CC BY
7
стиль являются социальными формами, с помощью которых человек может проявить свою индивидуальность и удовлетворить свое стремление к новизне.
Мода является контролируемым проявлением "негативной свободы" современного человека. Это - бегство от обыденности, дающее чувство безопасности и авантюризма одновременно. Другими словами, мода предполагает пространство различия, выраженного в терминах индифферентности. Из-за публичности и скоротечности моды люди становятся частью общества, не теряя своей индивидуальности и способности формулировать субъективные суждение. "Философия денег" Зиммеля позволяет, по мнению автора статьи, лучше понять сущность общества модерности и по-новому сформулировать социологию потребления.
П.Н.Фомичев
2001.04.006. РАНСАЙМЕН У.Г. ВОЗМОЖНА ЛИ НИЦШЕАНСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ? RUNCIMAN W.G. Can there be a Nietzschean sociology? // Arch. Europ. de sociologie. - Cambridge etc., 2000. - T.41, N 1. - P.3-21.
Автор (Тринити-колледж, Кэмбридж, Великобритания) соглашается, что вопрос о существовании ницшеанской социологии
на первый взгляд может показаться абсурдным. В самом деле, Ницше подвергал жесткой критике любую науку вообще, всех этих педантов и профессоров с их претензиями на обладание истиной, на объективное незаинтересованное исследование, обличал скрывающуюся за подобными претензиями волю к власти, доказывал, что любое суждение обусловлено определенной перспективой. Он доказывал, что мы сами своими суждениями, оценками и именами творим вещи (Ницше Фр. Соч в 2-х тт. - Т.1. - М., 1990. - С.550 - 551). Он твердил, что нет единой истины, но есть много родов истин и доказывал, что "незаинтересованное наблюдение" - это бе^мыслица. Как
подобные установки могут совмещаться с научностью? Ведь социология - это объективная наука и как таковая она исключает ценностные суждения. А Ницше заявляет, что "всем наукам предстоит отныне подготавливать будущую задачу философа, понимая эту задачу в том смысле, что философу надлежит решить проблему ценности, что ему надлежит определить табель о ценностных рангах" (Ницше Фр. Соч.
в 2-х тт. - Т.2. - М., 1990. — С.438). Ницше бросает вызов наукам от имени ценностей: "Всякая наука (а не только одна астрономия, об унизительном и оскорбительном воздействии которой обронил примечательное признание Кант: "Она уничтожает мою важность"...), всякая наука, естественная, как и неестественная - так называю я самокритику познания - тщится нынче разубедить человека в прежнем его уважении к самому себе, как если бы это последнее было не чем иным, как причудливым зазнайством." (там же, с.519). Признавая, что науки действительно таковы, автор ставит вопрос: может ли наука о человеческом поведении быть ницшеанской, оставаясь в то же время наукой?
Прежде всего надо учесть, что, сколько бы Ницше ни критиковал претензии на обладание истиной или на чистое стремление к ней, он неоднократно подчеркивал значение правдивости, а иногда писал о своих чисто научных устремлениях, о том, что он говорит ради истины и т.п. Таким образом, Ницше не отрицал возможности познания.
Ницше говорит, что вместо "социологии" нам нужно учение о структурах власти. (Психологию он характеризует как "учение о развитии воли к власти".) Автор полагает, что Ницше тут дает совсем неплохое определение того, чем занимается социология. Ведь изучение обществ есть изучение ролевых структур, а это последнее и означает изучение институционального распределения власти. Тут можно было бы возразить, что не вся социальная реальность определяется волей к власти. Однако "можно привести многочисленные высказывания самого Ницше, показывающие, что он на самом деле не считал, что все всегда и повсюду движимы исключительно волей к власти" (с.7). В то же время нельзя отрицать, что именно те, кто стремятся реализовать свою волю к власти, включая тех, кто активно протестует против своего зависимого состояния, обусловливают конкретные черты данных обществ и институтов.
Ницше признает, что мы можем иметь знание о самих себе, об истории и об обществе. Так, мы можем знать, что мы нелогичны и движимы волей к власти. Осознание того, что само познание является инструментом воли к власти, является большим достижением в самопознании.
Встретившись с социологической теорией, Ницше критиковал бы ее, показывая, что она вытекает из определенной перспективы и является инструментом воли к власти. Но подобная позиция не является отрицанием социологии. Она представляет собой социологическое рассмотрение социологических утверждений. Таким образом, ницшеанская социология является социологией социологии.
Аналогично, когда Ницше говорит, что ценности являются творением философов, то тем самым он отбрасывает некоторые философские утверждения, но сам в то же время явно делает социологическое утверждение.
В то же время некоторые авторы утверждали, что ницшеанская социология уже существует, и это есть просто-напросто социология М.Вебера. "На самом деле, нелегко установить природу и меру влияния Ницше на Вебера" (с.8). Во всяком случае, две знаменитые лекции, прочитанные Вебером в последний год его жизни, - "Политика как профессия" и "Наука как профессия" являются, бесспорно, ницшеанскими. Тем не менее, собственная социологическая теория Вебера не является ницшеанской. Скорее, Вебер представляет собой образец профессионального педанта, исходящего из предпосылки бесспорного академического авторитета. "Можно сказать, что Вебер - социолог и что он -ницшеанец; но он не является ницшеанским социологом" (с.8).
Что же такое "ницшеанская социология"? Она должна опираться на следующие принципы: 1) "воля к власти" есть движущая сила истории; она как ничто другое предоставляет возможность объяснения наблюдаемой социокультурной эволюции; 2) "воля к власти" проявляется по-разному в различных социально-исторических условиях; 3) эти же принципы применяются и к различным объяснениям социокультурной эволюции; 4) поскольку (1) - (3) сами являются продуктами "воли к власти", их можно утверждать только по отношению к конкретным историческим и социальным условиям, в которых "воля к власти" находила свое выражение.
Можно возразить, что социология, сама признающая себя продуктом определенных сил, детерминирующих ее подход, подобна парадоксальному утверждению "Я лгу". Автор стремится разъяснить, что ситуация не такова. Хотя ницшеанская социология и отказывается от претензий на абсолютную объективность и беспристрастность, тем не менее она является настоящим научным знанием. "Даже если истина (Wahrheit) недостижима, а правдивость (Wahrhaftigheit) может быть только соглашением относительно соответствий между объектами нашего познания, свойства которых определяем "мы", Ницше тем не менее не стал бы отрицать правдивость социологического
утверждения, что США имеют президентскую форму правления..." (с.9-10).
Ницшеанская социология рассматривает в определенной перспективе не только мотивы поведения политических, экономических или религиозных лидеров, но также и ученых, претендующих на то, что они исследуют мотивы этих лидеров объективно и не заинтересованно и потому обладают знанием истины как таковой, единственной и объективной. Это означает, что научное познание социальных явлений, истории и человеческой психологии возможно, но оно ограничено определенными и довольно узкими пределами, гораздо более узкими, чем это готовы допустить ученые педанты и верящий им народ. Но это вовсе не означает субъективизма или скептицизма относительно возможности научного исследования человеческих представлений. Напротив, речь идет о том, что мы способны понять, что сознание всех людей, в том числе и профессиональных ученых, полно идей, которые надо сделать объектами рассмотрения и показать, что они маскируют побуждения иного рода.
"Социология" самого Ницше представлена афоризмами. Чем они отличаются от социологии как таковой? Дело не в том, что афоризмы не являются обобщениями, характерными для науки. Афоризмы предназначены для читателя, который способен понять, что те черты человеческого поведения, на которые они указывают, действительно присущи человеческому поведению довольно часто или почти всегда.
Однако цель афоризмов состоит не в том, чтобы дать нам какие-то обобщения относительно человеческого поведения, но в том, чтобы изменить наш способ видения. Говоря словами Витгенштейна, они направлены на то, чтобы исправить нашу "слепоту к аспекту" (т.е. неспособность взглянуть на вещи в определенном ракурсе - см. Витгенштейн Л. Философские работы. Ч.1. - М., 1994. — С.300). При этом их отличает от предложений профессиональной социологии то, что они не содержат предположений о причинно-следственных связях. Они являются описательными, а не объяснительными.
В то же время, ницшеанская социология обращает свое критическое оружие даже против претензий на то, что точка зрения Ницше является единственной и полной истиной. В этой связи автор напоминает, что современный неодарвинизм способен объяснить и антагонистическое поведение (которое мы могли бы интерпретировать как проявление "воли к власти"), и альтруистическое. Таким образом, современная биология признает, что в человеке воля к доминированию уживается с волей к сотрудничеству с другими людьми. Более того, есть даже свидетельства того, что люди как биологический вид обладают склонностью наказывать нарушителей общественных договоров. Поэтому "социология все равно есть наука о структурах власти. Но не вся она является наукой о воле к власти. Она говорит о сложном и меняющемся взаимодействии отношений подчинения и отношений сотрудничества в социальных институтах, сообществах и обществах разного рода" (с.16).
С одной стороны, это ограничивает "ницшеанскую социологию". С другой стороны, автор продолжает настаивать на том, чтобы посмотреть на академические институты с ницшеанской точки зрения и увидеть в них глубинное желание навязать всем коллегам личную точку зрения. Любое социологическое исследование зависит от социального контекста, в котором сформировался и пребывает исследователь. Причем последнее утверждение может быть применено к самому себе, и тогда оно вполне будет выражать дух ницшеанской социологии.
З.А. Сокулер
2001.04.007. ХАРРИС С. СОЦИАЛЬНАЯ КОНСТРУКЦИЯ РАВЕНСТВА В ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ
HARRIS S. The social construction of equality in everyday life // Human studies. - Dordrecht, 2000. -Vol.23. - P.371-393.
Скотт Харрис (Орегонский университет, США) формулирует в своей статье интеракционистский подход к исследованию равенства в социальной жизни. Он исходит из того, что равенство - это не объективное свойство, а социально сконструированное явление. Социологическая трактовка равенства имеет четыре формы, считает Скотт Харрис. Во-первых, социологи пытаются концептуализировать равенство в логической и рациональной манере. Такие усилия основаны на уверенности, что понятие равенства нужно четко определить и измерить. Во-вторых, существуют попытки определить, до какой степени равенство зависит от конкретной ситуации, и выяснить факторы, влияющие на это. В-третьих, социологи исследуют позитивные и негативные последствия равенства и неравенства. В-четвертых, они рекомендуют разные виды социальных реформ для того, чтобы избежать негативных последствий неравенства. "Неравенство и социальная политика" - тема ежегодного собрания Американской социологической ассоциации в 1998 г. Несмотря на проделанную социологами работу, Харрис убежден, что символический интеракционизм и социальный конструктивизм недостаточно используются для анализа равенства.
Символический интеракционизм противоречит первой форме анализа равенства, поскольку отдает приоритет не формальным определениям равенства, а тому, какой смысл это понятие имеет для людей в повседневной жизни. Интеракционизм противоречит второй и третьей формам анализа, поскольку он избегает детерминистского подхода к социальной жизни. Он исследует то, что кажется само собой разумеющимся.
Поэтому свойство равенства не существует объективно и независимо от любой ситуации. Ничто не является по своей сути равным или неравным. Символический интеракционизм обращает внимание на процессы интерпретации, благодаря которым любая ситуация оценивается вовлеченными в нее индивидами в терминах равенства. При изучении равенства исследователи должны главное внимание обращать на то, что люди вкладывают в понятие равенства в конкретной ситуации и как они в соответствии с этим действуют. Восприятие проблемы равенства закладывается в процессе социализации индивидов. Смысл равенства изменяется благодаря процессу его интерпретации. Таким образом, с позиций социального интеракционизма равенство должно рассматриваться как понятие, ситуативно определяемое индивидами в зависимости от их социального и культурного контекста. Они изменяют свое представление о равенстве, взаимодействуя друг с другом.
Большой вклад в развитие интеракционистского подхода к равенству внес А.Шюц, считавший, что люди воспринимают явления своей повседневной жизни как проявление типического, как примеры "досок", "собак", "учителей" и т.д. Несмотря на то, что каждое событие, явление повседневной жизни имеет свои уникальные особенности, люди сохраняют
