CC BY
80
Управление природными ресурсами: влияние сырьевого бума на макроэкономические показатели, промышленный рост и благосостояние в Индонезии
М.М. Вихардья
Вихардья Мария Моника — специалист по вопросам бедности в представительстве Всемирного банка в Джакарте; Bursa Efek Jakarta, Indonesia; Tower 2, Lantai 12, Jakarta; E-mail: mariamonicawihardja@ gmail.com
Окончание периода сырьевого бума в 2012 г. вновь подвергло Индонезию рискам ценовых колебаний на сырьевых рынках. В статье рассматривается опыт Индонезии в сфере управления природными ресурсами как в период сырьевого бума 2001—2012 гг., так и в последующие годы. Наблюдается значительное сходство индонезийского пути развития с аналогичным опытом других стран с положительным энергобалансом, что в том числе проявляется в форме «вытеснения» нешрьевыа отраслей экономики, протекционизма в торговле, неэффективности фискальной политики, медленного развития человеческого капитала, растущего неравенства, а также ухудшения состояния окружающей среды.
Торговые меры, принятые в период после глобального финансового кризиса 2008—2009 гг., быти направлены на поддержку внутреннего рынка и отечественных производителей, а также на увеличение добавленной стоимости сырьевых товаров путем развития перерабатывающих мощностей. В частности, данный курс отражен в законах о торговле и о промышленности 2014 г. и запрете экспорта минерального сырья, принятом в 2009 г. и вступившем в силу в 2014 г. Индонезия должна перенимать опыт других стран в управлении доходами от экспорта природных ресурсов, в частности, посредством механизма товарного фонда с учетом национальной специфики. Также необходимо наращивать темпы реиндустриализации, производительность труда в сельскохозяйственном секторе (помимо добычи пальмового масла) и потенциал роста в сфере услуг, в том числе туризма и творческой индустрии, содействовать диверсификации производства и торговли. В рамках политики по управлению ресурсами необходимо предусмотреть более жесткие экологические нормы1.
Ключевые слова: Индонезия, сырьевой бум, структурные преобразования, антициклическая фискальная политика, неравенство, деградация окружающей среды
Введение
Сырьевой бум 2001—2012 гг., не принимая во внимание период мирового финансового кризиса в 2008 г., подчеркнул уязвимость ресурсо-ориентированной экономики Индонезии к внешним шокам. Индонезия не впервые испытала сырьевой бум и была вынуждена впоследствии прибегнуть к корректировке экономической политики. В 1970-е годы имели место два скачка цен на нефть — в 1973—1974 гг. и в 1979—1980 гг. В начале 1980-х годов Индонезии удалось принять меры, позволившие избежать
1 Перевод выполнен м.н.с. Центра исследований глобального управления Института международных организаций и международного сотрудничества НИУ ВШЭ А.Г. Сахаровым. Материал поступил в редакцию в мае 2015 г.
вызовы глобального управления в области энергетики
негативных последствий. Политическая экономия 1980-х и, в частности, технократы так называемой Мафии Беркли, оказали значительное влияние на экономическую политику президента Сухарто, проводимую под его четким руководством. Период после нефтяного бума в конце 1980-х и на протяжении 1990-х годов характеризовался подъемом индонезийской промышленности, ростом производства товаров и экспорта, что способствовало поддержанию высоких среднегодовых темпов роста экономики — около 7%. Окончание сырьевого бума в 2012 г. вновь выявило уязвимость Индонезии к рискам ценовой волатильности на рынках сырья. В рамках данной работы рассматривается опыт Индонезии в сфере управления природными ресурсами как в период сырьевого бума 2001—2012 гг., так и в последующие годы. Какие выводы могут быть сделаны на основе данного опыта? «Основным вызовом "ресурсного проклятия" является прохождение страной периода окончания бума» [Garnaut, 2015].
В данной статье утверждается, что сырьевой бум 2001—2012 гг. был шагом назад на пути индустриализации индонезийской экономики, подпитываемой ростом потребления и добывающей промышленности. Это стало очевидно по окончании бума, в 2012 г., когда наблюдалось снижение большинства основных экономических показателей. Доходы от продажи природных ресурсов по высоким ценам были потрачены на плохо таргетированные энергетические субсидии, а не на продуктивные инвестиции, например, в развитие инфраструктуры и/или создание резервного фонда. Значительная доля экспорта сырья вызвала легкую форму «голландской болезни», что способствовало вытеснению несырьевых отраслей экономики. Кроме того, в период сырьевого бума в Индонезии существенно повысился уровень неравенства, а также ухудшилось состояние окружающей среды. Опыт Индонезии в этом отношении коррелирует с аналогичным опытом других государств, обладающих большими запасами природных ресурсов [ODI, 2006].
Успешный опыт экономической стабилизации в Индонезии в период после нефтяного бума 1970-х годов
В 1973—1974 гг. и 1979—1980 гг. Индонезия получала высокие доходы от повышения нефтяных цен (табл. 1). Это позволило стране преодолеть проблемы платежного баланса и бюджетных ограничений, унаследованных еще с периода правления Сукарно. Очень важно, что Индонезия использовала нефтяные доходы для осуществления масштабных программ развития, в том числе строительства объектов инфраструктуры, развития социальной сферы в сельской местности и отдаленных регионах [Thee, 2008]. Многие из этих региональных проектов осуществлялись в рамках так называемой президентской инструкции (Instruksi Presiden). Индонезия не была единственной страной, зависимой от сырьевых доходов в вопросах осуществления региональных программ развития. Многие развивающиеся страны достигали высоких темпов экономического роста на ранних стадиях догоняющего развития именно за счет использования государственных доходов от сырьевой ренты в целях содействия развитию [Hill, 2000; Garnaut, 2015].
Несмотря на то, что нефтяные доходы были использованы в целях содействия развитию регионов страны, период сырьевого бума 1970-х годов совпал с проведением в Индонезии политики импортозамещения и индустриализации. Нефтяной бум 1970-х годов способствовал принятию Индонезией одной из наиболее внутренне ориентированных стратегий развития промышленности среди азиатских стран. В ходе первой «простой» фазы импортозамещения Индонезия ввела тарифные и нетарифные ограничения, в том числе полный запрет импорта некоторых видов товаров, производимых
Таблица 1. Экспорт нефти в Индонезии, 1969/70 — 1975/76 гг.
Период Экспорт нефти, млн долл. США
1969/70 384
1972/73 965
1973/74 1,729
1974/75 3,727
1975/76 4,204
Источник: Thee [2008].
в стране, позволив отечественным производителям потребительских товаров занять внутренний рынок. В конце 1970-х годов Индонезия приступила к осуществлению второй «простой» фазы политики импортозамещения, включавшей «углубление структуры промышленности». Правительство выступило с государственной программой импортозамещения, подразумевавшей создание ряда первичных отраслей экономики, находящихся в государственной собственности. Однако государственный план «углубления структуры промышленности» оказался лишь «масштабным мероприятием по импортозамещению, не имевшим никакого отношения к повышению эффективности и экспортного потенциала» [Thee, 2009; Negara, Wihardja, 2015]. Более того, «эта промышленная стратегия была поддержана государственным/военным бюрократическим аппаратом, чьим экономическим интересам отвечало создание новых масштабных государственных отраслей промышленности» [Ibid.]. Правительством также были выдвинуты «программы удаления», в рамках которых производители обязывались использовать все больше отечественных деталей и комплектующих. Эта инициатива негативно сказалась на экспортно-ориентированных компаниях, испытывавших необходимость в высококачественных комплектующих. «Программа удаления» не достигла ожидаемого результата — Индонезия до сих пор зависит от импорта промышленных товаров [Negara, Wihardja, 2015].
После десятилетия высоких цен на нефть в 1970-е годы Индонезия начала испытывать недостаток средств, вызванный падением цен в 1982 г. и 1986 г. С целью снижения зависимости от экспорта энергоносителей, страна отошла от политики импортоза-мещения, приняв экспортно-ориентированную стратегию развития промышленности. Окончательный переход к поддержке экспорта был совершен лишь в 1986 г., после второго, более существенного, чем в 1982 г., падения цен на нефть. В результате у экспортеров появилась возможность покупать сырье у иностранных и отечественных производителей по международным ценам. Правительство также начало проводить активную курсовую политику с целью поддержания эффективного валютного курса на конкурентном уровне для стимулирования несырьевого экспорта. Было также принято новое налоговое законодательство, призванное компенсировать падение нефтяных доходов посредством повышения подоходных, корпоративных налогов, налога на добавленную стоимость, а также проведения более жесткой фискальной политики [Thee, 2008]. Была проведена дерегуляция банковского сектора, банкам с государственным участием было позволено свободно определять процентные ставки, кредитные лимиты также были подняты. Продолжая курс на снижение зависимости от экспорта нефти и природного газа, правительство приняло ряд мер по улучшению инвестиционного климата как для отечественных, так и для иностранных инвесторов, путем устранения сложных регуляторных механизмов [Ibid.]. Наряду с реформами в сфере торговли индонезийское правительство также провело дерегуляцию прямых иностранных инве-
стиций, сняв ограничения, введенные в 1974 г. Наиболее значительная либерализация прямых иностранных инвестиций произошла в 1994 г.
Комплекс реформ 1983 г. успешно нивелировал негативные последствия падения нефтяных цен для индонезийской экономики. Основная заслуга в результативности реформ была приписана влиятельным технократам, являвшимся советниками Сухар-то. К началу 1990-х годов экономика была в значительной степени диверсифицирована и не зависела исключительно от конъюнктуры сырьевых рынков (табл. 2). Ускоренный рост экспортно-ориентированных инвестиций в новых индустриальных странах (НИС), таких как Республика Корея, Япония, Тайвань, Гонконг и Сингапур, стал результатом как «факторов притяжения», так и «факторов отталкивания». «Факторы притяжения» включают все вышеозначенные торговые и инвестиционные реформы, в то время как «факторами отталкивания» можно считать значительное повышение курсов валют НИС и быстрый рост размеров оплаты труда в этих государствах, отмену валютного контроля тайваньским правительством в 1986 г., поддержку корейским правительством инвестиций отечественных компаний в страны Юго-Восточной Азии, а также развитие зоны свободной торговли Батам с расчетом на то, что туда могут быть перемещены сингапурские трудоемкие производства [Thee, 2008].
Таблица 2. Промышленный рост в Индонезии и ряде стран АСЕАН, 1965—1996 гг.
Добавленная стоимость в промышленности, млн долл. США Добавленная стоимость в промышленности, % к ВВП Экспорт промышленных товаров, % к общему экспорту
Год 1970 г. 1996 г. 1965 г. 1996 г. 1965 г. 1996 г.
Индонезия 994 58,244 8 25 4 51
Малайзия 500 34,030 9 34 6 76
Филиппины 1,622 18,908 20 23 6 84
Таиланд 1,130 51,525 14 29 3 73
Источник: Thee [2008].
В 1990-е годы Индонезии удалось провести индустриализацию посредством быстрого увеличения экспорта промышленных товаров. В то время Китай еще не доминировал на мировом рынке в данной отрасли. Индонезийская экономика также обладала избытком рабочей силы, что привлекало в страну трудоемкие производства. Еще одним фактором относительно быстрой индустриализации страны была значительно меньшая, по сравнению с современной ситуацией, степень фрагментации производственных сетей. Это позволило Индонезии достичь соотношения экспорта промышленных товаров к ВВП в 25%, и 51% к общему объему экспорта в 1996 г. (табл. 2).
Сырьевой бум 2001-2012 гг.: период высоких цен на сырье
Успешная экономическая стратегия конца 1980 — начала 1990-х застопорилась в политической, социальной и экономической нестабильности в период азиатского финансового кризиса 1997—1998 гг. Повсеместная коррупция, кумовство и сговор, сопутствовавшие высоким темпам экономического роста в 1980-е и 1990-е годы, привели к политической и социальной нестабильности, вызванной девальвацией рупии и крахом банковского сектора с последующим коллапсом реального сектора экономики. К 1999 г. удалось вос-
становить политическую стабильность путем перехода к избирательной демократии нового образца. К этому времени международная экономическая ситуация коренным образом изменилась. Китай демонстрировал беспрецедентные темпы экономического роста вследствие открытия внутренних рынков, он занял лидирующие позиции в сфере экспорта промышленной продукции трудоемких производств. Двузначные темпы роста в Китае и Индии подстегнули глобальный спрос на ресурсоемкую продукцию, что оказало существенное влияние на цены. Конкурентоспособность Китая в сфере производства промышленных товаров нижнего ценового сегмента в сочетании с резким повышением цен на сырьевые товары обусловила возвращение добывающим мощностям Индонезии статуса конкурентного преимущества страны в международной торговле [Garnaut, 2015]. Азиатский финансовый кризис 1997—1998 гг. также негативно сказался на индонезийской промышленности, вернувшейся от двузначных темпов роста, фиксировавшихся до кризиса, к низким однозначным показателям. Предприятия, в высокой степени зависимые от импортных комплектующих, не могли продолжать работу в связи с девальвацией рупии в сочетании со значительным падением покупательной способности индонезийцев и коллапсом банковского сектора.
Однако вскоре после азиатского финансового кризиса 1997—1998 гг., который вынудил президента Индонезии Сухарто уйти в отставку после 32 лет правления, резкое повышение цен на пальмовое масло и уголь (рис. 1), в сочетании с началом практики выдачи региональными правительствами лицензий на добывающую деятельность и переходом от договорного к лицензионному порядку в горнодобывающем секторе, привело к росту добычи пальмового масла и угля, ставших основными драйверами роста экспорта в период сырьевого бума 2001—2012 гг.
Доля промышленных товаров в индонезийском экспорте также существенно снизилась в результате сдвига от промышленно-ориентированной к сырьевой модели развития за счет повышения доли сельского хозяйства и угольной промышленности (рис. 2). К 2014 г. пальмовое масло и уголь возглавили список экспортных товаров, составив в совокупности около 20% общего объема экспорта страны (рис. 3). В 1999 г. этот список возглавляли нефть, нефтепродукты и природный газ. Успешный опыт диверсификации экономики в период после окончания нефтяного бума был нивелирован. «С началом сырьевого бума в ранних 2000-х годах важность промышленности и перерабатывающей отрасли в структуре экспорта снизилась по отношению к сырьевому сектору» [World Bank, 2014a]. При детальном анализе структуры экспорта промышленных товаров с разделением на группы переработанного сырья и других промышленных товаров действительно наблюдается снижение роли производственного сектора (рис. 3). Экспорт индонезийских товаров в Китай (второе крупнейшее направление экспорта Индонезии) расширялся за счет увеличения доли добывающей отрасли и сельского хозяйства (рис. 4).
Окончание сырьевого бума и его точный срок не были предсказуемыми. Несмотря на то, что предложение некоторых видов сырья, важных для Индонезии с точки зрения обеспечения экспортного потенциала (например, пальмовое масло), крайне неэластично, избыточное количество сырья на рынке привело к снижению цен по мере ослабления спроса. Также негативно сказалось на уровне цен и замедление роста в странах — крупнейших импортерах индонезийского пальмового масла — Китае и Индии. Структурные реформы в Китае привели к резкому падению темпов роста в этой стране. Показатели роста ВВП Индии также снизились в 2 раза за последние несколько лет. Так как существуют товары — субституты пальмового масла, такие как соевое масло, снижение цен на них приводит к сокращению спроса и, соответственно, цен на пальмовое масло.
1400.00-1 1200.001000.00800.00600.00-
Пальмовое масло
-Уголь
0.00 0.00
O^Wn^LnCDNCOOOT-CNCO^LntDNODOlO^IMn^Ln
0)<лслсл0)слслсл0)0)0000000000000000
Рис. 1. Цены на уголь и пальмовое масло, 1999 — 2-й квартал 2015 г. Источник: WB Pink Sheet.
120.00-|
Рис. 2. Структура экспорта по товарным группам, 1999—2014 гг. Источник: расчеты персонала Всемирного банка.
Щ Промышленные товары 0 Древесина
□ Продукты горнодобывающей отрасли и минеральное сырье
О Сельхозсырье щ Нефть и газ
Таблица 3. Структура экспорта, % к общему объему экспорта
Товарная группа %, 2014 г. Товарная группа %, 1999 г.
Уголь 11,82 Нефть/нефтепродукты 9,28
Пальмовое масло 9,91 Природный газ 8,95
Природный газ 9,75 Одежда 7,93
Химические продукты 6,84 Фанера 5,24
Нефть/нефтепродукты 5,40 Прочие промышленные товары 5,21
Одежда 4,40 Химические продукты 4,48
Прочие промышленные товары 3,41 Бумага и бумажные изделия 3,98
Транспортное оборудование 3,06 Текстиль 3,78
Резина 2,73 Обувь 3,29
Электронные компоненты 2,44 Медь 3,12
Общая доля ведущих 10 товарных групп 59,76 Общая доля ведущих 10 товарных групп 55,28
Источник: расчеты персонала Всемирного банка.
Рис. 3. Доля отдельных товарных групп в структуре экспорта, % Источник: World Bank [2014a].
вызовы глобального управления в области энергетики
3 000 000 п
2 500 000 Н
□ Промышленные товары □ Продукты горнодобывающей и Нефть и газ
отрасли и минеральное сырье
■ Древесина □ Сельхозсырье
Рис. 4. Экспорт из Индонезии в Китай, январь 2000 — октябрь 2014 г.
Источник: расчеты персонала Всемирного банка.
Влияние сырьевого бума на фундаментальные
макроэкономические показатели
Высокие темпы экономического роста в Индонезии в период сырьевого бума, достигавшие в среднем около 6% в год, были обусловлены преимущественно ростом внутреннего потребления, инвестиций и чистого экспорта (рис. 5). Стабильно растущие цены на сырьевые товары в 2003—2007 гг. и 2009—2010 гг. явились главным фактором роста экспорта Индонезии, что повлекло за собой повышение прибыли компаний, рост благосостояния домохозяйств, увеличение доходов бюджета и, как следствие, рост внутреннего потребления, производства и импорта [World Bank, 2015]. В сочетании с молодостью населения страны эти процессы привели к ускоренному формированию среднего класса.
Между тем значительное увеличение инвестиций преимущественно приходилось на долю горнодобывающего сектора и строительства, что привело к повышению доходности недвижимости и росту фондовых индексов в период с 2001 г. по 2010 г. (рис. 6). Кроме того, расширение объема портфельных инвестиций в некоторой степени стало следствием: 1) относительно высокой по сравнению с соседними странами процентной ставки (около 6,4% в среднем в период 2009—2012 гг.) в сочетании с умеренным уровнем инфляции (около 5% в среднем в период 2009—2012 гг.); 2) периода «легких денег» глобального роста ликвидности, часть которых Индонезия инвестировала после глобального финансового кризиса; а также 3) политической стабильности в стране.
Все макроэкономические показатели демонстрируют укрепление макроэкономической стабильности в стране в период бума, за исключением 2008 г.: улучшение тор-
гового баланса (рис. 7), сальдо платежного баланса (рис. 8), повышение курса рупии и рост международных резервов (рис. 9), мягкая денежно-кредитная политика, проводимая с целью стимулирования экономического роста (рис. 10).
-4
-Частное потребление
---Государственные расходы
Рис. 5. Вклад в экономический рост, 2001—2012 гг. Источник: СЕ1С, расчеты автора.
6 000.000 5 000.000 4 000.000 -3 000.000 -2 000.000 -1 000.000 -0.000
■ Вложения в основные фонды -Чистый экспорт
700.000 600.000 500.000 400.000 300.000 200.000 100.000 0.000
- Индекс фондового рынка: Jakarta Composite
- Индекс Indonesian Stock Exchange: недвижимость
Рис. 6. Индекс цен фондового рынка, январь 1996 — январь 2015 г. Источник: СЕ1С.
Несмотря на высокие темпы роста и макроэкономическую стабильность, прибыль от сырьевого бума не была использована для восстановления конкурентоспособности индонезийской промышленности и развития производства в период после азиатского кризиса 1997-1998 гг.
Млрд долл 45,0 -| 40,0 35,0 -30,0 25,0 -20,0 15,0 -10,0 5,0 0,0 -5,0-10,0 -
США
| Ья I
1998 1999 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012
Чистый экспорт ненефтегазовых секторов
j Чистый экспорт нефтегазового сектора
Общий торговый баланс
Рис. 7. Годовой торговый баланс Индонезии, 1998—2012 гг. Источник: National Bureau of Statistics.
15 000.00 л
10 000.00-
5 000.00
0.00
-5 000.00-
-10 000.00 J
- Платежный баланс: текущий счет
.....Платежный баланс: счет
движения капитала
---Платежный баланс
Рис. 8. Платежный баланс, 3-й квартал 2007 — 3-й квартал 2013 г. Источник: CEIC.
120 000.000 -100 000.000 -80 000.000 -60 000.000 -40 000.000 -20 000.000
0.000
14 000.000 12 000.000 10 000.000 8 000.000 6 000.000 4 000.000 2 000.000 0.000
- Резервные активы
- Валютный курс: рупия к доллару США
Рис. 9. Курс по текущим операциям и международные резервы, январь 2008 — апрель 2013 г. Источник: СЕ1С.
16.000 п
14.000 -
12.000
10.000
8.000 -
6.000
Краткосрочная
процентная
ставка
Учетная ставка
4.000
2.000
0 10
Рис. 10. Краткосрочные процентные ставки и учетные ставки, июль 2005 — апрель 2013 г. Источник: СЕ1С.
Одной из очевидных причин неудачи реформ в Индонезии является структура бюджетных расходов. Так, в 2013 г. около трети расходов бюджета ушло на плохо тар-гетированные энергетические субсидии. Подобная структура расходов в сочетании с недостатком дисциплины региональных органов власти в том, что касается продуктивного использования бюджетных средств (большая часть местных бюджетов расходуется на содержание штата сотрудников), ограничила возможности центрального правительства по развитию конкурентоспособности промышленности, в частности, строитель-
ства объектов инфраструктуры, развития человеческого капитала, диверсификации экономики с целью минимизации последствия внешних шоков. В то же время население Индонезии наращивало уровень потребления.
Вскоре после окончания периода сырьевого бума макроэкономические показатели начали ухудшаться. В 2012 г., впервые после азиатского финансового кризиса 1997— 1998 гг., был зафиксирован дефицит торгового баланса. Ко 2-му кварталу 2014 г. соотношение дефицита платежного баланса к ВВП составило 4,3%. Спрос на импортные товары оставался высоким, его стимулировал постоянный рост потребления в стране. Однако отечественные производители были не в состоянии быстро среагировать на этот спрос. Медленная структурная трансформация и опора на экспорт сырья в период бума обусловили сокращение экспорта по окончании периода высоких цен в 2011 г. Промышленность и сектор услуг не смогли компенсировать падение экспорта сырья. Не способствовало росту промышленного экспорта и падение курса рупии.
В 2013 г. произошло ослабление по счету движения капитала, платежный баланс также показал дефицит. Было зафиксировано сокращение международных резервов, сопровождающееся падением рупии относительно долл. США. К концу 2014 г. курс рупии, преодолев важный психологический барьер, снизился до 12,100 за 1 долл. США. Произошло ужесточение денежно-кредитной политики — процентная ставка была поднята с 5,75% в конце 2012 г. до 7,50% к октябрю 2015 г. Несмотря на снижающиеся темпы инфляции, произошла смена курса финансовых властей — с поддержки роста на обеспечение стабильности. К июлю 2014 г. правительство пересмотрело бюджет на 2014 г., сократив расходы отраслевых министерств на 43 трлн рупий [World Bank, 2014b].
Влияние сырьевого бума на промышленное развитие
Во время сырьевого бума Индонезия испытала проявления «голландской болезни» в легкой форме — высокие доходы от продажи сырья подпитывали рост процентных ставок до значений, при которых промышленность стала неконкурентоспособна на мировом рынке. В период с 2000 по 2012 г. эффективный валютный курс вырос почти на 24% [Nehru, 2012]. Это оказало влияние на темпы роста товарного сектора в Индонезии, в том числе на экспорт промышленных товаров. Роль промышленности существенно снизилась по всем показателям со времени азиатского кризиса 1997—1998 гг. — добавленной стоимости, доле в общем объеме экспорта, доле занятых. Неру утверждает, что существуют свидетельства, подтверждающие связь повышения протекционистского характера проводимой страной политики и роста курса рупии [Ibid.].
Промышленный сектор потерял конкурентоспособность на мировом рынке не только в связи с повышением курса рупии, но и по ряду других причин: плохое состояние инфраструктуры, проблемы с приобретением земельной собственности, высокие издержки и логистические трудности, связанные с экспортом/импортом и перемещением товаров между островами, чрезмерная сложность регуляторной среды, жесткое трудовое законодательство, а также недостаток квалифицированных кадров. Это отражается в наборе индикаторов, таких как Logistics Performance Index, Ease of Doing Business и др. Экономический рост в период сырьевого бума достигался в основном за счет добычи сырья и развития низкопроизводительного сектора услуг, что повлияло на создание рабочих мест, производительность труда, трудовые доходы. Было очевидно, что не предпринимается никаких попыток проведения реформ с целью решения вышеозначенных проблем и придания стимула росту конкурентоспособности индонезийской промышленности и других секторов.
По окончании сырьевого бума в 2012 г. в Индонезии наблюдалась «паника», связанная с тем, что добыча природных ресурсов перестала поддерживать высокие темпы экономического роста, в то время как годовой торговый баланс, впервые с 1998 г., показывал дефицит. Счет текущих операций в 2012 г. также продемонстрировал резкий разворот — от небольшого профицита, зафиксированного по итогам 2011 г., к дефициту в 2,7% ВВП. В середине 2012 г. падение было обусловлено быстро сокращающимся несырьевым профицитом торгового баланса, а в дальнейшем — расширением нефтяного дефицита.
Первая реакция в рамках торговой политики властей по окончании сырьевого бума резко отличалась от мер, принятых в аналогичной ситуации в 1980-х годах. В этот раз политика была направлена на защиту внутреннего рынка и отечественной промышленности и имела целью увеличение добавленной стоимости сырья путем его переработки. Этот курс отражен в законах о торговле и о промышленности 2014 г. «Реализация недавно утвержденных законов о торговле и промышленности является сильной правовой базой для успешного проведения политики импортозамещения, развития перерабатывающих отраслей с целью снизить зависимость промышленности от импортных компонентов и оборудования»2. Вышеупомянутые законы также «не отражают суть и порядок функционирования глобальных цепочек добавленной стоимости и технологического обмена» [Nellor, 2015]. Растущий индонезийский средний класс воспринимался иностранными конкурентами в качестве цели. Некоторые меры правительства были направлены на защиту огромного отечественного рынка (см. [Anas, 2012; Wihardja, Siregar, 2015; Wihardja, 2014]), в их числе: нетарифные барьеры в отношении импорта продукции садоводства и готовой продукции, экспортный налог на минеральное сырье и т.д. Однако большинство этих инициатив были направлены на извлечение выгоды. Эти меры, принятые после окончания сырьевого бума, в большей степени отражали политику руководства страны в период нефтяного бума, нежели в последующий период.
Не так давно правительство также осуществило выборочную интервенцию, поддержав ряд отраслей посредством фискальных и нефискальных стимулов (судостроительная отрасль) и принятия требований местного компонента в сфере автомобилестроения и телекоммуникаций. Прямые иностранные инвестиции все больше попадают под ограничения, особенно в сфере добычи полезных ископаемых.
По-прежнему не ясно, в каком направлении будет развиваться структурная трансформация индонезийской экономики. Большая часть необходимых реформ будет носить долгосрочный характер, однако люди, обличенные властью в рамках новой демократической системы, принимают более конъюнктурные и непродуманные решения, не учитывая перспективных издержек и преимуществ. Модель принятия решений также недостаточно четко скоординирована, поскольку правительство и парламент разделены в значительно большей степени, чем в 1980-е годы. Все это негативно сказывается на потенциале развития инвестиционного климата, так как законодательство становится все более неопределенным и непоследовательным, особенно в части, касающейся добывающих предприятий, равно как и других отраслей, в том числе трудоемких.
2 RI to Focus on Import-Substitution Industry // The Jakarta Post. 2014. 7 February. Режим доступа: http://www.thejakartapost.com/news/2014/02/07/ri-focus-import-substitution-industry.html (дата обращения: 28.01.2016).
В качестве примера можно обратиться к запрету на экспорт минерального сырья, введенному в 2009 г. в рамках Закона о добыче угля и минерального сырья (Закон № 4, 2009). Одним из наиболее значительных нововведений данного закона является требование повышения добавленной стоимости к добывающим предприятиям путем переработки и очистки руды в стране (гл. 102—103). 1 января 2014 г. правительство Индонезии объявило о запрете экспорта минерального сырья (помимо угля). Однако еще до вступления запрета в силу начались переговоры на высоком уровне между представителями правительства и добывающих компаний, в особенности крупных компаний со значительной долей экспорта и высокими налоговыми отчислениями, о возможных исключениях в рамках данного запрета. К 2015 г. полностью запрещен лишь экспорт никеля и бокситовой руды, которые, по оценкам правительства, будут иметь значительно более высокую добавленную стоимость после переработки.
В период, когда Индонезии необходимо сокращать дефицит по счету текущих операций и бюджетный дефицит, введенные экспортные ограничения стали фактором, негативно влияющим на рост. Вклад роста чистого экспорта в годовые темпы роста в 1-м квартале 2014 г. сократился до —0,1%, тогда как в 4-м квартале 2013 г. рост чистого экспорта являлся основным фактором развития экономики [World Bank, 2014b], что отчасти связано с большими объемами экспортируемого минерального сырья в период до вступления запрета в силу. «Снижение реального экспорта в 1-м квартале 2014 г. было обусловлено снижением экспорта угля, а также практически полной остановкой экспорта руд, шлаков и золы» [World Bank, 2014b, p. 3]. Запрет на экспорт минерального сырья способствовал сокращению не только баланса текущих операций, но и фискального баланса за счет снижения налоговых поступлений от экспорта полезных ископаемых, сокращения занятости из-за закрытия некоторых горнодобывающих компаний и снижения уровня выпуска.
Прошедшее десятилетие сырьевого бума привело к появлению новых вызовов для промышленного развития. И. Коксхед и М. Ли утверждают, что высокая ресурсообе-спеченность Индонезии способствует снижению доли продукции, основывающейся на высококвалифицированном труде, в общем объеме экспорта, в то время как прямые иностранные инвестиции и развитие человеческого капитала увеличивают ее [Coxhead, Li, 2008]. Это, в свою очередь, создает препятствия для диверсификации производства и торговли, а диверсификация могла бы способствовать снижению зависимости Индонезии от внешних шоков.
Трудности реформ на современном этапе намного серьезнее, чем в 1980-е годы, из-за разительно отличающейся глобальной экономической конъюнктуры. Во-первых, соотношение отдачи от капиталовложений и отдачи от труда сейчас намного выше, что привлекает больше финансовых инвестиций, чем инвестиций в реальный сектор. Во-вторых, структура производства значительно более фрагментирована. Таким образом, доля промышленности в ВВП в странах, проходящих период индустриализации, может не быть настолько высокой, как требовалось в 1980-е годы. Возможно, именно поэтому деиндустриализация происходит на значительно более низком уровне экономического развития, чем в 1980-е годы [Rodrik, 2015]. Кроме того, определяющее значение приобрела специализация, и роль импортированных компонентов в производстве возросла. В-третьих, доля труда в структуре доходов снизилась как в Индонезии, так и по всему миру, что значительно усложняет процесс создания рабочих мест в мире технологий, автоматизации и робототехники. Все эти факторы представляют значительные вызовы для структурной трансформации индонезийской экономики на современном этапе.
Влияние сырьевого бума на благосостояние в Индонезии
Несмотря на определенные издержки с точки зрения индустриального развития Индонезии, сырьевой бум поддерживал устойчивость макроэкономических показателей страны. В данном разделе анализируется влияние бума на благосостояние индонезийских граждан помимо растущих категорий домохозяйств со средним и высоким уровнем доходов. Сырьевой бум повлиял на благосостояние посредством воздействия на занятость, производительность труда, уровень доходов и цен в экономике.
Прежде всего, сырьевой бум способствовал снижению доли труда в структуре доходов, поскольку добыча полезных ископаемых, переработка и очистка сырья являются капиталоемкими отраслями. Таким образом, большую выгоду за прошедшее десятилетие высоких цен на сырье получили люди, имеющие доступ к капитальным ресурсам. Очевидно, что эти люди находятся в верхнем сегменте распределения доходов. Данная тенденция подтверждается ростом коэффициента Джини на 10 п.п. за прошедшие 10 лет. Кроме того, реальная заработная плата неквалифицированных работников, составляющих основную часть рабочей силы, устойчиво снижалась в последние пять лет, в то время как заработная плата квалифицированных работников росла, увеличивая разрыв в уровне доходов между неквалифицированной и квалифицированной рабочей силой. В Индонезии жесткое трудовое законодательство и подоходные/корпоративные налоги негативно сказываются как на работниках, так и на работодателях. В то же время капиталовложения практически не облагаются налогами, отчасти в связи с недостатком данных о доходах с капитала и утечке капитала в офшоры.
Во-вторых, спад темпов промышленного развития способствовал практически полной остановке роста производительности. Средние темпы роста производительности (ВВП в рупиях на единицу труда) снизились с 4,8% в 1992—1997 гг., 3,8% в 2001—2005 гг. до 3,4% в 2007—2012 гг., в то время как промышленное производство замедлялось с 4,8%, 4,7% до 0,2% соответственно (рис. 11). К 2011 г. производительность индонезийской промышленности была ниже, чем в таких странах, как Филиппины, Малайзия и Таиланд [World Bank, 2014a]. Растущий уровень оплаты труда при замедлении роста производительности привел к тому, что удельные издержки на рабочую силу в Индонезии растут быстрее, чем в соседних странах, что приводит к снижению конкурентоспособности индонезийских предприятий. Это значительно осложняет структурную трансформацию экономики в целом. Большая часть сельскохозяйственных работников из сельской местности переехали в города, чтобы найти работу в низкопроизводительных предприятиях сектора услуг. В период после 2000 г. создание рабочих мест происходит в основном за счет таких предприятий.
В-третьих, существенная часть доходов от продажи сырья в период бума была направлена на развитие добывающей отрасли и строительство, что способствовало повышению цен на недвижимость, вместо того, чтобы инвестировать в повышающую производительность инфраструктуру [World Bank, 2015]. Также не произошло улучшения качества государственных услуг в регионах, богатых природными ресурсами [Ibid.]. Повышенные цены на недвижимость были выгодны тем, кто уже владел недвижимым имуществом, негативно сказываясь на тех, кто собирался приобрести ее впервые. Рост цен на недвижимость сопровождался также 20-кратным ростом курса акций добывающих компаний (в основном добывающих уголь и минеральное сырье) [Ibid.].
В-четвертых, сырьевой бум спровоцировал конкуренцию за сельскохозяйственные земли и участки леса, создав дополнительную нагрузку на окружающую среду. Трансформация угодий в основном касалась переориентации земель от выращивания
20.0 1
15.0 -
10.0
5.0
0.0
-0.0 -
-5.0 J
§ 4
I
L
И 1992-1997 □ 2001-2006 □ 2007-2012
Я '
О I
Iii
Ii
te 1
О ■=
s £ 2 I- ч о
Рис. 11. Средний уровень роста производительности по отраслям
Источник: World Bank [2014a].
риса на производство пальмового масла (рис. 12), что привело к падению производительности в связи с сокращением урожайности на сохранившихся рисовых полях. Кроме того, чрезмерно быстрое развитие добывающей отрасли и рост площадей плантаций вытесняют лесные массивы. Площадь лесов в Индонезии сократилась с около 70% территории страны в 1990 г. до чуть более 50% на сегодняшний день [Thee, unpublished]. В результате Индонезия вышла на одно из первых мест в мире по уровню загрязнения воздуха, уступая лишь Китаю и Индии [Ibid.].
Загрязнение, в свою очередь, негативно сказывается на здоровье населения, в особенности в провинциях Риау, Суматра и Калимантан, а также в Малайзии и Сингапуре. Лесные пожары и возгорания торфяников, возникающие в результате расчистки местности под сельскохозяйственные угодья, в том числе в целях производства пальмового масла, оказывают значительное воздействие на жизнь и здоровье людей, в особенности детей. По оценкам Сина Джаячандрана [Jayachandran, 2008], лесные пожары 1997— 1998 гг., происходившие в основном на островах Суматра и Калимантан, привели к тому, что в рамках переписи населения 2000 г. Индонезия недосчиталась 15600 детей вследствие воздействия загрязненного воздуха на беременных женщин. На момент написания данной работы горят 3,5 млн гектаров леса в провинциях Риау, Суматра и Калимантан, что превосходит пожары 1997—1998 гг. Вина за пожары возлагается на крупные конгломераты производителей пальмового масла3.
3 Walhi: Berikut Korporasi-korporasi di Balik Kebakaran Hutan dan Lahan Itu. 2015. 6 October // Mongabay.co.id. Режим доступа: http://www.mongabay.co.id/2015/10/06/berikut-korporasi-korporasi-di-balik-kebakaran-hutan-dan-lahan-itu/ (дата обращения: 28.01.2016); Minister blasts execs of firm that denied burning forest. 2015. 13 October // The Straits Times. Режим доступа: http://www.straitstimes.com/ asia/se-asia/minister-blasts-execs-of-firm-that-denied-burning-forest (дата обращения: 28.01.2016).
с^с^с^с^с^с^с^с^с^с^с^с^сэоооо
Рис. 12. Посевные площади сельскохозяйственных культур, 1961—2011 гг. Источник: Dawe [2014].
В-пятых, несмотря на десятилетие сырьевого бума, уровень бедности среди занятых в добывающей отрасли является самым высоким в стране (табл. 4). Необходимо повышение качества управления в добывающем секторе экономики, чтобы занятые в нем люди получали адекватную выгоду от повышения цен на добываемое ими сырье.
Таблица 4. Уровень бедности среди занятых по секторам экономики, 2014 г.
Сектор занятости Число бедных Рабочая сила Уровень бедности
Всего Всего Всего, %
Выращивание риса и зерновых 3,788,601 20,811,526 18
Садоводство 616,493 3,125,984 20
Плантации 1,283,685 10,890,623 12
Рыбный промысел 306,684 2,176,921 14
Животноводство 527,945 2,933,597 18
Лесное хозяйство и прочая сельхоздеятельность 178,584 691,051 26
Горнодобывающая промышленность 126,604 1,475,367 9
Перерабатывающая промышленность 1,148,665 14,931,475 8
Электрогенерация и газовая отрасль 6,913 381,317 2
Строительство 742,710 7,558,504 10
Торговля 1,325,623 23,680,648 6
Отели и рестораны 121,612 2,608,702 5
Транспорт и складская деятельность 285,350 4,661,523 6
Информация и коммуникации 13,650 593,712 2
Финансы и страхование 21,820 1,463,964 1
Образование 126,126 4,587,996 3
Здравоохранение 25,584 1,230,416 2
Государственные услуги 860,312 14,497,908 6
Прочее 105,973 1,015,958 10
Все сектора 11,612,934 119,317,192 10
Источник: Susenas [2014].
вызовы глобального управления в области энергетики
Достижение устойчивого развития в период после окончания сырьевого бума
Окончание сырьевого бума не должно положить конец перспективам сильного и устойчивого роста и развития в Индонезии. Критически важно в этот период преодолеть последствия бума посредством проведения скоординированной политики, как это описано в предыдущих разделах. Внутренняя политическая обстановка и внешняя экономическая ситуация, сложившаяся на сегодняшний день, разительно отличаются от условий 1980-х годов, поэтому стратегия Индонезии также должна быть иной. В то же время необходимо придерживаться некоторых базовых принципов устойчивого развития, таких как координация и учет долгосрочных последствий принимаемых мер.
Опыт Индонезии как страны, богатой природными ресурсами, коррелирует с аналогичным опытом других государств, обладающих большими запасами полезных ископаемых, в частности:
1) «голландская болезнь», «вытеснение» несырьевых секторов экономики, деиндустриализация;
2) «протекционистский» торговый режим, защищающий не испытывающие влияния сырьевого бума отрасли;
3) фискальная и административная неэффективность, в том числе потеря возможностей повышения налогов и направления доходов от продажи ресурсов на нужды экономического развития;
4) низкая эффективность борьбы с нищетой и усугубление неравенства доходов;
5) низкий уровень развития человеческого капитала;
6) коррупция, рентоориентированное поведение;
7) ухудшение состояния окружающей среды [ODI, 2006].
Что можно сделать для повышения эффективности управления рисками «ресурсного проклятия» и использования сопутствующих возможностей?
Во-первых, Индонезии необходимо проводить контрциклическую фискальную политику [Garnaut, 2015]. В рамках данного подхода возможно создание «резервного валютного фонда, пополняемого за счет поступлений от недропользования и других налогов, который бы использовался для консервативных инвестиций в финансовые активы, прибыль от которых направлялась бы на осуществление проектов развития на устойчивой основе» [Nehru, 2012]. Негативное воздействие волатильности на сырьевых рынках также может быть нивелировано путем использования хеджингового механизма, определение конкретных параметров которого требует дальнейших исследований.
Наличествует обширный международный опыт создания резервных фондов из средств, полученных от продажи природных ресурсов, в целях управления рисками волатильности доходов, стабилизации, накопления, осуществления дальнейших инвестиций [ODI, 2006]. В процессе накопления и использования средств, полученных от продажи сырья, важно избегать негативных последствий, таких как: политика попеременного стимулирования и сдерживания экономического роста, неустойчивые внешние заимствования, эффекты «голландской болезни», перекос в сторону потребления в ущерб продуктивным инвестициям, повышение обменного курса, рентоори-ентированное поведение, коррупция, негативные стимулы для частных инвестиций, неравенство между поколениями, кратко- и среднесрочная налогово-бюджетная во-латильность [Ibid.]. В то же время каждая страна должна определять конкретные параметры политики в отношении своего резервного фонда с учетом национальных осо-
бенностей, например, обращая внимание на обеспечение баланса между затратами на проведение политики устранения долгосрочного межпоколенного неравенства и выгодой от более краткосрочной продуктивной инвестиции, снижения уровня бедности и т.д. Норвегия является одной из стран с огромным суверенным резервным фондом, накопленным из средств от продажи нефти и природного газа, и ей удается успешно поддерживать высокий уровень благосостояния своих граждан за счет сбережения4. Только 4% из средств, поступающих в Фонд, инвестируется в государственные проекты. Большая часть сберегается до времени, когда запасы природных ресурсов в стране будут исчерпаны. Ключевым фактором четкой работы данного механизма является высокий уровень общественного доверия к правительству в том, что касается целевого расходования средств. Индонезии необходимо определить параметры собственного резервного фонда на основе национальной специфики, принимая во внимание вышеизложенные соображения.
Во-вторых, политика управления доходами и создания резервного фонда должна быть хорошо спланирована и проводиться последовательно. Так, Казахстан, Восточный Тимор, Сан-Томе, а также ряд традиционных нефтяных экономик приняли законодательство в сфере управления доходами, информировали собственных граждан о сопутствующих сырьевому буму рисках, провели общественные консультации о порядке использования сырьевых доходов в интересах повышения общественного благосостояния [ODI, 2006]. Существует и необходимость в последовательном проведении намеченной политики. Страны, которым удалось успешно наладить механизм управления сырьевыми доходами, в том числе Норвегия, Великобритания и Чили, осуществляли меры, наилучшим образом соответствующие характеру развития их добывающих отраслей [Ibid.]. Например, на стадии инвестиций политика правительства может включать адаптацию модели раздела продукции и определение платы за право недропользования, а также установление налогового режима в соответствии с местными условиями. По мере развития отрасли могут осуществляться меры по средне-и долгосрочной фискальной стабилизации и получению инвестиционной прибыли для достижения конкурентоспособности в других секторах [Ibid.]. Добросовестное управление, в том числе прозрачность, подотчетность и общественная вовлеченность, является ключевым фактором успешности вышеозначенных программ.
В-третьих, Индонезия должна провести реиндустриализацию путем стимулирования инвестиций как в трудоемкие отрасли с целью создания рабочих мест, так и в технологичные и капиталоемкие отрасли для создания большей добавленной стоимости и повышения производительности в промышленности. На сегодняшний день существует больше предпосылок для первого сценария, хотя Индонезия должна быть готова и ко второму. Примером в этой связи является Китай, в настоящее время движущийся по пути наращивания добавленной стоимости промышленного сектора после успешной индустриализации трудоемких отраслей. «Промышленность является как важным источником качественных рабочих мест и экспорта промышленных товаров, так и катализатором развития сектора услуг» [Thee, unpublished].
Индонезия должна извлечь выгоду из возможного перемещения производств из Китая по причине повышения стоимости земельных ресурсов, воды и рабочей силы, а также ухудшающегося состояния окружающей среды. Использовать такую возможность путем принятия правильных мер крайне важно. Согласно результатам исследования Японского банка для международного сотрудничества (JBIC) 2014 г., японские
4 Treanor S. How Norway Has Avoided the "Curse of Oil" // BBC News. 2014. 27 August. Режим доступа: http://www.bbc.com/news/business-28882312 (дата обращения: 28.01.2016).
вызовы глобального управления в области энергетики
производители рассматривают Индонезию как приоритетное направление инвестиций после вероятного ухода из Китая. Для реализации этого сценария Индонезии необходимо изменить трудовое законодательство, упростить процесс приобретения земельной собственности и регуляторную среду, а также реформировать законодательные, судебные и правоохранительные институты, в частности комиссию по борьбе с коррупцией и полицию.
В-четвертых, Индонезии также необходимо повысить производительность сельскохозяйственного сектора (помимо отрасли выращивания пальмового масла). Это необходимо для завершения структурной трансформации, которая была бы выгодна в том числе и малым фермерским хозяйствам, рыболовецким предприятиям и т.д. Ресур-сообеспеченность Индонезии должна приносить выгоду широкому кругу граждан, а не нескольким, как это происходит сейчас. Однако приведенный выше анализ показывает, что выгоды от периода высоких цен на сырьевые товары получили немногие, в то время как перспективы индустриализации и структурной трансформации экономики страны были подорваны. Необходимо повысить степень прозрачности конкурентной борьбы за сельскохозяйственные угодья и лесные массивы с целью минимизации проявлений ренто-ориентированного поведения, в особенности поскольку в большинстве случаев малые фермерские хозяйства обладают меньшим политическим капиталом по сравнению с крупными капиталистами. Защита представителей коренного населения также должна быть частью политики инклюзивного роста. Контракты в сфере добычи природных ресурсов следует деполитизировать [Pardede, 2015].
В-пятых, необходимо использовать потенциал страны в сфере сектора услуг, в том числе туризма и творческой индустрии. Это облегчит давление на обрабатывающую промышленность как единственный источник роста, создания рабочих мест и внешнего финансирования.
В-шестых, политика по управлению ресурсами должна также включать более жесткие экологические нормы. Экологические затраты необходимо учитывать при выдаче контрактов на добычу полезных ископаемых. Стоимость должна быть справедливой и сбалансированной таким образом, чтобы стимулы к индустриализации оставались достаточно сильными относительно инвестиций в сырьевой сектор. Налогообложение труда и капитала также должно быть более справедливым и сбалансированным для обеспечения более эффективного баланса между ними.
Необходимо остановить лесные пожары, поскольку их экологическое воздействие и влияние на здоровье людей [Jayachandran, 2008] не поддается измерению. Стандарты добросовестного управления следует неукоснительно соблюдать. Возможно, требуется введение международного стандарта для проверки законности экологического воздействия производства пальмового масла, чтобы экспортироваться могли только те продукты, которые были проверены на предмет использования устойчивых практик производства.
литература
Anas T. (2012) Indonesia's New Protectionist Trade Policies: A Blast From the Past. East Asia Forum. 18 June.
Coxhead I., Li M. (2008) Prospects for Skills-Based Export Growth in a Labour-Abundant // Resource-Rich Economy: Indonesia in Comparative Perspective. Staff Paper. No. 524. University of Wisconsin-Madison, Department of Agricultural and Applied Economics. Режим доступа: http://www.aae.wisc.edu/pubs/sps/ pdf/stpap524.pdf (дата обращения: 28.01.2016).
Dawe D. (2014) Agricultural Transition in the Context of Structural Transformation // Food and Agriculture Organization Working Paper. Bangkok Thailand.
Rodrik D. (2015) Premature Deindustrialization // NBER Working Paper Series 20935. February. Режим доступа: http://www.nber.org/papers/w20935 (дата обращения: 28.01.2016).
Thee K.W. (2008) The Impact of the Two Oil Booms of the 1970s and the Post-Oil Boom Shock of the Early 1980s on the Indonesian Economy. A paper presented at the International Workshop for the Stocktaking Work on "Asian Experiences of Economic Development and Their Policy Implications for Africa", organized by JICA and JBIC. Tokyo, 5-6 February.
Thee K.W. (2009) Indonesia's Two Deep Economic Crises: The Mid-1960s and the Late 1990s // The Journal of the Asia-Pacific Economy 14. No. 12. P. 49-60.
Thee K.W. (unpublished) Designing and Maintaining Good Policies For the Development of Southeast Asian Countries.
Garnaut R. (2015) Indonesia's Resources Boom in International Perspective: Policy Dilemmas and Options For Sustained, Equitable Growth. A paper presented for the Ninth Sadli Lecture. Jakarta, 21 April.
Hill H. (2000) The Indonesian Economy. Cambridge University Press, Cambridge.
Jayachandran S. (2008) Air Quality and Early-Life Mortality: Evidence from Indonesia's wildfires // NBER Working Paper Series 14011.
Negara S.D., Wihardja M.M. (2015) The Indonesian Economy from the Colonial Extraction Period until the Post New Order Period: A Review of Thee Kian Wie's Major Works // Economic and Finance International. Vol. 61. No. 1.
Nehru V. (2012) Indonesian Manufacturing and the Middle-Income Trap. East Asia Forum. 7 August.
Nellor D. (2015) Indonesia Needs A New Strategy For Securing Medium-Term Growth. East Asia Forum. 13 May.
Siregar R., Wihardja M.M. (2015) Fragile Balance of Payment in Indonesia Under Global Economic Uncertainties // Global Economic Uncertainties and Southeast Asian Economies. ISEAS Publication. Ch. 2.
Wihardja M.M. (2014) Growth, Convergence and Income Distribution: Indonesia's Perspectives. ThinkTank20 Report.
World Bank (2014a) Revitalizing Productivity in the Manufacturing Sector in Indonesia. A presentation at the Second Roundtable, Job Policy Forum. 16 June.
World Bank (2014b) Indonesia Economic Quarterly. July.
World Bank (2015) Indonesia Economic Quarterly. March.
Overseas Development Institute (ODI) (2006) Meeting the Challenge of Resource Curse. International Experiences in Managing Risks and Realizing the Opportunities of Non-Renewable Natural Resource Revenue. Bureau for Resources and Strategic Partnerships United Nations Development Programme. Режим доступа: http://www.odi.org/sites/odi.org.uk/files/odi-assets/publications-opinion-files/839.pdf (дата обращения: 28.01.2016).
Pardede R. (2015) Resource Boom and Bust: Is This Time Different? Causes and Policy Responses. A slide presented for the Ninth Sadli Lecture. Jakarta, 21 April.
Natural Resources Management: The Effect of the commodity Boom on Indonesia's Industrial Development and welfare
M.M. Wihardja
Maria Monica Wihardja — Specialist at the World Bank Office; Bursa Efek Jakarta, Indonesia; Tower 2, Lantai 12, Jakarta, E-mail: mariamonicawihardja@gmail.com
Abstract
The end of the commodity boom in 2012 once again exposed Indonesia to the vulnerability of the commodity price shocks. This article reviews how Indonesia managed its natural resources in 2001—12 and when the commodity boom ends. What are the lessons learned? Indonesia's experience is similar to that of other countries rich in natural resources, including the crowding-out of non-commodity sectors, protectionist trade regimes, fiscal inefficiency, slow skill accumulation, rising inequality and environmental damages. In the aftermath of the global financial crisis of2008—09, the early trade -policy response at the end of the commodity boom is inward-looking and protective of domestic markets and industries and aims to increase the added value of commodities by downstreaming. This trend is clearly reflected in the 2014 Trade Law, the 2014 Industry Law and the mineral export ban, which was introduced in 2009 through the 2009 Law on Mining of Coal and Minerals and took effect in 2014. Indonesia should learn from other countries in managing its resource revenues, such as through a commodity fund designed to fit its domestic specificity. Reindustrializing, increasing agricultural productivity beyond palm oil and tapping the country's potential in the services sector including tourism and creative industries are also necessary to promote diversification in production and trade. Resource management policy should also include stronger environmental regulations.
Key words: Indonesia, commodity boom, structural transformation, fiscal policy, inequality, environmental degradation
References
Anas T. (2012) Indonesia's New Protectionist Trade Policies: A Blast From the Past. East Asia Forum, 18 June.
Coxhead I., Li M. (2008) Prospects for Skills-Based Export Growth in a Labour-Abundant. Resource-Rich Economy: Indonesia in Comparative Perspective. Staff Paper, no 524. University of Wisconsin-Madison, Department of Agricultural and Applied Economics. Available at: http://www.aae.wisc.edu/pubs/sps/pdf/ stpap524.pdf (accessed 28 January 2016).
Dawe D. (2014) Agricultural Transition in the Context of Structural Transformation. Food and Agriculture Organization Working Paper. Bangkok Thailand.
Rodrik D. (2015) Premature Deindustrialization. NBER Working Paper Series 20935, February. Available at: http://www.nber.org/papers/w20935 (accessed 28 January 2016).
Thee K.W. (2008) The Impact of the Two Oil Booms of the 1970s and the Post-Oil Boom Shock of the Early 1980s on the Indonesian Economy. A paper presented at the International Workshop for the Stocktaking Work on 'Asian Experiences of Economic Development and Their Policy Implications for Africa', organized by JICA and JBIC, Tokyo, 5-6 February.
Thee K.W. (2009) Indonesia's Two Deep Economic Crises: The Mid-1960s and the Late 1990s. The Journal of the Asia-Pacific Economy 14, no 12, pp. 49-60.
Thee K.W. (unpublished) Designing and Maintaining Good Policies For the Development of Southeast Asian Countries.
Garnaut R. (2015) Indonesia's Resources Boom in International Perspective: Policy Dilemmas and Options for Sustained, Equitable Growth. A paper presented for the Ninth Sadli Lecture. Jakarta. 21 April.
Hill H. (2000) The Indonesian Economy. Cambridge University Press, Cambridge.
Jayachandran S. (2008) Air Quality and Early-Life Mortality: Evidence from Indonesia's wildfires. NBER Working Paper Series 14011.
Negara S.D., Wihardja M.M. (2015) The Indonesian Economy from the Colonial Extraction Period until the Post New Order Period: A Review of Thee Kian Wie's Major Works. Economic and Finance International, vol. 61, no 1.
Nehru V. (2012) Indonesian Manufacturing and the Middle-Income Trap. East Asia Forum. 7 August.
Nellor D. (2015) Indonesia Needs A New Strategy For Securing Medium-Term Growth. East Asia Forum. 13 May.
Siregar R., Wihardja M.M. (2015) Fragile Balance of Payment in Indonesia Under Global Economic Uncertainties. Chapter 2 in Global Economic Uncertainties and Southeast Asian Economies. ISEAS Publication.
Wihardja M.M. (2014) Growth, Convergence and Income Distribution: Indonesia's Perspectives. ThinkTank20 Report.
World Bank (2014a) Revitalizing Productivity in the Manufacturing Sector in Indonesia. A presentation at the Second Roundtable, Job Policy Forum. 16 June.
World Bank (2014b) Indonesia Economic Quarterly, July.
World Bank (2015) Indonesia Economic Quarterly, March.
Overseas Development Institute (ODI) (2006) Meeting the Challenge of Resource Curse. International Experiences in Managing Risks and Realizing the Opportunities of Non-Renewable Natural Resource Revenue. Bureau for Resources and Strategic Partnerships United Nations Development Programme. Available at: http://www.odi. org/sites/odi.org.uk/files/odi-assets/publications-opinion-files/839.pdf (accessed 28 January 2016).
Pardede R. (2015) Resource Boom and Bust: Is This Time Different? Causes and Policy Responses. A slide presented for the Ninth Sadli Lecture. Jakarta. 21 April.
