CC BY
23
разных стран в форме договоров подряда. В связи с этим возникает вопрос, является ли техноглобализм промежуточным этапом глобализации и сохранятся ли отношения кооперации/соревнования в долгосрочном плане в ходе структурных изменений. В-третьих, размеры новых МНФ, руководствующихся новой экономической логикой, могут еще больше ослабить европейские государства, в частности Францию. В этом случае пропасть между государством и предприятием станет реальностью. Кроме того, в результате демилитаризации, сокращения военных расходов и профессионализации армий логика технологического развития начинает расходиться с государственной логикой (кроме области ядерных вооружений), хотя государство и определяет потребности в вооружениях. Но и в этой сфере масштабы МНФ-производителей оружия неизбежно приведут к компромиссу. Риск состоит в значительном сокращении военных исследований в пользу гражданских программ, даже если этот риск остается относительным, учитывая глобальное доминирование западных стран в технологической области. В этих условиях государство может «найти себя», активизируя зоны традиционных компетенций, улучшая деятельность университетов, транспортной сети и т.д.
И.Ю.Жилина
2004.01.034. БАЙОМИ Т., ХААКЕР М. ИНФОРМАЦИОННАЯ ТЕХНОЛОГИЯ И БЛАГОСОСТОЯНИЕ: МЕЖСТРАНОВЫЕ
СОПОСТАВЛЕНИЯ.
BAYOUMI T., HAACKER M. It’s not what you make, it’s how you use it: Measuring the welfare benefits of the IT revolution across countries. - Wash.: IMF, 2002. - 31 p. - (IMF working paper; WP/02/117).
Сотрудники исследовательского отдела МВФ рассматривают макроэкономические последствия применения информационной технологии (ИТ) на основе анализа распределения выгод, получаемых за счет относительного снижения цен на продукцию ИТ. В отличие от многочисленных исследований, посвященных влиянию развития ИТ на объем производства и производительность, авторы задаются вопросом «кому она выгодна?» Ответ важен, поскольку производство изделий ИТ сосредоточено в небольшом числе стран, прежде всего в азиатских странах с формирующимся рынком, а основные объемы сбыта - в США и других наиболее богатых странах.
Авторы отмечают, что развитие любой технологии общего назначения влияет на благосостояние двумя путями. Первоначально основным
источником выгод является относительное снижение цен на продукцию и появление ее новых видов. В более длительной перспективе использование этой продукции другими производителями и соответствующая реорганизация производства ведет к росту совокупной факторной производительности во всей экономике. Проведенное авторами исследование прямого влияния снижения стоимости продукции ИТ на благосостояние приводит к выводу, что выигрывают главным образом потребители, а не производители этой продукции, а влияние динамики стоимости на реальный ВВП не является адекватным показателем распределения выгод.
Предваряя собственный анализ, авторы останавливаются на проблемах статистического учета изменения относительных цен в результате прогресса ИТ, а также измерения влияния ИТ на производительность. Отмечается, что существующие исследования вклада ИТ в экономический рост посвящены в основном двум проблемам: совершенствованию национальной статистики доходов в целях учета быстрых изменений относительных цен и оценке влияния на рост реальных объемов производства производительности капитала (капиталоотдачи), труда и совокупной производительности факторов производства (с выделением сектора ИТ и остальной экономики).
Так, при оценке снижения цен, вызываемого прогрессом ИТ, трудность состоит в том, что большинство изделий (например компьютеры) включают большой спектр различных аппаратных возможностей, подверженных различным изменениям и нововведениям по мере развития технологии, в целях учета которых цены на компьютеры и другие изделия ИТ измеряются с помощью гедонистических индексов цен (с учетом изменений качества продукции). Эконометрические оценки стоимости изделий с различными характеристиками используются для расчета оценок стоимости каждой характеристики, которые затем объединяются для получения оценки стоимости типичного компьютера. Такие расчеты, проведенные для США, показывают значительное снижение относительных цен на многие изделия ИТ (с.5).
Расчеты различных исследователей, сделанные на основе производственной функции, показали значительный вклад ИТ в рост производства в США. Поскольку номинальное соотношение инвестиций в ИТ и ВВП остается в основном постоянным, это отражает прежде всего изменения в качественном составе инвестиций. Также наблюдается рост совокупной факторной производительности, хотя, как отмечают авторы, разграничить влияние самого сектора ИТ, побочных выгод его развития и
других факторов, включая циклические, весьма трудно. Подобные исследования полезны тем, что демонстрируют потенциальный эффект революции ИТ, однако они игнорируют вопрос о том, как в конечном счете распределяются ее выгоды.
Чтобы ответить на этот вопрос, авторы используют два аналитических метода, давшие аналогичные результаты. Первый метод состоит в анализе влияния снижения цен на реальный ВВП и реальный внутренний спрос по большому числу стран на основе сопоставимых данных.
Подробно описывая методику расчетов и источники статистических данных, авторы приводят сравнительные примеры влияния снижения стоимости продукции ИТ на реальный ВВП и реальный внутренний спрос, причем последний, по их мнению, служит лучшим показателем, поскольку потребление является конечной целью экономической деятельности. Подчеркиваются большие различия, наблюдаемые в отдельных случаях из-за различий в структуре продукции ИТ и динамике цен на ее составляющие. При общих высоких показателях роста сектора ИТ в рассматриваемых странах вклад роста производительности в этом секторе в рост ВВП наиболее весом в основных производящих странах: в 1996-2000 гг. его ежегодный показатель составил 6,7% в Сингапуре, 3,3% в Малайзии, 2,1% в Ирландии и примерно 0,3% в США, Великобритании и Японии. В отношении же вклада в рост внутреннего спроса аналогичные показатели имеют значительно более равномерный характер и имеют положительную корреляцию с уровнем среднедушевого дохода: 0,39% в США, 0,31% в Швеции и Великобритании, 0,30% в Сингапуре (с.10, 19-20).
Таким образом, анализ показывает значительную концентрацию выгод в небольшом числе стран с крупным сектором ИТ, имеющим значительную долю в ВВП. Однако тот факт, что основные производители экспортируют основную часть своей продукции ИТ и по мере падения относительных цен на нее они испытывают постоянное ухудшение условий торговли, приводит к тому, что выгоды, возникающие благодаря росту производительности в секторе ИТ, исчезают. В результате наибольшие выгоды с точки зрения внутреннего спроса получают основные потребляющие страны, прежде всего США. Рост реального ВВП не показывает существенной связи с ростом внутреннего спроса, хотя при учете параметра относительных доходов появляется слабая положительная зависимость.
Второй метод, примененный авторами, состоит в измерении выгоды для благосостояния непосредственно путем расчета «социальной экономии», или экономии общественных затрат (social savings) - показателя, уже использовавшегося в анализе последствий технологических революций и представляющего вариант излишка для потребителя (consumer surplus). Преимуществом этого метода является его относительная простота. Социальная экономия представляет разницу в ценах при данной кривой спроса на продукцию, создаваемую новой технологией. Предложение продукции ИТ растет высокими темпами, поэтому можно принять, что траектория реального объема производства и цен в секторе ИТ может быть использована для расчета кривой спроса для каждого вида продукции. Как и в первом случае, расчет проводился по ряду стран с использованием сопоставимых данных.
Рассмотрев источники данных о расходах на закупку продуктов ИТ, дефляторов цен, объемах реального ВВП по 41 стране (исключая страны с переходной экономикой, данные по которым искажены структурными изменениями), и других параметров модели, авторы представляют результаты, которые также показывают, что выгоды достаются основным пользователям, а не производителям продукции ИТ. Так, отмечается, что социальная экономия не демонстрирует тесной связи с объемом производства продукции ИТ в стране. Некоторые страны, получающие наиболее масштабные выгоды, имеют незначительные сектора ИТ (например, Австралия и Новая Зеландия), тогда как крупнейшие производители не находятся в ряду основных получателей выгод (Малайзия, Таиланд, Филиппины).
Рост социальной экономии в США составил примерно 4% ВВП за период 1992-1999 гг. и 5,6% за период 1985-2001 гг. Ряд других стран (Сингапур, Новая Зеландия, Австралия, Великобритания, Швеция, Дания, Нидерланды, Ирландия, Финляндия) приближаются к этому уровню, их показатель составляет от 70 до 80% американского, в Германии, Австрии и Франции - примерно 50%, а в Италии и Греции - около одной трети (с.16).
Основным компонентом роста социальной экономии являются расходы на технические средства (в среднем около 60%), что отражает главным образом более существенное снижение относительных цен на этот вид продукции по сравнению с программным обеспечением. Для стран с относительно низким общим уровнем расходов на ИТ характерна более значительная доля в них расходов на телекоммуникации, что, бла-
годаря не столь высоким показателям снижения относительных цен на телекоммуникационное оборудование по сравнению с компьютерной техникой, означает их относительно более скромный вклад в общую социальную экономию.
Оценки выгод, предоставленных развитием ИТ для США и некоторых других стран, сделанные за период с 1985 и даже с 1992 г., показывают, что они уже сравнимы с общими выгодами, полученными ведущими странами в результате предыдущих технологических революций. Это свидетельствует о более быстрых темпах их приобретения, свойственных революции ИТ.
В заключение авторы подчеркивают важность вывода о перераспределении выгод в пользу потребителей ИТ. Во-первых, он восполняет пробел предыдущих исследований, показавших лишь масштабы влияния революции ИТ в терминах объема выпуска продукции. Во-вторых, хотя проведенное исследование ограничено анализом непосредственных выгод от снижения относительных цен, его центральная идея подкрепляется тем обстоятельством, что дополнительные макроэкономические эффекты роста производительности за счет реорганизации методов производства также связаны с потреблением продуктов ИТ.
И.Г.Минервин
2004.01.035. ПОСТЕЛЬВИНЕЙ О. КАКОЕ БУДУЩЕЕ ОЖИДАЕТ ФРАНЦУЗСКУЮ НАУКУ?
POSTEL-VINAY O. Quel avenir pour la science francaise? // Problemes econ. - P., 2002. - N 2769. - P.9-15.
Сотрудник французского журнала «La Recherche» рассматривает причины спада в научных исследованиях и перспективы развития сферы науки во Франции.
В течение 30 лет после Второй мировой войны государственная политика, опиравшаяся на администраторов и инженеров - выпускников крупных учебных заведений, способствовала развитию науки, в частности ядерных и авиакосмических исследований. Однако в 80-х годах ХХ в. произошли символические для Франции события, связанные, во-первых, с европейской интеграцией и подготовкой французской экономики к глобализации; во-вторых, с принятием законов о децентрализации; в-третьих, с отказом от существования только государственных учебных заведений. Эти события в свою очередь отражают более глубокие явления мирового порядка - появление информационного общества, усили-
