CC BY
232
ЭТНОЛОГИЯ И АНТРОПОЛОГИЯ
2000.01.014-016. УЧЕБНЫЕ ПОСОБИЯ ПО ЭТНОЛОГИИ. (Сводный реферат)
1. АРУТЮНЯН Ю.В., ДРОБИЖЕВА Л.М., СУСОКОЛОВ А.А. ЭТНОСОЦИОЛОГИЯ: Учеб. пособие для ВУЗов. — М.: Аспект Пресс, 1998. — 271 с. — Библиогр. в конце глав.
2. БЕЛИК А.А., РЕЗНИК Ю.М. СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ АНТРОПОЛОГИЯ (ИСТОРИКО-ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ): Учеб. пособие. — М., Изд-во МГСУ “Союз”, 1998. — 320 с. — Библиогр. в конце глав.
3. ЛЕБЕДЕВА Н.М. ВВЕДЕНИЕ В ЭТНИЧЕСКУЮ И КРОСС-КУЛЬТУРНУЮ ПСИХОЛОГИЮ: Учеб. пособие. — М.: Старый сад, 1998. — 316 с. — Библиогр. в конце разделов.
В 1990-е годы существенно обновился фонд отечественной этнологической учебной литературы при активном участии региональных вузов и научных центров в этом процессе, что связано с включением этнологии в программы целого ряда высших учебных заведений, а также отражает все увеличивающуюся роль этнического фактора в социально-политическом развитии российского общества в уходящее десятилетие.
Особые острота и актуальность в сегодняшнем общественнополитическом контексте присущи учебнику “Этносоциология” (1), который не только фиксирует значительные перемены в нашей стране за последние десять лет, но и ставит новые задачи перед отечественной этнологической наукой, открывая вместе с тем новые возможности изучения и интерпретации явлений и событий.
Данное учебное пособие предназначено для студентов, специализирующихся в области этнологии, социологии, преподавателей вузов, ученых, специалистов-социологов. Созданию учебника в немалой степени способствовало чтение авторами ряда спецкурсов и лекций по этнической социологии в университетах как у нас в стране, так и за рубежом. Целью данного учебного курса является не только представление собственно этносоциологической тематики, но и раскрытие более широкого круга вопросов, связанных с проблематикой межэтнических отношений.
Издание ориентировано на современность, поэтому авторы привлекают в первую очередь материалы последних исследований,
отражающие сегодняшнюю ситуацию, а также новейшую отечественную и зарубежную литературу. Поскольку же причины многих современных проблем коренятся в прошлом, авторы рассматривают явления и процессы в исторической перспективе.
Структурно учебник подразделяется на крупные тематические блоки. Первый раздел посвящен месту этносоциологии в системе научного знания. Этническая социология рассматривается как междисциплинарное научное направление, сформировавшееся “на стыке” социологии, социальной психологии и этнологии. Авторы придерживаются трактовки этносоциологии как дисциплины, изучающей социальные процессы и явления в различных этнических средах и этнические процессы в социальных группах. Авторы констатируют, что у нас в стране этническая социология как самостоятельное научное направление стала развиваться с конца 1960-х годов, хотя для российской социально-исторической науки интерес к развитию народов глубоко традиционен.
В первой главе дается толкование предмета этносоциологии. К ее сфере относится значительный спектр вопросов: социальная структура народов, особенности социальных изменений в их среде; миграции; специфика внутрисемейных отношений у народов с учетом социальной дифференциации; тенденции в использовании языков в различных социальных группах; соотношение модернизи-рованной и традиционной культуры, функционирующей в городе и деревне, в социальных группах; межкультурные взаимодействия; этническое самосознание; межэтнические отношения (1, с.11).
По существу этносоциология изучает этническую специфику всех социально значимых областей жизни общества, рассматривая их с точки зрения социологических критериев и с применением методики социологического исследования. Междисциплинарное положение этносоциологии усложняет ее методологическую базу, которая интегрирует в себе относящиеся к ее сфере знания и методы из социологии, этнологии, социальной психологии, культурной антропологии и, особенно в последнее время, из политологии и прежде всего из социально-политической психологии, из экономики. Комплексный подход подразумевает учет особенностей как макросреды, так и мезо- и микросреды (социально-экономическую и политическую ситуацию в стране, конкретную обстановку в республиках, а также особенности производственных коллективов, типы семьи и т. п.).
Разнообразие методологических приемов включает в себя совокупность подходов (культурологический, “коллективистский”, психологический и др.) (1, с.14).
В этносоциологических исследованиях объект изучается через личность, включенную в этническую группу. Объектом этносоциологических исследований до 1990-х годов были главным образом народы союзных республик (реже автономий) в их взаимодействии с русскими, в современных условиях объектом стали прежде всего титульные народы республик Российской Федерации, русские в республиках РФ и в государствах “нового зарубежья”, а во многих областях — этнические меньшинства. В этом принципиальное отличие отечественной этнической социологии от зарубежной “социологии межэтнических отношений”, так как объектом первой всегда выступают крупные этнические группы современных, прежде всего урбанизированных, народов (1, с.21).
Теоретические построения базируются на богатом фактическом материале, в основе которого лежат результаты многолетних сопоставимых (так называемых ’’панельных”) исследований, проводившихся Институтом этнологии и антропологии РАН и другими исследовательскими центрами. Панельные, повторяемые исследования проводятся с сохранением основного блока вопросов в опросных листах, что дает возможность определить динамику изменений. Приводимые статистически представительные данные охватывают временной диапазон с конца 60-х до середины 90-х годов.
Безусловно, становление российского гражданского общества взаимосвязано с возросшей этничностью. Важнейшие социальные процессы реформирования различных сфер жизни имеют этническую вариативность. При этом по своему государственному устройству Российская Федерация не имеет аналогов в мире. Ее субъектами являются 21 республика, 1 автономная область и 10 национальных округов. Этническая картина соответственно очень сложна: нерусское население составляет по оценкам статистических органов России 18% и насчитывает представителей более 170 этносов (1, с.65).
Во втором разделе пособия представлен аналитический обзор социальных аспектов этнополитического и этнодемографического развития народов, оказывающих существенное влияние на уровень сплоченности этнических общностей и на особенности их группового
поведения. Анализ реалий в данной области является отправной точкой в этносоциологических исследованиях.
Авторы кратко касаются основных этапов национальногосударственного строительства в СССР, так как невозможно заниматься изучением состояния и тенденций развития этноса без учета особенностей вхождения того или иного этноса в состав российского государства и специфики его этнополитического развития. "В СССР был осуществлен невиданный эксперимент — в течение нескольких десятилетий создана целая система национальных государств на огромной территории, на перекрестке фактически всех цивилизаций Евразийского материка. Изучение и обобщение этого опыта, как негативного, так и позитивного, представляет существенный интерес для будущего всего человечества” (1, с.55).
Определяющее влияние на развитие объекта — этноса, оказывает множество факторов. На первом месте среди них — степень этнополитического развития (т.е. наличие или отсутствие национальной государственности, ее тип). Не менее существенный фактор — особенности демографического поведения этноса (режим естественного воспроизводства, динамика рождаемости и смертности). Центральное место в анализе этого аспекта демографического поведения этносов занимает концепция демографического перехода, раскрывающая взаимосвязь всемирного процесса падения рождаемости и смертности в ходе урбанизации, модернизации и индустриализации современных обществ (1, с.67). Значительно расширить данный анализ помогает учет особенностей процессов урбанизации, которые рассматриваются с точки зрения динамики численности городского населения, существования качественных изменений — наличия субкультур, т.е городских этнических групп.
Еще одним направлением этносоциологических исследований является изучение миграций. Этносоциологический подход к этой проблеме предполагает изучение специфики миграционной подвижности представителей разных этносов. Главная задача исследований в этой области — показать, как особенности культуры этноса, т. е. выработанной им в течение поколений традиции, отражаются на миграционном поведении его членов, с одной стороны, и как миграции влияют на структуру этноса, его традиции, на межэтнические отношения — с другой. В задачи этносоциологии входит также исследование различных аспектов совместимости мигрирующей группы со средой вселения;
прогноз изменений в культуре группы, которые могут произойти в результате миграции. Этот подход базируется на концепции культуры как коллективного способа адаптации к окружающей природной и социальной среде и характеризует новый более глубокий уровень понимания механизмов миграции, неотделимый от учета исторических традиций народа, в том числе отражающих прежний миграционный опыт (1, с. 92).
Тему многогранного социально-этнического исследования продолжает третий раздел, посвященный национальным аспектам социальной структуры и мобильности. Социальная структура наций обусловливает многообразие, динамику и специфику переживаемых ими социальных процессов; она позволяет понять перспективы развития национальных отношений, их повседневность и масштабность. Исключительное внимание к проблеме социальной структуры наций — это общее и обязательное требование к исследованию национальных явлений и этнических процессов. Понятие “социальная структура” показывает дифференцированность общества, его разделенность на социальные группы. Оно отражает не только социально-классовую, но и социально-профессиональную, и социальнофункциональную структуру, в которой выделяются многообразные группы “исполнителей” и специальная группа “руководителей”, что чрезвычайно важно для понимания характера и направления социальных процессов, переживаемых народами страны. Также необходимо рассматривать различие в имущественном положении и социальных ролях исследуемых групп.
Важным индикатором социальной структуры, влияющим на всю систему межнациональных отношений, является социальная мобильность народов. К числу главных проблем социальной структуры и мобильности в этносоциологии народов относятся следующие: направление и
интенсивность социальной мобильности людей разных национальностей; изменение их трудовой биографии (занятий, статуса, социального положения, ролевых функций); мера заданности этих перемещений национальностью, социальным происхождением, образованием; степень “наследуемости” социальных ролей людьми разных национальностей в разных социально-этнических средах (1, с.120). Исследования показывают, что развитие и сближение наций, их высокая в прошлом социальная мобильность имели довольно неоднозначные результаты. Наряду с повышением социальных ролей всех народов, а в известной
мере именно со стимулированием данного процесса благодаря мобильности и сближению, активизировалась “социальная состязательность”, что в новой ситуации, когда политико-правовые нормы не работают в должной мере, отрицательно сказалось на национальных отношениях (1, с.125).
Анализ политических аспектов в развитии социальной структуры наций является весьма ответственной задачей и находится в центре внимания этносоциологии. По существу при изучении социального сознания в трансформирующемся обществе России и других новых государств этносоциологи сталкиваются с известной поляризацией (а в некоторых ситуациях даже противостоянием) взаимоисключающих ценностей: в экономической сфере — “свободного рынка”, “частной собственности”, “государственной экономической монополии”; в
политической сфере — “демократии” и жесткого “порядка с
применением средств государственной безопасности”. Выбор конкретных ценностей зависит во многом именно от политической зрелости нации, ее массовых социальных групп, способных, когда это требуется, противостоять жестким ориентациям реакционных элитарных или контрэлитарных элементов (образований), стремящихся к установлению своей монополии на власть (1 с.129). Если учесть, что политическая элита — это, как считают многие социологи, правящий класс общества, то при исследовании общественного сознания социально-национальных групп очень важно выяснить, как сочетаются ориентации элиты с массовым сознанием народа.
Четвертый раздел раскрывает специфику социально-культурного развития и взаимодействия народов. Этносоциологический анализ культуры ориентирован на выявление социальной значимости элементов этнокультурной отличительности. Основным предметом
этносоциологического изучения культуры являются характер ценностных, культурных ориентаций, их динамика, а также нормы, идеи, мнения, представления, которые доминируют в этнических группах. Внимание к этим феноменам культуры закономерно и объяснимо. Тенденции развития общества можно измерять с помощью индикаторов, которые их отражают. Этносоциологические исследования направлены на изучение этнокультурных ориентаций в повседневной бытовой культуре (обряды, праздники, пища, одежда и т.п.), в профессиональной культуре (какую литературу читают и т.д.), в социальных и нравственных ценностях. Результаты анализа всех этих показателей позволяют судить о
доминирующих типах межкультурного взаимодействия и его динамики (1, с.147). Рост ориентаций на будущее, достижимость, достаток свидетельствуют о трансформационных процессах. Темпы, характер самих трансформационных процессов во многом зависят от особенностей культуры среды, в которой они происходят, в частности от развитой в ней системы ценностей (1, с.135).
Культурные особенности менее подвержены изменениям, чем экономические или политические. Этносоциологи должны выделять те элементы культуры, которые становятся осознаваемой опорой в межкультурных границах, используются для маркировки различий этносов (1, с.151). Меняется конфигурация взаимодействия культур разных народов, происходит взаимная адаптация к ней. Коррективы вносит общая социально-культурная среда, при этом важно учитывать соотношение модернизированной и традиционной культуры, функционирующей в городе и деревне, в различных социальных группах.
Каждый феномен в культуре может приобретать характер символа этничности. Язык осознается как главный этноразличительный признак и этническая ценность. В условиях этнической нестабильности и изменяющейся социально-статусной структуры существует опасность высокой сопряженности языковой компетентности и межэтнических отношений, вследствие чего расширяется предмет этносоциологических исследований в области этнолингвистики.
Кроме традиционно изучаемых проблем (знание и употребление языков, языковая ориентация в социальных группах) в поле зрения ученых все чаще оказываются и такие проблемы, как дискриминация на почве языковой компетентности, обеспечение свободы выбора языка обучения и общения, варианты консолидаций на основе языкового поведения, реальная и мифологизируемая ситуация для этнической мобилизации по языковым интересам (1, с.161).
Предметом специального рассмотрения пятого раздела стали теоретические проблемы этничности. Касаясь существующих дискуссий в данной области, авторы подчеркивают огромную роль этого явления для анализа тенденций этнической мобилизации, консолидации, социального контроля, стремления к партнерству или доминированию и его влияние как на позитивное этническое развитие, так и на агрессивный национализм. Проявляя конструктивный подход к пониманию этничности, авторы выделяют принципиальные для этносоциологии моменты. Прежде всего это решающая роль этнической идентичности
для самовыделения группы и для выделения ее другими, социальнопсихологические подходы к объяснению этничности и роль идеологии и идеологов в формировании этнической солидарности (1, с.35).
Обращаясь к проблеме этнического самосознания, авторы подчеркивают, что в междисциплинарном ракурсе понятия “этническое самосознание” и “этническая идентичность” тождественны (1, с. 164). Этническое самосознание как специфический феномен имеет сложную структуру, в нее входят как когнитивные компоненты (представления, составляющие “образ я”), так и эмоциональные и поведенческие.
В период национальных движений и конфликтов особенно заметно возрастает влияние представлений, черпаемых из далекого прошлого. К ним относятся представления о великих временах в истории, успешных правителях, героях, о древней культуре, обращение к которой, как предполагается, “спасет” народ (традиционализм). Возвращение к традиционности часто называют “архетипами” сознания. Архетипы исторического сознания рассматриваются как элемент этнического сознания.
Этническая идентичность, как и идентичность в целом, формируется в процессе социализации. С теоретической точки зрения авторы считают важным выделить два уровня этнического самосознания
— идеологический и социально-психологический. Теоретическая разработка, изучение эмпирического материала по этническим группам, находившимся в спокойных ситуациях межэтнического взаимодействия и в обстановке разного уровня напряжений и конфликтов, позволила выделить семь типов этнической идентичности
на основе операциональных, эмпирически проверенных
критериев (1, с .177).
Достаточно новая область для этнической социологии — анализ причин и способов регулирования межэтнических конфликтов. Именно этой актуальнейшей теме посвящен заключительный раздел учебника. По последним данным две трети всех насильственных конфликтов в середине 1990-х годов были межэтническими (1, с.229). В данной сфере этносоциология занимается выявлением конфликтогенных факторов и поиском возможных путей их устранения или минимизации. В процессе регулирования конфликтов этносоциологи выступают экспертами для выявления и проверки гипотез о причинах конфликта, для оценки “движущих сил”, массовости участия групп при том или другом варианте развития событий, для оценки последствий принимаемых решений. Но
прежде всего — именно специалисты в области этнической социологии могут представить основную базу для предотвращения конфликтов. В этом заключается преобразовательная функция этносоциологии и возможность ее практического применения.
Межэтнические конфликты множественны по своей природе, поэтому важно не только установить основные причины конкретного конфликта, но и увидеть многообразие всех составляющих его факторов. Рассматривая различные концепции причин, приводящих к межэтническим конфликтам, авторский коллектив убедительно представляет собственную модель. По их мнению, “в основе
межэтнической напряженности лежат процессы, связанные с модернизацией и интеллектуализацией народов” (1, с.232). Эта
концепция постулирует в качестве основы противоречий, приводящих к конфликтам, социально-структурные изменения. Данный подход помогает понять глубинные причины многих крупных конфликтов. Суть его заключается в том, что на определенном историческом отрезке времени происходят изменения в потенциале этнических групп, претендующих на привилегированные, престижные места, в том числе во власти, изменяются и ценностные установки групп. Но понять причины конфликтов, исходя из какой-то одной теории, нельзя потому, что каждый конфликт имеет свою специфику, а их казуальные основания могут меняться в ходе эскалации конфликтов, особенно если они затяжные.
В завершающем тексте учебника “Приложении” рассматриваются некоторые вопросы методики, этносоциологического исследования, делается ряд пояснений по особенностям подбора выборки, специфике проведения опросов, кратко характеризуются такие источники социологических исследований, как переписи населения, материалы по текущему учету населения, статистические формы ведомственных источников.
Анализ и теоретические построения в учебнике “Этносо-циология” широко иллюстрируются фактическим материалом, подробно отражающим картину этносоциальных изменений среди народов России и ”нового” зарубежья, вследствие чего само издание несет в себе не только большой просветительский потенциал, но и обладает определенным прикладным значением.
Существенным шагом в расширении спектра учебных пособий по сопредельным проблемам этнологии и психологии в сфере изучения
вопросов взаимосвязей культуры и человеческого сознания является публикация книги Н.М.Лебедевой “Введение в этническую и кросс-культурную психологию” (3). Издание подготовлено в качестве учебного пособия для студентов этнологов и психологов, но также рассчитано и на специалистов в области психологии, этнологии, социологии и на всех интересующихся разнообразием этнических культур и культурно-обусловленного поведения.
Данные исследований в области этнической и кросс-культурной психологии позволяют увидеть мир человеческих представлений и поведения многогранным и сложным. По словам автора, чтобы столкнуться с совершенно новой и непонятной, с абсолютно незнакомой тебе культурой, совсем необязательно отправляться в дальние экзотические страны, ибо иные культурные миры можно повстречать совсем рядом — в доме или вагоне метро. И автор полагает своей сверхзадачей донести до читателя убеждение в полноценности и равноправии всех культур, так как способность принимать иные культуры без чувства личной ущемленности и желания переделать этот “другой“ мир еще не укоренилась в человеческом
обществе (3, с.6).
В основу данного пособия положены многочисленные работы зарубежных и отечественных психологов, а также собственные исследования автора и лекционный курс, прочитанный им на кафедре этнологии истфака МГУ им. М.В. Ломоносова.
Книга состоит из пяти разделов, первый из которых посвящен общим вопросам связи культуры и психологии, основным научным направлениям, занимающимся интерпретацией их взаимосвязи и взаимодействия. Говоря о развивающемся процессе дифференциации и специализации научного знания, автор делает краткий экскурс в историю становления этнической и кросс-культурной психологии как самостоятельных научных дисциплин. Так в западной научной мысли изучением культур занимается культурная антропология, а изучением связи культуры и психологии — психологическая антропология и кросс-культурная психология (3, с.9). Предмет исследования психологической антропологии, кросс-культурной психологии и этнической психологии в самом общем смысле один и тот же — изучение психологических особенностей индивида (или группы людей), обусловленных этнической или культурной принадлежностью (3, с.10), но в теоретических подходах,
в конечных целях исследований наблюдаются существенные расхождения.
Психологическая антропология зародилась в рамках культурной антропологии в начале 1930-х годов, возникнув как междисциплинарное направление, ставившее своей целью проникновение во внутреннюю, психологическую жизнь индивидов, обусловленную их культурной социализацией. С 1960-х годов это направление оформилось в научную дисциплину с названием “психологическая антропология”, главным предметом которой было изучение того, как культура влияет на особенности личности и мышления, как человек мыслит, эмоционально реагирует и действует в условиях разных культур.
Кросс-культурная психология — это прежде всего отрасль психологической науки. Автор разделяет принятую на Западе трактовку этой дисциплины как изучающей сходства и различия в психологии индивидов, принадлежащих к разным культурным и этническим группам; связи психологических различий с социокультурными, экологическими и биологическими особенностями, а также современные изменения этих различий (3, с.10-11). На сегодняшний день предмет кросс-культурной психологии значительно расширился. Так стал осуществляться поиск не только различий, но и универсальных аспектов в психологии человека в разных культурах, кроме культурных различий стали рассматриваться биологические различия (в питании, генетических особенностях, гормональных процессах), экологические (способы адаптации человеческих популяций к условиям природной среды), кросс-национальные (изучение различных культурных групп внутри одного государства).
Подход, ставящий главной задачей изучение кросс-национальных различий, выделяется как самостоятельное направление. Это — этническая психология, которая изучает группы — носители оригинальных культур, отличающиеся в значительной мере от основной культуры, группы, сохраняющие свою “оригинальность” (идентичность) в течение многих поколений после миграций. Иными словами, этническая психология занимается изучением связи этничности и психологии (3, с.10, 24).
Этническая психология зародилась в рамках этнографии, ее предметом было изучение психологических особенностей духовной культуры народов. Сам термин — этническая или этнографическая психология — появился во второй половине XIX в. (3, с.15). Российская
этническая психология как экспериментальная наука еще очень молода, что не мешает ей рассматривать в качестве источника идей богатое наследие отечественной философско-духовной и научной традиции (труды И.Ильина, Н.Бердяева, Н.Лосского, затрагивающие вопросы национализма, национальной психологии, национального характера; Г.Шпета).
В настоящее время этническая психология переживает в нашей стране “второе рождение”, проводятся многочисленные эмпирические исследования. Происходит дифференциация и рождение новых направлений и векторов ее развития: изучение трансформации
этнической идентичности в новых условиях; проблемы этнических миграций и аккультурации; психосемантические исследования общественного сознания; этнопсихотерапия и др.
Главная задача отечественной этнопсихологической науки — определение роли и значения этнической или культурной принадлежности в жизни как отдельной личности, так и целого народа (3, с.16), а также поиск подходов к формированию позитивной этнической и культурной идентичности и достижение этнической толерантности на групповом и личностном уровнях.
Возрастание роли этничности в последнее время в книге интерпретируется как реакция на неопределенность. Нетерпимость к неопределенности — одна из самых сильных психологических характеристик человека, влияющих на его адаптацию в окружающем мире. При разрушении любой (государственной, социальной) идеи, скреплявшей общество, в целях удовлетворения базовой потребности человека в определенности на сцену выходит более древняя и устойчивая форма информационного структурирования мира — этническая (3, с .17). Современные изменения социального контекста пробуждают в человеке поиски духовно-смыслового самоопределения, которые часто происходят в сфере этно-культурного. Это — наиболее важная точка пересечения культуры и психологии. На практике невозможно реально отделить культурные феномены от психологичеких, так как этнология и психология используют идентичные методы сбора данных. Обе начинают с наблюдения поведения, которое в очень сильной степени подвержено влиянию культурных факторов (3, 25).
Первый раздел посвящен также различным подходам к пониманию культуры, факторам, влияющим на ее развитие (история и экология), ее характеристикам. Рассматривая культуру как своеобразный фильтр,
заставляющий воспринимать и анализировать явления чуждой культуры с позиций, через призму своей собственной, автор раскрывает понятие этноцентризма. Обращаясь к теме воздействия культуры на разные сферы человеческой жизни, автор представляет особенности типов культуры, структурированных по различным осям: индивидуализм и коллективизм, “открытость” — “закрытость”, “простота” — “сложность”. При обзоре измерений культурной вариативности автор опирался на весь арсенал достижений западной кросс-культурной психологии, в которой применяются также принципы психологического измерения культур: “дистанция власти”, “избегание неопределенности”, “маскулинность — феминность”(3, с.79).
Представления и нормы, разделяемые большинством людей в группе, становятся элементами данной культуры и начинают определять индивидуальное и групповое поведение (3, с.30). При наблюдающемся росте миграций и социальной мобильности, привлекает к себе гипотеза неравномерности изменений различных элементов культуры. Так, ученые предполагают, что наиболее яркие, внешние культурные отличия (в одежде, например) в процессе аккультурации исчезают, средне-отличные (система питания, например) — адаптируются и трансформируются, а наименее отличные, внутренние (религиозные верования) —
утверждаются и усиливаются (3, с.83).
Второй раздел рассказывает о культурной обусловленности восприятия, памяти, мышления. Проблемы анализируются на основе классических кросс-культурных экспериментальных исследований (зрительных иллюзий; восприятия перспективы в изображении; предпочтения цвета и формы). В итоге делается вывод о том, что люди из разных культур, взаимодействуя друг с другом, исходят из различного опыта восприятия и мышления. Оперируя информацией, люди не задумываются о том, что способ ее интерпретации корректен, эффективен и “законен” только в собственной культуре. Эта особенность человеческих культур приводит к искажению межкультурного взаимодействия.
Третий раздел посвящен исследованиям культурных особенностей личности, национального характера, идентичности и самоконцепций (представлений о себе) в разных культурах. В центре внимания — анализ культурной обусловленности личности. В процессе социализации, в результате усвоения на каждом этапе личностного развития определенной культурной традиции, достающейся в наследство от
предшествующих поколений, у человека формируется чувство непрерывной самотождественности (идентичности) (3, с.137).
Четвертый раздел представляет разные стили и нормы вербального и невербального общения. Виды межличностного взаимодействия подвержены определяющему влиянию культуры и изменяются в соответствии с культурной вариативностью. В процессе социализации (как вербальной, так и невербальной) дети усваивают основные модели этнических “картин мира”, ценности и представления, на основе которых формируется социально-культурная и этническая идентичность. Говоря об особенностях процессов коммуникативного поведения, автор особо подчеркивает многоканальность межкультурных связей, не исчерпывающихся только вербальным общением, но включающих весь сложнейший комплекс информации (“культурный контекст”).
Особое внимание уделяется стилям общения (3, с.228). Стиль во многом отражает этническую картину мира и этнический стереотип поведения. Ребенок усваивает его с раннего детства. Понимание культурно-специфического значения норм и ценностей, моделей вербального и невербального поведения в различных культурах принято называть коммуникативной компетентностью (3, с.244). Стремление к ее достижению помогает избежать конфликтогенных ситуаций, особенно в иноэтничной среде. Характеризуя межгрупповое и межэтническое взаимодействие, автор анализирует проблему адекватности восприятия, связанного с устоявшимися этническими стереотипами и этническими предрассудками.
Особое место занимает рассмотрение теории происхождения этнической интолерантности как когнитивного феномена в процессе взаимодействия этнических групп (3, с.254). Автор занимается ее разработкой на протяжении многих лет. Основным итогом исследований в данном направлении стало формирование социально-психологического закона связи между позитивной этнической идентичностью и этнической толерантностью. Суть закона заключается в следующем: “В норме для группового (этнического) сознания характерна тесная внутренняя связь между позитивной групповой (этнической) идентичностью и
аутгрупповой (межэтнической) толерантностью” (3, с.260). В
неблагоприятных социально-исторических условиях данная связь может распадаться или становиться обратной, что выражается в росте негативных гетеростереотипов, этнической интолерантности, этноцентризме. При возник-новении этнической интолерантности в
действие вступают механизмы социально-психологической защиты, направленные на восстановление позитивной этнической идентичности, а вслед за этим-— и толерантности.
Пятый, заключительный раздел знакомит с социальнопсихологическими аспектами этнических миграций. Об актуальности данной темы свидетельствуют следующие данные: в начале 1990-х годов около 100 млн. человек в мире проживало вне пределов страны своего происхождения (иммигранты, беженцы и др. категории мигрантов). По другим источникам, в результате распада СССР около 60 млн. человек оказалось оторвано от своей этнической родины (3, с.272).
Вследствие этого психологические проблемы миграции становятся одним из приоритетных направлений социально-психологических исследований. Рассматривая явления “культурного шока”, “стресса аккультурации”, автор приводит описание различных аспектов психологической адаптации мигрантов к новой среде. По убеждению специалистов, наиболее оптимальным вариантом культурной адаптации является бикультуризм, достигаемый в процессе интеграции. Автор раскрывает основной психологический аспект так называемого “стресса аккультурации” — это кризис идентичности (этнической и социальной). По мнению автора, убедительно аргументированному материалами собственных исследований, социально-психологическим фундаментом сохранения этнического самосознания и этнической культуры в целом является прямая взаимосвязь между позитивной этнической идентичностью и этнической толерантностью. Иными словами, для понимания и принятия “других” надо уважать собственную культуру, быть уверенным в ее ценности, общепланетарной значимости.
Множественность культурных различий полиэтничного человечества должна учить толерантности, в этом основная идея книги. По убеждению автора, формирование стойкой и осознанной этнической идентичности является единственным надежным буфером как на пути этнической маргинальности и психических расстройств, так и на пути возникновения иррациональной этнической нетерпимости. Прямая и устойчивая связь между позитивной этнической идентичностью и этнической толерантностью является социально-психологическим фундаментом сохранения этнического сознания и этнической культуры в целом (3, с.298).
На фоне существенно возросшего интереса к социальной и культурной антропологии закономерно появление такого специализированного учебного пособия, как “Социокультурная
антропология (историко-теоретическое введение)” (2). Данное пособие является результатом многолетней научной и преподавательской работы авторов А.А.Белика и Ю.М.Резника и отражает определенный этап в становлении социокультурной антропологии как научной и учебной дисциплины в нашей стране. В издании предпринята попытка обобщения и систематизации знания в области социальной и культурной антропологии с момента возникновения и до наших дней. Пособие предназначено студентам и аспирантам, а также преподавателям и слушателям системы повышения квалификации.
Интерес к проблематике социальной (культурной) антропологии объясняется необходимостью обновления методологии исследований и практики преподавания в области истории, этнологии и культурологии. Социальная антропология рассматривается многими отечественными и западными учеными как своеобразный полигон, на котором разрабатываются и апробируются новые методы исследований, связанные с изучением человеческого поведения в условиях социокультурного разнообразия.
Авторы, не претендуя на полное и развернутое изложение материала, предлагают собственную версию общего курса по социокультурной антропологии. Опираясь на фундаментальные основы социально-научного (прежде всего историко-культурологического, социально-психологического, социологического) знания, они выделяют четыре основные направления познавательного поиска в современной антропологии — “естественно-историческое” (или биосоциальное),
собственно социальное (или “социологическое”), психологическое и “символическое” (или “символико-интерпретативное”) (2, с.14).
Структура пособия определяется мировоззренческой и методологической позицией авторов, полагающих, что изложение основных достижений науки и характеристика ее главных направлений и школ должны вестись не в традиционном, историко-хронологическом порядке, а могут конструироваться системно-генетическим образом, исходя из представлений о постепенном “разделении труда”, складывающемся внутри того или иного направления.
Главная идея книги состоит в объединении уже существующих ветвей антропологии, выступающей под разными названиями
(социальной и культурной антропологии, этнологии и этнографии), в единый социально-научный комплекс знаний о культуре — социокультурную антропологию (2, с.4). Данное название позволяет фиксировать некий междисциплинарный теоретический синтез, опирающийся на методологию социокультурного анализа.
Во вводном разделе дается характеристика статуса и определяется предмет социальной антропологии как относительно нового для отечественного наукознания направления. Понятие “социо-культурная антропология” трактуется авторами как интегративная научная дисциплина, объединяющая в своем предметном поле социальные, культурные и психологические стороны жизнедея-тельности человека (2, с.13). Предметная область социокультурной антропологии включает культурные аспекты генезиса и динамики различных общностей людей (половозрастные, семейно-родственные, территориальные,
профессиональные и т.п.), существующие как в традиционных, так и в современных обществах.
Первый раздел посвящен описанию классических теорий
культуры. Речь идет об основных теоретических направлениях второй половины Х1Х-ХХ в. (эволюционизме, диффузионизме, психоло-
гическом направлении, функционализме), которые являются теоретическим фундаментом для всей социокультурной антропологии.
В соответствии с авторской концепцией изложение основного материала ведется по четырем структурным направлениям современной социокультурной антропологии.
Второй раздел посвящен “естественно-исторической” или
биосоциальной антропологии. В нем рассматриваются связи типа “культура — природа”, к которым относятся также и проблемы “внутренней” природы, т.е. организма человека, и “внешней” природы — окружающей природной среды. Данное направление опирается на новейшие достижения социобиологии, социальной экологии и этнологии человека.
Особую роль в развитии “естественно-исторического” подхода к изучению культуры в современной антропологии сыграл
неоэволюционизм и близкие ему взгляды Л.Уайта (2, с.119). Заметное влияние оказала также “экологическая антропология” — концепция, объясняющая взаимовлияние природной среды и культур (2, с.123). Другим важным вектором развития данного направления была “культурная экология”, изучающая процессы адаптации общества к
окружающей среде. На теоретическом фундаменте последней возникла еще одна интересная область — “экология религии”, отличительной чертой которой является выяснение влияния окружающей среды на организацию и развитие религиозных форм.
Значительный вклад в развитие биосоциальной антропологии внесла разработка гипотезы о существовании устойчивой корреляции между деятельностью по поддержанию существования, которая во многом определяется природными условиями и характерными чертами личности, формируемыми в процессе социализации. Основной тезис авторов сводится к следующему: естественные предпосылки
человеческой социальности складываются в процессе органической и биосоциальной эволюции человека (антропосоциогенеза) как вида Homo sapiens, а ее искусственные элементы — в ходе социокультурного развития (социокультургенеза) (2, с.164). Наряду с природными сообществами (“популяционными группировками”) людей, имеющих преимущественно естественный характер, в их жизненном мире выделяются также биокультурные, естественно-искусственные формы социальности, обусловленные, с одной стороны, естественными (физическими или врожденными, генетически наследуемыми) различиями людей, а, с другой стороны, искусственными (приобретенными, заученными) признаками, сформированными в ходе культурного развития человека. Это — половозрастные, расовые и этнические общности.
“В качестве же наиболее “интегральной” общности искусственноестественного типа, сочетающей в себе черты перечисленных сообществ, выступает этническая группа или этнос, существенными чертами которого являются общая территориальность, расовая однородность (или существование в социуме переходных, межрасовых групп), социальнопсихологическая близость (наличие особого психологического склада или характера, этнического самосознания), общность культурной жизни, в том числе языка, обычаев, нравов, традиций” (2, с.165).
Родовая (общечеловеческая) культура воплощена в виде цивилизационных способов и образцов жизни людей, имеющих общее содержание и распространение в разных общностях или сообществах. При таком понимании родовая культура — совокупность ценностных, нормативных и прочих “инвариантов” или моделей человеческого бытия, которые находят свое применение в процессе целостного взаимодействия человека с миром (2, с.173).
Третий раздел представляет собственно социальную или “социологическую” антропологию, опирающуюся на положения функционализма и исследующую связи культуры и социальной организации. Прежде всего авторы обращаются к проблеме генетической взаимосвязи социокультурной антропологии и социологии: “у них общая судьба и единые корни” (2, с.177). Связь между ними не ограничивается только этим, у них общее проблемное поле (система устойчивых и повторяющихся форм, образцов поведения людей в обществе). Вместе с тем они различаются по способам изучения социальной организации и культуры. Социальная антропология обращает внимание главным образом на изучение “малых”, “простых” сообществ, групповых (общностных) связей между людьми, культурных аспектов социальной организации, бессознательных форм социального поведения и динамики культуры на микроуровне. Предметная область социальной антропологии включает в себя специфические типы связей как в традиционных, так и в современных общностях, которые чаще всего складываются внутри особых объектов (систем родства, форм брака, различных социальных установлений). При изучении современных обществ в центре внимания
— взаимосвязь и взаимовлияние разных типов культуры, а также механизмы “сращивания” традиционных и инновационных институтов.
Авторы высказывают критическое неприятие доминирующей тенденции “социологизации антропологии” и ратуют за обратную тенденцию “антропологизации социологии” (2, с.181), в основе которой должно находиться не исследование “массовых и безличных структур”, а комплексное изучение жизни человека в конкретных обществах.
Приводя различные взгляды на предмет социальной антропологии, существующие в науке, авторы констатируют не только вариативность названия этой научной дисциплины (этнология, культурная антропология, социальная культурология), что, впрочем, по их мнению, не имеет принципиального значения, но и расхождения в понимании самого предмета. Создателям учебника наиболее импонирует точка зрения К.Леви-Стросса, согласно которой социальная антропология занимается раскрытием сущностных, фундаментальных моделей и механизмов социального поведения людей, проявляющихся в разных типах общества, в том числе ориентации на выявление базисных (чаще всего бессознательных) представлений, лежащих в основе тех или иных социальных и культурных форм человеческой жизни (2, с.183).
Делая особый акцент на междисциплинарном статусе социокультурной антропологии, авторы подчеркивают также и то, что она является мультипарадигматической областью знания, сочетающей в себе как традиционные научные, так и нетрадиционные новые подходы. По их мнению, она может быть представлена в виде множества концепций, теорий, методов, направленных на изучение социокультурного контекста жизненных проблем человека и их последующее решение (2, с .184). Авторы выделяют особую значимость создания интегральной теории современного общества (2, с.228).
Четвертый, заключительный раздел посвящен психологической антропологии, ориентированной на изучение связей типа “культура — личность”. Изложение проблем начинается авторами с раскрытия специфики подхода, именуемого “психоантропологией культуры”. Культура, согласно этой точке зрения, наиболее ярким выразителем которой в 1970-1980 гг. был Г.Стейн, есть “поиски терапии, так как в современном обществе выживание в физическом мире стало вторичной задачей по сравнению с выживанием в интерпсихическом континууме” (2, с. 268). Согласно этой же теории,
этничность — не реальность, а фантазия, в то же время стремление к ”корням” есть не что иное, как регрессивная тенденция.
Не менее актуально для тематического блока данного раздела аналитическое рассмотрение психологических концепций культуры Ж.Деверо, У.Ла Барре. Последний был одним из основателей этологического подхода в психологической антропологии (2, с.271). Принципиальное значение для данной составляющей социальнокультурной антропологии имеет исследование типов культур и национального характера Р.Бенедикт. Согласно ее теории, каждая культура обладает специфическим типом личности, при этом последний выделялся как некая доминантная модель поведения или определяющая психологическая черта. Применяемый термин “конфигурация культуры” означал особый способ соединения (сцепления) элементов культуры, создающий образ целого. Логическим развитием этой концепции стало выделение понятия “национальный характер”, исследование которого было ориентировано на многомерный анализ культуры, с целью обнаружения специфических особенностей духовной культуры, поведенческих стереотипов (2, с.277). Неослабевающий интерес ученых к данной проблеме свидетельствует о ее научной значимости.
Другим аспектом, раскрываемым в рамках заключительного раздела учебника, является проблема изучения особенностей процессов мышления, восприятия и познания в традиционном и современном мире. В рамках этой проблемы представлены теория “первобытного мышления” Леви-Брюля; теория когнитивных стилей, характеризующая особенности осуществления восприятия и интеллектуальноаналитической деятельности человека. Далее раскрывается содержание такого понятия, как “сенсотип”, близкого по содержанию к понятию “менталитет” и выражающего общую направленность культуры, акцент в ее развитии в связи с особенностями личностных характеристик, формируемых в этнокультурных общностях (2, с.293).
Завершает рассмотрение психологических проблем социокультурной антропологии характеристика исследований по этнологии детства, изучающей вопросы “воспроизводства человека”, различных форм, в которых оно происходит, анализ способов вхождения в культуру, различных аспектов социализации детей.
Авторы высказывают свое сожаление в связи с тем, что им не удалось подготовить раздел, посвященный четвертому направлению социокультурной антропологии — символической или “символикоинтерпретативной” антропологии (2, с.5). Предметом изучения последней являются смысловые и символические связи в культуре и межкультурном взаимодействии людей (связи типа “культура — культура”). Это направление связано с последовательной реализацией принципов структурного анализа и структурализма в социально-научном познании человека и культуры, последнее ближе всего стоит к современному языкознанию, лингвистике и герменевтике. Авторы
признают, что не в полной мере смогли раскрыть тему и предполагают, существенно дополнив новым материалом, подготовить новое издание “Социокультурной антропологии”.
О.А.Ашихмина
