CC BY
18
Культура. Религия 2000.02.032. АЙЮБИ Н.Н. ИСЛАМ И ДЕМОКРАТИЯ. AYUBI, NAZIB N. Islam and democracy// Democratization/ Ed. by Potter D. et al.-Cambridge, 1997.-P.345-366.
Особо монотеистический характер ислама, считает автор, способствовал утверждению жесткой политич. доктрины об абс. власти правителя, рассматриваемого как преемника самого пророка Мухаммада, а через него самого аллаха. Политич. система исламского мира имеет три источника: шариат, арабские племенные традиции и политич. наследие завоеванных стран, особенно Персии и Византии. Влияние первого источника наиболее очевидно в период первых четырех халифов, второго —в эпоху Омейядов, а третьего — в период Аббасидов и Османских династий. Первые халифы основывали свою легитимность на трех традиционных принципах:шура (консультации с ближайшими совеониками), акд (контракт между правителем и поддаными) и бай'а (клятва верности). Автор называет эту политич. систему 'Ьрямой демократией'. Постепенно, однако, эти принципы утратили значение, и при Омейядах сложилась наследственная монархия.
С этого времени основное внимание исламской юриспруденции уделялось проблемам власти лидеоа (халифа) как политич. символа и единстава общины (уммы). Официальная суннитская теория при Аббасидах постепенно трансформировала первоначальную религиозную концепцию таухида в концепцию верховноой и абс. власти правителя —единственного источника реальной политич. власти. Абсолютизация политич. власти правителя становится характерной чертой исламской политич. мысли вплоть до современной эпохи. "Политическая власть рассматривалась как инструмент, с помощью которого утверждались основные догматы божественного послания. Суверенным было Слово Божество, а не правитель, не духовенство, и тем более не народ. Следовательно, исламское государство —это не автократия или теократия, а номократия, и государство воспринимается просто как инструмент обеспечения безопасности и порядка, которые помогают мусульманам соблюдать свои религиозные обязанности. Законодательство не было функцией государства, т. к. божественный закон предшествовал государству, правовой процесс
ограничивалсяизвлечением норм и суждений из шариата. В государстве существовал определенный баланс трех властей: халифа—защитника общины и веры; улемов, призванных выносить религиозно-юридич. суждения (фетва); судей, улаживающих конфликты в соответсвии с религиозными законами!' (с.347—348).
Перерастание исламского государства в деспотию было вызвано разнообразными факторами: необходиомстью управлять огромными территориями и множеством народов, доминирующей ролью государства в экономике и обществе, заимствованием бюрократич. традиций покоренных народов и др. Общая космология была заимствована из иранской культуры, в которой все сущее подчинялось определенному порядку и управлялось универсальным иерархич. принципом. Все имело свое определнное место и ранг в устойчивой системе социальных отношений с халифом на вершине социальной пирамиды.
Отношение современных исламистов к демократии двойственно. Некоторые авторы (напр., египетский интеллекутао Халид Мухаммад Халид) утверждают, что исламский принцип шуры приблизительно соответствует понятию демократии в ее современных коннотациях. "Шура в исламе —это демократия , которая дает народу право выбирать своих лидеров, депутатов и представителей, а также право на свободу мысли и на оппозицию' (с.349). Однако большинство исламистов придерживаются мнения, что мусульманский правитель должен следить за соблюдением заповедей Бога, а не руководствоваться мнением и советом людей. В программной литературе партии исламского освобождения Иордании постулируется, что ' ислам—это не республика, а халифат, при котороом не установляется какой-либо срок для главы государства' (с.349—350).
Многие современные исламисты теоретически отвергают идеи многопартийности и оппозиции. Однако на практике некоторые исламистские организации (Братья- мусульмане в Египте и Джамаат-и-Ислами в Пакистане) принимают участие в парламантских выборах в условиях многопартийности. В целом большинство исламистов понимают, что концепция политич. партий отражает усложнение современного общества и может быть использована в управлении этим обществом.
Рассматривая положение национальных, этнических и религиозных меньшинств в мусульманском мире, автор подчеркивает, что ислам проявляет к ним большую терпимость признавая их право на собственную на собственную и обычаи. Это соответствует формуле "единство в разнообразии!'. Однако немусульмане обязаны были платить особый налог (джизья), подчеркивающий их более низкий статус в мусульманским обществе. Что же касается женщин, то влияние ислама на их положение было двойственны: ислам ставит женщину ниже мужчины, однако он упразднил многие патриархальные племенные нормы и обычаи, угнетавшие женщин. Современная исламская мысль обосновывает право женщин на участие в политической и гос. жизни ( т.н. гос. феминизм) и одновременно оправдывает традиционное положение женщин в частной жизни.
В сфере политич. устройства современные исламские государства при общности идеологии и подхода к социальным и моральным проблемам демонстрируют широкое разнообразие форм: от абс. монархии в Саудовской Аравии до республиканского Ирана.
Характеризуя взаимоотношения правительств и исламской оппозиции, автор указывает 5 вариантов. 1. Полное и принудительное исключение из политич. жизни (напр., в Сирии по отношению к местным Братьям-мусульманам, в Алжире после военного переворота в дек. 1991 г.). Это обычно сопряжено с большими человеческими и моральными потерями. 2. Маргинализация. Эта стратегия нацелена на создание своего рода политич. консенсуса путем заключения нац. пакта. Эта политика применяется в Иордании, Йемене, Египте, Тунисе, где исламистом было разрешено участвовать в парламентских выборах. 3. Перехват инициативы. Правительство включает в свой идеологич. багаж многие лозунги исламистов (так поступают правительства Саудовской Аравии, Марокко, Ирана и Судана). Это не исключает появления радикальных популистских исламистких групп. 4. Ограниченный компромисс. Применяется для раскола исламской оппозиции и привлечения умеренных к участию в политич. жизни. Такая тактика применяется в Египте, Кувейте, Иордании. 5. Полное включение в политич. процесс. За исключением Ирана это пока воображаемый сценарий. Такая политика возможна в стране
с устоявшимися демократич. процедурами, когда в обществе будет уверенность, что, придя к власти, исламисты не ликвидируют демократии. Такие попытки предпринимались в Турции, Ливане, Алжире в окт. 1988г. и дек. 1991г.
Правящие круги в мусульманских странах опасаются исламистов, видя в них реальную угрозу своей власти и существующим политич. режимам. Исчламисты в большинстве мусульманских стран "превратились в главную оппозиционную силу и объективно стали частью демократического процесса' (с.359). Подъем исламизма следует интерпретировать как 'борьбу с государством за публичное пространство'. После достижения независимости государство стало доминирующей силой в экономике и обществе. "Политика сосредоточилась в экономике, а государство вторглось в гражданское общество через посредство госсектора'. Провал этой модели развития привел к росту радикальных исламских движений. Исламисты в противовес стремлению государства "экономизировать общественное пространство' стремятся его "морализировать'. "Ониаппелируют к этике как основе политики и с этих позиций критикуют государство' (с.361).
В целом большинство фундаменталистских групп действуют как антидемократич. сила: они пугают режимы, заставляя их ограничивать либерализацию, и побуждают их принять исламисткую платформу. Рассматривая перспективы демократии в мусульманском мире, Айюби считает, что исламская культура содержит элементы, которые могут как благоприятствовать развитию демократии, так и препятствовать ей. В то время как оппозиционные движения в др. регионах мира в 1980-е гг. брали на вооружение западные демократич. ценности, в мусульманских странах демократич. движения были слабы, а наиболле мощную оппозицию составляли исламские фундаменталисты. Многие из них были откртыто антидемократичны. В большинстве мусульманских стран отсутствуют также экономич. предпосылки для возникновения демократии. Крупные запасы нефти в ряде арабских стран ведут к созданию государств-рантье, которые отнюдь не способствуют развитию демократии. В целом, считает Айюби, в мусульманском
мире демократизация ' не полностью отсутствует, а протекает более замедленно чем в других регионах мира' (с.363).
Объясняя эту ситуацию, автор указывает на то, что исламское культурное наследие '^более благоприятно к сохранению стабильности правительства, чем к свободе оппохзиции, политическому послушанию, чем к социальному бунту' (с.363). Еще более важным фактором является историческая судьба неразрывно связана с многовековым противостоянием с Европой. Ислам выполнял фкнецию "протонационалистического
оборонительного щита в борьбе гегемонисткой вестернизацией' (С.363). Для местных элит борьба с имперским европейским кололниальном была более важной задачей, чем демократизация.
В современную эпоху правящая элита, опасаясь роста влияния исламизма, сдерживает, а в ряде случае и сворачивает, политич. и экономич. либерализацию. Со своей стороны Запад также враждебно относится к исламизму из-за гипернационалистического потенциала. Поэтому, показывают события в Алжире в 1990-е годы, авторитарные элиты и западные державы жертвуют демократизацией ради недопущения исламистов к власти.
Ю.И.Комар
