданы грандиозные философские системы, однако социальная реальность в Европе складывалась так, что «свободная гражданская личность» оказалась отчуждена не только от духа, творчества, созидательной деятельности, но и от осмысленности собственного повседневного труда: «Человек был отсечен от истинных жизненных целей, вернувших бы ему его целостность на уровне бытия» (с. 89). Немецкий идеализм ввиду абстрактности его философских положений не мог удовлетворить европейского человека. Потребность в философской антропологии была реализована как в немецком материализме, так и в немецком иррационализме.
Далее автор анализирует главные архетипы древнерусского миросозерцания, рассматривает феномен «двоеверия» в качестве культурной «матрицы» русской цивилизации. Основные мотивы русской философии — соборность и всеединство. В момент своего формирования в XIX в. русское общественное сознание продемонстрировало способность к синтезу различных культурных пластов. «Философские самобытные проблемы русского состояния общества впервые тогда были озвучены в журнальной публицистике, а пути духовного и нравственного развития
личности — в искусстве» (с. 109-110). Становление и цветение русской философии были порождены реальной мировоззренческой ситуацией рубежа веков: «Русская философия работала над формированием долгосрочной национальной идеи, отказавшись и от узкосоциального классового подхода к истории, оправдывающего революции, предложенного марксизмом, и от индивидуалистического понимания личности, вообще выключенной из интересов общества, заявленного в философии Ф.Ницше» (с. 110). Русская философия смогла удержать сущее в религиозном переживании смысла истории (от Чаадаева до Бердяева), в мистическом восприятии гармонии мира (от Достоевского до Флоренского). Методологией познания в русской философии стал универсализм и онтологический гносеологизм, а также интуитивизм. «Они принципиально опирались не на разделение, а на слияние субъекта и объекта познания, выдвинув критерий цельности знания. Отсюда в русской философии другое отношение к истине. Она есть не отвлеченная интеллектуальная цель, а переживание целостности мира как части своей собственной судьбы» (с. 111). Формирование новой методологии мышления, основанной на синтезе различных подходов к осознанию мира посредством мистического интуитивизма, призванного обнаружить единство бытия и макроан-тропность мира как его онтологическую (сущностную) характеристику, стало направлением русской философии.
Для XX в. характерны обострения внутренних противоречий между социумом, человеком, природой, их отчуждение друг от друга. Какие же плоды созрели на нашем «древе культуры»? Какие духовные ценности действительно будут сохранены и привиты к «дичку» человечества? Если говорить о России, то это: 1) диалогизм мышления, или союз ума и сердца; 2) христианская религиозность; 3) русская идея; 4) философия русского космизма; 5) достижения эстетики; 6) гуманная педагогика.
Глава 3 посвящена проблемам культурной антропологии. Здесь представлен очерк истории мировой культуры с точки зрения отражения этого процесса в развитии духовного потенциала человека. Творчество рассматривается как универсальная способность чело-века: «Творческой мы называем деятельность, которая позволяет человеку не просто взаимодействовать с миром.., но преображать, созидая новую реальность, отражающую степень осмысленности человеком своего места в мироздании, причастности к его духовной наполненности, его гармонии» (с. 138). «Если эволюция мира есть творческий процесс совершенствования, взаимодействия духа и материи, их резонирование, то этот закон
становится основополагающим и для творческого человека тоже» (там же). В основе творческого саморазвития лежит представление об идеале. Идеал есть «интегративная возможность человеческого сознания выходить на самый высший тип целеполагания» (с. 141). Наличие идеала в человеческой деятельности — свидетельство работы человека над собой, отличительная черта пассионарного типа личности. С процессом творчества неразрывно связана интуиция, которая есть не психический, а духовный феномен, сопутствующий поиску скрытого смысла и одновременно указывающий на то, что этот скрытый смысл есть: «Интуиция — результат духовного синтеза. Его эвристическая сила заключается в том, что он свободен от стереотипов, в нем наличествует больше степеней свободы для образования ассоциативных связей, тогда как логическое и диалектическое мышление подчинено исторически сложившимся, устоявшимся нормам» (с. 142).
Глава 4 посвящена проблемам педагогической антропологии и процессу становления нового педагогического сознания. Здесь представлена история педагогической мысли России с точки зрения идей философской антропологии и культурно-цивилизационных тенденций. На основании анализа концепций представителей «гуманной педагогики» даются прогнозы на будущее. Отмечается, что «только образование в качестве социального института призвано быть тем... средостением, где происходит переход культуры в цивилизацию, долженствования в возможное и реальное на уровне массового сознания, превращение отвлеченного знания в практическое, идеального в конкретность волевого акта» (с. 220). «Нам в назидание оставлено страстное обращение русской философской мысли к грядущей культуре, которая должна обновить свое педагогическое искусство с тем, чтобы пробудить в ребенке, по выражению И.Ильина, "духовность его инстинкта", ведь человек больше, чем его мышление или рассудок» (с. 222). Развитие творческой индивидуальности является основной целью и задачей школы XXI в.
Можно ли подготовить учителя-творца, педагога нового типа, владеющего искусством формирования творческой индивидуальности? Чтобы приблизиться к возможности решения этой задачи, необходимо, как минимум, сделать целью педагогического образования создание у студентов целостной картины мира, выявление универсальных подходов к различным знаниям. «Очень важна новая парадигма мышления, сформированная у студента, когда наряду с методологией анализа противоречий подробно разрабатывается методология диалога и методология синтеза. Тогда этот поворот в мышлении сделает для него реальным овладение: а)
новой научной картиной мира; б) новым пониманием природы человека; в) универсальным кодом культуры; г) языковой моделью мира; д) художественной картиной мира; е) природой онтогенеза творческой личности и связанной с ним педагогической антропологией и т.д.» (с. 261).
И.И.Ремезова
