CC BY
38
ОБЩЕЕ ЯЗЫКОЗНАНИЕ
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ И ОТДЕЛЬНЫЕ МЕТОДЫ
2000.02.007. СТАТЬИ ПО ОБЩЕМУ ЯЗЫКОЗНАНИЮ.
Написанная в жанре "научных воспоминаний" статья (1) посвящена анализу некоторых вопросов аспектологии. "Аспектологи-ческая школа Ю.С.Маслова была одним из важнейших источников развития идей функциональной грамматики" (с.27). В рамках этой грамматики в статье рассматривается ряд проблем. Так, построение многоуровневой системы инвариантности / вариативности является необходимым компонентом функционально-грамматических
исследований. С этим компонентом связана также проблема взаимодействия грамматических категорий и их окружения, среды, понятие которой охватывает разные типы окружений — синтагматических и парадигматических. В системно-структурной организации грамматических и лексико-грамматических единств важнейшую роль играют не только оппозиции, но и неоппозитивные различия. Составной частью функциональной грамматики является и языковая интерпретация смыслового содержания, стратификация семантики, разграничение и соотнесение значения и смысла. Это направление семантических исследований становится особенно актуальным в связи с современной проблемой когнитивной лингвистики, семантической типологии, функциональной грамматики (и шире — лингвистической функциологии).
А. В. Бондарко полагает, что "русистика — это часть славистики и что изучение русского языка должно осуществляться с учетом всего того, что достигнуто в сфере славистики и общей теории языкознания" (с.22).
Л.А.Вербицкая (2) полагает, что поскольку норма является результатом действия ряда социальных факторов, то возникает необходимость выбора нормативного варианта. А это задача
социолингвиста. Для правильного выбора варианта нужны предварительная оценка и определенные критерии. В этом проявляется субъективность нормы, так называемой кодифицированной нормы, т.е. образцов правильных, образцовых, готовых к употреблению. "Норма устанавливает для говорящего границы, в пределах которых вариативность возможна и оценивается как нормативная" (с.39). Источником неравноправности вариантов могут быть либо диахронические изменения в самой системе, либо экстралингвистические причины (например, изменение критерия престижности).
В статье на основе экспериментальных данных анализируется орфоэпическая вариативность в синхронном плане. Эволюция нормы происходит через борьбу вариантов "Норма — это соответствие некоторому стандарту, она характеризуется прежде всего отсутствием отклонений от этого стандарта, т.е. во многом негативно, отрицательно. Иначе говоря, реальная норма — это набор не обращающих на себя внимания элементов речи" (с.44).
Под "неморфемной морфемикой" А.С.Герд (3) понимает морфемику как науку о морфемах, которая занимается унификсами, квазиморфами и представляет собой переходное звено между фонологией, морфологией и регулярной морфологией. Примеры унификсов и квазиморфем: атк перчатка), егда (всегда), ельг (пустельга) иг (вериги), рыж (кочерыжка) и т.д. Эти сегменты в слове выделяются, а соответствующих им морфем в системе языка нет. В системе языка они соотносятся не со своим репрезентантом, а только сами с собой. Такие элементы составляют часть языка как целого, как суммы текстов и речевых актов, но при этом они не обязательно входят в его систему. А.С. Герд приходит к выводу, что сегментация на морфологическом уровне не обязательно приводит к выделению морфем.
Отличие морфемики от морфологии (формообразования, словообразования и словоизменения) он усматривает в том, что морфемика включает в круг своих задач и анализ нерегулярных сегментов, квазиморфом, подобных приведенным выше.
Особенность современного словотворчества В.В.Колесов (4) усматривает в усилении роли слов на сдвоенных корнях (суперскоростной, лжеквазипсевдодемократ) и считает это удвоение чертой, присущей русской ментальности. Формулами типа радость и веселье, стыд и срам, любовь да ласка наша ментальность искони выражает идеальность сущности и материальность явления,
совмещенных в общем термине, который в действительности становится символом на фоне понятия. Приведенные выше примеры с удвоенными корнями показывают, что современная растерянная мысль и создает словесные выражения — штампы, чисто внешне связующие идеи и вещи, но в сущности представляющие собой попытку называть идею случайно подобранным словом, всего лишь симулирующим вещь, а не стимулирующим ее явление. Такие превербы, как видеобалет, телебоевик и подобные, лишь подчеркивают пустоту содержания, не имеющую связи с конкретностью земной вещи. "Беда в том, что словообразование как модель формирования новых лексических единиц превращается в синтаксическое средство сочленения разнообразных и свободных морфем, поскольку и сам по себе синтаксис застыл уже, по-видимому, в законченности текстовых формул-клише и не развивается в своих структурах, т. е. не является средством порождения новых моделей речевого поведения. Штамп поглощает все, к чему прикасается. Неужели так умственно слаб человек? Неужели уж так необходимо в погоне за гиперонимами рассудка стирать генную память национальных концептов?" (с.103).
Рассмотрев общие принципы построения моделей (5), автор строит гипотетические модели в лингвистике по следующей схеме: 1) с помощью метода прямого наблюдения над натурным объектом формулируется гипотеза о внутреннем строении и динамике оригинала; 2) гипотеза оформляется в виде математической формулы или логической конструкции, которые и выступают в роли теоретических налогов (моделей) натурного объекта; 3) эпистемологическая состоятельность модели оценивается по таким ее характеристикам, как ее непротиворечивость, исчерпывающий характер описания и простота; 4) эмпирическая проверка модели должна показать, насколько хорошо она объясняет и предсказывает вновь открытые объекты и явления внешнего мира. Примером такой гипотетической модели явилась модель исходного индоевропейского корневого вокализма, построенная в 70-х годах прошлого века Ф. де Соссюром.
Кроме гипотетических моделей Р.Г.Пиотровский выделяет воспроизводящие модели, ориентированные на воспроизведение таких искусственных языковых и речевых объектов, которые идентичны естественным лингвистическим объектам, порождаемым системой языка и речи. Такие модели называются воспроизводящими лингвистическими моделями и воспроизводящими инженерно-лингвистическими моделями.
Их применение, постепенно проникая в языкознание и информатику, отражает новую познавательную установку, суть которой состоит в том, что вместо пассивного созерцания внешнего мира ученые переходят к его активной реконструкции. Эта познавательная установка, во-первых, ликвидирует противопоставление традиционного языкознания математической и прикладной лингвистике и, во-вторых, в прикладной и математической лингвистике повышается внимание к онтологии модельного эксперимента.
Говоря о соотнесенности языковых и речевых структур применительно к синтаксису, когда сравниваются семантико-синтаксические модели (язык) и их реализация в конкретных высказываниях (речь), Л.М.Скрелина (6) сравнивает русскую конструкцию я и моя жена и французскую та femme et moi. Различия между ними следующие: 1) в порядке слов — в русском местоимение 1 л. стоит в начале, во французском — в конце; 2) в русском языке — словесное ударение, во французском — фразовое; 3) в русском языке выражена идея целостности, единства двух названных лиц, во французском — идея раздельного их существования. Проанализировав русское выражение Вот он я! и французское Me voilà! C'est moi!, автор полагает, что русское выражение отражает созерцательный характер национального духа, а французское — аналитический, логический характер национального духа, и приходит к выводу, что глубинные языковые структуры, внутренняя форма слов и выражений отражают дух языка как дух народа.
А.В.Широкова (7) считает функциональный подход к явлениям языка наиболее важным в теории Ф.Ф.Фортунатова, поскольку этот ученый рассматривал "звуки" и "звуковые комплексы" в их способности отождествлять и различать значимые единицы (слова и их "основные" и "формальные" принадлежности"), т.е. в их перцептивной и сигнификативной функциях. Московская фонологическая школа (МФШ), родившаяся в недрах фортунатовской школы, была готова к принятию принципов функциональной лингвистики. Свидетельством этого является формальный анализ синтаксических явлений в работах М.Н.Петерсона и структурно-функциональный подход к проблемам синтаксиса у Р. И. Аванесова. Формально-функциональное учение об отдельности слова, о слове как самостоятельной единице получило дальнейшее развитие в ряде работ М.В.Панова.
В статьях 60-70-х годов А.А.Реформатский обращается к сопоставлению русского языка с неиндоевропейскими языками. Он сделал следующие обобщения: а) возможно существование в одном языковом типе корреляции двух тенденций — агглютинации и фузии; б) это не только тенденции, но и два грамматических способа; в) агглютинация может сочетаться с изоляцией и инкорпорацией, а фузия здесь невозможна и г) важно понять, с чем сопряжена эта фузионная связь морфем в отличие от агглютинирующей связи и как это отражается и на самих морфемах, и на образуемом из них слове как целом.
А. А.Реформатский дает характеристику английской морфологии и тем самым обосновывает принадлежность языка к флективному типу.
В заключение А. В. Широкова отмечает, "что приведенные английские и русские примеры свидетельствуют не только о реликтовых остатках исторической принадлежности английского и русского языков к индоевропейскому флективному типу, заменяющемуся аналитизмом и агглютинацией, но и об общих живых, ныне действующих двух тенденциях, параллельно существующих и определяющих все развитие языка, — тенденцию флективно-фузионную и тенденцию агглютинативно-аналитическую" (с.130).
Список литературы
1. Бондарко А.В. К истокам одного из направлений функционально-грамматических исследований // Славистический сборник: В честь 70-лет проф. П.А.Дмитриева: Сб. ст. / С.-Петерб. гос. ун-та / Под ред. Сафронова Г.И., Лилич Г.А. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1998. — С.21-28.
2. Вербицкая Л.А. Вариативность как основная черта развивающейся системы // Там же. — С.36-44.
3. Герд А.С. Неморфемная морфемика // Там же. — С.45-48.
4. Колесов В. В. Синтаксис превербов как формула новой ментальности // Там же. — С.99-103.
5. Пиотровский Р.Г. Моделирование в лингвистике // Вопросы романского и общего языкознания: Сб. науч. тр. к 50-летию каф. ром. филологии РГПУ им. А.И.Герцена / Рос. гос. пед. ун-т им. А.И.Герцена; Отв. ред. Становая Л.А. — СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И.Герцена, 1998. — С.78-86.
6. Скрелина Л.М. О соотнесенности языковых и речевых структур // Там же. — С.96-106
7. Широкова А.В. Некоторые приемы сопоставительно-типологического изучения разноструктурных языков (в традициях МФШ). // Там же. С. 123-132.
Ф.М.Березин
