CC BY
67
УДК 808.2+804.0+806.0
СПЕЦИФИЧЕСКИЕ ТИПОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ РУССКОЙ, ФРАНЦУЗСКОЙ И ИСПАНСКОЙ МОРФОНОЛОГИИ
A.B. ШИРОКОВА
Кафедра общего и русского языкознания Российский университет дружбы народов ул. Миклухо-Маклая, 6, Москва, 117198, Россия
В статье рассматриваются морфонологические чередования в русском, французском и испанском языках и причины их различий, обусловленные их морфологией.
Целенаправленное сопоставление языков ставит перед собой задачи двоякого рода: или установление общих закономерностей, универсалий, или установление частных, индивидуальных черт, уникалий. И те и другие закономерности могут быть обнаружены в языке путем системного анализа языковых ярусов, и особое значение при этом приобретает сопоставление структурных соотношений между фонологическим и морфологическим ярусами.
Связь фонологического и морфологического ярусов выявляется прежде всего в характере фонетических и морфологических чередований при словоизменении и словообразовании разных частей речи. “Без морфологии мы не можем произвести фонемного анализа <...> Морфологический критерий — и только он! — позволяет установить позиционные изменения звуков, отделить их от фонемных чередований и определить диапазон каждой фонемы. <...> Самими фактами языка мы вынуждены <...> определять фонемы при помощи морфологии” [9,311-312]. В своих сопоставительнотипологических исследованиях мы опираемся на принципы, отработанные в трудах типологов предшествующего века: братьев Шлегелей, В. Гумбольдта, А. Шлейхера, И. А. Бодуэна де Куртенэ, Ф.Ф. Фортунатова и других ученых, положивших в основание критерия морфологической (типологической) классификации универсальную единицу -слово, связь морфем внутри слова и взаимоотношение его частей (основы и аффиксов) друг с другом. Выявление типологических различий между сопоставляемыми языками возможно лишь в том случае, если в основу сопоставления кладутся такие языковые явления, в которых как в фокусе сосредоточиваются межъярусны структурные отношения. Таким “фокусом” в языке является структура слова. “Характер и тип языка определяется прежде всего его морфологией” [11, 10] — подчеркивал
A.A. Реформатский, указывая на фузионный или агглютинативный характер грамматического строения слова [12, 56-57]. Ряд лингвистов отрицают существование слова как цельной, самодовлеющей единицы в языках аналитического строя. Так, например, Ф. де Соссюр говорил: “Понятие слова несовместимо с нашим представлением о конкретной единице языка” [16, 107] . Причина такого понимания вызвана наличием позиционно обусловленных разновидностей звучания одной и той же лексической единицы и невозможности часто соотнести варианты фонем с единой фонемой. В то же время Л. Теньер внес свои критерии в определение слова, представляя его как сегмент речевой цепочки, в которую разворачивается предложение: “Слово — это часть речевой цепочки между двумя разрывами” [17, 37]. А.И. Смирницкий, разделяя позицию МФШ, определял слово на основании его грамматической оформленности [13,191]. Дополняя определение А.И. Смирницкого, М.В. Панов конкретизирует формулировку: “Слово — это то, что грамматически оформлено, т.е. то, что имеет грамматическую форму” [8,1, 136]. Но значение слова не равняется сумме значений составляющих его морфем. М. В. Панов в указанной статье показал, что ни фонетическое, ни синтаксическое определение слова недостаточно, но и морфологическое также не просто.
Трудность разрешения проблемы слова состоит в том, что, например, в аналитических романских языках слово характеризуется своими особенностями: различие между словом и основой (как оно выступает в языках синтетических) стирается.
Русский язык и романские (французский, испанский и др.) относятся к флективному типу языков по своим структурным характеристикам слова, морфемы, словосочетания. Слово в этих языках членится на морфемы; морфемный шов не совпадает со слоговым; языки обладают экспираторным ударением. Их типологическое сходство было обусловлено их общим индоевропейским происхождением: только в языках
флективного типа (унаследованного от генетически общего первоисточника) части слова всегда являются “частями значения слова”[19, I, 153] ; слово членится на основу и аффиксы, на морфемных швах имеются чередования — фонетические и морфологические; слово как самостоятельная единица снабжено делимитативными (пограничными) сигналами. В сопоставляемых нами русском, французском и испанском языках действуют фузионные тенденции, что в целом объединяет русский и романские языки.
Термин “морфонология” (морфофонология) восходит к Н.С. Трубецкому: “Морфонология — это часть фонологии слова, рассматривающая фонологичесую структуру морфемы”; “морфонология — представляет раздел грамматики” [18] . Нельзя
не согласиться с толкованием этого широкого понимания термина у A.A. Реформатского, уточнившего его: “Морфонология же, что бы в нее ни включать, на мой взгляд, абсолютно необходимый для лингвистики уровень языковой онтологии и необходимый раздел лингвистики, где получают структурную связь два основных яруса языка, а тем самым и два раздела лингвистики: фонология и морфология”[10, 98-99; 5,88-109]. Иными словами, явления нефонетических чередований, неопределенность фонологического статуса морфем — относятся к морфонологии. Чередования бывают двух типов: фонетические и морфологические (с грамматическими). Фонетические чередования обусловлены фонетической сильной или слабой позицией, при этом чередуются варианты и вариации фонем, вызванные ныне действующими комбинаторными (контекстными) и позиционными (структурными) условиями. В русских словах лоб [лоп] — лобный [лобнъй] — лобовой [лъбавой] согласная <б> в корне выступает в двух позициях: слабой [лоп], сильной, перед сонорной — [лобнъй]. Во французском языке существует особый вид liaison’a, который бывает при образовании форм множественного числа. Флексия множественного числа, выраженная фонемой <z> (на письме -s или -х) чередуется с нулем фонемы: des jours heureux [de3urzœr0] “счастливые дни”. Однако непреложности этого чередования нет: перед некоторыми словами, начинающимися с гласных, -<z> выпадает: les auteurs [lezotœr] “авторы”, но les hauteurs [leotœr] “вершины”[5, 88-109].
В испанском языке (также и во французском) есть фонетическое явление, называемое “сцеплением”, когда конечные согласные в потоке речи сплетаются с гласными последующего слога: исп. Los hombres están en la sala [lo | som | bre | ses | ta | nen | la | sa | la] “люди находятся в зале”.
Романским языкам присущи и другие факультативно-комбинаторные явления, носящие прогрессивно-аккомодационную направленность, характерную для аналитических языков. Так, испанские гласные в сильных и слабых позициях не редуцируются, испанские согласные напряжены; но перед некоторыми согласными гласные могут быть более открытыми или более закрытыми. Например, в закрытом слоге перед [г], [j] гласная [е] становится более открытой: cerro [0çro]; в открытом слоге пред [г] гласная [е] становится более закрытой: pera [pe-га]. Во французском языке ударный гласный в абсолютном исходе (т.е. на конце слова) никогда не может быть долгим; носовые гласные [а], [е], [æ] [о] становятся долгими, если за ними в конечном слоге следует согласный: blanche [bias] “белая”, ronde [röd] “круглая”, mince [mes] “тонкий, -ая”. Удлинение гласных происходит и перед согласными [г, z, з, v] в закрытом слоге и др.
Фонетические чередования не связаны с грамматическим значением слова и его формы, они лишь сопровождают те или иные грамматические явления. Фонетические чередования происходят в корне, на стыке основы и флексии, на стыке морфем, в середине слова. Они сопровождают аккомодационно-ассимилятивные процессы. Например, вариационная приспособленность гласных к мягким/твердым согласным: сел [с’ел], цЩл нёбо [н’объ], цирк [цырк], но чЩсть, щ[е]лъ; или ассимилятивные процессы по глухости/звонкости на стыке морфем: сбить [з'б’ит’], где [з'] — вариант фонемы <с’>; в слове сшить [шыт1], где [ш] — вариант сочетания <с>+<ш>. Так как при ассимиляции фонема попадает в сигнификативно слабую позицию, то она теряет свой различительный признак.
На стыке слов в сочетаниях без дела [б’езд’елъ], с делом [з’делъм] происходит регрессивная ассимиляция по звонкости в перцептивно сильной позиции (без дела) и в перцептивно слабой позиции (с делом); в сочетании без дела фонема <з> представлена звуком [з’], т.е. стоит (по отношению к корреляции по звонкости/глухости) в перцептивно сильной позиции, но фонема <с> в сочетании с делом стоит в перцептивно слабой позиции, поскольку представлена звуком [з’]. Однако в обоих примерах позиция как фонемы <з'>, так и фонемы <с'> — сигнификативно слабая, ибо их варианты совпадают в звонком звуке [з’], и противопоставление по звонкости/глухости нейтрализуется.
При создании теории альтернаций И.А. Бодуэн де Куртенэ отличал “дивергенцию”, т.е. чередование фонетических единиц, “обусловленных теперь действующими законами”, от “корреляций”: “...дивергенты зависят от антропофонических условий, а “коррелянты” от условий морфологических” [2, I, 119]. В русском языке такие чередования широко охватывают как имя, так и глагол: например, в парадигме бегу -бежишь (-ит, -гм, -ите, бегут) фонема <г> чередуется с <ж>. Это чередование нельзя называть фонетическим, т.к. мена заднеязычной <г> на шипящую <ж> происходит перед определенными морфемами (-ишь, -ит, -им, -ите), а не фонемами (ср. беги). Эта мена фонем не связана с определенным грамматическим значением.
В склонении к морфонологическим чередованиям следует отнести мену фонем в корне(основе) слов: сон/сна, день/дня, орел/орла, где чередуются корневые фонемы <о>||#, <е>||#, т.е. чередуются варианты морфем сон-\\сн-, день-\\дн-, орел-\\орл-[20, 37-41; 4].
Чередования типа пекуЦпечешь, стерегуЦстережешь не являются грамматическими, так как не связаны жестко с определенным грамматическим значением: в единственном числе основы на -к-, - г- в формах 1-го лица: в ед. ч. пеку, стерегу, бегу противостоят основам на -ч-, -ж- в формах 2-3-го лица: печешь, стережешь, стережет, бежит, во
множ. ч. основы на -ч-, -ж- свойственны формам 1-2-го лица печем, стережем, стережете, бежите и противостоят основам на -к-, -г- в формах 3-го лица пекут, стерегут, бегут. Такие чередования, не связанные непосредственно с общим грамматическим значением, а обусловленные лишь соседством с отдельными морфемами, называются морфонологическими.
Собственно морфологические чередования обусловлены морфологическими, или грамматическим, значениями и сопровождаются меной фонем. Они охватывают в русском языке большое количество различных грамматических значений: в имени — род, число, падеж; в глаголе — время, наклонение, залог, вид, лицо, число; при морфологическом чередовании основной вид морфемы чередуется с ее вариантами.
Иной характер носят в русском языке чередования согласных <д>||<д’> при склонении сосед (соседа, соседу, соседом)\\соседи (соседей, соседях, соседям, соседями) или чередование <о>||<е> и согласных <т>||<т’> при склонении черт (черта, черту, чертом)\\черти (чертей, чертях, чертям, чертями) — здесь основы всех падежей единственного числа четко противостоят основам всех падежей множественного числа; чередование тесно связано с грамматическим значением числа. Такое чередование называется грамматическим (т.е. разновидность морфологических чередований).
Чередование флексий проявляется в русском языке в виде формальной синонимии: так в повелительном наклонении чередуются флексии: пиш-и || читай#, сид-и || сядь# в зависимости от характера основы. Также и в склонении, где чередование флексий может выступать в виде формальной омонимии: так при склонении слов слон, мышь в род.ед. мыш-и || слон-а; дат.ед. мыш-и || слон-у; предл.ед. мыш-и || слон-е; (три) падежа из шести имеют омонимичные флексии.
С характером чередований флексий связана проблема “грамматических нулей”: например, с нулевой флексией в им.ед. муж. рода в словах дом-#, конь-# чередуется флексия -о в слове окн-о, домишк-о, флексия -а в словах старост-а, зайчишк-а, флексия “нуль” (-#) в род.мн. чередуется с флексией -ов, -ей в словах слон-ов, мыш-ей, рыб-#, носк-ов (носок-#).
К нефонетическим (морфонологическим) чередованиям А. А. Реформатский относит такие чередования, когда изменение звучания не зависит от позиций, а чередуются разные фонемы, благодаря чему морфемы получают разный фонемный состав; эти чередования отличаются нерегулярностью, в них отсутствует грамматика: например, рука || ручной, нога || ножной, слух || послушный и др. Чередования фонем <к>||<ч>, <г>||<ж>, <х>||<ш> нерегулярны и характеризуют словообразование.
В отмечаемых нами четырех типах чередований в русском языке (фонетических, морфонологических, морфологических и грамматических) выявляется одна характерная
общая черта, связанная со специфическими тенденциями всего строя русского языка — это их фузионность: в фонетике преобладает регрессивная ассимиляция (или регрессивная аккомодация) последней согласной основы (корня) по отношению к последующей гласной флексии; при иррегулярных морфологических чередованиях изменения происходят в корне под влиянием последующего словообразовательного суффикса; при морфологических чередованиях отдельные флексии обусловливают мену фонем в основе, при грамматических чередованиях преобразования основы обусловливаются целой грамматической категорией. Во всех этих случаях корень или основа зависят от последующего суффикса или флексии, слово тесно слито со своими грамматическими показателями, и это слияние (фузия) стирает четкие морфологические границы внутри слова, уменьшает самостоятельность морфем, затрудняет их выделяемость в монолитном слове. Такие фузионные тенденции при словообразовании и словоизменении не обнаруживаются в романских языках [20].
В современном французском языке формы словоизменения, выражающие отношения между словами, представлены слабее, чем в русском. В фонетических формах слов выражены число существительных, согласование в роде и числе прилагательных, лицо и число, наклонение и время глагола, но наряду с этими аналитическими способами передаются залог, времена предшествования, отчасти и лицо глагола, характер связи подчиненного существительного с другими существительными или глаголом внутри синтагмы. Хотя роль аналитических форм во французском значительнее, чем в других романских, он в целом не только сохраняет унаследованный от латыни флективный тип, но и развил новые, специфические именно для французского языка явления. Такой же характер имеют пограничные сигналы. Ряд лингвистов, в том числе Ш. Балли [1, 415], А. Доза [3, 232], считают, что, несмотря на потерю ряда синтетических форм, французский язык остается флективным и в его строе слово противопоставляется как морфеме, так и синтагме, оно выделяется разграничительными сигналами [14, 8-9; 7; 6, 517]. К таким флективным по своей природе явлениям на стыке слов относятся:
а) появление при Па^оп’е фонемы <£>, которая сигнализирует, что за ней идет слово, начинающееся с гласной;
б) в конечном открытом слоге возможен только краткий гласный (следовательно, долгота гласного в открытом слоге сигнализирует, что это — не конец слова);
в) геминаты возможны только на стыке двух слов, внутри слова нет удвоенных согласных;
г) сочетание носового согласного с последующим неносовым указывает на прохождение между ними словесной границы;
д) группы согласных [ts], [dz], [d3], [ts], [pf], [kv] встречаются только на границе слов: cette cité, grande joie, frappe fort и др.
Все эти явления не обусловлены ныне действующими строгими фонетическими законами, их нельзя считать обычными фонетическими чередованиями, и многие слова представляют исключения; в этой их индивидуальности, избранности, отсутствии всеобщности тоже сказывается черта флективности (индивидуальность и цельность слова).
Так, существительное обладает синтетической формой числа, прилагательное — числа и рода, но показатель числа однозначен (в отличие от русского языка, где именная флексия выражает одновременно число и падеж и может выражать род), стандартен (в отличие от формальной синонимии флексий в русском языке), и это — аналитические черты. Множественное число образуется синтетически, с помощью морфологических способов: чередование ед.ч. “нуль” (-#) — множ.ч. — <г> (орфографически -s, -х) в зависимости от характера последующего слова. Нефонетическим чередованиям, обусловленным морфологической позицией, могут подвергаться корни, что является признаком флективности; формы множественного числа выражены следующими способами:
а) чередованием флексий -# (“нуль”)//-<г> перед словом, начинающимся с гласного: un crayon orange “оранжевый карандаш” — des crayons oranges “оранжевые карандаши”;
б) “внутренней флексией” — чередованием конечного корневого слога <al>, <е1> в ед.ч. с <о>, <æ> (орфографически -aux, -eux) во множ.ч.: cheval “лошадь” — chevaux “лошади”, caporal — caporaux “капрал — капралы”, ciel — cieux “небо — небеса”;
в) грамматическим чередованием гласной корня: un aeuf <æf> “яйцо” — des æufs <f > “яйца”, bæuf <bæf> “бык” — des bæufs <bæf > “быки”.
Грамматические чередования конечных согласных используются также при выражении рода существительных: le veuf “вдовец” — la veuve “вдова”; отсутствием согласного в мужском роде: le chat <sa> “кот” — la chatte <sat> “кошка”, le chien <sje> — la chienne <sjen> “собака” и др.
Сами по себе внутренние чередования — явление флективное, но одновременно аналитическое; внутренняя флексия (или грамматическое чередование) однозначна, она жестко связана с одной конкретной грамматической категорией. В русском языке, где часты морфологические чередования, грамматические чередования редки, встречаются преимущественно лишь при словообразовании (ср. агглютинативный характер многих русских словообразовательных суффиксов). В романских языках грамматическое чередование основы (внутренняя флексия) часто используется в именном и глагольном
словоизменении, и в этом типологическая особенность романских и других западноевропейских языков, их переходный, флективно-аналитический характер.
Внутренняя флексия (чередования корневых согласных) используется при словоизменении прилагательных (в формах согласования по роду): haut “высокий” — haute “высокая”, petit “маленький” — petite “маленькая” (“беглая” <t>), chaud “горячий” — chaude “горячая” (“беглая” <d>), bas “низкий” — basse “низкая” (“беглая” <s>); ср. также чередования носовой гласной в сочетании гласной с носовым сонантом: bon — bonne “хороший, -ая”, fin — fine “тонкий, -ая” и др. Указанные чередования не обусловлены фонетически и поэтому непредсказуемы, что говорит о высокой степени фразеологичности и указывает на большую флективность прилагательных по сравнению с существительными. В целом морфология французского имени обнаруживает общие с русским языком флективные черты: членимость на основу и аффиксы, оформленность основы, наличие нефонетических чередований. Еще большее значение имеют нефонетические чередования в морфологии глагола. Но, в отличие от французского языка, в русском преобладает фузионная связь основы с флексией; во французском же морфологические чередования при присоединении реляционных флексий, указывающих на связь между словами, почти отсутствуют, основа остается часто неизменной, и это — агглютинативно-аналитическая черта. Меньше многообразия (формальной синонимии) и у французских именных и глагольных флексий, однозначных и в большинстве случаев стандартных (агглютинативно-аналитическая особенность). Французский язык утратил или упростил многие древние латинские флексии, в этом был его отход от чисто синтетическо-флективного строя, но он развил новые виды чередований, новые типы внутренней флексии (грамматические чередования согласных и гласных внутри корня), и эти новые синтетические способы обнаруживают двойную, переходную природу (черты флективности и агглютинативности). Неверным поэтому следует считать скороспелое заключение, будто вся история происхождения французского существительного — это только отход от флективности и становление аналитизма. Морфология же французского глагола в своей истории обнаруживает еще более, чем имя, возникновение и развитие новых флективных синтетических форм (с чертами агглютинативности-флективности [21, 36-41 ; 15, 109-110].
Такого же характера двойная природа обнаруживается в морфологической структуре испанского глагола. В отличие от французского языка, испанский глагол обладает более богатыми и разнообразными личными формами, в нем меньше явлений формальной синонимии и больше формальной омонимии, что говорит о более ярком проявлении синтетизма и флективности. Это делает избыточным обязательное употребление личных местоимений (явление столь характерное для французского языка). Система
синтетических глагольных форм в основном совпадает с французской, но ярче представлена аффиксация и меньше примеров внутренней флексии. Формы простых, не аналитических, глагольных времен строятся по схеме: первичная основа (корень) + тематическая гласная (распространитель основы, характеризующий тип спряжения, интерфикс) + основообразующий суффикс (аффикс времени, наклонения) + флексия: nosotros habl-á-ba-mos. Варьирование трех изменяющихся морфологических единиц (интерфикс-тема, суффикс времени-наклонения, флексия) при спряжении передает всю сложную систему глагольного словоизменения в испанском языке. Типы спряжения строго определяются по тематическим показателям: -а- (I спряжение: habl-a-r “говорить”); -е- (II спряжение: beb-e-r “пить”); -i- (III спряжение: viv-i-r “жить”). Тематические гласные многозначны, они служат для соединения корней с суффиксом времени, наклонения и с флексией. Строение глагола близко к латинскому (особенно в характере и роли тематических гласных): subjuntiv imperf.: sg. com-ié-se — pl. com-ié-se-mos.
При спряжении некоторых глаголов происходит “внутренняя флексия” (не столь частая, как во французском языке): teng-o “имею” — tien-es —- ten-e-mos “имеем” — tuvi “имел”; hag-o “делаю” — hac-es — hac-e ; — hic-e “делал”; pong-o “кладу” — pon-es — pon-e; — pus-e “положил”.
Нестандартность глаголов проявляется в чередовании в основе настоящего времени монофтонга/дифтонга: <e||ie> tener — tengo — tienes; <u||ue> jugar “играть” — juego — jugarnos —jugáis —juegan [20, 97-113].
Подобно другим флективным языкам, связь между морфологическим и фонологическим ярусами осуществляется в испанском языке с помощью фонетических чередований: например, ассимиляцией (при слитном произношении артикля и слова): un poco [umpoko], un vaso [umbaso]; на стыке слов: un chico [uñciko]; в середине слов, где смычные глухие и звонкие нейтрализуются во фрикативном варианте: -p-,-b—»Р; -t-,-d -* ó; -k-,-g -* 7: capsula [kapsula]; ritmo [ridmo]; april [a|3ril] и др.
Как во французском языке, морфологические чередования, не связанные жестко с грамматическими категориями, в целом редки в испанском языке. В отличие от русского языка из нефонетических чередований в испанском (как и во французском и во всех остальных романских языках) преобладают грамматические чередования, т.е. внутренние флексии, связанные с определенными грамматическими значениями. В этом проявляются специфические структурно-типологические черты романских языков, принадлежащих к флективно-аналитическому типу, где ведущие флективные и аналитические черты по-особому сочетаются с агглютинативно-аналитическими
способами, в отличие от русского языка, в котором преобладают чисто флективносинтетические тенденции и фузия.
В заключение отметим, что рассмотренные типы чередований — фонетические, морфологические и грамматические — присутствуют во всех трех сопоставляемых языках, что свидетельствует об их принадлежности к одному флективному типу языков. Различие же их обусловлено особенностями морфологической структуры слова. Так, мена звуков (фонетических альтернантов) в пределах одной морфемы вызвана соседством других фонем; мена фонем в пределах одной морфемы (чередование морфологических альтернантов) вызвана соседством других морфем. Исходя из предложенной Бодуэном де Куртенэ иерархической схемы языковой структуры, можно предположить, что чередование разных морфем в пределах единицы еще более высокого яруса должно быть вызвано положением по отношению к более высоким единицам (синтаксическим).
Роль системы пограничных сигналов в русском, французском и испанском языках непосредственно связана также с морфологическим строением слова. Таким образом, в русском языке слово выступает как замкнутая автономная единица, грамматическое значение опирается на все слово, на его составные единицы (префикс, суффикс, флексию). Поэтому внешняя и внутренняя форма выражаются в одной единице, в целом слове; во французском языке грамматическое значение вынесено за пределы слова (артикль, предлог). Чередование флексий в русском языке зависит от целого слова, во французском чередование (во множественном числе нулевой фонемы с фонемой <z>) не зависит ни от слова в целом, ни от основы слова, но зависит от позиции слова в словосочетании или синтагме.
Литература
1. Баллы Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955.
2. Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию. М., Т. I, 1963.
3. Доза А. История французского языка. / Пер. с фр. М., 1956.
4. Денисенко В.Н. Морфологические чередования и их функции в системе русского словоизменения. / Автореф. канд. дисс. М., 1987.
5. Катагощина H.A. О современном французском произношении. М., 1974.
6. Мартине А. Основы общей лингвистики: Новое в лингвистике. В 3-х т. М., 1963.
7. Панов М.В. О разграничительных сигналах. — Вопросы языкознания. № 1. М., 1961.
8. Панов М.В. О слове как единице языка. / Уч. зап. МГПИ им. Потемкина. Т.1. М., 1956.
9. Панов М.В. О значении морфологического критерия для типологии. / Реформатский А.А. Из истории отечественной фонологии. М., 1970.
10. Реформатский А.А. Фонологические этюды. М., 1975.
М. Реформатский А. А. Очерки по фонологии, морфонологии и морфологии. М., 1979.
12. Реформатский А.А. Агглютинация и фузия как две тенденции грамматического строения слова: Лингвистика и поэтика. М., 1987. ХЪ.СмирницкийА.И. Морфология английского языка М., 1952.
14. Соколова B.C. Фонетика французского языка. М., 1988.
15. Сухопар В.Ф. Морфонологическая структура слова во французском и русском языках. /Автореф. канд. дисс. М., 1991.
16. Соссюр Ф. де Курс общей лингвистики. / Пер. с фр. М., 1988.
17. ТеньерЛ. Основы структурного синтаксиса. / Пер. с. фр. М., 1988.
18. Трубецкой Н.С. Das morphonologische System der russischen Sprache /TCLP (Труды Пражского лингвистического кружка). V 2. 1934.
19. Фортунатов Ф.Ф. Избранные труды. T.1.1956.
20. Широкова А.В. Типологическая морфология слова в разноструктурных языках. М., 1992.
21. Широкова А.В. Развитие аналитизма во флективных языках. / Вестник РУДН. Сер. Филология и журналистика. М.: Изд-во РУДН, 1993, № 1.
UDC 808.2+804.0+806.0
TIPOLOGICAL PECULIARITIES OF RUSSIAN, FRENCH AND SPANISH MORFONOLOGY
A.V. SHIROKOVA
Department of General and Russian linguistics Russian People’s Friendship University Miklukho-Maklaya, 6, 117198, Moscow, Russia
The article is devoted to the typological features of morfological alternation of sounds in Russian, French and Spanish that are determined by the peculiarities of language morfology.
