CC BY
9
2001.01.013. ХОНОХЕН П., ЛЕЙН Ф. ПРИВЯЗКА ВАЛЮТ РАЗВИВАЮЩИХСЯ СТРАН К ДОЛЛАРУ И ЕВРО. HONOHAN P.,LANE P. Pegging to the dollar and the euro// International finance — Oxf.,1999 — Vol.3,N3 — P.379-410
П.Хонохен (Мировой банк) и Ф.Лейн (Тринити-колледж, Дублин, Ирландия) отмечают, что нац. валюту привязывают к иностранной для того, чтобы добиться ее стабильности (поэтому часто используют выражение "привязка к валюте-якорю"). Для местных граждан и иностранцев местная валюта с фиксированным курсом фактически становится равной иностранной валюте. Нестабильность нац. валюты невыгодна по двум причинам. Во-первых, в страну с нестабильной валютой иностранцы не хотят вкладывать капитал, и это замедляет экономич. рост. Во-вторых, все фирмы (местные и иностранные), действующие в такой стране, завышают цену на свои товары, чтобы застраховаться от возможного падения курса. Обе причины приводят к уменьшению внешней торговли, потому что сделки на внутреннем рынке в таких условиях менее рискованы, чем экспортно-импортные операции. Обычно считается, что нестабильность присуща каждой валюте с плавающим курсом, даже если экономика страны совершенно стабильна: валютный рынок в любом случае испытывает колебания спроса и предложения. Единственное средство избежать непрерывных изменений курса — зафиксировать нац. валюту по отношению к какой-нибудь другой. Стабильный курс валюты повышает конкурентоспособность нац. произ-ва, потому что продавцам и покупателям легче сравнивать цены и продавцы вынуждены снижать издержки по сравнению с иностранными конкурентами. Стабильный курс также способствует развитию национального фин. рынка: иностранцы с готовностью вкладывают деньги в местные акции и облигации, а также кладут деньги на счета в местных банках; местные же граждане смело приобретают иностранные фин. активы. В результате банки и предприятия, выпускающие акции и облигации, вынуждены прямо бороться за привлечение денег с иностранными конкурентами и предлагать инвесторам более выгодные условия. Совершенствование фин. рынка, в свою очередь, делает кредит более дешевым и стимулирует экономич. рост. "И, наконец, особенно важно, что привязка национальных валют к одной базовой валюте позволяет конкурентам во внешней торговле избежать бесконечной разорительной девальвации валюты как метода борьбы за рынки. Привязка является неким мирным договором, позволяющим конкурентам
сосредоточиться на честных методах борьбы — снижении издержек и улучшении товаров" (с.383).
Однако в поддержании стабильных курсов есть и недостатки. Опыт показывает, что фиксация курса в абс. большинстве случаев в конечном счете терпит крах. Стабильность курса трудно удержать, когда экономика нестабильна, в стране высокая инфляция и нац. валюта, объявленная крепкой, на самом деле быстро обесценивается. В таких случаях фиксированный курс можно долго удерживать только расходуя государственные золотовалютные резервы, ограничивая вывоз капитала из страны или пользуясь необоснованным оптимизмом иностранных инвесторов. В любом случае такая искусственная стабилизация только вредит экономике. Это особенно важно для развивающихся стран, где экономика обычно находится в плохом состоянии и валютная стабилизация может быть только временной. Когда все прекрасно понимают, что нац. валюта стабильна только временно, предприниматели и население ведут себя соответственно: закупают импортные товары впрок, не делают никаких денежных накоплений и стараются побольше взять взаймы, пока не произошла девальвация. В результате нарушается нормальное функционирование фин. системы и почти полностью прекращается произ-во. Кроме всего прочего, после девальвации разражается долговой кризис — предприятия и банки не могут расплатиться с иностранцами по кредитам, взятым в иностранной валюте.
Крах фиксированного курса и девальвация приводят к неприятным последствиям для страны, к валюте которой была привязана рухнувшая валюта. Прежде всего, сокращается ее экспорт в страну с девальвированной валютой — у местных граждан уже нет прежних денег для покупки импортных товаров. Кроме того, она уже не может конкурировать с производителями из страны с девальвированной валютой на рынках третьих стран: девальвация позволяет конкурентам продавать товары намного дешевле. Разумеется, это происходит только тогда, когда страна, привязавшая свою валюту, производит те же товары, что и страна, имеющая "валюту-якорь". Наконец, банки из страны с "валютой-якорем" несут убытки из-за невозврата кредитов, выданных в этой валюте, а инвесторы — из-за обесценения своих активов (напр., депозитов или недвижимости) в стране, пережившей девальвацию.
С др. стороны, страна, имеющая "валюту-якорь", может дешевле импортировать товары из страны, девальвировашей свою валюту (после
девальвации местные производители готовы продавать товары по бросовым ценам, лишь бы заработать твердую валюту). Дешевизна импорта помогает бороться с инфляцией. Кроме того, девальвация обычно связана с оттоком капитала в страну с "валютой-якорем", что позволяет ей удешевить кредит, расширить инвестиции и ускорить экономич. развитие. Наконец, фирмы из страны с "валютой-якорем" могут выгодно вложить деньги в страну, пострадавшую от краха местной валюты, скупая по бросовым ценам обанкротившиеся предприятия и пользуясь снижением там издержек на зарплату.
При анализе возможной привязки валют РС к евро, следует помнить о наиболее очевидном прецеденте: привязке валют к американскому доллару. Было множество РС, которые на какое-то время привязывали валюту к доллару, но в данном случае стоит говорить только о тех, где привязка действовала в течение длительного периода (более 10 лет). Это восточноазиатские страны (ВАС): Гонконг, Индонезия, Юж. Корея, Малайзия, Филиппины, Сингапур, Тайвань, Таиланд. Привязка валют этих стран именно к доллару была вызвана в основном не внешнеторговыми сообра-жениями. США вовсе не были их главным торговым партнером (торговля с США давала всего 6% ВВП этих стран — гораздо меньше, чем, скажем, торговля с Японией). Для США торговля с Вост. Азией значила еще меньше: импорт из Юж. Кореи составлял всего 2,6% американского импорта, импорт из Сингапура, соответственно, 2,2, из Малайзии — 2, из Гонконга — 1,1%. Американский экспорт в Юж. Корею составлял всего 3,6% общего экспорта США, в Сингапур — 2,5, в Гонконг — 2,1% (с.391). Может быть, поэтому нет никаких свидетельств увеличения взаимной торговли США и Вост. Азии после фиксации курсов. С др. стороны, ВАС отличались очень большой открытостью экономики (внешняя торговля давала 81% ВВП Тайваня, 44% ВВП Таиланда, 33% ВВП Юж. Кореи), и после фиксации курса экспорт и импорт развивались чрезвычайно быстро. Как видно, стабильность курса как-то стимулировала внешнюю торговлю, но это не была торговля с самими США.
А вот инвестиции (в основном портфельные) и кредиты из США в ВАС после фиксации курса действительно возросли, тем более что стабильность местных валют сочеталась с очень высокими процентами, которые платили местные банки. В определенном смысле можно говорить, что фиксация курса была предпринята прежде всего для того, чтобы привлечь западные (в том числе американские) деньги. Надо
заметить, что и крах фиксированных курсов ВАС в 1997 г. не особенно затронул США. В связи с небольшими объемами взаимной торговли американский импорт из ВАС после девальвации почти не возрос, а экспорт почти не сократился. Американские фирмы прямо не конкурировали на рынках третьих стран с ВАС, потому что производили совершенно разные товары, так что и здесь последствия девальвации были незаметны. Правда, американские инвесторы и банки несколько пострадали от невозврата кредитов ВАС. Но, в целом, к такому повороту событий они были готовы, свои кредиты так или иначе застраховали и начали выводить капиталы еще до девальвации. Впрочем, американские власти на всякий случай после 1997 г. начали стимулировать экономику снижением процентных ставок — и к краху валют ВАС отнеслись со вниманием.
Итак, можно заключить, что, во-первых, страны могут привязывать свою валюту к иностранной просто потому, что она твердая (ВАС выбрали доллар скорее всего потому, что считали США самой богатой страной); во-вторых, обычно сразу несколько РС принимают решение о привязке, чтобы не отстать от конкурентов, так что это становится своеобразной модой (ВАС конкурировали между собой и во внешней торговле и в привлечении иностранного капитала); в-третьих, страна, к валюте которой привязывают свои валюты другие страны, может даже об этом не знать (ВАС привязали валюты к доллару безо всяких консультаций с США и не испрашивая их согласия), в-четвертых, фиксация курса может практически никак не сказаться на экономике страны с "валютой-якорем".
Какие РС теоретически могут привязать свою валюту к евро? Логично предположить, что такими странами станут те, кто в течение длительного времени фиксировал ее относительно курса немецкой марки. В 1987—1996 гг. к марке были привязаны валюты Островов Зеленого Мыса, Маврикия, Марокко и Туниса. Страны зоны африканского франка (Бенин, Буркина-Фасо, Центрально-африканская Республика, Чад, Коморские о-ва, Конго, Кот д'Ивуар, Экваториальная Гвинея, Габон, Гвинея-Бисау, Мали, Нигер, Сенегал и Того) десятилетиями фиксировали свою валюту относительно французского франка. Правда, в январе 1994 г. фиксация рухнула и валюты этих стран были девальвированы на 50%. Однако можно считать, что с тех пор привязка валют к франку восстановлена, хоть и на более низком уровне. Франк, как и марку, можно тоже считать основой для создания евро. Так
что и эти страны могут привязать свою валюту к евро. Тем более, что они уже привыкли к коллективной привязке — если, скажем, наиболее благополучная из этих стран — Габон — зафиксирует свою валюту относительно евро, остальные участники зоны франка не захотят от него отставать.
Надо заметить, что привязка к евро будет несколько отличаться от привязки к доллару. ВАС не имели исторических торговых связей с США (не говоря уж о том, что они находятся от США на огромном расстоянии). Африканские страны являются бывшими европейскими колониями и торговлю традиционно ведут именно с Европой. А РС, расположенные на берегах Средиземного моря, отличаются еще и географич. близостью к Европе. Так что фиксация курса в данном случае будет иметь прежде всего внешнеторговые причины.
Турция вряд ли способна в ближайшее время зафиксировать курс своей лиры по отношению к евро. Главным препятствием будет очень высокая инфляция в Турции (ок. 90%). При таких темпах инфляции удержать фиксированный курс просто невозможно. Конечно, турецкие власти могли бы ради фиксации курса начать проводить жесткую денежную политику. Но вряд ли они сочтут это необходимым. Все-таки привязка к евро нужна для развития внешней торговли, а Турция пока делает ставку прежде всего на свой большой внутренний рынок.
Среди североафриканских стран почти наверняка привяжут к евро свои валюты Марокко и Тунис. Эти страны не только имеют длительный опыт фиксации валют относительно немецкой марки, но и имеют самые тесные торговые и фин. связи с Европой. Даже значи-тельная часть их внешнего долга номинирована в европейских валю-тах (у Марокко 28%, у Туниса 22%). Дополнительной причиной для привязки может быть то, что эти страны делают ставку на развитие туризма — прежде всего из Зап. Европы. Однако фин. система Марок-ко и Туниса находится не в лучшем состоянии. И либерализация фин. рынка, неизбежно связанная с фиксацией курса по отношению к евро, сделает удержание этого курса трудной задачей.
Остальные североафриканские страны вряд ли привяжут свою валюту к евро. Не только потому, что отличаются финансовой и политич. нестабильностью, но и потому, что их экономика зависит от экспорта нефти, которая традиционно продается на мировом рынке только за доллары.
Африканские страны зоны франка непременно привяжут свои валюты к евро. В сущности, они уже это сделали — раз не отказались от привязки к франку. Они имеют очень тесные торговые связи с Францией и сейчас уже считают маловероятной девальвацию вроде той, что произошла в 1994 г.
Острова Зеленого Мыса и Маврикий подталкивает к привязке открытость экономики (они живут в основном за счет внешней торговли, и стабильный курс валюты им не помешает), а также относительно стабильный экономич. рост и низкая инфляция. Острова Зеленого Мыса имеют еще один стимул к фиксации — важной статьей дохода для них являются деньги, присылаемые родственникам эмигрантами, работающими в Европе.
Остальные страны Тропич. Африки сейчас придерживаются плавающих валютных курсов (за исключением Лесото, Намибии и Свазиленда, валюта которых привязана е южноафриканскому ранду). Они слишком бедны, чтобы гарантировать хоть сколько-нибудь стабильный курс. Однако не исключено, что традиционные связи бывших британских колоний с Великобританией подтолкнут их к фиксации курса по отношению к евро. Разумеется, тогда, когда Великобритания сама вступит в зону евро.
Когда РС решат привязать свои валюты к евро, европейский ЦБ может, конечно, пойти по пути американской Федеральной резервной системы и никак не отреагировать на такое решение — не препятствовать, но и не помогать. Однако следует вспомнить историю с Мексикой, которая в свое время зафиксировала курс песо по отношению к доллару — и США к этому отнеслись совершенно равнодушно, хотя Мексика традиционно поддерживает с ними очень тесные торговые и фин. связи. Потом, когда в 1994 г. курс рухнул, США пришлось давать Мексике в аварийном порядке кредиты на стабилизацию валюты, потому что крах песо повредил американским инвесторам и кредиторам. Может быть, европейский ЦБ сочтет, что лучше до такого дело не доводить. Фиксацию можно проводить по взаимной договоренности — РС возьмут на себя какие-нибудь обязательства по проведению разумной экономич. политики, а европейский ЦБ гарантирует предоставление стабилизационных кредитов при опасности краха фиксированных курсов.
С.В. Минаев
