CC BY
39
2004.02.032
158
2004.02.032. ЖЕНСКИЕ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ: РУССКИЕ ПИСАТЕЛЬНИЦЫ ВО ФРАНЦИИ. Frauen identität exil. Russische autorinnen in frankreich / Hrsg. von Spendel G., Göpfert F. - Fichtenwalde, 2003. - 196 S. -(FrauenLiteraturGeschichte; Bd 17).
17-й том библиотеки «История женской литературы» о русских писательницах, живших и творивших во Франции, вышел под редакцией профессора Туринского университета Джованны Спиндель и профессора Потсдамского университета Франка Гепферта. Том включает в себя одиннадцать статей российских, итальянских, французских, польских и немецких исследователей о разных представительницах русского зарубежья, живших в этой стране.
Большая часть авторов обращается к жизни и творчеству представительниц «первой волны» эмиграции - как тех, кто к моменту отъезда из России имел уже определенную литературную известность (З. Гиппиус, Тэффи, М. Цветаева), так и тех, кто начал писать только в эмиграции (Н. Берберова, Мать Мария, И. Одоевцева, А. Рахмано-ва). Единственное исключение - Евгения Волкова, чей литературный дебют пришелся на 60-е годы ХХ в.
Авторы сборника пользуются разными литературоведческими подходами. Дж. Спендель, исследуя творчество З. Гиппиус, анализирует мемуары писательницы, до сих пор практически не изученные. В других случаях (например, Н. Каприольо, обращаясь к творчеству Тэффи) автор вскрывает особенности развития творческой индивидуальности писательницы, обращаясь к сложным условиям исторического «перелома», перехода из привычного русского мира в мир новый и чуждый. Трагизм борьбы таланта за выживание в неблагоприятных обстоятельствах становится стержнем работ о творчестве А. Рахмановой (К. Гебауэр и Г. Гесс), Е. Волковой (Фрэнк Гепферт).
Дж. Спендель в работе «Зинаида Гиппиус и "Живые лица"» приоткрывает самые сокровенные страницы мемуаров писательницы, посвященные А. Блоку, Ф. Сологубу, В. Розанову, В. Брюсову, А. Белому, создавая впечатление «взгляда изнутри», непосредственного контакта с автором мемуаров. Происходит как бы литературное «воскрешение» самой Гиппиус в ее доверительном общении с современниками.
Не менее проникновенно личностным звучанием характеризуется работа Э. Баццарелли о Матери Марии. Оценка ее стихотворений обнаруживает глубокую любовь автора статьи к русской поэзии. Выявляя
параллели между литературным миром Матери Марии и творчеством Достоевского, Э. Баццарелли стремится точнее обозначить место ее поэтического наследия в русской литературе. Статья «В кругу идеи преображения мира» (автор - В. Лашчак) представляет собой биографическое исследование, в котором на примере деятельности матери Марии раскрывается идеал «жертвенного служения людям» (с. 75), осветивший ее мученическую жизнь.
В статье В. Лосской «Цветаева: Женское творчество» вновь ставится занимавший многих исследователей вопрос: относятся ли ее стихи к области «женского творчества» или же имеют, скорее, «мужской резонанс»? Автор анализирует не только поэзию, но и драмы, эссе, эпопеи, т.е. жанры, которые самой Цветаевой определялись как «не женские». Исходя из темы «личных чувств» героев, В. Лосская стремится удостовериться, идет ли речь о «типично женских или, наоборот, абсолютно мужских» переживаниях (с. 52). Концентрируясь на анализе «чувства любви и разных его ипостасей» в поэзии Цветаевой, автор приходит к выводу, что ее творчество - «вне норм, вне пола, вне времени» (с. 57). Ибо, хотя творчество ее - абсолютно женское, но выразительность, которую она создает, темы, которые ее волнуют, нельзя назвать ни женскими ни мужскими: они остаются надсексуальными и надчеловеческими (с. 58).
В сборнике одно из центральных мест отведено творчеству Берберовой - о ней три статьи: «Портрет эпохи как автопортрет: Нина Берберова и Ирина Одоевцева» (автор - О. Демидова), «Нина Берберова: Победители и побежденные. Размышления о героинях Берберовой» (Э. Эндерлайн), «Биографический дискурс Берберовой о Чайковском» (П. Деотто).
Э. Эндерлайн проводит свое исследование на материале повестей и рассказов писательницы. Выведенная в заглавие контрастная структура «победители - побежденные» определяет построение автором статьи некой типологической галереи. Как подчеркивает автор, рассматриваемые женские образы «рождены женским взглядом» (с. 96). В различных сопоставлениях Э. Эндерлайн выявляет своеобразие каждой героини. Задаваясь вопросом, как именно Берберова воссоздает «сложные и многогранные» женские образы, автор обращается к рассмотрению традиционных «комплексов»: «физический облик» (с. 97), «внутренний мир» (с. 99), «человеческие отношения» (с. 101). Особое внимание уделено «характерным чертам женского персонажа в творчестве Берберовой»
2004.02.032
160
(с. 106). По убеждению автора, «творчество Берберовой, без сомнения, вписывается в модернистскую литературу» (с. 110). Это подкрепляется и высказываниями самой писательницы, не раз признававшейся в том, сколь сильное влияние на нее оказала французская литература, в частности произведения М. Пруста.
Сопоставительный анализ мемуаров Берберовой и Одоевцевой, проведенный в работе О. Демидовой, вновь ставит вопрос о различии этих двух женщин и писательниц. «Курсив мой» Н. Берберовой и «На берегах Сены» И. Одоевцевой рассматриваются не только как свидетельства эпохи и прожитых в эмиграции лет, но и как способы утверждения двух писательских «я» в жанре мемуаров. У Берберовой - в тоне сухом и жестком, у Одоевцевой - в более мягком, благожелательном. Исследовательница приходит к выводу, что «обе мемуаристки творят не только миф об эпохе, но и автомиф» (с. 89). Понятие «миф», широко распространенное в современном литературоведении, имеет скорее «экстенсивное» применение, и если понятие «исторический миф русской эмиграции» наукой принимается, то «миф Берберовой» или «миф Одоевцевой» (которая, как считает О. Демидова, к автомифологизации и не стремилась) едва ли будут когда-либо приняты в научном обиходе. К конкретной теме взаимоотношений Н. Берберовой с П.И. Чайковским обращается П. Деотто, опираясь в то же время на литературоведческие работы о жанре романа-биографии.
К. Гебауэр и Г. Гесс в своей статье, анализируя «Дневниковые записи» Али Рахмановой, выводят читателя за пределы Франции. Писательница, оказавшаяся поначалу в Австрии, в конце концов поселилась в Швейцарии. Ее горький, трудный жизненный путь, «задокументированный» в «дневниках», стал основой ее романов и повестей. В целом все ее творчество складывается в единую картину субъективного видения эпохи и осмысления собственной жизни, о чем свидетельствуют и ее «Дневниковые записи».
Завершает сборник статья «Мое собственное Я - и все же не я сама: Размышления о пронизанных автобиографическими элементами текстах Евгении Волковой». Немецкий исследователь Ф. Гепферт обращает внимание на сочетание авторского «я» с объективным пониманием и отражением конфликтной эпохи в центральном произведении писательницы «Быль и небыль». Е. Волковой удалось осуществить современную форму обширного романного полотна - романа-эпопеи, вбирающей
в себя роман воспитания и роман формирования личности, становления человеческой судьбы в движении истории.
Т. Николеску
