CC BY
449
НОВАЯ И НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ
Международные отношения
2004.03.014. БАБЕНКО О.В. ПОЛЬША В СИСТЕМЕ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ В 1919-1939 гг. (Обзор).
Проблемы существования Польши в рамках Версальской системы в межвоенный период, ее международное положение и взаимоотношения с ведущими западными державами, Германией, Советским Союзом и «малыми государствами» Европы привлекают большое внимание как польских, так и отечественных историков, о чем свидетельствует наличие монографий и публикаций по различным аспектам внешней политики Польши в межвоенный период.
В современной польской историографии особое внимание уделяется польскому вопросу в международных отношениях, политике великих держав в польско-прибалтийском регионе, отношениям Польши с соседними государствами и внешне-политическим концепциям находившихся у власти в Польше политических сил. Работы российских историков посвящены преимущественно советско-польским отношениям межвоенного периода и последующих лет. Исследователи из государств постсоветского пространства изучают отдельные проблемы внешней политики Польши. Так, белорусский историк Р.Р.Лазько предпринял попытку рассмотреть один из частных вопросов польской внешней политики в Центральной и Юго-Восточной Европе - зарождение, развитие и крах идеи создания «блока междуморья» (см. 3). В целом для многих изданных за последние пять лет работ характерен достаточно объективный подход к рассматриваемым проблемам, но в ряде исследований немало вопросов освещено поверхностно, тенденциозно.
В данном обзоре на основании новейшей российской, белорусской и польской литературы рассматриваются проблемы внешней политики Польской Республики на фоне международных отношений межвоенного периода, прослеживается выработка основ внешней политики страны различными политическими силами и официальным польским МИД.
Международная обстановка после Первой мировой войны характеризовалась наличием многочисленных проблем, вытекавших главным образом из противоречивых положений Версальского мирного договора 1919 г. Этот договор, как справедливо отмечает С.Дембски,
«предусматривал территориальные уступки на востоке и на западе Германии, санкционировал оккупацию промышленных районов, а также существенно ограничивал суверенитет германского государства» (2, с. 191). Он не обеспечивал равенства подписавших его государств, предоставлял привилегии основным победителям - «главным союзным и объединившимся державам». Еще одно противоречивое положение Версальского мира декларировало возможность пересмотра международных договоров, сделавшихся неприменимыми - под эту статью мог попасть и сам Версальский договор.
В связи с этим центральным вопросом европейской политики было подтверждение актуальности Версальской системы в новой политической ситуации в Европе и мире. Ее творцы, Великобритания и Франция, вели тонкую дипломатическую игру, стремясь обеспечить себе надежные гарантии безопасности, в том числе и путем определенной корректировки послеверсальских позиций побежденных стран и «малых государств» Европы. Так, желавшая сохранить влияние в Европе Франция стремилась обеспечить неприкосновенность своей границы с Германией, что могло найти поддержку со стороны Лондона и Берлина только в случае отказа Парижа от гарантий польскогерманской границы. Англия же осуществляла программу по ослаблению Франции и укреплению собственного ведущего положения в Европе путем поддержки возрождавшейся Германии, имевшей свои внешнеполитические цели.
Министерство иностранных дел Германии во главе с Г.Штреземаном придерживалось политики балансирования между Востоком и Западом в целях восстановления страны и ревизии Версальского договора, рассчитывая на возвращение территорий, «утраченных в 1919 г. в пользу Польши, и повторное включение Гданьска в рейх» (16, с. 248). Именно вокруг Германии в послевоенные годы велась основная дипломатическая борьба с участием не только главных держав-победительниц, но и таких возродившихся в послевоенные годы государств, как Польша. Последняя рассматривалась германскими политиками как государство, зародившееся благодаря «конъюнктурной протекции» западных держав (2, с. 192).
Позиция возникшей и существовавшей в рамках Версальской системы молодой Польской Республики была весьма нестабильной. Несмотря на то, что ее правящие круги стремились играть серьезную роль в международных делах, объективно это было государство,
подчиненное интересам великих держав. И эта ее позиция была закреплена Версальским договором. Еще одной причиной, по которой Польша была отчасти лишена политической самостоятельности и время от времени становилась разменной монетой в игре великих держав, являлась ее экономическая слабость. Опасавшиеся германского реванша польские власти решали задачу обеспечения безопасности страны путем создания военно-политических союзов с Францией и государствами Центральной Европы (Румынией и Чехословакией), а также лавирования между ведущими западноевропейскими державами и Советским государством.
Внешняя политика Польши разрабатывалась как в польском Министерстве иностранных дел, так и в кругах, оказывавших влияние на выработку внешнеполитического курса страны пилсудчиков. Политика последних, так называемый прометеизм (от названия клуба и журнала «Прометей»), была направлена против России, считавшейся государственным врагом № 1. Главная цель пилсудчиков - «разделение Советской России, позже - СССР, по национальным швам, сведение территории России до территории XVI в., а также расширение сферы политического и экономического влияния Польши на востоке путем создания федерации в составе Финляндии, Балтийских государств, Белоруссии, Украины, Крымского и казаческого государств, союза государств Кавказа» (7, с. 47). Польские политики, историки, экономисты, социологи и дипломаты, принадлежавшие к лагерю пилсудчиков по своим политическим убеждениям, вырабатывали идеологические основы прометеизма. В его центре находилось понятие «государство», которое определялось как «самодостаточное, классово солидарное, единое и потому сильное» (там же, с. 63).
Таким образом, молодое Польское государство в послевоенное время стремилось, как и другие страны, к обеспечению собственной безопасности. Комиссия по иностранным делам польского сейма определяла задачи Польши следующим образом: «...гарантом безопасности должны быть сильная армия, освобожденная от контроля сейма, тонкая дипломатия, нейтрализация влияния СССР в Лондоне и Париже, а также союз с балтийскими государствами» (14, с. 373). Осуществлению цели Польши по созданию региональной системы безопасности отвечала идея создания Балтийского блока с участием Эстонии, Латвии, Литвы и Финляндии. Польша предусматривала также возможность присоединения к этому блоку своей союзницы Румынии.
Вопрос о его создании решался в ходе конференций прибалтийских государств, Польши и Финляндии, но противоречия, существовавшие между ними, не позволили в конечном итоге создать «большой» Балтийский союз с участием Польши. Политические интересы балтийских государств были различными, экономические связи слабыми. Польша претендовала на роль гегемона в Центральной Европе и стремилась втянуть прибалтийские государства в орбиту своего влияния. Осуществлению этой цели помешали противоречия между Польшей и Литвой из-за занятого польскими войсками в 1920 г. Вильнюса, территориальных претензий Польши к Латвии, эстоно-латвийского конфликта в районе города Валги и других противоречий. Инспирировавшие Балтийский блок Англия и Франция, жестко соперничавшие в польско-прибалтийском регионе, не смогли достигнуть единства мнений при создании этого блока и вскоре отказались от идеи его организации. Польский историк М.Нурек подчеркивает, что с течением времени проблема всестороннего сотрудничества прибалтийских республик становилась «исключительно внутренней проблемой этих государств» (13, с. 207).
По мнению официальной Варшавы, главными противниками Польши в первые послевоенные годы были жаждавшая реванша Германия и Советская Россия, которая также предъявляла к Польше территориальные и другие претензии. В начале 1920-х годов Берлин и Москва «представляют Польшу как переходное образование, угнетающее национальные меньшинства» (1, с. 229). Положение Польши усугублялось тем, что ее границы не были окончательно определены Версальским мирным договором. Восточная граница Польши определилась только после окончания победоносной для Польши польско-советской войны Рижским мирным договором 1921 г., согласно которому Польша получила западные области Белоруссии и Украины, а также часть Литвы с г. Вильнюсом. С этого времени польская разведка обеспечивала высшим военным властям страны «постоянный приток информации о политическом, военном и экономическом положении восточного соседа» (16, с. 59).
Однако западные союзники Варшавы признали восточную границу Польши только в 1923 г. Выражением их позиции была так называемая линия Керзона, фактическая этнографическая граница Польши на Востоке. Западная граница Польши, т.е. ее граница с Германией, была установлена лишь на некоторых участках. Она оставляла вне пределов
Польши значительную часть территорий, на которые она претендовала на основании так называемого исторического права.
Спорными территориями, согласно Версальскому договору, считались Верхняя Силезия и часть Восточной Пруссии. Вопрос о принадлежности данных территорий должен был решаться путем плебисцита, проведение которого, равно как и окончательное установление границ Польши, взяли на себя западные державы. Плебисцит в Восточной Пруссии был проигран Польшей. Верхняя Силезия была разделена между Германией и Польшей таким образом, что последняя стала обладательницей основной части промышленной зоны региона. Из-за богатых полезными ископаемыми и промышленно развитых земель Тешинской Силезии (Заользья) возник польско-чехословацкий конфликт, закончившийся разделом данной области между Польшей и Чехословакией по решению Лиги Наций. В этом районе польско-чехословацкая граница по решению Совета послов Антанты была разделена без плебисцита «примерно пополам» (6, с. 107).
Силовое установление большей части границ Польского государства привело к тому, что Польша стала с подозрением относиться к большинству соседей, главными из которых были Россия и Герма-ния. Поэтому основной задачей польской дипломатии был поиск такой внешнеполитической линии, которая позволила бы избежать серьезных конфликтов с этими государствами, превосходившими ее в территориальном, демографическом, промышленном и военном отношениях. В первой половине 1920-х годов стоявшие у власти в Польше политические силы, особенно национальные демократы, налаживали тесное сотрудничество с Францией путем заключения двусторонних политических и военных соглашений. Общей целью Польши и Франции было «противодействие немецкому доминированию в Европе», подчеркивает исследователь М.Неч (11, с. 76).
Однако после принятия 16 августа 1924 г. соответствовавшего интересам Великобритании плана Дауэса позиция Франции на международной арене изменилась. Как указывает историк С.Серповский, итоги международной политики первых после-военных лет не были для Франции «ни выгодными, ни оптимистическими» (15, с. 157). Франция лишилась решающего влияния на европейскую политику, осуществлявшегося благодаря принадлежавшему ей ранее контролю над германскими репарациями и возможности воздействовать на Германию путем применения санкций. Франция теряла авторитет в странах
Восточной Европы. Если раньше она активно помогала Польше оружием и боеприпасами, посылала консультантами в польскую армию своих офицеров и генералов, то теперь только военной помощи Варшаве было недостаточно. Экономически ослабленной Польше нужны были кредиты, а их Париж предоставить не мог. Поэтому в польском правительстве усилилось влияние сторонников проанглийской ориентации, надеявшихся получить финансовую помощь от Лондона. Англофилом был и министр иностранных дел Польши А. Скшиньский, назначенный на этот пост в июле 1924 г. после смещения сторонника профранцузской ориентации М.Замойского. А.Скшиньский провозгласил своей программой политику балансирования между Францией, Великобританией и СССР, отводя Польше роль посредницы между востоком и западом Европы. В то же время II отдел Генштаба Войска Польского не разделял терпимого отношения главы польского МИД к СССР, неоднократно заявляя об опасности возобновления Советским Союзом «военных действий против Польши или союзнической Румынии» (16, с. 90).
В октябре 1925 г. произошло значимое политическое событие, повлиявшее на дальнейшую судьбу Польши. В швейцарском городе Локарно ведущие западные державы при участии Польши и Чехословакии заключили с Германией соглашения, не дававшие твердых гарантий безопасности польско-германской границы и помощи Франции Польше в случае военной угрозы. Как отмечает польский историк М.Лечик, Локарно «ощутимо положило начало фактическому ослаблению польско-французского союза и одновременно послужило толчком для роста скрытых немецких, явно реваншистских дипломатических и пропагандистских действий, направленных против Польши» (4, с. 120). После Локарнской конференции Варшава перестала безоговорочно следовать в русле французской внешней политики. Эта тенденция приобрела ярко выраженный характер в связи с майским переворотом 1926 г., приведшим к власти пилсудчиков, с недоверием относившихся к Парижу. Однако международная ситуация и внутриполитическая обстановка в стране не благоприятствовали разработке анти-французских и антисоветских планов пилсудчиков.
В 1929 г. начался мировой экономический кризис, который не мог не отразиться на внутриполитической ситуации в европейских странах и их внешнеполитических курсах. В это время в Европе нарастали межгосударственные противоречия, менялись роли и стратегические
планы отдельных государств. По мнению М. И. Мельтюхова, Польша должна была теперь «найти новую стратегию достижения статуса великой державы, поскольку ее западные и восточные соседи уже переросли рамки региональных держав» (6, с. 390). Под воздействием нестабильной экономической и политической обстановки в начале 30-х годов в польском МИД были сформулированы основные принципы новой внешней политики страны - политики балансирования. Ее суть заключалась в достижении состояния «равного удаления» от Германии и СССР, считавшегося «оптимальным для польской политики безопасности» (5, с. 98). В это время Варшава стремится обеспечить собственную безопасность путем двусторонних договоров и отказывается от участия в военно-политическом блоке Восточное Локарно, создававшемся Францией в дополнение к локарнским соглашениям западных держав.
В 30-е годы набирает силу тенденция к франко-советскому сближению, пропагандируемая с середины 20-х годов французским министром иностранных дел Э.Эррио. Неофициальный орган польского Министерства иностранных дел «Политическое обозрение» заметил взаимозависимость польско-советских и советско-французских отношений, отметив, что «путь к договору между Францией и СССР лежит через Польшу» (4, с. 121). Официальная Варшава считала, что ей следует опередить Францию в деле подписания договора о ненападении с Москвой, отношения с которой не взаимосвязаны с советско-французским союзом. В оппозиционной прессе, напротив, подчеркивалась «ведущая роль французской политики в регулировании отношений между СССР и его западными соседями» (там же). В действительности французско-советские переговоры опередили польско-советские, что привело к парафированию пакта о ненападении между Францией и СССР 10 августа 1931 г. и стало стимулом для польской дипломатии к скорейшему заключению аналогичного договора с Москвой.
25 июля 1932 г. после длительных переговоров Польша заключила договор о ненападении с Советским Союзом. В нем декларировался отказ от войны как орудия национальной политики в двусторонних взаимоотношениях, воздержание от агрессивных действий в отношении друг друга, соблюдение нейтралитета в случае нападения на одну из договаривающихся сторон других государств, неучастие во враждебных одной из сторон блоках. Факт заключения польско-советского договора о
ненападении, по мнению В.Матерского, «явился сигналом к возможности дальнейшего укрепления контактов с Москвой, вплоть до эвентуального политического союза с СССР, что представляло собой очень серьезное средство давления - прежде всего на Германию» (5, с. 98).
Аналогичный польско-советскому договору характер носил польско-германский пакт о ненападении, заключенный в форме декларации 26 января 1934 г. Но этот договор явился лишь демонстрацией миролюбия со стороны Германии и не содержал формального признания Берлином западной границы Польши. Поэтому Германия по-прежнему сохраняла основания для выдвижения территориальных претензий к Варшаве. Кроме того, заключение политического договора с Польшей отвечало намерению Берлина подорвать международные позиции главного врага Германии Франции, а «в оптимальном варианте довести дело до ее изоляции» (2, с. 193).
Подписанная Польшей декларация о ненападении с Германией, по мнению маршала Ю.Пилсудского, «давала стране временную передышку, которую необходимо было использовать для активизации политики на востоке Европы» (3, с. 62). В середине 1930-х годов польский МИД уделял особое внимание укреплению союза с Румынией и сотрудничества с Венгрией. Между ними происходили взаимные контакты на уровне министров, дипломатов, военных и церковных деятелей. Польские дипломаты делали попытки создать региональный политический «блок междуморья» из всех государств от Балтийского до Черного и Адриатического морей. Весной 1934 г. они разработали соответствующий документ, исходным пунктом которого был тезис о том, что государственные интересы Польши требуют «свободного простора между германским рейхом и Россией» для всестороннего развития Польской Республики (там же). На этом «просторе» Польша намеревалась добиться решающего влияния. Однако задача создания «блока междуморья» не была выполнена из-за противоречий между его эвентуальными участниками.
После прихода к власти в Германии национал-социалистов во главе с Гитлером Берлин резко изменил внешнеполитическую тактику, предпринимал агрессивные акции в Испании, а в 1938 г. совершил аншлюс Австрии. Польша, уверенная в том, что экспансия рейха ее не коснется, попустительствовала германской агрессии. Ее правящие круги были склонны даже к достижению определенного сближения с Германией, выходившего за рамки политики «равного удаления» и
наносившего «серьезный удар по всей системе международных отношений в Европе...» (8, с. 159). Берлин же стремился использовать Польшу в своих интересах. Однако до конца 30-х годов Германия не демонстрировала свои захватнические цели, а вела дипломатическую игру с Польшей, обреченной стать жертвой ее агрессии. В разговоре с послом Польской Республики А.Высоцким 2 мая 1933 г. Гитлер продемонстрировал желание сблизиться с Польшей на антисоветской основе. По мнению польского историка С.Жерко, это была попытка провести в жизнь тактику «мирного наступления», имевшую целью убедить мировую общественность «в отсутствии агрессивных намерений нацистского рейха» (17, с. 250).
В 1938-1939 гг. Польша участвовала в дипломатической борьбе и террористических акциях в Подкарпатской Руси, имевших целью добиться установления «общей границы с Венгрией» (10, с. 137). Эти действия, по мнению польских историков Я.Я.Бруского и Я.Писулиньского, облегчили венграм захват Закарпатья в марте 1939 г. (там же).
В период подготовки и заключения Мюнхенских соглашений 1938 г. Варшава приняла участие в расчленении Чехословакии, воспользовавшись слабостью последней. В то время Англия и Франция придерживались политики «невмешательства», которая фактически означала лояльность в отношении агрессора. Поэтому после окончания Мюнхенской конференции польские войска смогли беспрепятственно оккупировать те районы Тешинской Силезии, которые в 1920 г. по решению Совета послов Антанты отошли к Чехословакии. В конце 1938 г. из Заользья было выселено более 30 тыс. чехов, что дополнило сложившийся у тешинских чехов образ поляка как «неблагодарного гражданина республики и главного врага чешского народа в Тешинской Силезии» (12, с. 61).
После Мюнхенского кризиса германские политики предъявили счет Польше за свою лояльность к ее действиям в Чехословакии. 24 октября 1938 г. министр иностранных дел Германии И.Риббентроп на встрече с польским послом Ю.Липским предложил урегулировать спорные польско-германские проблемы путем присоединения к Германии Данцига (Гданьска), строительства «экстерриториальной автострады и железнодорожной линии через польское Поморье» и т.д. (9, с. 91). Эти предложения неоднократно повторялись, но не были приняты Варшавой. Как бы ни завершились переговоры с Германией, польская
сторона была уверена в лояльности своей политической союзницы Москвы, а польско-советский договор о ненападении 1932 г. рассматривала в качестве «гарантии от войны на востоке» (6, с. 129).
Вскоре Польша стала одним из объектов советско-германских договоренностей о разделе сфер влияния в Центральной Европе. 23 августа 1939 г. Германия и Советский Союз заключили пакт о ненападении. В прилагавшемся к нему секретном протоколе говорилось о возможности территориально-политического пере-устройства польских земель, что фактически означало подготовку нового раздела Польши. Польское правительство знало о надвигавшейся военной угрозе и рассчитывало на помощь западных держав, не обращая внимания на предупреждения о возможности «странной войны», сделанные незадолго до сентябрьской катастрофы советской стороной польскому министру иностранных дел Ю.Беку (9, с. 94). Уже 1 сентября 1939 г. германские войска перешли польскую границу и развернули масштабное наступление. Вступившие в войну 3 сентября западные союзники Польши фактически бездействовали. Так, без объявления войны на польской территории начались военные действия, переросшие в крупнейший международный конфликт ХХ столетия - Вторую мировую войну.
Список литературы
1. Борейша Е.В. К истории польского вопроса в XIX-XX веках // Европа = Europa. - W-wa, 2002. - T. 2, № 1. - С. 215-232.
2. Дембски С. Польско-советские отношения в оценках Берлина в 30-е годы: Некоторые вопросы // Советско-польские отношения в политических условиях Европы 30-х годов ХХ столетия: Сб. ст. / РАН. Ин-т рос. истории, Пол. акад. наук, Ин-т истории и др.; Отв. ред. Дурачински Э., Сахаров А.Н. - М., 2001. - С. 191-218.
3. Лазько Р.Р. 1дэя стварэння блока дзяржау ]шжмор'я у еурапейскай паштыцы Польшчы 30-х гадоу // Весщ Нац. акад. навук Беларуа = Изв. Нац. акад. наук Беларуси. Сер. гуманит. навук = Сер. гуманит. наук. - Минск, 1998. - № 4. - С. 62-71.
4. Лечик М. Во французско-польско-российском треугольнике. 1922-1934 // Советско-польские отношения в политических условиях Европы 30-х годов ХХ столетия: Сб. ст. / РАН. Ин-т рос. истории, Пол. акад. наук, Ин-т истории и др.; Отв. ред. Дурачински Э., Сахаров А.Н. - М., 2001. - С. 112-128.
5. Матерски В. Польско-советские отношения (1932-1939): Узловые проблемы // Советско-польские отношения в политических условиях Европы 30-х годов ХХ
столетия: Сб. ст. / РАН. Ин-т рос. истории, Пол. акад. наук, Ин-т истории и др.; Отв. ред. Дурачински Э., Сахаров А.Н. - М., 2001. - С. 97-105.
6. Мельтюхов М.И. Советско-польские войны: Воен.-полит. противостояние, 1918-1939 гг. - М., 2001. - 461 с.
7. Симонова Т.М. Прометеизм во внешней политике Польши, 1919-1924 гг. // Новая и новейшая история. - М., 2002. - № 4. - С. 47-63.
8. Случ С.З. Польша в политике Советского Союза. 1938-1939 // Советско-польские отношения в политических условиях Европы 30-х годов ХХ столетия: Сб. ст. / РАН. Ин-т рос. истории, Пол. акад. наук, Ин-т истории и др.; Отв. ред. Дурачинс-ки Э., Сахаров А.Н. - М., 2001. - С. 156-190.
9. Соколов В. В. Польский внешнеполитический узел в преддверии Второй мировой войны // Советско-польские отношения в политических условиях Европы 30-х годов ХХ столетия: Сб. ст. / РАН. Ин-т рос. истории, Пол. акад. наук, Ин-т истории и др.; Отв. ред. Дурачински Э., Сахаров А.Н. - М., 2001. - С. 85-96.
10. Bruski J.J., Pisulinski J. Stiepan Fencik i Rosyjska Partia Narodowo-Autonomiczna. Karta z dzialan polskiej dyplomacji na Rusi Podkarpackiej // Od poznania do zrozumienia: Polacy, Czesi, Slowacy w XX wieku. - Rzeszow, 1999. - S. 137-145.
11. Niec M. Francja i Republika Weimarska w koncepcji polityki zagranicznej Narodowej De-mokracji w latach 1922-1925 // Przegl^d Zachodni. - Poznan, 1999. - R.55. N 3. - S. 76-93.
12. Nowak K. Polacy i Czesi na Zaolziu po 1920 roku. Wzajemne postrzeganie i stereotypy // Od poznania do zrozumienia: Polacy, Czesi, Slowacy w XX wieku. - Rzeszow, 1999. - S. 53-67.
13. Nurek M. Dyplomacja brytyjska wobec kwestii integracji w rejonie morza Baltyckiego 19191939 // Polska wobec idei integracji europejskiej w latach 1918-1945. - Torun, 2000. -S. 195-217.
14. Okulewicz P. Koncepcja «mi^dzymorza» w mysli i praktyce politycznej obozu Jozefa Pilsud-skiego w latach 1918-1926. - Poznan, 2001. - 418 s.
15. Sierpowski S. Uwarunkowania narodzin planu Brianda o europejskiej federacji // Polska wobec idei integracji europejskiej w latach 1918-1945. - Torun, 2000. - S. 155-174.
16. WlodarkiewiczW. Przed 17 wrzesnia 1939 roku: Radzieckie zagrozenie Rzeczypospolitej w ocenach pol. naczelnych wladz wojskowych 1921-1939. - W-wa, 2002. - 318 s.
17. Zerko S. Polska w hitlerowskiej koncepcji polityki zagranicznej 1933-1939 // Acta Univ. wratislaviensis. - Wroclaw, 2001. - T. 24: Studia nad faszyzmem i zbrodniami hitlerowskimi. - S. 247-276.
