CC BY
44
2001.04.020. ДЛУГОШ-КУРЧАБОВА К., ДУБИШ С. ИСТОРИЧЕСКАЯ ГРАММАТИКА ПОЛЬСКОГО ЯЗЫКА: СЛОВООБРАЗОВАНИЕ. DLUGOSZ-KURCZABOWA К., DUBISZ S. Gramatyka historycznajezyka polskiego: Slowotwórstwo. — W-wa: Wydaw. dydaktyczne wydz. polonistyki, 1999. — 103 s. — (Ser. 6 / Uniw. Warszawski; T. 46). — Bibliogr.: s. 92-98.
Книга является продолжением учебника "Историческая грамматика польского языка" (Dligosz-Kurczabowa К., Dubisz S. Gramatyka historyczna jezyka polskiego. 1. Pochodzenie j^zyka polskiego; 2. Fonetyka i fonologia j^zyra polskiego — rozwój historyczny; 3. Fleksja imienna; 4. Fleksja werbalna. Podrecznik día studentów polonistyki. — Warszawa: Uniwersytet Warszawski, 1998. — 334 s.), состоящего из четырех частей: Происхождение польского языка; 2. Фонетика и фонология польского языка — история развития; 3. Именное слово-изменение; 4. Глагольное словоизменение. Реферируемая книга, по замыслу ее авторов, послужит для анализа старопольских и средне-польских текстов, а также для учебных занятий, посвященных развитию языковой системы польского языка. Работа отражает состояние исследований в области исторического словообразования, отсюда ограничения в презентации материала.
В первом разделе "Вводные проблемы" даются основные положения работы и дефиниции основных используемых в ней понятий, подчеркивается, что "историческое словообразование охватывает как словообразовательные синхронные срезы очередных сменяющих друг друга эпох, так и соотношения между ними" (с. 7). Среди целей дисциплины "Историческое словообразование" называются описание эволюции словообразовательной системы данного языка и тенденций такой эволюции, выработка моделей словообразования для конкретной эпохи развития языка. Словообразовательная модель рассматривается как производная "словообразовательной системы и языковой нормы (узуса) данной эпохи" (с. 8). Языковая система в аспекте словообразования предстает "совокупность сосуществующих словообразовательных типов в семантических и формальных взаимоотношениях" (с. 8), в то время как словообразовательный тип определяется как "класс формаций с тем же самым формантом, выступающим в той же функции и с тем же характером словообразовательной основы..." (с. 8). Указывается, что в описание нормы следует включать словообразовательные характе-ристики функциональных стилей региональных разновидностей, учитывать динамику системных преобразований, центральные и периферийные явления, а среди последних архаизмы и неологизмы.
В этом же разделе анализируются основные словообразовательные оппозиции. Среди них, в частности, семиотическая оппозиция форма — значение. Обращаясь к ней, авторы подчеркивают, что механизм функционирования двух ипостасей морфемы — формальной и семантической, осознается в дериватах как структурах, состоящих как минимум из двух морфем, напр., piesek — maíy piesek (песик — маленькая собачка). Называются такие оппозиции, как генетически первичные и производные слова, структурная оппозиция слов, неделимых с точки зрения словообразовательных структур, и слов, в словообразовательном отношении делимых (формации, дериваты), структурная оппозиция деривация — композиция. Основной критерий дифференциации этих двух типов словообразовательных структур — их автосемантичность в композитах и синсемантичность в дериватах. С перспективы диахронии видна текучесть границ между деривацией и композицией. Критерием отнесения к тому или иному типу является также формально-семантический критерий, состоящий в развертывании дефиниции слова. Кроме того, в работе рассматривается семантическая оппозиция структурное значение — реальное значение, а также оппозиция синхронный словообразовательный анализ — диахронный словообразовательный анализ и другие оппозиции.
Во втором разделе "Деривация" приводятся сведения о приросте словообразовательных структур, начиная с праславянского периода и вплоть до старопольского, среднепольского и новопольского периодов. Описывается аффиксальная деривация разных типов: суффиксация, префиксация, постфиксация, инфиксация, интерфиксация, конфиксация (как сложение формантов), безаффиксная деривация, синтаксическая деривация, семантическая деривация, редупликация. В выводах указывается на отсутствие специфических способов деривации в польском языке, использующем праславянское наследие или заимствования, вместе с тем в разные эпохи развития польского языка менялась интенсивность использования отдельных способов деривации.
В данном разделе затрагиваются также проблемы изменения структурного значения. Отмечается, что мотивированность морфологической структуры может меняться и нивелироваться. Процесс лексикализации описывается следующим образом: "Когда стирается структура слова, стирается также вытекающее из нее значение" (с. 24). Описываются
разнообразные причины лексикализации. Подчеркивается, что в основе изменений структурного значения лежит передвижение исходных границ межморфемных границ, реинтерпретация структур, а также семантические преобразования слов, имеющие своим источником так называемую народную этимологию. Изменения в запасе слово-образовательных типов имеют прежде всего количественный характер, одни из них исчезают, другие появляются. Новые словообразовательные типы возникают с появлением нового форманта или с принятием новой функции уже существующим формантом.
В разделе помещен список реконструированных праиндо-европейских формантов, отмечаются такие их характерные черты, как простая структура, зачатки функциональной специализации (напр., -ter, -tel в функции образования названий исполнителей деятельности), возможность присоединения формантов к корню, использование просодических элементов и чередований в функции соформантов. В этом же разделе даются список и характеристики реконструированных праславянских формантов, которые в свою очередь сравниваются с запасом словообразовательных типов следующего этапа — этапа развития польского языка, когда возрастает число новых формантов "со значительно более разветвленной формой и новыми специа-лизированными функциями" (с. 34). При этом отмечается, что "базой польских формантов стало праславянское наследие" (с. 34) (часть из них была транспонирована непосредственно, лишь с небольшими фонетическими изменениями, в то время как другая часть стала материалом для формирования польских формантов). В слово-образовательном запасе польского языка выделены три класса формантов разного генезиса: унаследованные, созданные на почве польского языка, и заимствованные. Приводится как список унаследованных от праславянского языка формантов, так и формантов, образовавшихся на почве польского языка. Описываются процессы, приводящие к возникновению новых формантов, и источники деривационного материала (например, такие, как морфологическая перинтеграция и абсорбция, контаминация, использование флексий, возникновение новых формантов из самостоятельных слов. Описываются процессы заимствования формантов (дается хронология их заимствования), процессы калькирования и группы калькированных формантов, указывается на обогащение запаса формантов за счет регионально-диалектных источников, а также на полифункциональность целого ряда унаследованных формантов, описываются явления реинтерпретации, а также морфологической иррадиации словообразовательных структур (как процесса прецедентного деривационного воздействия одного какого-либо слова на образование ряда (ср. воздействие слова koniak на образование ряда названий алкогольных напитков: jarzçbiak, winiak). Явление конверсии определяется как "переход деривата из одной части речи в другую без изменения значения" (с. 54) (напр., из разряда прилагательных в разряд существительных — ср. krolowa (королева), bratowa (невестка). Анализируются также изменения в сфере продуктивности и активности формантов.
Раздел три "Композиция" посвящен композитам. Характеризуя смысл существования композитов в языке, авторы отмечают, что эти формации "реализуют тенденцию к выделению оппозиций и контрастов" (с. 63), а также что "в композитах следует усматривать тенденции к экономии и упрощению языковых средств" (с. 64). Деривационный процесс их образования заключается "в создании слов (дериватов), состоящих как минимум из двух основ". В зависимости от силы связи выделяются словосочетания, сращения, сложения. При этом "словосочетание — сложное слово, состоящее из двух или более элементов, сохраняющих свои флективные свойства, но характеризующихся постоянным порядком слов" (с. 59) — напр., rodzaj gramatyczny (грамматический род), Boze Narodzenie (Рождество). Словосочетание, интерпретируемое в данной книге как сложное слово, не имеет морфологических показателей, которые бы отграничивали его от свободного словосочетания. Критерий отнесения таких формаций к сложным словам базируется на их способности функционировать в качестве одной лексемы, ср.: panna mloda (невеста), maszyna do pisania (пишущая машинка). Хотя в синхронном языкознании такого типа словосочетания не входят в сферу интересов словообразования и относятся к сфере фразеологии, в диахронии авторы считают целесообразным их отнесение к сложным словам, поскольку такие комплексы нередко представляют собой первый этап формирования других типов композитов.
Сращения рассматриваются авторами как результат слияния двух слов из синтаксического словосочетания, при этом первый член такой формации является грамматически зависимым, cp.: Bogumil (Богумил), Bogurodzica (Богородица). Для сращения характерно наличие одного главного ударения, принадлежность к определенной парадигме словоизменения и неизменяемость первого члена.
Сложения представляют собой сложное слово, содержащее морфологический показатель процесса композиции. Этот показатель может выступать в качестве соединительной морфемы, например, brzuchomowca (чревовещатель). Авторы подчеркивают, что "среди композитов сложение характеризуется наибольшей степенью слияния составных элементов" (с. 61). Приводится классификация сложений в зависимости от частеречной принадлежности и грамматической формы составляющих, а также их классификация на базе семантического критерия и функциональных отношений между составными элементами. Отмечается, что генезис польских композитов восходит к праславянскому периоду развития славянских языков. В старопольский период среди композитов было немало калек иноязычных формаций, которые рельефно обозначились в среднепольский период и распростра-нились в новопольский период.
Подробно характеризуя композиты-словосочетания, авторы обращаются к праславянскому периоду и указывают на наличие в тот период нескольких групп формаций. Это сложные числительные, например, tri na des^te, сложные формы прилагательных, комплексы существительных с местоимениями. В старопольский период часть исходных словосочетаний с числительными превратилась в сращения. Словосочетания с именами собственными получили распространение еще в старопольский период, при этом топонимические словосочетания представляют собой один из старейших ономастических типов, cp.: Biale Brzegi. Часть этих имен собственных в среднепольский период превратилась в сращения типа Bialobrzegi, Bialystok, Czarnolas. Этот тип сращений продолжает оставаться продуктивным и в новопольский период. Среди антропонимов отмечается большее разнообразие типов. Так, с начала XIII в. и по XV в. распространились сочетания имени с названием местности, из которой родом его носитель, например, Janko z Czarnkowa, Piotr z Koniecpola, а с XVI в. происходит объединение словосочетаний, указывающих на названия местности, в адъективи-зированные фамилии, cp.: Janko Czarnkowski, Piotr Kornecpolski.
В старопольский период в связи с распространением христианства и сакральных текстов возник целый ряд терминов и квазитерминов, таких, например, как Duch Swiety (Святой Дух), Bog Ojciec (Бог Отец). В этот период функционирует многочисленная группа словосочетаний, связанных с канцелярской и гоноративной титулатурой: ochmistrz dworu krolewej (охмистр двора королевы), kanclerz wielki koronny (великий коронный канцлер).
Новопольский период характеризуется широким распростра-нением терминологических словосочетаний, расчлененных названий учреждений, титулов: "В новейшей истории польского языка слово-сочетания являются одним из основных классов лексики, связанных с изменениями цивилизационных реалий" (с. 69), а культурологические факторы это главные детерминанты их развития.
Обращаясь к сращениям, авторы рассматривают их генезис, развитие и основные группы (числительные, двучленные имена, ряд нарицательных существительных) и отмечают, что этот тип композитов не является особо продуктивным.
Сложения рассматриваются достаточно подробно — описываются их структурные типы праславянского генезиса 1) с соединительным -о-, первоначально выполнявшим функцию приставки основы, например, blogoslawiony (благославленный), listopad (ноябрь); 2) с первым членом, оканчивающимся на -i-, например, Chwalibog (Хвалибог); 3) тип меньшего распространения и менее рельефной структуры, характеризующийся тем, что в первом члене (наряду с возможной приставкой) выделяется корень: cza, cz§, da-, dzie-, j§-, by- (например, Zbygniew (Збыгнев). Описываются фазы их развития в польском языке. В старопольском языке были распространены так называемые оптативные двучленные имена, "содержащие пожелание относительно черт, характеризующих их носителя" (с. 74). При их классификации применяется критерий частеречной принадлежности первого члена сложного слова, cp.: Golcirad, Miroslaw, Bialow^s, Wszerad, Ludmil (от Ludzimil). Эти имена еще в старопольский период постепенно выходят из употребления под влиянием обычая давать крестное имя, часто иноязычного генезиса. Отмечается большое разнообразие сложений в старопольский период. Со структурно-семантической точки зрения выделяются названия производителей действия, орудия, мест локализации, объектов деятельности, промежутков времени, языковедческие термины, ботанические и зоологические номинации, названия частей тела и др. Делается вывод о том, что в старопольском языке сложения были представлены многочисленной группой как имен собственных, так и нарицательных,
В среднепольский период число сложений увеличивается за счет художественных текстов и терминов, они становятся "средством художественной и интеллектуальной креации"
(с. 76). В польский язык входит большое количество сложений-неологизмов Яна Кохановского, Клёновича, Стрыйковского и других литераторов.
В новопольский период сложения применяются повсеместно, в разных стилевых разновидностях, в большом количестве фиксируются в словарях польского языка, выступая как "одно из основных средств обогащения польского языка и равноправная словообразовательная модель" (с. 77).
В разделе четыре "8кго1у 1 skrotowce" ("Графические аббревиатуры и аббревиатуры других типов") резко разграничиваются понятия графических аббревиатур ^кх^), которые выводятся за рамки словообразования, и аббревиатур других типов (skr6towce) (в том числе и тех, которые традиционно называются сложносокращенными словами), являющихся "производными словами, дериватами, мотивированными несколькими основами, возникающими как своеобразные сокращения композитов" (с. 78).
В сфере графических сокращений с точки зрения диахронии в польском языке выделяются две фазы их развития: 1) фонетико-морфологическая, обращенная к праславянскому языку и фонетическим процессам, приведшим к усечению морфологической формы слов, и графико-орфографическая, связанная с развитием письменной разновидности польского языка. Отмечается, что уже в старейших староцерковно-славянских текстах выступают сокращения некоторых слов, вызванные к жизни прежде всего религиозной традицией. Кроме того, графические сокращения с давних времен традиционно употреблялись в польских гоноративных определениях, указывающих на общественный и социальный статус.
Относительно сокращений иных типов инициальных, слоговых, инициально-слоговых и др., определяемых польским термином skr6towce (например, Wodogaz, Ро1гек — Рокка гек1ата; отмечается, что они зани-мают в развитии польского языка относительно небольшой период — XX век. За время Второй мировой войны употребление этих формаций активизировалось и произошел их количественный рост в связи с интенсивным влиянием иностранных языков, возникновением новых организаций и институтов общественно-политической жизни а также в связи с возможностью использовать сокращения в условиях конспирации в качестве криптонимов (благодаря их малопонятности без расшифровки).
В пятом разделе "Тенденции развития польского слово-образования" дается периодизация эволюции деривации польского языка и выделяются три подпериода: 1) с конца Х в. до рубежа ХУ/ХУ1 вв.; 2) период с рубежа ХУ/ХУ1 вв. до рубежа ХУШ/Х1Х вв.; 3) период на рубеже ХУШ/Х1Х вв. и до конца ХХ в. В эти три эволюционных под-периода особенно рельефно обозначилось воздействие четырех тенден-ций развития польского языка в области словообразования: 1) тенденции к комплектации элементов словообразовательной системы (комплек-тация); 2) тенденции к дифференциации элементов словообразовательной системы (репартиция); 3) тенденции к упрощению морфологических структур (экономизация); 4) тенденции к продвижению и развитию языка (нобилитация). Анализ действия этих тенденций подкрепляется примерами из каждой эпохи развития польского языка. Устанавливается иерархия тенденций развития польской словообразовательной системы. Основной тенденцией авторы считают тенденцию к комплектации элементов словообразовательной системы (как за весь период истории польского языка, так и в отдельные эволюционные периоды). Ее действие заключается в репродукции унаследованных словообразовательных моделей и их модификации, в адаптации новых моделей и формировании таковых. Тенденции развития польской словообразовательной системы имеют как внутриязыковую, так и экстралингвистическую обуслов-ленность, а их сопряженность служит реализации "тесной связи между совершенствованием пользователей языка и самим языком" (с. 91).
В.Г.Кульпина
