CC BY
84
ЭТНОЛОГИЯ И АНТРОПОЛОГИЯ
2004.01.036-038. НАПРАВЛЕНИЯ РАЗВИТИЯ РОССИЙСКОЙ ЭТНОЛОГИИ В НАЧАЛЕ XXI В.: МАТЕРИАЛЫ КОНФЕРЕНЦИЙ. (Сводный реферат).
1. V КОНГРЕСС ЭТНОГРАФОВ И АНТРОПОЛОГОВ РОССИИ. Омск. 9-12 июня 2003 г.: Тез. докл. - М., 2003. - 380 с.
2. РОССИЙСКАЯ НАУКА О ЧЕЛОВЕКЕ: ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА: Материалы междунар. науч. конф. / Отв. ред. Чистов Ю.К., Тишков В. А. - СПб.: МАЭ РАН, 2003. - Вып. 1. - 308 с.
3. ЭТНОЛОГИЯ И ОБРАЗОВАНИЕ: ПРОБЛЕМЫ ИНТЕГРАЦИИ
АКАДЕМИЧЕСКОЙ НАУКИ И ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ: Материалы науч.-практ. конф., Владивосток, 12-15 ноября 2002 г. / РАН. Дальневост. отд-ние. Ин-т истории, археологии и этнографии народов Дал. Востока, Дальневост. гос. ун-т; Отв. ред. Тураев В. А. - Владивосток, 2002. - 183 с.
В начале XXI в. состоялся ряд конференций, отразивших состояние и развитие отечественной этнологии. Одним из крупней-ших научных форумов стал очередной V Конгресс этнографов и антропологов России, состоявшийся в Омске в июне 2003 г. Пленар-ное заседание Конгресса было открыто докладом министра по делам национальностей Российской Федерации В. Ю. Зорина «Состояние и задачи этнокультурной политики в Российской Федерации». В 1990-е годы, отмечается в докладе, на территории Российской Федерации сложилась четкая структура регулирования межнациональных отношений -министерства, комитеты в органах власти субъектов. Они дополняются демократическими общественными институтами власти - ФНКА, НКА, консультативные комитеты, комиссии при Правительстве РФ и органах власти в субъектах, национально-культурные центры, Дома народов, школы с этнокультурным компо-нентом, ассоциации, управления при органах власти по реализации принятых программ социально-экономического и культурного развития народов. «Через эти структуры оказывалась поддержка конструк-тивно настроенным национальным общественным объединениям, национальнокультурным автономиям, землячествам, диаспорам. Это позволяло государству направлять развитие этнических процес-сов в России, обеспечивать права национальных меньшинств путем создания широкой системы национальнокультурных автономий федерального и местного уровня, предотвращать межэтническое противостояние» (1, с. 10).
Одной из форм национально-культурного самоопределения народов в Российской Федерации должна стать национально-куль-турная автономия, позволяющая гражданам России, принадлежащим к различным национально-
культурным общностям, в частности малочисленным, разрозненно расселенным народам, национальным меньшинствам, решать вопросы сохранения и развития своей само-бытности, традиций, языка, культуры, образования. Будучи экстерриториальным общественным формированием, национально-культурная автономия, не ущемляя прав субъектов Российской Феде-рации, закрепленных за ними Конституцией РФ, расширяет их воз-можности и ответственность в осуществлении государственной на-циональной политики, обращает внимание автор. «На начало 2003 г. в РФ зарегистрированы 15 федеральных национально-культурных автономий, более 300 региональных и местных национально-культур-ных автономий и более тысячи других национальных общественных организаций» (там же).
Проблема воспитания культуры межнационального общения в России решается на государственном уровне, она является частью этнокультурной государственной политики. Механизмом реализации этой сложной задачи служит целая сеть специальных центров, таких как Дома национальностей, клубы, Центры национальной культуры и др.
Межнациональные отношения в стране во многом определяются национальным самочувствием русского народа, являющегося опорой российской государственности. Потребности и интересы русского народа должны найти отражение в полной мере в федеральной и региональных программах, постоянно учитываться в политической, экономической и культурной жизни республик и автономных образований Российской Федерации. Не меньшее значение имеет решение проблем всех народов республик, автономных образований, а также национальных общностей, проживающих в субъектах РФ; обеспечение соответствующего представительства народов в органах государственной власти и местного самоуправления.
Докладчик подчеркивает важное значение такой меры, как проведение постоянного мониторинга состояния этноконфес-сиональных отношений на территории России. Большая работа в этом плане выполняется Институтом этнологии и антропологии РАН, администрациями ряда субъектов РФ (Пермская, Новосибир-ская, Оренбургская, Свердловская и др.). Очевидно, что для повседневной практики проведение специального мониторинга должно осуществляться в рамках административных округов.
Определенную политизацию ряда национальных движений, как отмечает автор, вызвали подготовка и проведение Всероссийской переписи населения. В целом удалось выполнить требования ст. 26 Конституции Российской Федерации
о праве граждан на самоиден-тификацию по национальному признаку. Еще до подведения оконча-тельных итогов можно констатировать, что страна не потеряла ни одного народа, наоборот, в ходе переписи обозначились несколько этнокультурных групп в составе более крупных по численности наро-дов. Все
это свидетельствует о незавершенности процесса «нацие-строительства» в России.
Эксперты мониторинга прогнозируют также возможность усиления политизации национальных организаций в связи с предсто-ящими выборами в Государственную Думу. В этот период необходи-мо усиление контроля за соблюдением соответствующих законов.
В последнее время много внимания уделяется проблемам влияния миграции на межнациональные отношения. Серьезную обеспокоенность Федеральной миграционной службы МВД России вызывают масштабы эмиграции из России высококвалифицирован-ных рабочих кадров, ученых, молодых специалистов. Трудно реша-ются вопросы и по обустройству вынужденных переселенцев, чис-ленность которых составляет около 0,5 млн. человек. 1 марта 2003 г. была утверждена Концепция регулирования
миграционных процессов в Российской Федерации.
В последние годы правительством была проделана значитель-ная работа по совершенствованию законодательства в области защиты прав и интересов коренных малочисленных народов (около 1,5% всего населения). Приняты законодательные акты, закрепля-ющие права этих народов на самобытное социально-экономическое и культурное развитие, защиту исконной среды обитания, традицион-ного образа жизни и природопользования.
Одной из главных задач исполнительной власти является создание условий для развития языков народов России. В системе государственного образования Российской Федерации функциони-руют около 9 тыс. национальных школ, в которых изучаются более 80 языков народов России, в том числе языки некоренных малочис-ленных народов Севера. В стране радиовещание ведется на 56 языках, телевизионное - на 69 языках, издаются сотни газет и журналов на языках национальных меньшинств. При поддержке администраций субъектов решаются вопросы обучения и преподавания языков дисперсно расселенных этнических меньшинств (корейцы, цыгане, греки и др.), а также некоторых языков тех «титульных групп», где они имеют слабые позиции в «своих» республиках (коми, карелы, удмурты) (1, с. 13).
В 1990-х годах в России практическое значение приобрели проблемы взаимодействия органов государственной власти с рели-гиозными организациями. В начале 1990-х годов таких организаций, представлявших 19 конфессий, насчитывалось около 5 тыс. По дан-ным Государственного реестра на
1 января 2003 г. было зарегистрировано 21 450 организаций 70 конфессий.
Важное внимание в государственной политике уделяется мерам по внедрению в массовое сознание идей и установок толерантности. В данном случае следует говорить не просто и не только о терпимости в отношении «не своих» этносов, культур, конфессий. Речь должна идти о формировании
установок на взаимное понимание, взаимное уважение, взаимообогащение носителей разных этнокультурных традиций.
Работа по подготовке и внесению корректив в Концепцию государственной национальной политики Российской Федерации на современном этапе ведется с учетом решения главных задач:
- развитие федеративных отношений;
- развитие национальных культур и языков народов России;
- укрепление духовной общности россиян;
- обеспечение политической и правовой защищенности малочисленных народов и национальных меньшинств.
Доклад В. А. Тишкова, директора Института этнологии и антропологии РАН, «Культурный смысл пространства» посвящен главной теме Конгресса -этнолого-антропологическим аспектам проблемы «Пространство и культура». Автор рассматривает эту проблему в широком теоретическом смысле и в дисциплинарном контексте, который задается социально-культурной антропологией, изучающей не только этничность и традиционную культуру. Его задача - видеть архитипическое и культурно значимое в окружающем нас сегодняшнем мире.
Характеристику категорий и кластеров культурного простран-ства автор начинает общим определением культурного пространства как конструируемой человеком пространственной среды. «Любое рассмотрение данной проблемы должно включать не только “артефакты” пространственной среды - от парка до дорожного указателя, но также и самого человека с его деятельностью, потребностями, ценностями, образом жизни и другими аспектами культуры... Культурное пространство включает взаимодействие четырех субстан-ций: пространства, времени, смысла и коммуникации» (1, с. 19).
Категория пространственного места или кластера пространства представляет собой не просто материальную константу, а понятие пространственной организации. Кластеры пространства организуют-ся под воздействием культурных установок и правил, в том числе и правил политикоидеологического характера. Пространственные смыслы гораздо более подвижны, чем жесткая часть пространства.
Из факторов и смыслов движения людей в пространстве самым ранним и значимым является движение за ресурсами, а также вслед или против природного явления (потепление, опустынивание, засухи и т.п.). Следующий качественный этап в характере пространственных перемещений определило воздействие рынка и торговли, появление золота и других всеобщих мер ценностей. Затем на смену пришло время религиозных и трудовых миграций. Новейшее время связано с приватизацией человеком пространства и с признанием почти на уровне международной нормы, что «право на территорию путешест-вует вместе с
человеком». Стремление к комфорту становится важ-нейшим движущим фактором, и человек принимает решение, чаще руководствуясь не внешними предписаниями, а частными инте-ресами (1, с. 22).
Знание глубинной культурной основы пространственных перемещений важно для совмещения расходящихся интересов частного человека и общества в лице государственного коллектива. Так, элементы антикультурной стратегии в области миграционной политики отражаются и в современных установках российских властей определять место жительства новых иммигрантов там, где это выгодно государству. Реальное миграционное движение в России определяется двумя более мощными притягивающими факторами: городскими агломерациями и климатически более благоприятными зонами проживания.
Теоретическая проблема пространственных (территориальных) границ также имеет важное прикладное значение для российских реалий. Актуальным и практически не исследованным остается вопрос о формировании новых пространственных государственных образований после распада СССР.
Н. А. Томилов, директор Омского филиала Объединенного института истории, филологии и философии Сибирского отделения РАН представил доклад «К проблемам методологии некоторых частных исторических и смежных с ними наук». Автор рассмотрел отличия объекта и предмета таких дисциплин как этническая история, включая этногенез как первую ее фазу; этническая генеалогия; этноархеология; этническая экология; культурология традиционных обществ. В музееведении автор выделил несколько направлений: историческое, краеведческое, этнографическое и др.
М.Н.Губогло, зав. Центром по изучению межнациональных отношений Института этнологии и антропологии РАН, в докладе «Русский язык “без галстука” -социальный капитал толерантности и доверительности» обращает внимание на возможности приобретения с помощью второго языка навыков толерантного поведения. «По истечении первого десятилетия постсоветской истории этноязыковая ситуация, как и предсказывали некоторые эксперты, начала медлен-но изменяться. Вместо жесткой политики вытеснения русского языка из общественной жизни появились признаки более лояльного к нему отношения и частичной его поддержки в сфере образования, повышение его правового статуса, прекращение дискриминационных акций» (1, с. 31).
Для успешной реализации новой этнической политики необходимы мониторинги состояния функционирования русского языка как государственного языка РФ в СМИ, в различных сферах жизнедеятельности, его взаимодействия с языками нерусского насе-ления, выявление места и роли русского языка в проведении кадровой политики, в формировании климата внутри- и межнациональных отношений, его значения в формировании новых постсовет-ских идентичностей. «Особое место в новых этнополитических условиях принадлежит
формированию у граждан России устойчивой толерантности, гражданской лояльности и межэтнической солидар-ности. Трудно переоценить роль русского языка и национально-русского двуязычия в условиях демократизации, рыночной стихии, создания в России общества многокультурности», - заключает автор (1, с. 31).
М.Ю.Мартынова (Москва) в докладе «Поликультурное про-странство России и проблемы образования» выделяет основные аспекты этой непростой проблемы. «Экспертиза этнокультурных аспектов модернизации отечественной системы образования не должна оставаться вне сферы внимания научного сообщества. Тем более, что всяческие манипуляции с педагогическими системами отнюдь не безобидны и имеют далеко идущие последствия. В особой степени это относится к этническим компонентам воспитания подрастающего поколения, поскольку образование является одним из наиболее действенных инструментов социального конструирова-ния идентичности» (1, с. 33).
Автор отмечает, что пока еще с трудом находит себе место в школьных программах такой предмет, как этнология или народо-ведение. Введение этой дисциплины в общеобразовательный процесс находится в стадии эксперимента, она преподается, как правило, факультативно.
Вместе с тем разрабатывается пособие по ознакомлению дошкольников и младших школьников с народами и культурами России; вышел в свет учебник по народоведению для старших классов в двух томах. Аналогичные издания готовятся и в Санкт-Петербургском государственном университете.
Характеризуя этнокультурное образование, автор особое внимание уделяет Москве. Сегодня этнокультурные программы реализуются в 74 учебных заведениях столицы. Это школы, классы и детские сады, в которых первостепенная роль отводится знакомству с традиционной культурой. Создание таких школ -социальный заказ жителей города. «По форме возрождение этнокультурного образова-ния восходит к национальным школам, существовавшим ранее в нашей стране. По содержанию же они стали основой создания принципиально новой образовательной подсистемы. Если раньше национальные школы существовали в местах компактного прожива-ния тех или иных этнических групп, то сейчас они призваны удовле-творить этнокультурные потребности в условиях полиэтничного города» (1, с. 37).
Наметившаяся тенденция перехода от идеи специального образования для «разных по культуре» к образованию для всех с включением «культурного параметра» (к познанию многообразия мира, к знакомству с традициями различных народов и привитию навыков, необходимых для взаимодействия с людьми разных культур) представляется концептуально важной. В заключение автор подчер-кивает, что концепция интеграции полиэтнического общества в
сочетании со стратегией политического и культурного равноправия и согласия должна реализовываться и в образовательной сфере.
Ю.К.Чистов, директор Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) представил доклад «Традицион-ные формы брака и их влияние на формирование антропологии населения Южной Аравии».
Доклад А.А.Асанканова (Бишкек) «Водные ресурсы Кыргыз-стана как объект межгосударственных и межнациональных отноше-ний в Центральной Азии» посвящен крайне важной для региона экологической проблеме. Автор анализирует многоплановый характер водопользования и водораспределения, отмечая в связи с событиями последних десятилетий, что нехватка поливной воды вызывает не только хозяйственные проблемы, но и межнациональ-ную напряженность, которая может трансформироваться в конфликт (1, с. 45).
Заключает серию пленарных докладов выступление К.Ганна, сотрудника недавно организованного Института социальной антро-пологии М.Планка (Галле, Восточная Германия). Тема доклада «Антропология как космополитическая наука и единство Евразии» раскрывается на примере работы отдела «Постсоциалистическая Евразия» с объяснением этого термина и обоснованием принци-пиального единства евразийского территориального массива с регио-нами Средиземноморья, Среднего Востока, Южной и Восточной Азии, у населения которых никогда не было марксистско-ленинских правительств.
Институт, основанный в 1998 г., со своей приверженностью британским научным традициям - он даже называется по-английски и рабочий язык здесь английский - достаточно необычен для германской антропологической среды. Основной регион исследова-ний автора доклада - Сибирь, а тема изучения -изменения отношений собственности в постсоциалистических странах. Особое внимание было уделено населению территории от Ямала до Камчат-ки, в первую очередь, оленеводам и охотникам, новым формам пред-принимательства и собственности в рамках общины (1, с. 52). Результаты исследований опубликованы. Последующие проекты будут ориентированы на изучение религии и элементов гражданского общества.
Многочисленные тезисы докладов, представленных на Конгресс, обсуждались на заседаниях 49 тематических секций, из которых могут быть названы лишь основные: «Межэтнические конфликты: цивилизационный и региональный
аспекты»; «Перспек-тивы этнического федерализма в России»; «Этничность и толерант-ность в СМИ»; «Этнографическое образование и просвещение»; «Ислам в России и современном мире»; «Российский мегаполис: этнические и
конфессиональные проблемы»; «Визуальная антропо-логия и антропологический фильм»; «Праздник в жизни человека»; «Устная история как источник и метод этнографического исследо-вания»; «Критика «поля» в новой антропологии и
эксперименталь-ные этнографии»; «Пространство Евразии как фактор формирования и развития народов и культур, этноязыковых, этнокультурных и этнополитических ситуаций и процессов» и др.
В рамках программы празднования 300-летия Санкт-Петербур-га была проведена международная конференция, посвященная 70-летию академического Института этнографии и антропологии им. Н.Н.Миклухо-Маклая, который был создан в 1933 г. на базе Музея антропологии и этнографии в Ленинграде и 60-летию его московской части.
В одном из представленных докладов Е. А. Пивнева характери-зует научные проекты Института этнологии и антропологии РАН. Понятие «научный проект», как отмечает автор, получило широкое распространение в лексиконе наших ученых сравнительно недавно, в постперестроечный период, и было связано с практикой осуществле-ния научных исследований при финансовой поддержке различных фондов. В советской науке формировавшиеся на плановой основе изыскания ученых назывались «темами научно-исследовательских работ». В докладе «речь пойдет лишь о самых общих, основных научных приоритетах и тенденциях в работе Института, которые можно проследить на основании годовых отчетов, некоторых архивных и литературных данных. Эти вопросы хотелось бы рассмотреть в контексте проблемы объективно-предметной области нашей науки, всегда занимавшей особое место в исследованиях ученых, но сохраняющей свою актуальность и сегодня» (2, с. 131).
В 1990-х годах в российской этнолого-антропологической науке произошли значительные изменения, которые были обусловле-ны общей идеологической либерализацией, необходимостью выра-ботки новой стратегии научной деятельности в изменившихся условиях. «Прежде всего, в соответствии с более широким и модернизированным пониманием дисциплины, Институт этногра-фии был переименован в Институт этнологии и антропологии. В его структуру были внесены частичные изменения в пользу проблемных групп, организовано несколько подразделений, занимающихся актуальными вопросами современной этнологии и разработкой на их основе практических рекомендаций для государственных органов разного уровня» (2, с. 137).
Два новых подразделения института: центр по изучению и
урегулированию конфликтов и центр по изучению межнациональных отношений развернули широкие исследования по мониторингу этнических проблем и этнополитической тематике.
В настоящее время в рамках федеральной целевой программы «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе» ведутся теоретические и эмпи-рические исследования этнической толерантности в традиционной культуре народов мира, по психологии этнической напряженности и разработка методов диагностики
толерантности в средствах массовой информации. Утвердился и завоевал общественное признание жанр прикладных научных разработок по неотложным этническим проблемам.
Вместе с тем, как считает автор, пока можно говорить о сохранении преемственности и приоритетов отечественной научной школы. В институте сохранен основной кадровый состав и базовые научные подразделения с «традиционной» тематикой (отдел русского народа, отдел Севера и Сибири, отдел Средней Азии, отдел Кавказа, отдел Европы и др.).
Работа этих отделов освещается в ряде представленных на конференцию докладов: «Этнографическое изучение Средней Азии: о необходимости диалога отечественных и зарубежных специалистов» (С.Н.Абашин); «Европеистика в Институте этнологии и антрополо-гии РАН» (М.Ю.Мартынова); «Этноокеанистика в ИЭ АНСССР/ ИЭА и МАЭ РАН: люди и свершения» (Д.Д.Тумаркин); «Постсоветское этнографическое сибиреведение (на примере работы отдела этнографии народов Севера в 1993-2002 гг.)» (Д.А.Функ) и др.
Своего рода преемственностью, а может быть требованием времени следует считать и развитие в институте множества смежных с этнологией дисциплин (этносоциология, этнодемография, этно-психология, этноархеология, этноэкология, этноконфессиональное картографирование, этногендерные
исследования и др.).
В итоге Е. А. Пивнева отмечает, «что сегодня, после избавления ученых от необходимости вести исследования в рамках обще-принятых догм, заметно трансформировалась предметная область этнологической науки, прежде всего благодаря увеличению удельного веса исследований современных проблем и расширению арсенала применяемых методов, произошла смена научной парадигмы. Но четкого представления о предметной области и границах этнологии/антропологии так и не сложилось» (2, с. 137).
Эта проблема анализировалась также в докладах «Предметная область этнографии: проблема исчезновения» (П.Л.Белков); «Этнография в системе гуманитарного знания о человеке» (Т.А.Бернштам); «Пожар способствовал ей много к украшенью» (российская этнология: статус дисциплины и состояние теории)» (В.А.Тишков).
По мнению директора ИЭА РАН В. А. Тишкова, «последнее десятилетие и нынешнее время войдут в историю как период чрезвычайно продуктивного развития этнологической науки под воздействием внешних и внутренних факторов. Внешние - это общественно-политическая актуализация этнического фактора и новые роли этничности в жизни индивидов и общества в целом. Наконец, появился «социальный заказ» в форме политического и управленческого интереса со стороны государства, хотя и в смутных и плохо
управляемых формах» (2, с. 191). К внутренним факторам автор отнес вызывающую уважение мобилизацию самого академического сообщества.
Самый значительный прорыв произошел в двух направлениях: в расширении тематики и в увеличении количества научной продукции. За последние десять лет появились новые научные направления (религиоведение, миграционные, диаспорные, гендер-ные исследования, юридическая антропология, этнология человека, политическая антропология, конфликтология и др.). Постепенно этнографы приступают к изучению «традиционной современности», рождается интерес к этнографии светскости.
В 1990-е годы число книг, особенно индивидуальных моно-графий, опубликовано больше, чем за несколько последних десяти-летий. Реализуется ряд крупных издательских проектов с участием представителей многих научных центров и национальных школ.
Автор обращает также внимание на расширение научных контактов с мировым сообществом. «Осуществлены масштабные переводы классической зарубежной литературы по антропологии. В институциональном плане образовались новые неформальные сообщества, включая Ассоциацию этнографов и антропологов с ее общенациональными конгрессами, Сеть этнологического мони-торинга, Арктический форум, фестивали этнографического кино визуальных антропологов и т.д. Сформировались новые факультеты и кафедры социальной антропологии и этнологии. Сохранились старые институты и научные школы. Появились новые журналы и даже интернет-издания» (2, с. 192).
К издержкам бурного роста автор относит «переквалифика-цию» в социальные антропологи и в этнологи прежних специалистов «по марксистско-ленинской теории наций и национальных отноше-ний». На этническую тематику стали также писать философы, политологи, экономисты, демографы и др.
Должного становления социально-культурной антропологии как вузовской дисциплины все еще не произошло. «Главная дилемма состоит в том, останется этнология поддисциплиной исторической науки или же возможно оформление самостоятельного статуса при сохранении отечественной традиции историзма этнологических штудий» (2, с. 194).
Важнейшей задачей автор считает сохранение этнографиче-ского метода включенного наблюдения, который нуждается как в совершенствовании, так и в возврате к традициям прошлого.
Анализ процессов в сфере теории более сложен. «Историко-
эволюционистская схема и этнос как фундаментальный архетип и как предметообразующее понятие сохраняют свои доминирующие пози-ции со множеством не решенных в рамках этих парадигм вопросов» (там же), отмечает автор. Из новых явлений в этой сфере автор отмечает психологизацию этноса и
даже национализма, «выросшие из уязвимой романтики Широкогорова, Шпета, Лурия» (2, с. 195).
По мнению автора, этнология (шире - социально-культурная антропология) возможна без этноса и даже за пределами этничности. «Только обратившись к феномену культурной сложности (гибрид-ности) и более широким понятиям культурного и отказавшись от одержимости групповыми категоризациями и от натуралистических представлений об этничности, научный поиск выйдет на новые рубежи и даст некоторые новые ответы, в том числе и самого практического характера» (2, с. 195).
Проблемам интеграции академической науки и высшей школы была посвящена научно-практическая конференция, состоявшаяся в ноябре 2002 г. во Владивостоке (3). В обсуждении приняли участие преподаватели высших учебных заведений из Москвы, Санкт-Петер-бурга, Саранска, Кемерово, Улан-Удэ, Владивостока и других горо-дов России. Тезисы представленных докладов были сгруппированы в три раздела.
Первый посвящен состоянию этнологического и антро-пологического образования в высших и общеобразовательных учеб-ных заведениях, перспективам развития политической и социальной антропологии как учебных и научных дисциплин.
Во втором разделе рассматриваются проблемы этнокультур-ного взаимодействия различных народов Российской Федерации, этнополитические процессы в российских регионах и за рубежом.
Третий раздел отражает результаты исследований сотрудников академических учреждений и преподавателей вузов в актуальном в последние годы научном направлении - «гендерные аспекты в культуре и политике».
Т.Б. Уварова
