CC BY
49
У-Н вв. до н.э. и позднедьяковский в 1-1У вв. н.э.) численность населения Москворечья может быть оценена в 10-20 тыс. человек (с. 232).
О. Л. Александри
ЭТНОЛОГИЯ И ФИЗИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ
2012.02.040. УВАРОВА Т.Б. ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ НАПРАВЛЕНИЯ В РОССИЙСКОЙ ЭТНОЛОГИИ. (Реферативный обзор).
Ключевые слова: российская этнология, Институт этнологии и антропологии, общеакадемические программы, исследовательские направления.
Заметным явлением среди отечественных гуманитарных изданий 2011 г. стали два сборника, посвященные 70-летию академика В.А. Тишкова, авторитетного ученого, широко признанного в своей стране и за рубежом (1, 10). Более двух десятилетий он возглавляет Институт этнологии и антропологии РАН, будучи в настоящее время заместителем академика-секретаря Отделения историко-филологических наук, руководителем Секции истории этого отделения, Президентом Ассоциации этнографов и антропологов России. Ряд публикаций в обоих сборниках посвящен современным исследовательским направлениям в российской этнологии.
В одной из наиболее информативных обобщающих статей, написанной М.Ю. Мартыновой, автор привлекает внимание к тому, что в последнее десятилетие XX в. этнология как научная дисциплина вступила в новый период развития, произошло переосмысление ее предметной области. В стране происходили перемены, которые выдвинули этническую проблематику на передний план. Появились новые исследовательские направления, изменился статус дисциплины в научном пространстве, что отчасти проявилось и в смене в 1990 г. названия Института этнографии и антропологии на новое - Институт этнологии и антропологии (ИЭА).
Современное более емкое понимание этнологии как антропологии (социально-культурной и физической) расширяет круг научных интересов. Вместе с тем основные направления исследований по-прежнему определяются предметной сферой науки о народах,
опираются на этнографическую полевую работу и архивные изыскания (6, с. 168-169).
В последние годы в исследовательской деятельности российских ученых разработки по общеакадемическим программам, объединяющим проекты многих институтов Российской академии наук, вышли на передний план. Первая трехлетняя программа «Этнокультурное взаимодействие в Евразии» была выполнена в 20032005 гг. В 2006-2008 гг. велись разработки по программе «Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям». Третья программа «Историко-культурное наследие и духовные ценности России» (20092011) включила исследования по 14 проектам.
Важнейшими достижениями изучения отечественной тематики последних десятилетий стали уникальные историко-этнографические энциклопедии - «Народы России» (1994) и «Народы и религии мира» (1998, переизданная в 1999, 2000), а также этнографическая карта «Народы России и сопредельных стран». Этот цикл работ в 2001 г. был удостоен Государственной премии Российской Федерации в области науки и техники. В 2009 г. эту серию дополнила энциклопедическая публикация «Народы России. Атлас культур и религий». С начала 1990-х годов Институт работает над фундаментальной многотомной серией «Народы и культуры», в которой вышли уже 15 томов.
Безусловным приоритетом в исследованиях Института является изучение истории и этнологии русского народа. Более детально эта тематика рассмотрена в статье А.В. Буганова. С 1944 г. в структуре института существовал восточнославянский сектор, состоявший из Московской и Ленинградской частей; в конце 1986 г. Московский сектор получил название сектора этнографии русского народа, в 1990 г. получил статус отдела. Важным достижением исследовательского коллектива стало написание обобщающих трудов и сборников, посвященных русскому народу и отдельным русским регионам. В 1997 г. в свет выходит фундаментальный труд «Русские» (серия «Народы и культуры»). До 2004 г. том переиздается четыре раза. Работа содержит очерки по материальной и духовной культуре, учитывающие новые архивные и экспедиционные данные. Особенностью подхода исследований материальной культуры стало изучение своеобразия культурных комплексов. «Специфиче-
ские черты, свойственные отдельным историко-культурным группам, рассматриваются в общерусском контексте в динамике социально-экономического развития» (2, с. 233). В отличие от предыдущих трудов при характеристике различных аспектов общественного быта и духовной культуры особое внимание уделено «таким новым для этнологии русских сюжетам, как национальное самосознание и народная память, традиционный нравственный идеал и вера, народная религиозная концепция зарождения и начала жизни, женщина в русской семье, гражданские праздники и др. При анализе современных этнических процессов акцент сделан на развитии русской диаспоры за рубежом» (2, с. 234).
В рамках направления региональной этнографии в 2000-е годы по итогам многолетних полевых и архивных изысканий были подготовлены фундаментальные исследования по Русскому Северу и двухтомная коллективная монография «Русские Рязанского края» (2008). Обобщающая информация о расселении, быте, обычаях, религиозных верованиях и духовной культуре русского народа с X в. до наших дней представлена в коллективной монографии «Русские: история и этнография» (2008).
С рубежа 1980-1990-х годов по инициативе М.М. Громыко формируется новое для российской науки направление - православие и русская народная культура. В последнее десятилетие сотрудниками отдела подготовлено несколько монографий и сборников статей по православной тематике. Авторами представлены результаты исследований по таким проблемам, как почитание святынь русскими дворянами, православные обряды и обычаи в русском крестьянском доме, тайная милостыня, народные представления о душе, религиозность купечества и представителей других сословий по материалам духовных завещаний, православие в русской армии XIX - начала XX в., православный приход в России в XIX в., духовенство и его роль в жизни населения в XIX - первой трети XX в., практика русского православного поста в 1917-1991 гг. (2, с. 235). Значимость православного направления определяется не только проблемами в этнографии, связанными с идеологическим давлением советского периода, но и той ролью, которая отводится православию в современной России.
С начала 1990-х годов развивается направление гендерных исследований на русском и восточнославянском материале. Вопро-
сы женской культуры, анализ общих направлений «женской темы» в нашей стране и за рубежом в ХУШ-ХХ вв. представлены в работах Н.Л. Пушкаревой.
В последние годы предметом исследования стала социально-демографическая структура русских, их культура, выраженность этнической идентичности в разных социально-культурных средах. Существенное внимание было уделено миграционной подвижности и адаптации русских в зонах позднего расселения, их социально-культурному статусу, трансформации в историко-культурном развитии русских, этническим аспектам формирования новой этнической идентичности. Специальная монография характеризует положение более чем 20-миллионного русского населения в 14 бывших союзных республиках. Изучалась также современная этнокультурная ситуация на украинско-российском и российско-белорусском пограничье (с. 237-238).
Активно развивается направление по изучению народов Крайнего Севера и Сибири; в работах кавказоведов наибольшее внимание уделяется современной этнополитической ситуации в регионе.
В Институте этнологии и антропологии несмотря на ограниченные возможности полевой работы продолжаются исследования зарубежных народов. В последние годы существенно расширилась тематика европеистики, новое актуальное направление которой -этнополитика. «В центре внимания роль национализма в решении проблем сохранения этнической культуры, родного языка, групповой идентичности, а также особенностей» (6, с. 172). Результатом полевых работ антропологического характера, анализа статистических данных и различных источников стал недавно изданный трехтомный труд «Европейская интеграция и культурное многообразие» (2009).
Междисциплинарные исследования ведутся в нескольких отделах, традиционно занимающихся физической антропологией. Здесь появились такие новейшие подходы, как поведенческая антропология, психологическая антропология или кросскультурная психология. Развиваются такие направления, как этносоциология, этнодемография, этноэкология, этноархеология, основы которых были заложены в 1960-1980-е годы. В 1990-е годы активизировалась разработка юридической антропологии.
Несколько проектов осуществляется по истории этнологической науки. Особое внимание уделяется теории и методологии изучения этнических процессов, развития культуры. В этой связи особо отмечена серия «Этнографическая библиотека» (около 20 книг классиков этнографической науки, включая переводы).
При изучении современных общественно-политических проблем делается акцент на таких вопросах, как рост этнического самосознания (этническая мобилизация) и формы национализма, причины сепаратизма и конфликтов.
Прикладные исследовательские работы Института этнологии и антропологии, связанные с обеспечением практических потребностей государства и российского общества, осуществляются по запросам государственных министерств и ведомств, выполняется научное консультирование государственных структур, составляются проекты нормативных правовых документов федерального уровня, проводятся этнологические экспертизы. Два подразделения института - Центр этнополитических исследований (заведующий академик В.А. Тишков) и Центр по изучению межнациональных отношений (заведующий доктор исторических наук М.Н. Губогло) развернули широкие исследования по мониторингу этнических проблем и этнополитической тематике. В 1993 г. на базе института создана Сеть этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов, в которой сотрудничают эксперты из различных регионов России.
Институт выступил одним из основных разработчиков «Концепции государственной национальной политики Российской Федерации», «Концепции государственной политики Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом». По запросу Совета Федерации создана концепция федерального закона «Об основах государственной национальной политики в Российской Федерации».
Ученые ИЭА приняли активное участие в подготовке методических материалов для Всероссийских переписей населения 2002 и 2010 гг.
Большое внимание уделяется разработке методологических концепций и практических рекомендаций для популяризации этнологической науки. Одним из новейших является проект «Этническая политика России в сфере образования: разработка методов
анализа нормативно-правовых документов для оптимизации системы принятия решений». На основе результатов исследований подготовлены материалы для парламентских слушаний по теме «Федеральный государственный образовательный стандарт - стратегический ресурс устойчивого развития многонационального общества».
Разнообразная научная деятельность Института этнологии и антропологии в статье Е.А. Пивневой анализируется с точки зрения реализации в ней стратегии перемен, инициатором которой выступает директор института В.А. Тишков. В последние два десятилетия обновлено и расширено тематическое поле исследований при сохранении преемственности традиций российской научной школы. В 1990-е годы был сделан акцент на изучение современных проблем общественной жизни России. Однако тема современности получила развитие в отечественной этнографии еще в 1920-е годы в связи с практическими задачами переустройства жизни «национальных окраин» (8, с. 225).
Решение новых задач осуществляется в контексте нового понимания дисциплины, в условиях возможности для исследователя самому определить свою научную идентичность: в области этнографии - этнологии - антропологии. Отказ в институтской исследовательской практике от обязательной привязке к единой метатеории, постепенный процесс смены научной парадигмы также, вероятно, можно считать важным научным достижением, инициированным работами В.А. Тишкова, идеи и положения которых находят все более широкий отклик в науке и общественной практике.
Опыт интеграции и взаимовлияния российской этнографии и этносоциологии в 1960-1980-х годах анализируется в статье Г.А. Комаровой. К началу 1960-х годов в СССР возник заказ на фундаментальные социологические знания, отражающие изменения в образе жизни населения с учетом его этнического многообразия. «Взаимное стремление "социологизировать" этнографию и "этнографизировать" социологию (а по сути дела фундаментальный конфликт внутри самих дисциплин) послужило еще одним важным объективным фактором рождения этносоциологии» (4, с. 275).
К субъективным факторам автор относит позиции директора Института этнографии АН СССР Ю.В. Бромлея, который, возглавляя Научный совет по национальным проблемам в Президиуме АН,
видел новые перспективы отечественной этнографии. В 1966 г. в ИЭ АН СССР был создан сектор конкретных социологических исследований, переименованный позднее в отдел этносоциологии, что и положило начало становлению этого исследовательского направления. Период становления автор датирует 1966-1971 гг.; 1972-1985 гг. определяет как академический период; а 1986-1990 гг. обозначен как период перестройки.
Этносоциология в СССР с самого начала формировалась как специальная социологическая теория среднего уровня на основе эмпирических исследований. В первых же крупных проектах этно-социологи выделили две стратегические линии исследований -изучение этнических процессов в различных этнических средах и этнокультурных процессов в их социальном разнообразии (4, с. 278). В результате этносоциология, адаптировав совокупность социологических методов, сыграла роль передаточного звена этих методик из социологии в этнографию. Они были использованы в этнографических исследованиях современности и оказали плодотворное воздействие на их дальнейшее развитие. Сравнительные исследования советских наций проводились поэтапно. В 1967-1969 гг. было проведено первое репрезентативное исследование в Татарской АССР, за которым последовало общесоюзное исследование, одно из самых масштабных в мировой практике. По своим задачам и избранным для анализа ситуациям оно было сходно с Гарвардским проектом по социальным и культурным аспектам развития, проведенным под руководством А. Инкелеса, американского социолога и антрополога, изучавшего факторы модернизации в ряде стран Европы, Азии, Африки и Америки.
Проведение советского этносоциологического проекта началось в 1972 г., когда в стране отмечалось 50-летие образования СССР. Исследование осуществлялось по специально разработанной программе «Оптимизация социально-культурных условий развития и сближения советских наций» (ОСУ). Генеральная гипотеза ОСУ заключалась в идее детерминации культурного развития и сближения наций общими социальными факторами - прежде всего, единой социально-политической и экономической системой, в процессе развития которой национальные особенности перемещаются из сферы материальной в духовную, социально-психологическую, связанную с национальным самосознанием.
Исследования были проведены в Эстонии, РСФСР (Карельской АССР, Кабардино-Балкарской АССР, Северо-Осетинской АССР, в Саратове, Калининской (Тверской) области, Краснодарском крае), Молдавии, Грузии, Узбекистане. Выборки на разных ступенях охватили 30 тыс. человек в 42 городах и 250 сельских поселениях. Исследование завершилось в 1982 г., его результаты были представлены в ряде коллективных научных монографий.
Проект ОСУ стал одним из первых, в ходе которого удалось осуществить комплексный подход, т.е. исследовать особенности не только макросреды, но и мезосреды, и микросреды.
В эти годы этносоциологи разрабатывали социальные и социально-психологические проблемы, включая особенности поведения, характер процессов модернизации. Одним из важнейших направлений являлось исследование этноязыковых процессов. Получило распространение изучение межэтнических браков. Важными темами стали проблемы межэтнических отношений и этнической идентичности.
В процессе исследований все большее распространение получали методы формализации, типологизации, квантификации и моделирования. В результате дискуссий были сформулированы главные методологические принципы этносоциологических исследований: конкретное, комплексное, всестороннее и целостное изучение проблемы в ее историческом развитии.
Не без влияния этносоциологов этнографы начали широко использовать качественно-количественный анализ содержания массовых однотипных документов (контент-анализ) для изучения этнонациональных проблем, прежде всего при работе с материалами СМИ.
Использование статистических данных в советской этнографии имеет давнюю историю, однако применение количественных методов получило распространение под влиянием этносоциологии. Применение статистических методов для целостного (системного) анализа этноса разрабатывалось в работах В.В. Пименова. Под его руководством с рубежа 1960-1970-х годов Институтом этнографии АН СССР совместно с научными учреждениями Урало-Поволжья был осуществлен ряд массовых этнографических (статистико-этнографических) исследований, посвященных изучению современных этнических процессов. Системно-статистическое направ-
ление имело не только сторонников, но и критиков, считавших, что данный подход имеет не только достоинства, но и существенные ограничения, связанные с чрезмерным увлечением «этническим моделированием» (4, с. 289).
Трудности для этносоциологов в исследовании реальных межнациональных отношений были связаны с тем, что разработкой национальной проблематики в СССР занимались, в первую очередь, представители научного коммунизма, гораздо более идеологизированного раздела философии. Главный результат развития состоял в том, что «благодаря этносоциологии этнография в эти годы в целом преодолела былую традицию делить культуру на материальную и духовную; во-вторых, начала активное исследование этнических проблем современности, в-третьих, перестала восприниматься лишь наукой об архаике. В итоге все это позволило покончить с существовавшей в СССР практикой изоляции этнографии как науки о культуре от наук о человеке и обществе» (4, с. 290).
В 1970-1980-е годы этносоциологи достаточно успешно «вводили», как считает автор, социологию в этнографию, однако «ввести» этносоциологию в социологическую сферу им долгие годы не удавалось. Лишь в годы перестройки, когда национальная проблематика в СССР стала крайне актуальной и вышла на первый план в академических исследованиях, этносоциология была принята в социологию. Именно в этот период знания и идеи этносоцио-логов были широко востребованы обществом на всех уровнях: от ЦК КПСС до национальных движений. Этносоциология оказалась востребованным «научным экспертом», и этот «экспертный период» продолжается и сегодня. С рубежа 1980-1990-х годов в развитии дисциплины наметился процесс размежевания, и в современной российской этнологии представлены разнообразные теоретические направления и течения. Причина этой ситуации в сложности и неоднозначности интерпретации различными учеными природы объекта этносоциологии - этноса (4, с. 295).
Одно из практических направлений современной российской этнологии - прикладная антропология - представлено в статье Н.И. Новиковой (7). Автор характеризует несколько проектов, выполненных «Этноконсалтингом» в отношении коренных малочисленных народов Севера. Среди североведов никогда не проводилось резкой грани между прикладной и теоретической антрополо-
гией. В современных условиях долгосрочное этнологическое исследование, проведенное в конкретном сообществе или общине, важно не только для развития научной теории, но также и для государственной политики и стратегии промышленной компании, имеющей контакты с коренными народами.
Один из проектов «Этноконсалтинга» заключался в подготовке по заданию Министерства регионального развития РФ проекта «Российского стандарта социальной и экологической политики промышленных компаний, осуществляющих деятельность в местах традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока» (2009). При составлении проекта использовались международные и российские документы, но действительными регуляторами отношений выступали, скорее, документы корпораций. Именно поэтому разработчики российского стандарта ставили перед собой задачу внедрения в корпоративную культуру норм в отношении аборигенов, хотя многие нефтяники не приветствуют такую политику.
В законодательстве Российской Федерации в 1999 г. появилось понятие «этнологическая экспертиза как научное исследование влияния изменений исконной среды обитания малочисленных народов и социально-культурной ситуации на развитие этноса» (7, с. 211). В настоящее время на Севере это понятие стало уже элементом общественного правосознания как экспертное заключение о влиянии хозяйственных проектов на сохранение и развитие образа жизни коренных народов. Этнологическая экспертиза представляет собой поле пересечения историко-культурных, археологических, этнологических и юридико-антропологических исследований.
Этнологическая экспертиза договора аренды участка леса в Приморском крае общиной удегейцев (2010) была призвана показать, что деятельность общины с ее опытом традиционного природопользования не приведет к разрушительным последствиям, что именно эти люди обеспечат защиту леса от незаконных вырубок, браконьеров и пожаров.
Еще один проект «Этноконсалтинга» связан с разработкой индикаторов качества жизни коренных малочисленных народов Севера Сахалина. Значимость этих показателей в том, что они могут представить реальную картину положения коренных народов в
современном обществе на индивидуальном уровне и на уровне общин и других форм самоорганизации. Разработка таких характеристик будет способствовать развитию эффективного взаимодействия общин коренного населения с органами власти, организациями и частными лицами, ведущими свою деятельность на территориях осуществления традиционных видов хозяйственной деятельности. Принципиально важным для нашего подхода, подчеркивает в своей статье Г.А. Комарова, является сочетание формально-статистических показателей и данных, полученных в результате полевых этнографических исследований (7, с. 217). Задача прикладной антропологии - дополнить формальные основания государственной политики по отношению к сообществам коренных народов более широким взглядом, отражающим результаты современных научных исследований, включая опыт зарубежных коллег.
Исследование деятельности средств массовой информации по освещению этничности и межэтнических отношений - одно из важных направлений российской этносоциологии и политологии. Исследование более 30 постсоветских изданий современных этнических диаспор, проведенное в ИЭА РАН, показало, что многие газеты, особенно в крупных российских городах, в последние годы целенаправленно используют этот канал для определенного обособления своих этнических соотечественников в некие отдельные сообщества внутри России или региона. Большинством этнических изданий, особенно азербайджанскими, грузинскими, еврейскими, используется информационный акцент на понятие «мы», уделяется внимание формированию этнонациональной солидарности. В.К. Малькова в своей статье отмечает, что «создание виртуального образа своей этнической диаспоры, ее мифологизирование, своеобразное культиворование в ней своей этничности, закрепление этого понятия в сознании своих соплеменников и стало одной из важнейших задач этнически ориентированных СМИ» (5, с. 397).
Основная тематика публикаций о традиционных этнокультурных ценностях касается этнической материальной культуры, этнических обычаев, традиций, этнической музыки, языка, мифов, легенд, литературы. Озвучивание в прессе «этнических обид» -еще одна форма психологического объединения по этническому принципу. Заметным явлением в деятельности этнической прессы в последние годы автор считает их ориентацию на «этническую осо-
бость», отделение диаспоры от россиян в целом. Оставаясь в целом толерантными изданиями, они могут служить серьезным инструментом для формирования групповых этнических идеологий.
Современные направления и тенденции развития антропологических и этноэкологических исследований двух последних десятилетий характеризуются в статье Н.А. Дубовой (3). Среди крупнейших отечественных центров автор выделяет Научно-исследовательский институт и Музей антропологии МГУ им. Д.Н. Анучина. С ним тесно связан научный коллектив кафедры антропологии биологического факультета МГУ - ныне единственного в стране учебного заведения, где готовятся специалисты в этой области. Группа физической антропологии была создана академиком В.П. Алексеевым в 1990 г. в Институте археологии РАН с целью развития экологического направления в археологических и палео-антропологических исследованиях. Одно из старейших в Европе научно-исследовательских центров, получившее свое название в 1878 г., - Отдел антропологии Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН. Самый крупный региональный центр образовался в Тюмени в Институте проблем освоения Севера. К нему «тяготеет» и кабинет антропологии, восстановленный на историческом факультете Томского государственного университета в 2005 г. Антропологические лаборатории и кабинеты сохраняются и развиваются в университетах, музеях, научных центрах и других регионов. В странах СНГ также продолжают действовать антропологические исследовательские учреждения, сформированные еще в советский период.
Особое место среди антропологических центров принадлежит антропологическим подразделениям ИЭА РАН. Здесь М.М. Герасимовым была создана уникальная Лаборатория пластической реконструкции. В 2002 г. был создан Центр эволюционной антропологии, который в 2008 г. был объединен с сектором этнической психологии и преобразован в сектор кросскультурной психологии и этологии человека. Более 70 лет в ИЭА работает отдел антропологии, главной задачей которого являются исследования по этнической антропологии. Цель этих исследований - изучение всего многообразия взаимосвязей биологических совокупностей - человеческих популяций - и социально-культурных, культурно-
языковых историко-культурных общностей - народов, этносов, национальностей (3, с. 306).
С собственно антропологическими тесно связаны этноэколо-гические исследования. Становление этого направления связано с началом разработки в 1977 г. рядом научных учреждений России, Украины, Грузии, Абхазии и США темы «Комплексное биолого-антропологическое и социально-этнографическое исследование народов и этнических групп с повышенной долей долгожителей». В 1986-1992 гг. полученный опыт нашел применение в комплексной программе «Этническая экология переселенческих групп. Русские старожилы в Закавказье» по всестороннему обследованию потомков русских крестьян-старожилов (молокан, духоборов, субботников).
Перспективы развития антропологических исследований автор связывает с сохранением и развитием их комплексности. В частности, целый ряд классических проблем, которые пытаются представить как уже решенные, например антропологический состав народов мира, с применением новых методов могут получить новый исследовательский импульс. Это относится и к состоянию антропологических исследований регионов России.
Исследовательница подчеркивает, что «полностью и окончательно» изучить антропологический состав населения земного шара в принципе невозможно, поскольку внешний облик жителей регионов постоянно меняется. И в этом постоянном «движении и изменении» антропология может сказать свое слово.
Аналитическая характеристика деятельности Омского этнографического центра, одного из региональных исследовательских центров, дана в статье Н.А. Томилова (9). Становление омской этнографии автор относит к периоду 1854-1875 гг., связывая этот процесс с работами Ч.Ч. Валиханова. Второй период датируется 1876-1920 гг., и основное его содержание определяется исследованиями ученых Западно-Сибирского отдела Императорского Русского географического общества. Третий период - 1921-1973 гг. -характеризуется этнографическими работами музеев Омска. Четвертый, начавшийся в 1974 г. и продолжающийся сегодня, - это время складывания и развития омского этнографического центра.
С созданием в 1974 г. Омского государственного университета, где в 1985 г. была образована кафедра этнографии и музееве-
дения (в 2000 г. из ее состава выделилась кафедра музеологии, экс-курсоведения и туризма), исследования приобрели более целенаправленный и интенсивный характер. В Омске (в НИИ, вузах, музеях) работают свыше 60 этнографов. Подготовлены и изданы три многотомные серии - «Культура народов мира в этнографических собраниях российских музеев» (17 томов); «Культура народов России» (7 томов); «Этнографо-археологические комплексы: Проблемы культуры и социума» (12 томов) (9, с. 323).
В последние два десятилетия Омск стал признанным научно-координирующим центром по таким научным направлениям, как этноархеология, этническая история Сибири XVI - начала XXI в. По этой проблематике центром проведены специальные семинары, симпозиумы, конференции. В 2003 г. здесь состоялся У Конгресс этнографов и антропологов России. Автор подчеркивает в заключение, что теоретические разработки омского центра осуществлялись в постоянном сотрудничестве с учеными ведущих российских центров, в первую очередь московского и санкт-петербургского.
Статья директора Кунсткамеры Ю.К. Чистова посвящена проблемам современного этнографического музея. Старейшие музеи Европы возникли в результате освоения европейцами Ойкумены и знакомства с разнообразием «чужих» культур. Они ведут свою историю от комплексных музеев и коллекций (кунсткамер, кабинетов редкостей, галерей) XVI-XVШ вв. В Петербургской Кунсткамере, основанной в 1714 г. по указу императора Петра Великого как первый государственный публичный музей, также с самого ее основания был раздел коллекций «искусно сделанных вещей» (11, с. 352).
Решением Императорской Академии наук в 1879 г. собрания Этнографического музея и Анатомического кабинета были объединены в единый Музей антропологии и этнографии (МАЭ). В соответствии со сформированными к концу XIX в. теоретическими представлениями в этнографической науке экспозиции были построены по географическому принципу: Россия, Азия, Африка, Австралия и Америка.
В самом начале XX в. вопрос об изменении экспозиций МАЭ был опять поднят в связи с созданием Этнографического отдела Русского музея (ныне Российский этнографический музей). Были по-разному определены цели и задачи обоих музеев. Академиче-
ский музей должен был создать на этнографическом материале из быта различных племен и народов экспозицию, показывающую эволюцию человеческой культуры, начиная с доисторического периода и кончая высшими культурами современности. Вновь созданный музей представил на своих экспозициях культуру и быт народов Российской империи. Как многие европейские музеи, МАЭ со времени своего основания является уникальным симбиозом музейного и научного центра, будучи почти 300 лет «академическим» музеем. Музеи, имеющие в своем багаже от 100 до 300 лет истории собирания, изучения и экспонирования этнографических коллекций, к концу XX в. в очередной раз оказались перед необходимостью задуматься о концепции развития на ближайшие десятилетия. Этот вопрос вызвал дискуссии в среде профессионалов. «Следует особо подчеркнуть, - отмечает Чистов, - что динамика парадигмы антропологического знания (этнография - этнология -социокультурная антропология) совпадает с изменением внутренней политики ряда крупнейших стран Европы по отношению к этническим меньшинствам этих стран и проживающим в них группам эмигрантов из бывших кононий: от переосмысления ряда ус-тояшихся терминов в устной и печатной языковой традиции до переосмысления ряда культурных концепций, в том числе и экспозиций в этнографических музеях» (11, с. 355).
Достаточно типична ситуация, когда музей представляет некие идеальные модели культур «этнографического прошлого» (конец XIX - начало XX в.), претендующие на целостное описание, которое в «классическом» музее включает обязательный набор характеристик основных занятий, ремесел, промыслов, поселения, жилища, утвари, одежды, обрядовых практик, народного искусства.
Обращаясь к мировому опыту трех самых больших музейных проектов последнего десятилетия - создание Национального музея американских индейцев в Вашингтоне, Музея на набережной Бран-ли в Париже, Музея мировых культур в Гётеборге, Швеция, - исследователь подчеркивает, что все они позиционируют себя как инновационные музейные, образовательные и информационные центры.
Изменения старых концепций музеев в немалой степени инициированы заказом на политкорректность, установкой которой является борьба с ксенофобией, нетерпимостью, межрасовыми и
межэтническими конфликтами. Большинство музеев в последние десятилетия резко сократили сбор новых коллекций или почти полностью отказались от него в пользу создания там, где это еще возможно, фото-, аудио- и видеоархивов. Многие веб-проекты МАЭ позволяют «открыть фонды для посетителей» в виртуальном пространстве, превращая страницу петербургского Музея антропологии и этнографии в Мировой сети в важнейший образовательный портал. Виртуальный музей в Сети в среднем ежедневно посещают более 3,5 тыс. человек, что в два раза больше числа реальных посетителей.
Список литературы
1. Антропология социальных перемен: Сб. ст. / Отв. ред. Гучинова Э., Комарова Г. - М.: РОССПЭН, 2011. - 758 с.
2. Буганов А.В. История и этнография русского народа в исследованиях Института этнологии и антропологии РАН (1990-2010 годы) // Феномен идентичности в современном гуманитарном знании. - Там же. - С. 233-241.
3. Дубова Н.А. Антропологические и этноэкологические исследования на рубеже тысячелетий // Там же. - С. 298-318.
4. Комарова Г. А. Отечественная этнография и этносоциология: Опыт междисциплинарной интеграции // Там же. - С. 273-297.
5. Малькова В. К. Этническая пресса современной России и ее проблемы // Там же. - С. 395-402.
6. Мартынова М.Ю. Академик В.А. Тишков и российская этнология: Об исследованиях Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая // Там же. - С. 169-185.
7. Новикова Н.И. Прикладная антропология как научное направление // Антропология социальных перемен. - Там же. - С. 200-219.
8. Пивнева Е.А. Стратегия перемен и ИЭА РАН // Там же. - С. 220-232.
9. Томилов Н. А. Омский этнографический центр и его теоретические исследования // Феномен идентичности в современном гуманитарном знании. - Там же. -С. 319-336.
10. Феномен идентичности в современном гуманитарном знании: К 70-летию академика В. А. Тишкова / Сост. Губогло М.Н., Дубова Н.А.; Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН. - М.: Наука, 2011. - 670 с.
11. Чистов Ю.К. Этнографичесий музей: Уважай прошлое, твори будущее // Феномен идентичности в современном гуманитарном знании. - Там же. - С. 351366.
