CC BY
50
2001.04.024. ФАТКУЛЛИНА Ф.Г. ДЕСТРУКТИВНАЯ ЛЕКСИКА В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ: НА МАТЕРИАЛЕ ГЛАГОЛОВ ДЕСТРУКТ. СЕМАНТИКИ / Башк. гос. унт. — Уфа, 1999. — 295 с. — Библиогр.: с. 268-295.
В монографии представлено многоаспектное исследование семантического поля деструктивности, понимаемой как универсальная категория, обозначающая один из онтологических признаков действительности. Наименование поля “деструкция” автор понимает в широком смысле, включая в данный концепт слова, отражающие разные виды разрушений, саморазрушений, деформации, изменения структуры.
В первой главе “Деструктивность как понятийная и языковая категория” устанавливаются объект и методы исследования.
Поле является межчастеречным, но его ядро составляют глаголы, в содержание которых входят смыслы ’процессуальность’ и ’временная протяженность’, изображающие деструкцию как саморазвивающийся процесс или имеющие каузирующую семантику: “гнить”, “таять”, “разрушать”, “царапать” и т.п. В поле входят субстанциональные предикаты, представляющие ситуацию деструкции опредмеченно (“ранение”, “бомбардировка”, “варение”), и актантные существительные, обозначающие деятеля или инструмент (“динамит”, “стрелок”, “тротил”). В поле деструктивности входят также прилагательные, как образованные от глаголов и сохраняющие их валентностные свойства (“разрушительной силы ураган”), так и производные от существительных (“взрывная волна”, “бомбовый удар”), и наречия, уточняющие лексемы другой частеречной принадлежности (“разрывать пополам”, “разбивать вдребезги”).
Помимо лексем состав семантического поля деструктивности включаются фразеологизмы, такие как “разделать под орех”, “без ножа зарезать”, “оторвать башку” и др. Эти фразеологизмы ориентированы преимущественно на предикатное функционирование в высказывании и семантически соотносятся с глаголом-классемой “разру-шать/разрушаться”.
Помимо общеупотребительной лексики семантика деструктив-ности свойственна терминологии и лексике общенаучной (“редукция”, “дискретность”, “расщепление”, “распад”), и в этой части поля, в отличие от первой, отображающей наивно-бытовое познание, значительно преобладают субстантивы. Термины, входящие в данное поле, как и другие пласты терминологии, демонстрируют тесные связи с общеупотребительными словами — их переосмысление и создание неологизмов на их базе: “извлекать”,. “делить” как математические термины, но и “истирание”, “нарезание”, которые еще не зафиксированы в словарях.
Целью работы является изучение поля в плане его системности, ведущим методом — компонентный анализ единиц, с помощью которого устанавливаются семы, образующие семантическую конфигурацию предикатов, входящих в поле. Используются также когнитивные методы, позволяющее анализировать единицы в их отношении к отражаемой внеязыковой действительности и к культурному фону носителей языка.
Во второй главе “Парадигматика глаголов деструктивной семантики” исследуются структура лексико-семантического поля и дифференциация его компонентов. В роли центра поля и идентификатора всех конституентов его ядра выступает глагол “разрушать/разрушить”, нейтральный в отношении специфичных семантических признаков — способа действия, орудия, интенсивности и т.д. Ядерная область глаголов данного поля представлена лексемами, значения которых организуются доминирующими деструктивными семами. Эти глаголы имеют значение деструкции в качестве самостоятельного и, как правило, семантически и морфологически непроизводны, как, например, “ломать”, “крушить”, “долбить”, “дробить” и т.д. Обширную периферию поля составляют глаголы, центральными семами которых являются более специфичные признаки. Эти глаголы объединяются в подгруппы и противопоставляются по выражаемым ими “оттенкам” деструкции. Особенность периферии поля — семантическая и морфологическая производность единиц и их большее разнообразие в плане экспрессивности и стилистической окрашенности. Это, например, глаголы, принадлежащие к сниженным стилям речи — разговорному и просторечному (“мочалить”, “кокать”, “раздергивать”). Многие предикаты периферийной области образуют вторичные номинации с яркой внутренней формой (“проткнуть взглядом”); к ним примыкают фразеологизмы, передающие в аналитической форме нерасчлененное представление о ситуации (“ободрать как липку”, “разделать под орех”). Некоторые глаголы выражают деструкцию несколькими своими значениями, однако в одном из них относятся к ядру поля, в другом или других — к его периферии. Так, “размывать мост/ограду” значит “разрушать”, но в “размывать дорогу” на первый план выходит сема способа действия.
Автор выделяет следующие подгруппы, интегрируемые доминирующими семантическими признаками: ’способ действия’ (“рубить”, “давить”, “мять”, “втаптывать”), ’орудийность’ (“бомбить”, “взрывать”), ’целенаправленность’ (“разобрать”, “расщеплять”), ’интенсивность’ (“крушить”, “громить”). Наличие совокупности этих признаков может относить глагол к разным подгруппам внутри периферии. Кроме того, почти в каждом предикате содержится имплицитное указание на признаки объекта воздействия.
Актуализация семы ’интенсивность’ часто происходит в разговорной речи и просторечии (“рвать” о действии ветра, “сечь” о дожде, ветре или сильном, непрерывном обстреле из автомата). Глаголы, в которых доминируют семы целенаправленности и результата действия, могут совмещать признаки ’разрушать’ и ’создавать’ — в ситуациях, когда обозначается производственная деятельность и функцию прямого дополнения выполняет наименование возникшего предмета (“долбить лодку из дерева”, “бить чурбачки для игрушек”).
В целом глаголам деструктивной семантики свойственна отрицательная коннотация, которая находит выражение в том, что многие из них по отношению к одушевленному объекту развивают связанные значения “убивать”, “причинять физические или нравственные страдания”: “давить”, “трепать нервы”, “стереть в порошок”.
Все предикаты поля делятся на три парадигматические группы: глаголы механической деструкции, глаголы химико-биологической деструкции и глаголы температурной деструкции.
Фразеологизмы деструктивной семантики принимают активное участие в
конституировании поля, особенно первой, самой многочисленной группы. Они вступают между собой и с другими компонентами поля в парадигматические отношения. Так, многочисленным является ряд с доминирующими признаками ’умирать’ и ’уничтожать’ (“дать дуба”, “отдать концы”, “уйти в мир иной”, “уложить на месте” и др.). Многие идиомы выражают и негативные чувства, связывая участвующие в них глаголы деструктивной семантики с разрушительным воздействием эмоций на человека (“рвать на себе волосы”, “сердце рвется пополам”, “кошки на душе скребут”, “биться головой об стенку”). Однако деструктивная семантика идиомы может возникать и без участия глаголов, обозначающих разрушение, как в “задать жару/перцу”, “камня на камне не оставить” и т.д. С другой стороны, глаголы деструктивной семантики в составе фразеологизма могут терять свое прямое значение, но акцентируют при этом признак интенсивности, как в “врезалось в душу” в значении “крепко запомнилось, запечатлелось в памяти”, “хоть глаз выткни/выколи” — об абсолютной темноте, в которой ничего не видно.
Для глаголов, обозначающих механическую деструкцию, характерна полисемия, наиболее часто выражающаяся в метафорических производных смыслах. Сложность глагольной метафоризации состоит в том, что она связана с изменением субъектной и объектной валентностей. В этом плане Ф.Г.Фаткуллина выявляет три возможных случая при метафоризации деструктивных предикатов: 1) перенос субъекта действия из одной
семантической сферы в другую (“Пчела ужалила меня” и “Он ужалил меня своими глазами”); 2) аналогичный перенос объекта действия (“кусать хлеб” и “кусать собеседника”); 3) изменение содержания глагола при неизменности семантической сферы субъекта и объекта (“Она согнулась от тяжести ноши” и “Она согнулась от забот”).
В третьей главе “Функционально-семантическая характеристика глаголов деструктивной семантики” исследуются лексическая и синтаксическая сочетаемость предикатов и их словообразовательные потенции. Синтаксическая сочетаемость глаголов варьируется в зависимости от подгруппы и индивидуальной семантики, но также и имеет общие черты. Наиболее распространенной является структура высказывания N V М4, где N — субъект действия, V — глагол, а N — объект или (с предлогами) результат действия. Исключительно редки высказывания, в которых деструктивные предикаты встречаются со всеми возможными объектными распространителями, включая объект, результат и орудие или средство действия. Деструктивные глаголы могут употребляться в односоставных предложениях и абсолютивно: “[Артиллерия] опять бьет... Только бы не в мост... Рубили, пилили, сколачивали” (А.Чаковский).
Анализ лексической сочетаемости показал, что в функции производитетеля и объекта действия могут выступать существительные из практически неограниченного круга тематических групп. Автором выделено три вида сочетаемости: свободная, полигрупповая и моногрупповая. Абсолютно свободной сочетаемостью, т.е. способностью иметь в качестве объекта и субъекта субстантив любой лексико-семантической группы, обладает только глагол “уничтожить”. К полигрупповому типу сочетаемости относятся глаголы с обобщенным деструктивным значением и глаголы, содержащие компонент способа воздействия: они сочетаются с именами объектов, принадлежащими к от двух до десяти лексико-семантических
групп. Это, например, такие глаголы, как “разрушать”, “ломать”, “рвать”, “разбивать”. Так, “разорвать” сочетается с наименованиями предметов и с абстрактными существительными “тишина”, “сумерки”, “отношения”. Часть сочетаемости многих других полигрупповых деструктивных глаголов также носит метафорический характер. Моногрупповой тип сочетаемости свойствен ряду глаголов, семантика которых указывает на способ или орудие/средство воздействия. Так, глагол “отстреливать” сочетается только с наименованиями животных, “торпедировать” — с названиями средств передвижения по воде. Самым частотным для русского языка является полигрупповой тип сочетаемости.
Семантическая общность деструктивных глаголов находит отражение в их деривационных связях. Центральное место в системе глагольного словообразования занимает префиксальный способ. Все приставки, с которыми соединяются ядерные глаголы поля, являются многозначными и реализуют в этих глаголах разные смыслы, однако наиболее частотным и характерным становится введение или усиление через префикс значения результативности, иногда с внесением дополнительных смысловых оттенков. Так, приставка “за-” выступает в предикатах данного поля в своем результативном значении — “забить”, “зарубить”, “задолбить”. Приставочное значение “начать действие” выводит глаголы из поля деструктивной семантики. С другой стороны, префикс “на-”, придавая глаголам значение результативности, обозначает и кумулятивный способ действия — “наломать веток”, “набить посуды”; префиксы “по-” и “пере-” совмещают значение результативности со смысловым оттенком направленности действия на определенный объект — “мыши погрызли книги”, “дети передрали всю обувь”.
По степени активности того или иного значения префиксов в производном глаголе деструктивной семантики можно судить о месте этого значения в семантической структуре этого предиката.
В заключение отмечается, что полное представление о деструк-тивной лексике в современном русском языке может дать исследование именных, атрибутивных и наречных конституентов поля, хотя именно в глаголах выражается “симметрия” между языковой категоризацией деструкции как предиката и ее объективной категоризацией как процесса или процессуального признака.
Е. О. Опарина
