CC BY
14
2000.04.031. КОММУНИКАТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ФРАЗЕОЛОГИИ/ Волгогр. гос. пед. ун-т; Отв. ред. Алефирен-ко Н.Ф. -Волгоград: Перемена, 1999. - 203 с. - Библиогр. в конце отд. ст.
В.И.Карасик в статье "Фразеология и лингвопрагматика" анализирует различие функций ФЕ в двух разных типах общения: статусно-ориентированном и личностно-ориентированном. В первом случае ФЕ обеспечивают клишированность дискурса, соблюдение его канонов. Используя речевые клише, говорящий декларирует свою принадлежность к определенной социальной группе. Примеры такого типа общения - трафаретные жанры делового дискурса и церемониальные речи. В личностно-ориентированных типах дискурса функции фразеологизмов противоположны - они являются способом самовыражения говорящего.
В статусно-ориентированном дискурсе используются индикаторы, вводящие и трафаретные, и нестандартные речевые выражения. Выделение стандарта, маркирование общепринятого выражения или мнения осуществляется через индикаторы "как говорят в таких случаях", "старые люди говорят" и т.п. Сигналами нестандартных для статусноориентированного общения выражений служат клише "так сказать" и "как я говорю", "я бы сказал", которые встречаются и в обиходном общении. Наблюдения над прагматикой фразеологизмов позволяют выделить два типа языкового поведения - эгоцентрический и социоцентрический, при этом ряд ФЕ можно использовать и в одной, и в другой функции в зависимости от ожидания участников общения и типа дискурса.
В статье С.А.Халаевской "Коммуникативно-прагматические механизмы фраземообразования в разговорной речи" выделены активные фраземообразовательные модели современного русского языка. Основы для их выявления - семантические, прагматические и формальные факторы (целевая установка, значение, структура модели). Приводятся примеры следующих моделей: 1) для выражения смысла 'устойчивость, неизменяемость качества, одобряемые говорящим' используется модель "что/'кто он и в Африке что/кто", как "доллар он и в Африке доллар"; 2) для выражения несогласия со слишком высокими "запросами" собеседника используется модель "а чего/кого (нереального,
невозможного) не хочешь?"; 3) для выра-жения отказа выполнить просьбу или требование собеседника используется модель "сейчас, только сделаю что (невозможное, абсурдное)". Члены одной модели
составляют вариантно-синонимическую серию, различаясь лексическим наполнением, стилистической окраской, полнотой компонентного состава и распространенностью. Их повторяемость демонстрирует закономер-ности образования устойчивых фраз разговорной речи, поэтому их следует считать ее динамической подсистемой, подчиненной коммуникативным задачам.
А.Г.Гладышев в статье "Лапидарность речи и фразеологизмы" исследует роль ФЕ в создании особого качества речи - лапидарности, основными показателями которой являются: структурный минимум языковых средств, семантическая емкость и экспрессивностилистическая окрашенность. Фразеологизмы могут выполнять функцию целых сообщений; в высказываниях они сопровождаются эллипсисом и парцелляцией: "Да просто в рубашке родился", "Ну всем взял". Таким образом, при структурном минимуме обеспечивается максимум смысла. Семантическая емкость фразеологизмов заключается также в том, что они, будучи экспрессивно окрашенной и знакомой обоим собеседникам формой, позволяют быстрее достичь взаимопонимания и сокращают речевой акт. В разговорной речи людям свойственно давать оценки и стремиться убедить собеседника в правоте своей точки зрения. Этому способствует эмотивность большинства разговорных ФЕ, выражаю-щих и вызывающих определенное чувство к предмету разговора. В целом о ФЕ можно говорить как об одном из способов организации лапидарной, динамичной речи.
В статье С.Ю.Ефремовой "Расширение как способ интенсификации коннотативного значения фразеологических единиц" увеличение ФЕ своего компонентного состава рассматривается как средство усиления эмоционально-оценочной окрашенности речи. Наиболее продуктивным способом таких изменений является вариантное наращивание лексемы или словосочетания, уже имеющих эмоциональноэкспрессивную окраску: "бред сивой кобылы/ сумасшедшего/
беременной медузы/ советских генетиков" и т. д. Распространенным явлением современной разговорной речи представляется прибавление фраземы к уже имеющейся фраземе: "за мой счет, за твои деньги", "работает на хозяина и на гостей". Этот способ расширения ФЕ обычно носит шутливо-каламбурный характер. Другой распространенный способ расширения ФЕ - контаминация: "лезть в петлю" + "мертвая петля" — "лезть в мертвую петлю". Отмечается, что, будучи изначально
окказиональными образованиями, такие ФЕ могут со временем обрести статус разговорной нормы.
В статье Г.Г.Слышкина "Фразеологические единицы и изучение аспектов прецедентности текста" выделены два аспекта концепта прецедентного текста - внутритекстовый (общее содержание, сюжетные мотивы, имена персонажей) и внетекстовый (ситуация создания текста, отношение к нему со стороны разных социальных групп, причисленность к классике). Существуют ФЕ и идиомы, связанные как с внутритекстовым, так и с внетекстовым аспектами прецедентности. К первому случаю относятся имена персонажей, ставшие нарицательными, как "ловелас". Ко второму относятся выражения "знать как "Отче наш", основанное на общественном статусе текста - его принадлежности к необходимому знанию, или "петь лазаря". Фразеологический смысл данного выражения "стремиться разжалобить" происходит от знания ситуации, в которой исполнялся духовный стих "Лазарь бедный" - это была любимая песня бродячих нищих. Изучение фразеологизмов, связанных с прецедентными текстами, и их развития в истории языка, способно помочь моделированию концепта прецедентности, важного для лингвокультурологических исследований.
В статье В.Ф.Занглигер "Библейские заимствования в русских пословицах" выделены три группы библейских заимствований: 1) заимствования образов, системы метафорики ("кротость голуби-на", "мудрость змеина"); 2) смысловые заимствования; в этом случае из Библии берется не образ и не само изречение в его лексикосинтаксическом выражении, а мысль, оформляемая другими языковыми средствами: "Давши слово, держись, а не давши - крепись" (от библ. "Лучше тебе не обещать, нежели обещать и не исполнить"); 3) прямые текстовые заимствования, или фолькло-ризованные библейские цитаты, функционирующие в языке как общеупотребительные пословицы: "Око за око, зуб за зуб". В большинстве случаев в разговорной речи библейские изречения трансформируются, утрачивая при этом признаки "высокого стиля": "Конец дела лучше начала его" — "Конец - делу венец", "Всякий ищущий находит" — "Тот и сыщет, кто ищет" и др. Библейские заимствования составляют в русской фразеологии и паремиологии обширный пласт, который в силу "затемненности" связи с текстом-источником нуждается в экспликации.
Статья Е.Г.Наумовой "Социальные жаргоны как источник пополнения фразеологического фонда современного русского языка"
посвящена анализу источников и причин экспансии жаргонных и просторечных выражений, происходящей в последние десятилетия. Отмечается, что сейчас этот процесс характеризуется появлением новых центров экспансии. Таковыми стали помимо уголовной субкультуры низовая городская культура ("страна дураков", "как папа Карло", "ножки Буша" и т.д.) и молодежный жаргон, впитавший в себя сленг хиппи и подростков, элементы ряда профессиональных арго ("крыша едет/ течет", "до фени", "по жизни", "под фанеру" и т.д.). В последние годы сформировалось множество просторечных и жаргонных эквивалентов экономических понятий: "обвал рубля", "черный нал", "лежачий завод", "деревянные рубли" и др. Автор отмечает внутриязыковые причины широкого распространения жаргонной лексики и ее влияния на литературный язык: это яркая образность жаргонизмов, их
противопоставленность "официозу" и способность к осмеянию внешнего мира - его пародированию и травестированию.
В статье Т.Г.Никитиной "Коммуникативно-прагматические
свойства фразеологии с "субкультурным компонентом" указывается, что новые фразеологизмы в молодежном жаргоне создаются и для номинации новых понятий и предметов, и для переименования "старого мира". Во втором процессе активному переосмыслению подвергаются имена собственные - антропонимы, топонимы, урбанонимы, названия предметов искусства. Например: "сладкая парочка" - о скульптуре "Рабочий и колхозница", "Прах культуры" - о станции метро "Парк культуры", "битлотека им. Леннона" - о библиотеке им. Ленина. Следует обратить внимание на то, что сейчас на создание собственной субкультуры и обслуживающей ее системы лексико-фразеологических средств претендуют самые разные неформальные молодежные группировки: мировоззренческие, спортивные, приверженцы тех или иных музыкальных направлений. В каждом случае фразеология, отличающаяся яркой образностью, может иметь особенности на уровне мотивировки и преимущественного выбора тематических групп в качестве объектов образной номинации.
В статье Г.В.Бобровской "Коммуникативно-прагматические механизмы вхождения диалектных фразеологизмов во фразеологический корпус литературного языка" рассматриваются пути и динамика движения диалектных ФЕ в литературный язык. Их основными проводниками в литературное употребление являются просторечие и язык художественной литературы. Именно среди просторечных
фразеологизмов доля диалектных ФЕ значительнее всего. Среди них, например, такие ФЕ, как "вылупить зенки/ гляделки", "на кой ляд", "вскочил/ выскочил как ошпаренный" и др. В некоторых случаях выход ФЕ за рамки диалекта сопровождается семантической трансформацией или изменением отдельных компонентов. В целом более вероятен переход в разговорный язык тех фразеологизмов, которые не обладают грубо-просторечной окраской. Рассмотренное явление свидетельствует о динамичном характере фразеологической системы языка, постоянно обновляю-щейся из диалектных, наравне с другими, источников в соответствии с коммуникативно-прагматическими потребностями
говорящих.
И.В.Кузнецова в статье "Календарная обрядность и устойчивые сравнения" отмечает, что устойчивые сравнения (УС), связанные с хозяйственными процессами и календарными обрядами, обычно отличаются культурно-национальной специфичностью. Они имеют аналоги только в близкородственных языках и культурах. Упоминания в УС одного из важнейших годовых праздников - дня св. Георгия отображают языческую и христианскую обрядность. Например: болг. УС харесвам/обичам като боб на Гергъовден букв. "нравиться/любить как фасоль на Георгиев день", т.е. "совсем не любить", связано с введенным христианством постом, заканчивавшимся в этот день. Большинство УС, в которых упоминается этот день - первоначально - праздник скотьего бога Велеса, отображают языческие поверья и обычаи, упоминаемые также в паремиологических единицах, например: "здоров как Юрьева роса" и "Юрьева роса от сглаза/от семи недугов"; "Гони животинку на Юрьеву росу" (В.И.Даль).
В статье Е.Вельмезовой "К БІрки, к сегШ, ^ Иа]е: Чешские немотивированные фразеологизмы в контексте архаической модели мира" архаическая модель мира выделена как источник толкования для многих ФЕ, кажущихся немотивированными. Это относится к оборотам, содержащим в своем составе наименования элементов ландшафта и растительного мира. Семантика многих конструкций связана с представлениями о пространственной организации универсума, и прежде всего - с противопоставлением "чужого" пространства "своему". К сегШ букв. "иди к черту", роБІІай ^ Иа]е букв. "посылать в лес" отсылают в локусы обитания "нечистой силы". Чешск. к БІрки "иди к черту", букв. "иди в шиповник" также соотносится с "чужим" миром, так как коннотирует русальную ("розальную") неделю - время поминовения
"заложных" покойников, совпадавшее с периодом цветения. Эти чешские обороты имеют аналоги в других индоевропейских языках, например: фр. епуоуег sur les roses букв. "посылать на розы", англ. to do smth. under the rose "делать ч.-л. тайно", букв. "делать ч.-л. под розой", to go to the wood букв. "идти в лес" - "быть изгнанным из общества" и т.д.
В статье О.В.Кондрашовой "О фразеологичности семантики поэтического слова" отмечается, что контекстуальные сближения семантически далеких слов в поэтических текстах аналогичны ФЕ с точки зрения признака идиоматичности - невыводимости их значений из значений слов-компонентов. Важен также принцип целостности фразеологических и поэтических номинаций - слитность образного смысла с многокомпонентными языковыми выражениями. Поэтому, считает автор, можно говорить о семантической фразеологизированности лексики в поэтическом языке, проявляющейся и в таких ее свойствах, как смысловая насыщенность и неполнота выражения, лаконизм и повышенная ассоциативность.
В сборнике помещены также другие статьи, посвященные анализу ФЕ в аспектах их коммуникативно-прагматических функций, стилистики и лингвокультурологии.
Е. О. Опарина
