CC BY
215
МОРФОЛОГИЯ. СЛОВООБРАЗОВАНИЕ
2001.01.025. ИССЛЕДОВАНИЯ ОТГЛАГОЛЬНЫХ ИМЕН СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ. (Обзор).
Отглагольные существительные, имена действия формировались в русском языке на основе взаимодействия двух основных частей речи -существительного и глагола. Обе эти части речи накладывают свой отпечаток на грамматические и семантические признаки производного имени действия. В общепринятых определениях отглагольных существительных обязательно указывается, что они производная номинация с пересекающимися глагольными и именными свойствами как в семантическом, так и в синтаксическом плане (22, с. 84). Семантическая специфика отглагольных существительных не раз становилась предметом специальных исследований и продолжает привлекать внимание лингвистов (1, 2, 10, 15, 16, 20, 22 и др.) Имеющиеся работы в этой области ведутся в основном в следующих направлениях: в рамках теории частей речи, семантического синтаксиса, категориальной семантики, лексической семантики. Ниже рассмотрим основные работы, выполненные в русле того, или иного направления.
Интерес лингвистов к отглагольным именам действия объясняется тем, что эти существительные, сохраняя глагольные семантические характеристики, находятся в особой “зоне синкретизма” существительного и глагола как нечто колеблющееся и неопределенное (5, 16, 19, 29). Е.И.Коряковцева рассматривает отглагольные
существительные в связи с определением статуса общей семантикословообразовательной категории имен действия в русском языке (20). В разрабатываемой ею концепции категория имен действия является семантической категорией, включающей в себя не только существительные со словообразовательно мотивированным процессуальным (глагольным) значением, но и существительные, для которых это значение является “автономным”, словообразовательно не мотивированным, например, исконные существительные с процессуальным значением “гам”, “гул”, не соотносимые с глаголом, семантические дериваты “снегопад”, “чаепитие” (метонимический
перенос значения) и др. Отмечается, что устройство семантикословообразовательной категории имен действия является довольно сложным.
Центр, ядро этой категории образуют отглагольные имена действия, на ее периферии находятся словобразовательные категории неотглагольных (отсубстантивных и отадъективных) имен действия. Поскольку отглагольные имена существительные составляют ядро рассматриваемой категории имен действия, то общекатегориальными признаются семантические, морфологические и синтаксические свойства отглагольных имен действия. По мнению Е.И.Коряковцевой, для исследований в этой области важными являются следующие вопросы: каковы типичные семантические, морфологические и синтаксические свойства отглагольных имен, обусловливающие их центральное положение в рамках данной категории, а также каковы указатели процессуального значения, наследуемые девербативами от производящих глаголов.
Дискуссионность вопроса о границах категории имен действия отражается и на рассмотрении отглагольных существительных как особого класса (подкласса или разряда) имен существительных. Так, В.П.Казаков считает, что “имена действия” - это не отглагольные существительные как таковые, а только те из них, которые сохраняют исходные глагольные значения (16, с. 3). Термин “имя действия” рассматривается одновременно и в более узком значении, чем ”отглагольное существительное”, так как предполагает процессуальность семантического деривата и в более широком значении, так как не предполагает обязательную производность существительного от глагола. Таким образом для абстрактных отглагольных существительных (имен действия) важным признается “наследование” глагольной семантики, признаков процессуальности.
Исследователи отмечают также, что в русском языке, как правило, отглагольные существительные соотносятся с обеими видовыми формами глаголов (19, 20, 23). Например. “объяснение” может интерпретироваться как существительное к глаголу “объяснять” (несовершенный вид) и “объяснить” (совершенный вид). У отглагольных существительных обнаруживается также значение залога (активность/пассивность), как, например, у существительных типа “изучение” - только при сопоставлении с дериватами от причастий “изучаемость” и “изученность”.
Однако, как отмечает Е.С.Кубрякова, временные, аспектуальные и залоговые значения, “дремлющие” в отглагольном существительном, еще не дают оснований для вывода о полном сохранении отглагольным
существительным соответствующих морфологических категорий. Морфологическая невыраженность в существительном (имени действия) значений, генетически присущих глаголу, отличает девербатив от других отглагольных форм, как, например, причастий и деепричастий (22, с. 102). Как и любому другому существительному, именам действия присущи грамматические категории рода, числа и падежа; в предложении же они функционируют преимущественно в качестве подлежащего или дополнения. Относительно своего статуса отглагольные существительные сближаются с деадъективами. П.Адамец отмечает, что по своему семантико-синтаксическому
функционированию оба эти разряда существительных явно сближаются, заметно отличаясь от других разрядов слов (1). Близость этих имен обнаруживается также в том, что “значения действия, состояния, качества, выражаемые этими именами, не соответствуют общему категориальному значению предметности, но подчиняются ему, принимая морфологические формы предметного имени, становясь “опредмеченными” наименованиями действия, состояния, качества” (13, с. 126).
Для определения отглагольных существительных (имен действия) предлагается также основываться на семантическом критерии (см. 36). Д. Уэхара в своем исследовании предлагает использовать широкое понимание термина “имена действия”, рассматривая в качестве имен действия любые производные, мотивированные глаголом и сохраняющие в своей семантике какую-либо отсылку к обозначенному действию.
Способность отглагольных существительных сохранять не только семантические, но и категориальные и синтаксические свойства глаголов дает основание исследователям рассматривать их как “смешанный” класс существительных. А.М.Пешковский называл их “глагольными существительными” (30, с. 112). М.В.Панов отмечал, что основной отличительной чертой отглагольных имен действия, не позволяющей включать их в словоизменительную парадигму глаголов является нестандартность значения у большинства этих образований (29). Гибридная природа имен действия обусловливает противоречивое сосуществование двух начал: субстантивного и глагольного. С одной стороны, язык стремится привести значение отглагольного существительного в соответствие с категориальным значением имени существительного (37, с. 42). С другой стороны, имя действия сохраняет
процессуальную (глагольную) семантику посредством использования и развития суффиксального словообразования (16, с. 17).
Существенной для понимания семантической сложности отглагольного имени является концепция частей речи, предложенная в работах Е.С.Кубряковой (22, 23 и др.). Рассматривая отклонения имен действия от традиционной схемы частей речи, автор отмечает, что “непоследовательность” в семантике существительных наблюдается в тех случаях, когда сами эти существительные вторичны и базируются на знаках другого класса: “игра” от “играть”, “рисование” от “рисовать” и др. Такие значения, как “действие”, “состояние”, “процесс”, по мнению автора, трудно соотнести только с одной частью речи, и разграничение таких понятий достаточно затруднительно. В предлагаемом подходе за основу берется положение, согласно которому возникновение вторичных значений возможно только на базе отстоявшихся первичных значений - значений предметности, процессуальности и атрибутивности, признаковости.
В исследовании семантики производных наименований, в частности отглагольных существительных, большое значение придается их мотивированности и их рассмотрению как знаков с “двойной референцией” (22, с. 64 и др.). Устанавливаемая связь с конкретным глаголом позволяет выявить, откуда в структуре производных слов появляется семантический компонент “действие”. Е.С.Кубрякова отмечает, что в словах типа “кипячение”, “скручивание” и др., которые могут быть определены как названия действий, отражено некоторое предметное начало, оформляемое специальными показателями и связываемое с переводом в класс существительных (там же, с. 91-92). В то же время в этих существительных присутствует и указание на компонент “действие”, формально выраженное корнями глаголов “кипятить”, “скручивать”.
В исследованиях семантики отглагольных существительных особое внимание уделяется изучению обобщенного значения “процессуальность”, так как оно является семантическим центром класса имен действия (см. 19, 20, 29 и др.). Процессуальность признается типичным признаком глагола как части речи и выражается определенными морфологическими категориями глагола.
Процессуальность понимается как движение во времени и является общим свойством переменных признаков, выражаемых глаголом: действий, процессов, состояний. Специфика этих значений может
служить основой для дифференциации различных типов имен действий (20, с. 32).
Представление о нестатичности происходящего связывается с действиями и процессами, причем смена фаз действия и процесса происходит синхронно реальному протеканию времени. Действия и процессы сходны с состояниями, которые также имеют пофазное существование (20). Различаются также динамические и статические явления при рассмотрении предикатов с процессуальными значениями (6, с. 84-85). К динамическим явлениям относятся процессы и события, поступки, происшествия; к статическим - состояния, ситуации, поведение. Поступок определяется как сознательное действие, которое обычно подвергается субъективной оценке (31, с. 95). В отличие от состояния поведение - это контролируемое явление (6, с. 69). Н. Д.Арутюнова отмечает принципиальное различие между двумя типами непредметных значений, которое заключается в локализации “события” в реальном жизненном пространстве, а “фактов” - в логическом пространстве мира мнений и знаний (3, с. 134).
В специальной литературе неоднократно отмечается факт отсутствия детальной семантической классификации имен действия (см. 20, 24). Проведенная в ряде исследований дифференциация обобщенного глагольного значения “процессуальность” могла бы служить основанием для разработки такой классификации. В.Г.Гак характеризует имена действия как субстантивные аналоги глаголов, с которыми они входят в одно функционально-семантическое поле действия (10, с. 79). Принимая это положение за исходное, Е.И.Коряковцева считает необходимым включать в состав имен действия (по аналогии с семантическими типами глагольных предикатов) как существительные с общими значениями процесса, действия, состояния, так и существительные с частными значениями события, происшествия, поступка, поведения (20, с. 34). В концепции В.Г.Гака отглагольные существительные, входящие в одно функционально-семантическое поле “действие” вместе с глаголами, от которых они образованы, отражают следующие признаки ситуации действия: 1) сам процесс - “хождение”; 2) субъект - “ходок - тот, кто ходит”; 3) объект - “постройка - то, что построено”; 4) место - “сушилка
- то, где сушат”; 5) орудие - “резак - то, чем режут”; 6) признак действия - “походка - то, как идут”. Отглагольные существительные при этом рассматриваются как вторичные качественные средства
обозначения действия, которые образуются на основе транспозиции (см. также 22).
В исследовании Г.А.Кузнецовой выявляются признаки процессуальности отглагольных существительных и условия,
способствующие сохранению этого значения (25, 26). Устанавливается, что наиболее последовательно проводят это значение те отглагольные существительные, которые представляют действие как непредельный, нерезультативный процесс, т.е. имеют оттенок длительности в своем значении. Условием сохранения этого оттенка длительности в значении отглагольного существительного признается его образование при помощи суффикса “-ни-е”, так как этот суффикс а) сам по себе стремится к выражению именно значения длительности, б) образует отглагольные существительные от основ несовершенного вида глаголов, в) при его использовании сохраняются суффиксы производящей основы. К признакам процессуальности относятся: 1) наличие оттенка
длительности в значении отглагольного существительного, 2) наличие при отглагольном существительном зависимых падежных форм со значе-нием субъекта, объекта и обстоятельства действия, 3) употребление отглагольного существительного во множественном числе.
Употребление абстрактных отглагольных существительных в формах множественного числа является морфологическим показателем их процессуальности, указывающим на различные проявления действия, либо его повторяемость (9, с. 110). Из этого делается следующий вывод: если абстрактные существительные в формах множественного числа имеют указанные выше значения, то в форме единственного числа они обозначают действие вообще (20).
В исследованиях семантики отглагольных существительных внимание лингвистов привлекают не только их процессуальные значения, но и особенности развития у них вторичных предметных значений. В.П.Казаков пишет, что в процессе деривации имени существительного от глагола глагольная основа утрачивает активный динамический характер процессуального значения (15, 16).
Грамматическая предметность девербатива становится предпосылкой его семантической эволюции в сторону лексической опредмеченности. С лексической опредмеченностью связаны процессы субстантивации, “перехода” отглагольного имени в имя существительное (16, с. 5). Лексикализация отглагольных производных непосредственным образом
опирается на их грамматические свойства, так как “использовать глагольное слово со всеми признаками процессуальности в качестве обозначения какого-либо предмета можно только при одном условии -лишив его этих свойств, или, по крайней мере, нейтрализовав те из них, которые противоречили бы его предметному восприятию” (22, с. 63).
Развитие у отглагольных существительных помимо исходного значения “действие” вторичных предметных значений представляет определенные трудности для семантического исследования. Например, “при выходе из автобуса” (значение действия/процесса) и “пойти к выходу” (значение места). Однако для разграничения значения действия и значения предмета необходим определенный семантический критерий. На сложность этой задачи указывают исследователи, работающие в этой области. Так, В.П.Казаков считает, что получивший широкое распространение термин “опредмечивание” не только не проясняет типы значений отглагольных существительных, но, напротив, скрывает истинную сущность данного семантического процесса (16). Рассматриваемые предметные значения включают общерезультативное значение качества и значение места. Все они в разной степени удалены от исходного значения действия: значение места более “опредмечено”, чем общерезультативное значение, однако они все противостоят значению действия по отсутствию процессуальности.
При рассмотрении проблемы вторичных предметных значений отглагольных существительных исследователи отводят особое место разграничению производных с процессуальными и непроцессуальными значениями. По мнению В.П.Казакова, следует признать, что именно процессуальное значение является маркированным членом в оппозиции двух основных типов значений отглагольных существительных (16). Непроцессуальное значение предлагается считать предметным или опредемеченным лишь в том смысле, что оно непроцессуально. Показательны в этом отношении следующие цепочки слов “петь - пение
- песня”, “звучать - звучание - звук”, в которых вторые компоненты носят явно процессуальный характер в отличие от третьих компонентов, представляющих определенный результат действия, обозначенного глаголом и предыдущим именем (12, с. 122). Характерно, что
непроцессуальные значения отглагольных существительных актуализируют различные компоненты возможного синтаксического окружения производящих глаголов (см. 4, 11). К таким компонентам относятся следующие значения: субъекта “командование”, объекта
“отправление”, результата “изобретение”, средства “вооружение”, места “вход”.
Отглагольные существительные, особенно их семантическая проблематика, привлекают внимание ученых, работающих в области семантического синтаксиса (2, 13, 14, 15, 34 и др.). Отмечается, что основным недостатком традиционных теорий членов предложения (по отношению к именам действия) является то, что в них не учитывается смысловая организация предложений с отглагольными именами действий. Высказывается мнение о том, что имена дейтсвия нуждаются в иной системе координат для определения своих синтаксических функций (20).
В современных работах отмечается, что событийная семантика, свойственная номинализациям, соотносима с осью времени, бла-годаря чему имена действия способны формировать номинативные предложения: “Давка”, “Собрание” (2, с. 76-80; 16, с. 3). Исследователи, как правило, указывают, что поведение отглагольных имен действия в предложении имеет свои особенности
по сравнению с существительными других классов слов (13, 15). Отглагольные имена существительные отличаются прежде всего от конкретно-предметных существительных, совместимых только с определительными распространителями. Особенность отглагольных имен действия связана с их способностью, подобно глаголам, поддерживать со своим ближайшим окружением актантные синтаксические отношения, маркирующие различных участников действия (28). Различия обнаруживаются также в рамках сочетаний с определительными отношениями. Анализируя словосочетания типа “быстрая ходьба”, Г.А.Золотова отмечате, что прилагательные здесь “не те, что определяют признаки, качества предметов, а это характеристики действия, процесса с точки зрения его протяжен-ности во времени, интенсивности, результативности” (13, с. 125).
В концепции В.П. Казакова синтаксическая специфика отглагольных существительных представлена во взаимосвязи двух аспектов, которые условно называются “внутренними” и “внешним” синтаксисом, т. е. на уровне присловных связей и на уровне предложения (15, 16). По общему признанию “внутренний синтаксис” изучен в большей степени, чем “внешний” (см. 21, 34, 35 и др.). Типичное имя действия в свернутом виде представляет ситуацию, необходимые компоненты которой (участники действия) находят свое выражение на
уровне присловных связей. Присловное распространение девербатива обеспечивает необходимую полноту представления отображаемой ситуации. Глагольные имена действия наследуют семантические валентности производящих (мотивирующих) глаголов. Например, “Время собирать камни” и “Время собирания камней”, где во втором предложении “камней” - объектный распространитель. Таким образом, объектом “внутреннего” синтаксиса отглагольных существительных является внутренняя структура и именных групп, в которые они входят (21, с. 42). Как показано в примере выше, речь идет о том, какую трансформацию претерпевают актанты при номинализации глагола. Открытая позиция при имени действия может остаться незаполненной, так как функцию “погашения” соответствующей глагольной валентности берет на себя контекст. В целом, синтаксическая специфика отглагольных имен на этом уровне заключается в их способности, подобно глаголам, поддерживать со своим ближайшим окружением актантные синтаксические отношения, указывающие на различных участников действия.
Основной задачей “внешнего синтаксиса” считается выявление функциональных особенностей имени действия в предложении. В монографическом исследовании В.П.Казакова вопросы синтаксиса имени действия получают детальную разработку в основном в аспекте “внешнего” синтаксиса. Здесь первичной функцией имени действия признается осложнение простого предло-жения, связываемое с выражением зависимой пропозиции (16).
Функционирование отглагольных имен в тексте служит также объектом исследования в ряде работ по функциональной стилистике (7, 8, 17, 18, 33 и др.). Насыщенность существительными, в том числе и отглагольными сближает научный и газетно-публицистический и официально-деловой стили. На этом основании научный стиль характеризуется как стиль номинативного характера. В эволюции научного и официально-делового стилей в русском языке прослеживается значительное распространение и стандартизация зависимых субстантивов в форме родительного падежа (8, с. 150). Это связано с общей экспансией имени за счет глагола в указанных стилях современного русского языка. Возрастание роли отглагольных существительных в этом процессе вызывается в конечном счете стремлением к точности номинации, а также попытками уместить необходимую информацию в рамки возможно более простой
синтаксической структуры. Экспансия имени имеет своим результатом возникновение огромного количества отглагольных существительных.
Синтаксическая специфика газетных текстов в текстах официально-информативного подстиля определяется принципом “максимум информации в минимуме протяженности” (33, с. 42). В этих целях имя действия используется как одно из средств цепной лексической связи, при которой глагольный дериват конденсирует в себе содержание предшествующего сообщения. В целом в этом типе текстов взаимодействуют две противоположные тенденции: к компактности изложения, что реализуется в предложениях с семантическим осложнением в виде отглагольного существительного, и тенденции к языковой избыточности, проявляющейся в расчлененном способе выражения предиката (глагольно-именные сочетания с отглагольным существительным) (7, 33). Соответственно имя действия служит в одном случае средством “уплотнения” информации, а во втором -функционирует в результате “расщепления” предиката на составные части, раздельно выражающие его предметные и грамматические значения.
Рассматривая функционирование отглагольных существительных в тексте, В.П.Казаков анализирует две разновидности монологической повествовательной речи для выявления особенностей употребления девербативов (16). Для исследования берутся разновидности речи, представленные основными коммуникативными регистрами:
репродуктивным и информативным (14, с. 71). Репродуктивный регистр воспроизводит языковыми средствами наблюдаемую говорящим картину его хронотропа (времени - места); информативный - сообщает факты и мысли вне отнесенности к перцептору-наблюдателю, вне конкретной деятельности в данном хронотропе, отмечается, что частотность определенных семантико-синтаксических структур, а также позиционное распределение имен действия в предложении может служить показателем регистровой принадлежности текста.
В заключение отметим, что отглагольные имена существительные, названия действий, в русском языке обнаруживают общность семантики и грамматических свойств, а также их отличие от “типичных” конкретно-предметных существительных. Это свидетельствует о том, что отглагольные существительные представляют собой целостное образование, обнаруживающее взаимосвязь семантики, морфологических признаков,
словообразовательных моделей, синтаксических свойств и
коммуникативно-стилистических функций. Благодаря этому единству обеспечивается, несмотря на семантическую неоднородность и развитие вторичных предметных значений, относительная устойчивость имен действия в системе русского языка (19, 20 и др.).
Список литературы
1. Адамец П.О. О семантико-синтаксических функциях девербативных и деадъективных существительных // Филол. науки. - М., 1873. - № 4. - С. 53-60.
2. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы. - М., 1976. - 383 с.
3. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. - М., 1988. - 339 с.
4. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. - М., 1974. -
367 с.
5. Бабайцева В.В.Зона синкретизма в системе частей речи современного русского языка // Филол. научки. - М., 1983. - № 5. - С. 35-42.
6. Булыгина Т.В. К построению типологии предикатов в русском языке // Семантические типы предикатов. - М., 1982. - С. 7-85.
7. Васильева А.Н. Газетно-публицистический стиль речи: Курс лекция по стилистике русского языка. - М., 1982. - 198 с.
8. Виноградова В.Н., Винокур Т., Еремина Л.И. Стилистика русского языка: Жанровокоммуникативный аспект стилистики текста. - М., 1987. - 238 с.
9. Гак В.Г. Сравнительная типология французского и русского языков. - М., 1989. - 288 с.
10. Гак В.Г. Номинация действия // Логический анализ языка: Модели действия. - М., 1992. - С. 71-83.
11. Гинзбург Е.Л. Словообразование и синтаксис. - М., 1979. - 264 с.
12. Долженко Н. Г. Девербативные существительные и некоторые особенности их отношений в структуре простого предложения // Слово в системных отношениях на разных уровнях языка. - Екатеринбург, 1993. - С. 123-128.
13. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. - М., 1982. -
368 с.
14. Золотова Г.А. Об основаниях классификации предложений // Рус. яз. за рубе-жом. -М., 1989. - № 5. - С. 66-73.
15. Казаков В.П. Имена действия в грамматике и в словаре // Филол. науки. - М., 1993. -№ 3. - С. 102-106.
16. Казаков В.П. Синтаксис имен действия. - СПб., 1994. - 147 с.
17. Кожин А.Н., Крылова О.А., Одинцов В.В. Функциональные типы русской речи. - М., 1982. - 223 с.
18. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. - М., 1993. - 223 с.
19. Коряковцева Е.И. Имена действия в русском языке: История, словообразовательная семантика. - М., 1998. - 218 с.
20. Коряковцева Е.И. Имена действия в истории русского языка. ЗШрБк, 1999. - 218 с.
21. Комри В. Номинализация в русском языке: словарно заданные именные группы или трансформированные предложения? // Новое в зарубежной лингвистике. - М., 1985. -Вып. 15. - С. 42-49.
22. Кубрякова Е.С. Части речи в ономасиологическом освещении. - М., 1987. - 115 с.
23. Кубрякова Е.С. Типы языковых значений: Семантика производного слова. - М., 1981.
- 200 с.
24. Кудрявцева В.А. Деривационно-семантические поля отглагольного имени //
Закономерности эволюции словообразовательной системы русского языка. -
Оренбург, 1994. - С. 13-14.
25. Кузнецова Г.А. Признаки процессуальности отглагольных существительных и
условия ее сохранения // Лексическая семантика и словообразование в русском языке.
- Куйбышев, 1979. - С. 56-64.
26. Кузнецова Г.А., Сиверина Е.Г. Лексические указатели процессуального значения
отглагольных существительных в современном русском языке // Там же. -
С. 64-70.
27. Лемов А. В. Деривационно-функциональный анализ имен действия в современном русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. - Л., 1975. - 16 с.
28. Падучева Е.В. О производных диатезах предикатных имен в русском языке // проблемы лингвистической типологии и структуры языка. - Л., 1977. - С. 84-107.
29. Панов М.В. Современный русский язык. - М., 1979. - 256 с.
30. Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. - М., 1956. - 511 с.
31. Сахно С.А. Действие в контексте естественного языка // Логический анализ языка: Модели действия. - М., 1992. - С. 61-67.
32. Современный русский язык / Под ред. Белошапковой В.А. - М., 1989. - 571 с.
33. Солганик Г.Я. Стилистика текста. - М., 1997. - 253.
34. Суханова З.Я. Синтаксические особенности отглагольных существительных со значением действия: Автореф. дис. канд. филол. наук. - М., 1964. - 19 с.
35. Суша Т.Н. Семантико-синтаксические свойства имен действия в современном английском языке: Автореф.дис. канд. филол. наук. - Минск, 1972. - 22 с.
36. Уэхара Д. Дифференциация значений отглагольных существительных в русском языке // Денотативное пространство русского глагола. - Екатеринбург, 1998. -С. 71-74.
37. Хохлачева В.Н. К истории отглагольного словообразования существительных в русском литературном языке нового времени. - М., 1969. - 151 с.
Г.Л. Лузина
