CC BY
19
СРАВНИТЕЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКОЕ ЯЗЫКОЗНАНИЕ.
ИСТОРИЯ ЯЗЫКА
2004.03.009. АЛЕКСЕЕВ М.Е. СРАВНИТЕЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКАЯ МОРФОЛОГИЯ НАХСКО-ДАГЕСТАНСКИХ ЯЗЫКОВ: КАТЕГОРИИ ИМЕНИ. - М.: Academia, 2003. - 264 с. - Библиогр.: с. 236-256.
В книге реконструируется морфологический инвентарь правосточ-нокавказского языка-основы в сфере именной морфологии. Книга состоит из введения, трех глав и заключения. Во введении прослеживается история сравнительно-исторического изучения восточнокавказских языков. Отмечается, что первые опыты сопоставления отдельных лексем и грамматических показателей различных дагестанских языков предпринимались уже в конце XIX - начале XX в.
Среди сравнительно-исторических исследований нахско-дагестанских языков в 20-30-е годы XX столетия особое место занимают работы Н.С.Трубецкого и Ж.Дюмезиля. В Советском Союзе интенсивное изучение нахско-дагестанских языков в сравнительно-историческом аспекте началось лишь во второй половине нашего столетия, что объясняется тем, что в первое время основное внимание советских ученых было обращено на решение актуальных практических проблем разработки письменностей для целого ряда языков Северного Кавказа и Дагестана, создания учебных пособий, нормативных грамматик и словарей по этим языкам. Не могло, очевидно, не сказаться и отрицательное влияние «нового учения о языке» (это отчасти касается и некоторых вышеупомянутых статей), в рамках которого принципы компаративистики подменялись «палеонтологией речи».
Затрагивается вопрос о классификации нахско-дагестанских языков, решаемый двояко: во-первых, предполагается деление восточнокав-казской общности на нахскую и дагестанскую подгруппы. Вторая точка зрения исходит из представления об одновременном распаде восточно-кавказского единства на несколько групп: нахскую, аваро-андо-цезскую, лезгинскую и т.д. Значительное место во введении уделяется общим принципам верификации сравнительно-исторических гипотез, позволяющих отдать предпочтение тому или иному решению.
Первая глава «Категория падежа» открывается обсуждением понятия косвенной основы, с одной стороны, совпадающей с формой эргатива и, с другой стороны, служащей базой для образования всех остальных косвенных падежей. При этом достаточно серьезные проблемы возника-
ют уже в процессе реконструкции вокалических показателей косвенной основы. В еще большей степени затруднительным оказывается объяснение фонетическими причинами происхождения консонантных показателей. Предполагается архаичность аблаута как способа формирования косвенной основы (об этом свидетельствуют и те лексические сопоставления, которые обнаруживают реликтовый характер аблаута: «луна», «солнце», «сон» и т.п.). Из консонантных показателей к общедагестанским в книге отнесены следующие:
1. Ав. -лу-, анд. -лло-, ботл., год., тинд., чам. -ла-, ахв. -ло-, кар. -ла-/-ло-, бежт., гунз. -ли, гин. -ли, цез. -ре (возможно, бежт. -ла, гунз. -ло, хварш. -ла), лак. -лу- (-ли-!), дарг. -ли, таб. -ли, агул. -ала/-ела, рут. -ал/-ыл, арч. -ли, крыз. -ил, буд. -ил / -ыл/-ул, уд. -ла (< пралезг. *-ли).
2. Ботл. -ра, ахв. -ро, цез. -ро-/-р-/-ра-, гин. -ру/-ро, гунз. -ро (?), лак. -ра, хин. -ыр-, лезг. -ра/-ре, таб. -ру/-ра-, агул. -ура, рут. -ыр/-ир, арч. -ири, крыз. -ыр/-ир/-уьр (< пралезг. *-ра).
3. Авар, -ду- (-да-?), анд. -до-, чам. -да-, бежт. -ди/-т1и-, гунз. -ди/-т1е-, хварш. -т1и-, цез., гин., хварш. -до-, лак. -т-, лезг. -ди-, таб. -ди, агул. -ди, рут. -ди, арч. -тай, крыз. -джи, буд. -джэ (<пралезг. *-ти-).
Остальные группы аффиксов, хотя и обнаруживают междагестанские параллели, к общедагестанскому состоянию возводятся с меньшей долей уверенности.
Далее рассматривается реконструкция показателей отдельных падежей. Наиболее часто в дагестанских языках регистрируется совпадение косвенной основы с эргативом, т.е. этот падеж характеризуется нулевым показателем при косвенной основе. Эта ситуация проецируется в книге на общедагестанский хронологический уровень.
Типологически реконструируемая для дагестанских языков ситуация, по мнению автора, в наибольшей степени отвечает эталону эргатив-ности, предполагающему более широкий диапазон функций эргативного падежа, включая инструментальную, причинную и ряд других. Предположение об исконной двучленности падежной системы дагестанских языков позволяет не только объяснить полифункциональность эргатива в некоторых языках, но и дать историческую интерпретацию той особой роли, которую данный падеж играл в склонении дагестанских языков.
В то же время это не означает отсутствия в общедагестанском падежном инвентаре других единиц, которые могли возникнуть на более поздних ступенях его развития. Так, не исключено, что общевосточно-кавказский генитив имел в качестве средства выражения показатель *-н >
пралезг. *-н (лезг. -н, таб. -н, агул. -н, цах. -н, арч. -н, уд. -н), общенах. -ин, а также дарг. -н в прилагательных типа ахъушан 'акушинец'.
Функции дательного падежа в общедагестанском языке-основе могли включаться в сферу употребления направительных падежей. За пределами дагестанских языков находит свое подтверждение возведение к общедагестанскому уровню показателя дательного падежа *-на, сохранившегося в различной степени в лакском, лезгинских, даргинском и аварском языках.
При рассмотрении пространственных падежей значительное место уделяется категории локализации. К общедагестанскому архетипу восходят следующие показатели: __________
__'под ориентиром': ав^ - л ъI, анд. - л ъ 1и, ботл. - л ъ 1и, год. -
л ъ 1и, кар. - л ъ 1и, ахв. - л ъ 1и, багв. - л ъ 1и, тинд. - л ъ 1и, чам. - л 1и, бежт. -л1(а), гунз. -л1, гин. -л1(е), хв. -л1(и), цез. -л1, дарг. урах. -?у, цуд. -гу, лезг. -к, таб. - к, агул. - к, рут. -К, цах. -К, арч. -лъ1, крыз. -к, буд. -к.
*-х ъа 'за, около': ав. -хъ, анд. -хъи, ботл. -хъи, год. -хъи, кар. -хъ, ахв. -хъе, тинд. -хъ-, чам. -хъ, бежт. -хъа, гин. -хъо, хв. -хъо, цез. -хъ(о), лак. -х, лезг. -хъ, таб. -хъ, агул. -хъ, рут. -х/-хъ, цах. -хъа, арч. -х-, крыз. -х, буд. -х, уд. -х, хин. -х(?).
Для локализации «внутри» в качестве исконного предполагается показатель в виде ларингального согласного (например, *-?), который в определенных условиях мог маркироваться или замещаться классным показателем.
Некоторые сомнения вызывает реконструкция общедагестанского показателя локализации «на ориентире» в связи с отсутствием регулярного фонетического соответствия ав.-анд.-цез. *-лъ1 и общелезг. *- л .
Некоторые общедагестанские показатели локализации претерпели определенные функциональные изменения, в частности получили значение направления. Это относится, например, к отдельным рефлексам общедагестанского форманта локализации *-дЛ с несколько неопределенным значением. Возможность генетического отождествления показателя локализации и направительного падежа не исключена и в следующем ряду соответствий: общеанд. *-ру (> ботл. -ру, год. -ру, кар. -р, ахв. -р, багв. -р, тинд. -(в)о, чам. -о, гиг. -р), общецез. *-р (цез. -р, гин. -р, хв. -л, гунз. -р [в гъу-р, -да-р]), общелезг. *-р (> арч. -р, крыз. -р, буд. -р), хин. -р.
Генетическая связь показателей локализации и направления обнаруживается и в изоглоссе, объединяющей общеандийский показатель
аблатива *-гу, дарг. -чи- (< *-ки-), общелезг. *-к (лезг. -к-, таб. -к-, агул. -к-, рут. -к'-, цах. -к-, арч. -к, крыз. -к-, буд. -к-) и гунз. -г 'у, около'.
Имеются определенные основания говорить об общедагестанском показателе локализации *-ч1у.
В книге высказывается предположение о том, что многие показатели локализации на общедагестанском уровне могли быть еще не сформированными как морфологические единицы - полноправные члены именной парадигмы, но уже достаточно тесно быть связанными со словоизменением существительного.
Практически во всех дагестанских языках с показателями локализации сочетаются направительные морфемы, дифференцируя локатив, латив, аблатив, реже транслатив и директив. Собственно локативное значение в большинстве языков выражается нулевой морфемой (исключение составляет даргинский язык, где немаркированным является латив, а локатив образуется от него с помощью суффиксации классного показателя). Морфемы остальных падежей весьма разнообразны с точки зрения формального выражения, что свидетельствует об их гетерогенности.
Заключает главу обзор особенностей склонения местоимений.
Вторая глава посвящена категории числа. При структурной идентичности средств образования множественного числа в этом механизме обнаруживаются и определенные особенности как подгрупп, так и отдельных дагестанских и нахских языков. Автор высказывает достаточно осторожные замечания о формах выражения ограниченного множественного числа в дагестанских языках.
Внимание исследователей привлекают примеры разнообразия во внешнем облике морфем множественного числа. Во многом подобное разнообразие объясняется фонетическими причинами - либо позиционной обусловленностью, либо спонтанными процессами в случае междиалектных соответствий. Среди других подходов к объяснению многофор-мантности плюралиса с собственно морфологических позиций автор выделяет квалификацию ряда показателей в качестве сложных по своему образованию, сформировавшихся путем наложения одного форманта на другой.
В книге предлагается ряд реконструированных показателей множественного числа, представленных в современных языках более или менее устойчивыми рефлексами:
- протоав. *-би, общеанд. *-бе > анд. -б-, ботл. -ба-/ -б-, год. -бе, кар. -би, ахв. -ба, багв. -би, чам. -бе; общецез. *бе> бежт. -бо, -ба, гунз. -
бо, -ба, цез. -би, гин. -бе, хв. -би, инх. -бо; дарг. -би; лезг. -бур, агул. -бур, -вур, рут. -быр, арч. -бур, буд. -ибер/-рбер <общелезг. *-пп-ыр = гунз. -бур, хин. -быр/-бир, дарг. -(у)рби (с метатезой) (цах. -бы, крыз. -би/-иб могут восходить и к простому корреляту сложного суффикса);
*-дЛ: протоав. *-ду(л), общеанд. *-ди > анд. -д-, ботл. -де, год. -ди, кар. -ди, ахв. -ди, багв. -ди/-да(ри), чам. -ди, бежт. -да, хин. -д (после гласных)/-дыр (после сонорных)/-ырдыр (после шумных), дарг. кайт. -ди, цуд. -де, лак. -рду (после гласных)/-ду (после сонорных), арч. -ту;
бежт. -йа/-а/-ва, тляд. -ра/-ро, гунз. -р, дарг. -ри, лак. -ру, -ри, хин. -ыр, общелезг. *-ар > лезг. -ар/-ер, таб. -ар/-ер/-йир, агул. -ар/-йар, рут. -ар/-аър, цах. -ар, крыз. -ар/-аър, буд. -ар (возможно, арч. -ор/-ур, крыз., буд. -ри, уд. -ур);
ав. -л (-а-л, -ду-л, -л, -за-л и др.), общеанд. *-ли > анд. -л, ботл. -л, год. -ал-, кар. -л-, ахв. -ли, багв. -ли, чам. -ле; бежт. -ла, -йол; хин. -ал, лак. -(та)-л (> арч. -тил). Последнее сопоставление автор характеризует как достаточно проблематичное.
Ограниченный характер имеет междагестанская изоглосса, включающая общелезг. *-ым (рут. -м-, крыз., буд. -им, уд. -м-, арч. -ум/-ом), хин. -ам-, дарг. -ми/-уми. Еще менее вероятно возведение к общедагестанскому хронологическому уровню следующей изоглоссы: дарг. -ни, -уни, -ани, крыз. -ни, хин. -н.
В заключение автор отмечает, что причины многоформантности плюралиса в дагестанских языках кроются не в наличии нескольких категориальных единиц (ограниченное/неограниченное множественное, двойственное и т.п.), а в гетерогенности данной категории, причем формирование этой категории происходило уже в общедагестанскую эпоху, так что к периоду распада общедагестанского единства имелась более или менее сложившаяся система.
В третьей главе рассматривается категория класса. Проблема вычленения в составе основы имени существительного так называ-емых окаменелых классных показателей называется в книге одной из наиболее дискутируемых в дагестанском языкознании проблем.
Решающее, по мнению автора, значение в решении проблемы морфологической интерпретации начальных согласных в качестве классных морфем имеет определение их грамматической функции в составе именной основы, семантическая мотивировка его употребления.
В связи с этим, во-первых, отмечаются лексемы со значением 'брат', 'сестра', 'сын', 'дочь', которые квалифицируются в качестве ста-
тивных глаголов, традиционно считающихся прилагательными. Несколько иного характера отглагольность проявляется в именах типа авар, роцен 'мера' (< борцине 'мерить').
Возможна и такая семантическая мотивировка классного показателя в составе имени, когда обнаружение его генетических связей с глагольным словом оказывается необязательным: в именах, классный экспонент которых может сигнализировать об их классной принадлежности, не вступая в грамматические оппозиции. Надо сказать, что такое объяснение находит благодатный материал в именном словаре дагестанских языков. Так, имена с губным анлаутом включаются в класс, маркируемый обычно показателем б- и его вариантами, а имен с переднеязычным анлаутом - в класс, маркируемый показателем д- или его вариантами.
Наконец, классный показатель в составе имени может маркировать притяжательные отношения, т.е. отражать класс не самого имени, а имени обладателя, посессора. Такими функциональными особенностями классный показатель обладает лишь в нескольких именах существительных даргинского языка.
Вопрос о вычленении окаменелых классных показателей в составе именной основы решается дагестановедами и в рамках более общей концепции моноконсонантизма кавказского корня. Эта гипотеза довольно легко уязвима для критики. Так, количество согласных фонем в языке (не более ста в языках-«рекордсменах») несоизмеримо с количеством реально функционирующих именных корней (более тысячи).
В то же время классное словоизменение в прадагестанскую эпоху таких лексико-грамматических групп, как прилагательные, числительные и некоторые виды местоимений, по-видимому, было общей нормой. Реконструируемые при этом классные показатели не обособляют глагол и именные части речи. Их восстановление основывается на следующих соответствиях.
1. Класс названий мужчин: ав. в-, общеанд. *в- > анд. в-, ботл. в-, год. в-, кар. в-, ахв. в-, багв. в-, тинд. в-, чам. в-; общецез. *в- > цез. 0, хв. -в, гин. 0, гунз. 0, бежт. 0, дарг. в-; лак. в-; общелезг. *у > рут. гь/й/0, цах. 0, крыз. й/0, буд. 0, арч. -в-; хин. й-; общенах. *в-.
2. Класс названий женщин: ав. й-; общеанд. *й- > анд. й-, ботл. й-, год. й-, кар. й-, ахв. й-, тинд. й-, багв. й-, чам. й-; общецез. *й- > цез. й-, хв. й-, гин. й-, бежт. й-, гунз. й-; дарг. р-; лак. *р-; общелезг. *р- > рут. р, цах. й/0, буд. р, арч. д-/р; хин. з-; общенах. *й-.
3. Класс названий животных и некоторых неодушевленных предметов и явлений: ав. б-; общеанд. *б- > анд. б-, ботл. б-, год. б-, кар. б-, ахв. б-, тинд. б-, багв. б-, чам. б-; общецез. *б- > цез. б-, хв. б-, гин. б-, бежт. б-, гунз. б-; лак. *б-; дарг. б-; общелезг. *в- > рут. в, цах. в/0, крыз. в(0,), арч. б, хин. б-/-в-, общенах. *б-.
4. Класс неодушевленных имен: ав. *р-; общеанд. *р- > анд. р-, чам. й- (в остальных языках - показатель множественного числа: ботл. -р/-л, год. р-, кар. р-, ахв. р-, тинд. р-, багв. р-); общецез. *р > цез. р-, хв. р-, гин. р-, бежт. тляд. р-, гунз. р-; лак. д-; дарг. д-; общелезг. *й- > рут. гь/й/0, цах. 0, крыз. й/0, буд. 0, арч. 0; хин. 0, й-; общенах. *д-.
Заключает главу обсуждение проблем классного словоизменения прилагательных, числительных и местоимений.
Т.А.Майсак
2004.03.010. АБДУЛЛАЕВ И.Х. ОЧЕРКИ ПО ИСТОРИЧЕСКОЙ ГРАММАТИКЕ ЛАКСКОГО ЯЗЫКА. - Махачкала: Изд-во Даг. гос. унта, 2003. - 197 с.
Работа включает введение и разделы, посвященные различным частям речи.
Раздел «Существительное» открывается рассмотрением категории грамматического класса, которая находит широкое отображение в различных частях речи. В именах существительных категория класса выступает как классификационная, объединяющая существительные в определенные группы, отражаемые в соответствующих показателях в согласуемых с ним словах. В основе деления имен по именным классам лежит бинарная оппозиция «личность - не=личность». В целом же все имена существительные в лакском языке распределены по четырем именным классам: класс I - «класс мужчин» (пок. в); класс II - «класс женщин» (пок. д); класс III - «класс живых неразумных существ и части предметов и вещей» (пок. б); класс IV - «класс отвлеченных имен существительных и части предметов и вещей» (пок. д). Во множественном числе классы I и
II (имена лиц) объединяются в один класс, а по показателям классы I, II,
III (кл. пок. б) противостоят классу IV (кл. пок. д). В работе выделяются первичные классные показатели и вторичные, полученные в результате фонетических изменений. По словам автора, «общая тенденция изменений в классных показателях, их окаменение или исчезновение вообще свидетельствуют о переходе "классных" форм в неклассные, а в основе
