CC BY
19
АФРИКА. БЛИЖНИЙ И СРЕДНИЙ ВОСТОК
ВЛАСТЬ
2000.03.012-013. ИСЛАМ, ДЕМОКРАТИЯ И ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО.
2000.03.012. SADOWSKI Y. New Orientalism and the democracy debate — Political Islam/Ed. by Beinin Y., Stork Y. — Berkeley etc., 1997. — P. 33-50.
2000.03.013. KRAMER G. Islamist notions of democracy// Ibid. — P. 71-82. Я.Садовски (Ин-т Брукингса, Вашингтон, США) отмечает, что
крах коммунизма в конце 80-х гг. и военный разгром Ирака в 1991 г. породили на Западе волну эйфории и уверенность в том, что все жизнеспособные системные альтернативы зап. либерализму исчерпаны и дискредитированы. Наступает эра "нового мирового порядка", при котором народы развивающихся стран должны признать, что либеральная демократия — это единственная реальная форма правления в современном мире. Соответственно главной целью американской дипломатии и помощи должна стать поддержка демократии.
Однако на Востоке многие не разделяли этого "нового мышления" Запада. Так, саудовский король Фахд открыто заявлял, что "демократическая система не подходит для ближневосточного региона, т.к. уклад и традиции наших народов отличаются от остального мира" (012, с. 33). Таково же мнение большинства зап. ориенталистов. По словам неоориенталиста Д.Пайпса, "мусуль-манские страны имеют более всего террористов и меньше всего демократии" (012, с. 34).
В последнее время перспективы демократии увязываются с концепцией гражданского общества. Приверженцы этой концепции рассматривают автономные общественные группы, организации и ин-ты, ограничивающие власть государства, в качестве оплота демократии. В современном обществе такими организациями являются корпорации,
профсоюзы, торговые палаты, различного рода общественные ассоциации, религиозные братства, местное самоуправление и др.
По утверждению ориенталистов, такие самостоятельные, независимые группы и организации в мусульманских обществах либо отсутствуют, либо их влияние весьма ограничено. Различные социальные группы и объединения не противостоят государству, а стремятся сотрудничать с ним и ищут у него покровительства. Преобладающая форма социально-политич. организации здесь — это патронажно-клиентские отношения. Такую слабость общества ориенталисты относят прежде всего на счет ислама. Деспотизм, по их мнению, составляет существо ислама. Само слово "ислам" в переводе с арабского означает "покорность". Согласно существующему на Западе ориенталистскому клише, ислам — это не только религия, но тотальный образ жизни. Тотальный характер веры определял и тоталитарный характер государства. Ислам препятствует созданию групп, которые могли бы сопротивляться деспотизму. По словам Б.Льюиса, "политическая история Ближнего Востока при халифах и султанах — это период автократии, при которой повиновение правителю являлось религиозным и политическим долгом, а неповиновение считалось грехом и преступлением" (012, с. 36). Ислам поощрял политич. квиетизм и утверждал принцип, что государство доминирует над обществом.
Однако после иранской революции 1979 г. начался активный пересмотр устоявшихся ориенталистских воззрений. Теперь в большинстве исследований утверждается, что в Иране сильное общество и слабое государство. Духовенство и его сторонники среди традиционной буржуазии базара и новые городские слои формируют гражданское общество, способное не только противостоять государству, но и свергать правящий режим. Шиизм характеризуется теперь как идеальная революционная идеология, имеющая деятельную истор. традицию.
Новые подходы характерны не только для иранских исследований, но и для изучения Ближнего Востока в целом. В 80-е гг. сформировались 3 новые тенденции. 1. По мере роста влияния исламистских движений растет число исследований, в которых отстаивается тезис о политич. потенциале ислама, его способности формировать активную оппозицию правящим режимам. 2. Констатируется, что государство на Ближнем Востоке не столь всесильно, как это казалось ранее. 3. С разрушением мифа о "слабых" ближне-вост.
обществах усиливается интерес к изучению отдельных социаль-ных групп, которые могли бы стать основой гражданского общества.
В 1987 г. американский исследовательский совет по социаль-ным наукам объявил о финансировании крупного научного проекта: "Ослабление государства и усиление общества на Ближнем Востоке". Гарвардский и Ньюйоркский ун-ты спонсировали аналогичные программы. Отдельные ученые даже считают, что гражданское общество на Ближнем Востоке уже настолько укоренилось, что может служить базой развития демократии (А.Нортон, Асад Халил, М.Хадсон и др.).
Неоориенталисты в своих исследованиях истории и современной ситуации арабо-мусульманского мира подчеркивали, что ислам не смог создать стабильную политич. систему, государство не имело прочных корней в обществе, которое периодически отказывало в доверии правящим режимам и жило своей автономной жизнью. Дж.Холл утверждает, что сильное общество в исламских цивилизациях не только делало государство неустойчивым, но также препятствовало развитию подлинного гражданского общества и демо-кратии. Поэтому на Ближнем Востоке не могло сформироваться "органическое государство" (с. 33). Вслед за своим учителем Э.Гелл-нером Холл утверждает, что развитие капитализма и демократии в конечном счете зависит от сотрудничества между государством и обществом. Таких условий не было на Ближнем Востоке.
Неоориенталисты утверждают, что рост влияния социальных движений на Ближнем Востоке (типа исламистских) блокирует лю-бую тенденцию к разделению власти и усилению терпимости в регио-не, более того, это может привести к гражданской войне и анархии.
Садовски считает, что неоориентализм сохраняет основные идеи классич. ориентализма. Он воспринимает ислам как интеграль-ную социальную общность, основы которой не подвержены историч. изменениям. Попытки мусульман создать прочные государства не могут изменить базовую антигосударственную, а следовательно, и антимодернизаторскую сущности исламской доктрины.
Неоориенталисты, как их предшественники, недооценивают влияние империализма, считая его поздним, кратковременным и в основном косвенным.
Некорректны и суждения ориенталистов и неоориенталистов о гражданском обществе. И те и другие утверждают, что ключ к созда-нию эффективных государств и успешных демократий лежит в соот-
ветствующем балансе власти между государством и обществом. Они расходятся только в том, каков должен быть этот баланс. Традиционалисты считают, что общество должно быть достаточно сильным, неоориенталисты полагают, что не должно быть слишком сильным.
Некоторые исследователи утверждают, что невозможно определить оптимальную силу гражданского общества, потому что не существует фиксированного баланса власти между государством и обществом. А.Гиршман полагает, что действует циклическая модель развития, при котором попеременно происходит усиление то государственного, то частного секторов. Периоды усиления гос. сектора сменяются корректирующими периодами либерализации. Эволюция взглядов о роли гражданского общества, вероятно, отражает эти циклы.
В реальности отношения между обществом и государством меняются со временем и могут быть одновременно отношениями сотрудничества и антагонизма в различных др. сферах.
Садовски считает, что следует отказаться от поиска мистич. "сущностей", которые препятствуют демократизации на Ближнем Востоке, и сосредоточиться на выявлении и характеристике конкретных сил, которые содействуют или тормозят этот процесс.
Гудрун Кремер (профессор исламских исследований в Боннском ун-те, Германия) (013) пытается на основе анализа трудов египетских, иорданских и тунисских исламских идеологов ответить на вопрос, существует ли исламский путь к плюралистскому обществу?
Исследуемые авторы единодушны в своем восприятии ислама как интегральной доктрины, включающей и собственно религию, и государство, и общественные ценности и нормы, т.е. доктрины, отвергающей секуляризм. Однако это не означает, что исламистские авторы не проводят различий между чисто религиозной сферой и мирскими делами, между вечным и преходящим. В действительности такое различие проводится в современной исламской юриспруденции, которая разделяет 'ибадат (отношения индивида с Богом, включающие пять столпов ислама, — веру, молитву, пост, закат и хадж) и му'амалат (все др. аспекты экономической, политической и семейной жизни людей). В то время как 'ибадат — это вечные и неизменяемые отношения, му'амалат — видо-изменяемые формы в связи с потребностями времени и обстоятельств, при условии, однако, соответствия букве и духу шариата. Все исламисты также едины в том, что подлинную исламскую систему государство должно основывать на
следующих принципах: справедливости, взаимной консультации (шура), равенстве, свободе и борьбе за божье дело.
Хотя государство рассматривается в исламе как главный инструмент при исполнении божественных законов (шариата), его конкретная форма и организация не регламентируется. Поэтому мусульмане могут использовать и формы организации власти неисламского происхождения, в т. ч. и демократические ин-ты, если они не нарушают исламских норм и ценностей. Исламисты сходятся в том, что высшая власть принадлежит Богу, а право применять его законы передано общине верующих (умма), глава общины или государства — это лишь представитель общины, которая избирает, контролирует и при необходимости низлагает его. Многие современные исламисты утверждают, что идеальное исламское государство — это не теократия, а гражданское или светское государство. Т. обр., ныне роль и функции правителя переоценены и обесценены. В то же время исламисты подчеркивают необходимость сильного лидерства. Все исламистские движения имеют жесткую организационную структуру, основанную на сильных лидерах, единстве, строгой лояльности и повиновении.
Характерная черта современных исламских идеологов — это стремление воплотить общие этические и религиозные нормы в конкретные политич. принципы и активное политич. участие. Исламисты хотят, чтобы политич. участие стало религиозным долгом каждого индивида и всей общины. В результате "политика буквально сакрализуется, а этические и религиозные обязательства систематически политизируются, расширяются и институируются" (с. 77). Многие авторы принимают принцип разделения властей, а некоторые предлагают даже создать ин-тут высшего конституционного суда.
Большое влияние уделяется принципу шуры, который в ранней и средневековой истории ислама означал консультацию, обсуждения. В настоящее время он подается как функциональный эквивалент зап. парламентаризма и как основа исламской аутентичной демократии. Большинство авторов считают шуру необходимым и обязательным интом. Но они видят в этом ин-те совет экспертов, выносящих суждения на основе исламского права и общего блага, а не политич. ассамблею, представляющую соперничающие идеи и интересы. Такой подход отражает преобладание морального, а не политич. дискурса среди исламистов. Первенствующее значение имеют идеалы единства, консенсуса и сбалансированной гармонии групп и интере-сов, зачастую
увязываемые с теологич. концепцией таухида (единобо-жия). Обсуждая проблему плюрализма, исламисты признают, что Бог создал людей разными, следовательно, различие взглядов естествен-но, законно и даже полезно для человечества и мусульманской общины при условии, что они остаются в рамках веры и общей мора-ли. Исламисты не допускают неограниченной свободы слова и орга-низаций. Не может быть терпимости и свободы для врагов ислама. Т.обр., в политич. проектах исламистов плюрализм жестко ограничен.
Дискуссии по вопросу о статусе немусульман, подчеркивающие права и обязанности всех жителей данной страны, показывают, что постепенно может утвердиться в общественном сознании мусульманских стран концепция гражданства. Что же касается статуса жен-щин, полигамии и разводов, то эти вопросы трактуются исламистами преимущественно с традиционных, консервативных позиций.
В целом, заключает Кремер, "умеренные, прагматичные исламисты (к которым она относит, в частности, и "Братьев-мусульман") принимают основные элементы политической демократии: плюрализм (в рамках ислама), верховенство закона и защиту прав человека. Но они не приемлют либерализма, если он включает свободу вероисповедания. Изменения более заметны в сфере политической организации общества, чем в его социальных и религиозных ценностях" (013, с. 80). Отмечая прогресс в развитии политич. мысли стран Ближнего Востока, автор подчеркивает, что этот процесс протекает в политич. среде, не являющейся ни либеральной, ни плюралистской, ни тем более демократической.
Ю.И.Комар
