CC BY
16
2000.04.003. МАРКУС Г. ПОСЛЕ «СИСТЕМЫ»: Философия в эпоху наук.
MARKUS G. After the «System»: Philosophy in the age of the sciences//Boston studies in the philosophy of science. - Dordrecht etc., 1995. - Vol.164: Science, politics a. social practice. - P.139-159.
Г.Маркус (философский факультет Сиднейского университета, Австралия) пишет, что современная культура подчинена наукам, в особенности естественным. Однако то, что науки стали автономными, не означает, что они вместе с этим потеряли свои социальные функции. Прогресс естественных наук необходим для дальнейшего существования общества, поскольку оно может поддерживать себя только посредством технического развития, которое определяется использованием результатов научных исследований. Однако науки сами по себе неспособны обеспечить последовательную интерпретацию реальности, постижимую в ее связях. Как утверждал М.Шелер в начале 20-х годов, «нет такой вещи, как наука, существуют только науки» (цит. по: с .139).
Как известно с античных времен, философия - «мать всех наук». Однако вся история философии характеризуется непрерывной борьбой противоречащих друг другу доктрин. Поэтому с точки зрения наук философия представляет собой культурную формацию, которая была и остается неспособной преодолеть инфантильный беспорядок, характеризующий свой собственный период формирования. Философия занимается проблемами, которые не могут быть трансформированы в эмпирически разрешимые научные вопросы - или потому, что они неправильно поставлены, или потому, что на существующем уровне знания невозможно присвоить им смысл, который бы имел эмпирическую интерпретацию. Однако науки не созидательны, когда они ориентируются только на эмпирический факт. Науки не исследуют и не могут исследовать значимость и пригодность существующих ценностей. Хотя они и обеспечивают все возрастающий объем информации, который мы можем использовать, они ничего не говорят о том, что нам надо делать.
Цель философской критики научной рациональности -концепция «факта», с которой имеют дело современные науки. С точки зрения наук, «факт» - это то, что можно описать как набор некоторых общих концептуально характеризуемых взаимозависимостей объектов, которые находятся в нашем распоряжении и контролируются нами. Но наука как динамический процесс исследования приобретает сегодня характер «не имеющегося в распоряжении». Направление ее развития определяется случайным, сиюминутным решением различных государственных, экономических и других социальных институтов.
Специализированные науки неспособны судить о тех ценностях, действительность которых предполагается их собственной практикой.
В современной философской литературе популярны "самовлюбленные" вопросы: «Что такое философия?», «Чем философия может быть сегодня?». На них нельзя ответить прямо. Сегодня философия не только сталкивается с проблематичностью своей социокультурной функции, она также находится в кризисе идентичности. «Существуют философии, но нет таковой вещи, как философия», как сказал еще В.Дильтей (цит. по: с .144).
В связи с этим высказыванием приходят на ум цитированные выше слова М.Шелера («Нет такой вещи, как наука, существуют только науки»). Эти два высказывания относятся к двум различным состояниям дел. Горизонт единства в случае наук обеспечивается существованием взаимосвязей между различными дисциплинами и специальностями, частичным использованием в каждой из наук результатов и методов, развитых в других областях знания, и посредством широко распространенной практики междисциплинарных исследований. В результате специализированные области исследования образуют множество одной науки. Такая универсальная концепция науки иллюстрирует принцип семейного подобия Витгенштейна. Единство же философии обеспечивается преимущественно посредством непрерывного спора противоположных школ и тенденций. Можно сказать, что такая универсальная концепция философии базируется на модели семейной враждебности.
Настоящее состояние философии - продукт процесса ее разложения. В истории философии после эпохи Возрождения мы сталкиваемся с несколькими типами систем, различающихся по принципам построения. Необходимо четко различать аксиоматико-дедуктивные, генетические, трансцендентальные и диалектические системы. «Их объединяет не некая абстрактная идентичность их логического слепка, но существенная схожесть в способе определения роли и функции философии=науки в тотальности всей человеческой жизни» (с.145).
Можно указать три составляющие идеи системы как культурной
формы:
1. Философия=наука - это, по существу, цепочка объективированных когниций. Такой взгляд порывает с классической греческой концепцией философии как эпистемы (лат. - заепйа). Идея системы разрушает "персоналистическое" понимание социально оцениваемой формы знания как самодостаточной. Это отделяет философию от ее прямого воздействия на жизнь людей.
2. Таким образом, объективированное тело знания состоит из элементов, имеющих имманентный смысл. Такое знание не только доступно каждому, но и в принципе может быть рационально оценено каждым в отношениях его истинности и значимости. Философия=наука понимается как система, представляющая ее требование к универсальной истинности в качестве принципа «эпистемического демократизма». В классическом понимании философия представляет собой знание необходимых и универсальных истин, основанных на доказательстве. Ценность такого знания полностью независима от его источника, от способа и формы его формулирования и даже от применимости его содержания.
Принципы системы задаются в интуитивной самоочевидности, которая исключает саму возможность сомнения. Приход к такой очевидности требует очищения разума от любых врожденных склонностей и предубеждений. Расширение знания становится возможным благодаря «методу» как сложной процедуре публично рассматриваемого и интерсубъективно контролируемого вывода. Таким образом, система и закрыта в смысле устойчивости ее основ и метода, и открыта из-за того, что ценность метода состоит в его продуктивности, способности понимать и объяснять новые, более частные явления.
3. В классической традиции знание по своей природе имеет отношение только к тому, что неизменно и вечно. В этом смысле классическая греческая философия ближе к религии, чем к науке. Идея системы не ищет более того, что является случайными индивидуальными явлениями, вне сферы переходных практических нужд и интересов. Вместо интеллектуального рассмотрения вечной космической рациональности философия теперь находит свое законное применение в активной рационализации условий жизни.
Хотя идея системы и разрушила классический проект непосредственного совпадения теории и практики, рационального знания и благой жизни, она все еще пыталась заключить физику и этику внутри единой последовательной концептуальной конструкции. Но когда научные революции начала XX в. (прежде всего в физике) сделали почти неизбежным признание фаллибилистского характера всего научного знания, сама идея философского обоснования для науки стала ненадежной. Так постепенно складывались условия антагонизма между науками и философией.
Вопросы «Что есть философия?» и «Чем может быть философия сегодня?» приобрели характер стандартной «профессиональной» проблемы философов. Ответы на эти вопросы не могут быть
независимыми от чьих-либо решений и выборов. «Доказать» корректность ответов на них невозможно, хотя, конечно, необходимо доказывать, предлагать какую-то рациональную мотивацию. В истории и современной практике философии можно указать три фундаментальных направления поисков ответов на эти вопросы.
Одним из направлений преодоления кризиса идентичности философии является программа ее «сайнтификации». Такая программа элементарно предлагает возможность нахождения области дискурса, которая еще не «занята» ни одной из позитивных наук и в которой философия может найти свое законное предназначение. Таким предметом философии в наши дни оказалась задача анализа самой науки.
«Сайнтификация» философии привлекательна тем, что придает философии статус академической дисциплины в системе наук. Однако эта программа не увенчалась успехом. Философия науки так и осталась философией, а не трансформировалась в науку. Ее развитие характеризовалось отсутствием базового согласия и общих парадигм, воспроизведением многих нерешенных дилемм философской традиции в новой, более частной форме. Идея деконтекстуализации знания, которая все глубже проникает в нашу интеллектуальную традицию, может рассматриваться как никогда полностью не реализуемая «идея» в кантовском понимании.
Вторым ответом идеального типа на кризис идентичности современной философии являлась попытка сведения области ее применения к той необъективируемой основе нашего бытия, которая не находится в нашем распоряжении. Это направление поисков ответов на вышеуказанные вопросы "голосует" за то Другое, что исключает научная рациональность. Такая цель может быть реализована только негативно, посредством «разрушения» или «деконструкции» глубинных структур мышления, которые определяли все интеллектуальное развитие на Западе. Однако и эта программа не достигла своих целей во многом из-за отсутствия преемственности у философов, принявших ее, что привело лишь только к критике предшествующих взглядов, которые в свою очередь критиковались последующими философами. Каждая новая попытка ее реализации сопровождалась осуждением предшествующих попыток как, вероятно, склонных подсознательно находиться в плену у метафизики.
Третье направление не претендует на окончательное преодоление кризиса философии, рассматривая его только как один из элементов более широкого социокультурного комплекса, над которым философия не имеет власти. Оно пытается только обеспечить общую ориентацию мышления в этой ситуации, требуя прежде всего
интерпретации ее как специфической человеческой ситуации. Главная цель такой ориентации - сохранить или культивировать наклонности и традиции, которым вся философия придает специфическое значение и которые выполняют ее главную просветительскую функцию.
Концепция ориентации мышления была представлена в философии И.Кантом. Ориентироваться означает, по мнению Канта, указать временную позицию по отношению к тому, откуда ты идешь и куда хочешь прийти, т.е. ориентация требует ответов на вопросы: откуда, где и куда? Какое значение может быть приписано метафоре "мысленно ориентироваться в исторической ситуации"? Насколько философия способна внести свой культурный вклад в решение этой задачи?
Ориентирование в исторической действительности требует прежде всего интерпретации ее как специфической человеческой ситуации. Цель ориентации требует большего, чем некоторое описание современного состояния дел, а именно освещения нашей сегодняшней ситуации. Однако метафора места и пути может вводить в заблуждение. Ведь философ не может ответить на вопрос «откуда?», реконструируя процесс исторического генезиса. Это не его задача и не его область компетенции. Философия представляет проблемы эпохи на фоне универсальных проблем. Если она пытается создать рациональную связь между нашим окончательным самопониманием, с одной стороны, и нашим практическим отношением к проблемам современности - с другой, то она может делать это только при полном понимании того факта, что больше невозможно выбрать и обозначить как значимую и примерную единственную концепцию себя и жизни, но можно стремиться только сделать возможным мотивированный выбор среди ее альтернатив.
Как философия создает мотивированную связь между парадигмой и некоторыми конкретными ценностными подходами? Эта связь не носит характера строго теоретико-логического вывода или конструирования их. Она имеет существенно повествовательную природу. После «системы» философия не может больше возлагать требования на статус позитивного знания; она может только быть теоретизированной, «концептуально описанной», принимаемой на доступном уровне научных требований и способной (по крайней мере, в своем стремлении) быть общим образом, ориентирующим разум.
"Философия не «задает» ориентацию, она может только обеспечить некоторое руководство, прежде всего, может внести вклад в развитие способностей... критического вопрошания и оценки,
рефлексивного дистанцирования от привычного социального и культурного окружения, способностей брать на себя ответственность за сделанный выбор" (с .159).
А.И.Панченко, А.Н. Солошенко, В.А.Яковлев
