CC BY
8
НАУКА И ОБЩЕСТВО
2000.01.001-004. ГОТОВЯСЬ К XXI В.: БУДУЩЕЕ АМЕРИКАНСКОЙ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСОКОЙ ПОЛИТИКИ И НАУКИ. (Сводный реферат).
2000.01.001. Prepearing for the 21st Centry: science and technology policy in new era: Statement from the presidents of the National Academy of Science, National Academy of Engineering and ghe Institute of Medicine, oct. 1997, http: // www. nas. edu/new/2176. htm-7 p.
2000.01.002. BBC NEWS SCI/Tech. Cell success has huge potential, nev. 5, 1998, http:// news.bbc.co. IK.hi.english.sci.tech.newdsid-208000/208497.
2000.01.003. McFARLING U. Governgent decides to pay for embryo stem cell research, The Miami Herald, Jan. 19, 1999: http://www.herald.com/docs/015050. htm - 4 p.
2000.01.004. BENAFORD G. Biology: 2001, Reason magazine, novemb. 1995, Reasonon line: http:/www. reason.com/9511/BENFORD feat.htmt - 18 p.
Реферируемые материалы включают официальное заявление президентов трех американских академий — научной. инженерной и медицинской, а также ряд статей, отражающих перспективы науки в XXI в. и современные достижения биологии, свидетельствующие о правильности намеченных в (4) тенденций. Авторы статей - научные обозреватели информационных агентств и профессор физики Калифорнийского университета Г.Бенфорд.
Приближение XXI в. будоражит общественность. Всем хотелось бы заглянуть "за вуаль, которой прикрыто магическое число 2000 (для пуристов, 2000). Многие пытаются линейно экстраполировать присутствующие сегодня тенденции. Другие полагают, что завтра будет примерно таким же, как сегодня, только народа будет больше" (004, с. 1). Есть и другие подходы к прогнозированию состояния науки в следующем столетии.
Примером первого варианта - линейной экстраполяции - является заявление президентов академии, которое посвящено не столько содержанию науки будущего, сколько ее роли в обществе и организационно-политическим ее аспектам. Лейтмотивом заявления служит фраза, образующая нечто вроде введения: "Мощный научный и инженерный исследовательский потенциал обеспечивает быстрый рост продуктивности экономики и ее конкурентоспособности, укрепляет национальную безопасность, повышает уровень жизни и здоровье населения и улучшает состояние окружающей среды" (001, с. 1). Поэтому научно-техническая сфера является и должна быть предметом постоянного внимания и заботы федерального правительства, За последние 50 лет эта сфера колоссально выросла, и государственные деньги, вложенные в нее, многократно окупились. "Наука и техника будут по меньшей мере так же важны для нашей нации в будущем, как они были в прошлом. Поддержание плодотворных исследований и разработок не просто важно, а жизненно необходимо, и для этого потребуется активная, но избирательная поддержка новых идей и направлений, увеличение их финансирования, даже в условиях сохранения общего бюджета науки как части сокращения общих расходов государственного бюджета" (там же).
"Соединенные Штаты должны сохранять свои позиции среди ведущих стран современного мира во всех основных областях исследований, дабы иметь возможность быстро использовать и развивать новшества, где бы они ни появлялись. В то же время нам следует поддерживать свое безусловное лидерство в определениях критичных областях ИР, отбирая их в соответствии со следующими критериями: а) они должны быть непосредственно связаны с решением главных национальных задач, в) пленять воображение нации и с) обладать эффектом мультипликации, т.е. оказывать серьезное положительное влияние на состояние многих областей знании" (там же). А важнейшим условием развития самих критичных областей является государственная поддержка фундаментальных исследований широкого профиля.
Для того чтобы обеспечить достижение национальных целей американской науки и техники в следующем веке, авторы считают необходимым сосредоточить внимание на развитии и укреплении кадрового потенциала науки и техники по широкому спектру специальностей. Причем, по их мнению, исследования, которые сочетаются с образовательной деятельностью, более эффективны в этом плане, чем ИР, с учебной работой не связанные. Подготовка высококвалифицированных ученых и инженеров, которые, получив эту квалификацию вливаются в частный сектор производства, является и останется в перспективе важнейшим каналом передачи знании, полученных в ходе финансируемых государством ИР, в промышленность.
Как определять сравнительный уровень национальной науки на мировом фоне? "Наилучший механизм слежения за статусом той или иной области знании — это сравнительная оценка этого статуса ведущими учеными, американскими и зарубежными, а также пользователями полученных результатов в этой области науки (001, с. 2). Американские академии интенсивно работают над методиками такого рода оценок и ведут экспериментальную апробацию предлагаемых методик, в частности в области математики.
"Результаты такого сравнительного анализа могут дать возможность оптимизировать бюджетные решения, определить приоритетные направления, на которых Соединенные Штаты должны нарастить свои усилия, а также те направления, где можно их сократить" (там же).
Когда речь идет о государственном финансировании науки, традиционное деление последней на фундаментальную и прикладную или на науку и технологию представляется сегодня неточным и способно повести к ошибочным выводам. "Фундаментальные технологические исследования" —вот новая категория, дополняющая "фундаментальные научные исследования" — вот новая категория, дополняющая "фундаментальные научные исследования", и ее не нужно путать с прикладной наукой. Примерами технологических ИР фундаментального характера могут служить прогнозы смещения земной коры и селей в результате землетрясений, создание оптического компьютера или нового класса термостойких сплавов для реактивных двигателей, проведение клинических испытаний новых лечебных методик. Такого рода технологические ИР должны поддерживаться государством наравне с фундаментальной наукой, ибо и те, и другие дают результаты, далеко превосходящие возможности одной конкретной фирмы их использовать полностью.
Частные фирмы "ответственны" в основном за разработки рыночной продукции, но это не значит, что государство в лице федерального правительства и правительств штатов не должны принимать меры, направленное на укрепление исследовательской и технологической базы частного сектора. Но в этом случае речь идет не о прямом финансировании, а о косвенном воздействии в контексте экономической и торговой политики, государственного регулирования, нацеленного на поддержку промышленных ИР, и о государственных заказах на новые виды изделий. Федеральное Правительство должно развивать кооперацию с частным сектором, но не вкладывать деньги в те области, где этот сектор уже реализует собственные программы и может решать задачи своими силами.
Пристального внимания заслуживают международные аспекты нововведений и капиталовложений в ИР. Мероприятия, затрагивающие эти аспекты, должны быть нацелены на интернационализацию науки и техники, а также производство и маркетинг. Такого рода мероприятия включают в себя два взаимодополняющих друг друга направления: 1) расширение международной торговли, иностранных капиталовложений и поддержку создания транснациональных корпораций; 2) объединение технологических возможностей индустриальных государств. В этой связи приобретает особое значение защита интеллектуальной собственности, которая должна обрести мировые масштабы, чтобы поддерживать заинтересованность фирм и конкретных лиц в инновационной деятельности и дальнейшем развитии ИР. В то же время здесь необходимо проявлять и определенную осторожность, чтобы эта защита не мешала широкому распространению и эффективному использованию научного инструментария.
Важнейшей задачей XXI в. для США и других стран является повышение образовательного уровня населения. Новые поколения должны быть достаточно грамотны. чтобы успешно трудиться в современном производстве и понимать проблемы сложного мира, в котором мы живем. Сегодня многие корпорации сообщают, что лишь 1/10 часть
выпускников полной средней школы США (highschool graduates), желающих поступить на работу, обладает необходимым для этого уровнем знаний и навыков. А последние международные сопоставления свидетельствуют, что уровень американских восьмиклассников ниже среднемирового в математике и лишь немного превышает среднемировой в естественных науках. "Мы должны сделать довузовское образование национальным приоритетом номер один. Ответственность за это должны взять на себя все основные сектора: федеральное правительство и власти штатов, Америка корпораций и сама система образования... В конце XX и начале XXI в. жизненно необходимо, чтобы все ведущие силы страны объединились для решения этой проблемы" (001, с. 3). В американские общественные школы необходимо привлечь новое поколение энергичных и квалифицированных учителей. В ближайшие 10 лет предстоит взять на работу 2 млн. преподавателей, что дает возможность решительно обновить учительские кадры, но требует серьезного пересмотра программ подготовки учителей, повышения их заработной платы и престижа данной профессии, а также совершенствования школьных программ и методов обучения, внедрения системы национальных стандартов знания математики и естественных наук.
XXI в. в отличие от предыдущих будет веком интернационализации науки. "Слишком долго мы думали о нашей системе ИР изолированно. Мощные силы заставляют нас ныне рассматривать ее в связи с событиями во всех частях мира" (там же), Международная кооперация очевидно необходима для разработки таких мегапроектов, как большие ускорители элементарных частиц или ядерных реакторов, для исследований, требующих координации усилий всех стран, например, изучения глобальных изменений климата, международных сопоставлений состояния экономики, здравоохранения, образования. "Наука является глобальным предприятием, в работе которого США должны участвовать как для собственного блага, так и на благо всего мира" (там же), научное и технологическое сообщество Америки пользуется результатами, достигнутыми во всем мире. А в качестве мирового лидера США должны внести важный вклад в решение таких глобальных проблем, как борьба с эпидемическими заболеваниями, перенаселенностью и недоеданием в ряде стран, помочь им поднять уровень жизни населения. Состояние здравоохранения во всем мире важно для США, как важно и состояние окружающей среды — ежедневно национальные границы пересекают 2 млн. человек, потоки товаров, в том числе продовольствия, охватывают весь мир, и в нем практически нет изолированных территорий. А вскоре вследствие роста населения Земли придется кормить вдвое больше людей, чем сегодня, в ближайшие 50 лет надо будет построить города, где могли бы поселяться около 4 млрд. "вновь прибывших" человек. Соответственно возрастет потребность в воде, энергии, лекарствах и больницах, транспорте, утилизации отходов и т.д.
Создавая новые национальные и международные объединения и тщательно используя новые коммуникационные технологии, уже появившиеся на горизонте — объединяя весь мир системой почти мгновенной и дешевой связи, использующей искусственные спутники и каналы Интернет, — американские ученые и инженеры смогут тесно контактировать со своими коллегами по всему миру. Такая "контактность" потенциально способна осилить влияние последних на политические события, что будет способствовать укреплению стабильности и мировой демократии. Это потребует от американских ученых и инженеров, от их исследовательских университетов энергичного овладения новой для них международной ролью" (001, с. 4).
Что касается внутренней научно-технической политики, то ее краеугольными камнями и в XXI в. останутся: 1) поддержка университетов, сочетающих ИР с образованием; 2) предпочтительное финансирование не учреждений, а конкретных исследователей и их проектов, обеспечивающее максимальную гибкость научно-технической политики; 3) обеспечение конкурентного отбора заслуживающих поддержки проектов силами внешних независимых экспертов.
А как должна будет выглядеть наука XXI в. в содержательном плане? Какая отрасль или отрасли ее окажут наибольшее влияние на жизнь общества, и каких перемен в этой жизни можно ожидать на основании анализа сегодняшних тенденций? На эти вопросы пытается ответить Г.Бенфорд (4), используя оригинальный подход к прогнозированию эволюции науки в следующем столетии. Он пытается построить свой прогноз на аналогии с прошлым. Можно ли было предсказать наш XX в. с достаточной точностью в конце века
XIX? Бенфорд считает, что прошлый век был веком механики и химии — железные дороги, поезда и пароходы, искусственные удобрения стали основными факторами, менявшими жизнь общества. Были и другие достижения науки — теория эволюции Дарвина-Уоллеса, открытия Фарадея-Максвелла, заложившие основы теории электромагнетизма, но они не имели пока серьезного общественного резонанса.
Однако в последнем десятилетии в 90-х годах, "в то время как механика Ньютона и вошедшая в повседневный быт химия приводили в движение могучие экономические и социальные жернова викторианской эры, Эдисон, Маркони и ряд других изобретателей озвучили лейтмотив эры следующей — эры электричества" (001, с. 1). Их изобретения захватили воображение широких слоев населения. Радио спасло хотя бы некоторых пассажиров "Титаника", Эдисон покорил звук. Затем последовало появление теории относительности и квантовой механики. К 1910 г. смена господствующих отраслей науки стала очевидной. XX век стал веком физики. Она изменила все, от войн до кухни. Электромагнитная теория и соответствующие эксперименты дали нам телефон, радио, телевизор, компьютер, физика сделала практичным двигатель внутреннего сгорания, а с ним — автомобили, самолеты и в конечном счете, дело дошло до ракет и полетов в космос, до ядерного оружия. "Даже сегодня, в преддверии следующего века, физики остаются нашими научными браминами. Они доминируют в правительственных комитетах, их мнение является решающим во многих вопросах, далеко выходящих за рамки физики как профессии, — в вопросах обороны, состояния окружающей среды, социальной политики.
И в то же время вдали от физических факультетов крупнейших университетов зазвучал трубный звук, предвещающий новое время, откликающийся на самые горячие проблемы нашей среды обитания и знаменующий крупные достижения в других лабораториях: биология превратилась в науку, агрессивную своей полезностью" (004, с. 2). Так же как в 90-х годах прошлого века как грибы росли приложения физики. нынешнее десятилетие насыщено яркими достижениями биологии. По аналогии можно утверждать, что именно эта наука будет доминантой XXI в. "После 2000 г. принципиальные социальные, моральные и экологические проблемы будут, по всей вероятности. окрашены в "биологические тона", а в жизнь общества, как из рога изобилия посыпятся биотехнологические новинки. Биомышление станет информационной базой общества и определит наше видение самих себя" (там же).
Пока физики отчаянно, но безуспешно пытались получить 10 млрд. долл. на строительство суперускорителя элементарных частиц в Техасе, менее дорогостоящая программа — геном человека — спокойно развивалась. Эта крупномасштабная работа, которая в целом обойдется примерно в 3 млрд. долл., расшифрует генетический код нашей ДНК (геном бактерии учеными уже полностью раскрыт). Эта программа — самая крупная из биологических программ ИР, осуществляющихся до наших дней, но она наверняка будет не последним "набегом" биологов на "большую науку", где десятилетиями возделывали свои плантации физики.
Исследования ДНК человека порождает массу этических проблем. Мы получили возможность узнать, кто имеет дефектные гены и какие именно. Что будет, когда выяснится, что все мы неравны от рождения? Для многих такая информация может оказаться жестоким ударом. К примеру, страховые компании начнут отказывать в медицинской страховке людям, генетически предрасположенным к тому или иному заболеванию. За этим проглядываются мириады судебных процессов.
Но такого рода проблемы — это, так сказать, цветочки. Ягоды — это коррекция дефектных генов, а не просто фиксация их наличия. Если потенциальные родители смогут откорректировать свою наследственность, большинство моральных проблем может отпасть. "Но остановимся ли мы на устранении генетических дефектов? Я в этом сомневаюсь. Как мы знаем со школьных лет. как только мы обучаемся читать книги, так у кого-нибудь возникает желание написать свою книгу, появляются писатели. И как только мы будем знать свой генетический код, найдется кто-то, кто захочет этот "текст" переписать, так сказать, потягаться с Богом" (004, с. 3).
Однако до этого, наверное, еще далеко, несколько десятков лет. Первые годы Века биологии будут скорее всего легкими, приятными. Так физики со своими новшествами встречали восторженный прием, пока дело не дошло до атомной бомбы. Вспомним, что и радий считался универсальным лекарством до того, как мадам Кюри не скончалась от облучения. Так и первые шаги биотехнологий, их внедрение в жизнь не должны встретить
сопротивления. К примеру, использование микроорганизмов, способных поедать разлившуюся нефть или другие токсичные загрязнители. Биологи уже добились некоторых успехов на этом направлении... Вскоре мы будем располагать достаточно широким спектром организмов, пригодных для проработки всякого рода отходов. И это даст поля орошения, которые не пахнут, реки, которые не горят, ручьи, не являющиеся канализационными трубами.
Растения обладают свойствами вырабатывать различные защитные химические вещества. Агрономы научатся использовать эти свойства. В холодных поясах самым эффективным инсектицидом является зима, она регулирует популяции сельхозвредителей. Но в топиках зимы нет, и там растения вырабатывают целую гамму алколоидов, которые убивают насекомых или животных, которые пытаются эти растения уничтожить. Одним из таких защитных препаратов является никотин. Курение, к которому пристрастились многие люди — это лишь побочный эффект "изобретения" растениями биозащиты от вредителей. Естественно, что использование подобных технологий — одна из очевидных задач биологии.
Столь же богаты и перспективы использования животных в качестве своего рода биофабрик для выработки необходимых человеку соединений. Например, уже есть козы. изменив генетику которых, удалось получить молоко, содержащее один из человеческих белков. эффективно рассасывающий тромбы, вызывающие закупорку коронарных сосудов. Пока "производительность" таких коз мала, но она вряд ли останется таковой. Возможно, что удастся аналогичным образом "откорректировать" коров, и тогда лекарство можно будет получать в больших количествах. В принципе таким же образом можно добиться получения инсулина. Вообще "не видно барьеров, препятствующих производству лекарств с помощью естественных систем (животных)" (004. с. 4). Фермы будущего можно будет называть "фармами", ибо они станут заниматься производством фармакологических препаратов. Но и "инсулиновые" коровы не понадобятся, устареют, если удастся создать микробы, выполняющие те же функции прями в человеческом организме и реагирующие на повышение или понижение сахара в крови. Капсулы с такими микробами, имеющие стенки, для них
непроницаемые, но пропускающие нитриенты и глюкозу внутрь, а инсулин — наружу, смогут функционировать при диабете точно так же, как человеческий организм.
Можно ожидать и множества новинок, способных облегчить и улучшить нам быт. Биоочистители для раковин, ванн и туалетов, т.е. микроорганизмы, которые можно "вылить" из контейнера (банки, флакона) для того, чтобы они очистили все. включая самые труднодоступные места, а затем "созвать" их обратно и хранить до следующего раза, они не изнашиваются. Специальные "биоковрики" для ванн, съедающие лужи мыльной воды, остатки самого мыла, волосы и прочие "отходы". Особые зубные пасты, которые будут очищать и содержать в чистоте зубы, уничтожать запах изо рта и многое другое. Если дать волю фантазии, можно представить себе даже биовельвет, сукно, шелк и т.п., живущие на нашей коже и питающиеся ее выделениями, которые заменят современную одежду.
Немалые возможности сулит и генетическая "настройка" на полезный труд таких, например, насекомых, как муравьи. Их можно будет научить, допустим, пропалывать посевы, защищать их от вредителей, убирать урожай с полей. Есть ведь муравьи, живущие на акациях и защищающие свое "материнское" дерево, уничтожая близкорастущие и конкурирующие с ним растения, а также наносящих ему вред насекомых. Почему бы не подменить акацию пшеницей, кукурузой или другой полезной культурой?
Горное дело — тоже область широкого применения биотехнологий. Фактически "биодобыча" полезных ископаемых известна с древнейших времен. Римляне 2000 лет назад заметили, что вода, вытекающая из отвалов медной шахты Рио Тинто в Испании, имеет голубой цвет, что свидетельствовало о наличии в ней меди. Испаряя эту воду в бассейне, древние металлурги получали на дне медный лист. Ныне понятно, что основную работу выполняли бактерии, называемые ТЫоЪасШш ferrooxidans, окисляющие сульфид меди, образуя ионы кислоты и железа, которые в свою очередь вымывали медь из бедных руд. Процесс был заново открыт и объяснен лишь в наши дни — первый патент на него получен в 1958 г. Построить медеплавильный агрегат стоит 1 млрд. долл. Гораздо дешевле свалить бедную руду в искусственный "пруд", заполненный серной кислотой, и предоставить бактериям возможность "прожевать" руду, в результате чего медь осядет на дно. Сегодня 1/4 всей добываемой в мире меди от Перу до Аляски получают именно таким способом.
Примерно так же можно добывать золото. Наиболее современный способ состоит в том, что культура бактерий и питательные добавки распределяют по груде золотоносной породы, а затем собирают образующиеся зерна золота. Выход золота повышается с 70 до 95%, так что улучшать уже практически нечего. С помощью двух видов бактерий можно получать фосфаты, удобрения для сельского хозяйства. Во всех этих случаях отходы нашей горнодобычи оказываются пищей для простейших организмов, мы замыкаем биологическую цепь, избавляем нашу среду обитания от загрязнения, наращиваем полезные ресурсы и получаем прибыль. Биометоды добычи полезных ископаемых активно развиваются. Основная сложность тут в том, что при окислении руды бактериями выделяется много тепла, так что температура, до которой руда нагревается, может погубить сами бактерии. Чтобы эту трудность преодолеть, ученые обратились к поиску бактерий, живущих в водах горячих источников и на дне океана, где действуют вулканы. Такие бактерии обнаружены, и они, похоже, могут вести горнодобычу и переносить температуры, близкие к точке кипения.
Есть и еще одна проблема. Бактерии. как и мы, погибают от отравления тяжелыми металлами. Чтобы сделать их нечувствительными к ртути, мышьяку, кадмию надо прибегнуть к помощи генной инженерии. Эти работы ведутся в настоящее время. Испытываются бактерии с разной степенью чувствительности к перечисленным металлам, отбираются наименее "поддающиеся" и размножаются, дабы наследственно закрепить это качество. Но полностью так проблему не решить. Надо провести еще настоящую генную операцию, расщепив ДНК одного вида и соединив ее с ДНК другого, искусственно скрестив две особи.
"Мы уже живем в "легком" периоде биоэры. Вокруг нас, зачастую без фанфар, появляются продукты новых технологий: синтезированные лекарства, стойкие к вредителям растения, растения и животные, генетически откорректированные методики генетической диагностики заболеваний. В ближайшие 20 лет мы увидим "биоактивные" изделия, которые будут работать и жить среди нас и внутри нас, увидим генносконструированные организмы, "фармы" и методы частичного "редактирования" генотипа. Увы, лишь в ретроспективе приспособление к этим изменениям покажется легким" (004, с. 8).
Переход к веку биологии, по мнению Бенфорда, должен коренным образом изменить наше восприятие мира, затрагивая все стороны человеческой культуры. Физика атомизировала мир, все глубже и глубже расщепляя материю на элементарные составляющие. И это сказывалось на всем, в том числе на литературе, музыке и т.д. Биология же постоянно обнаруживает связи между организмами, живой и неживой природой, их взаимодействие, эволюцию этих связей. Соответственно будут меняться и наши взгляды, подходы к экономике, социологии, культуре. "Экономические проблемы будут восприниматься не просто как поддержание баланса конкуренции и кооперации, а как сложный комплекс нелинейных реакций на постоянно меняющиеся обстоятельства, когда связь хищника и жертвы раскрываются как симбиоз (004, с. 10).
Когда биотехнология научится воспроизводить средства жизнеобеспечения не фабричными, а природными методами (a'la nature, not a la factory), классическая экономика дефицита войдет в состояние конфликта с экономикой биоизобилия. Ряд философов подчеркивают, что наш современный подход к природе — расхищение ее богатств, сжигание постоянно сокращающихся запасов, все время сопровождающееся страхом перед перспективой их истощения — может оказаться таким же узколобым, каким был подход Испании к Америке после ее открытия. Испанцев интересовало золото и только золото, в результате они проходили мимо картофеля, табака, помидоров и многого иного. Биотехнология может изменить наше представление о ресурсах. Истинно значимыми, фундаментальными ресурсами станут солнечный свет, вода, органические химикаты, климат. А это в свою очередь способно поменять "местами" индустриальный богатый север и ныне бедный, но теплый, солнечный, зеленый юг, хотя изначально биотехнологии создаются на севере. В свое время именно Испания снарядила экспедицию Колумба, но она же через 100 лет оказалась у разбитого корыта. Когда в Австралию завезли кроликов, никто не мог предвидеть отдаленных последствий этого шага. В этом плане можно понять современных луддитов — Джереми Рифкина и его приверженцев, — шарахающихся в страхе от всех достижений биотехнологии.
Автор, в свою очередь, высказывает ряд опасений. ибо считает, что мы не знаем в достаточной степени пределов, ограничивающих возможности биотехнологии. Не исключено, что они могут оказаться гораздо шире, чем можно предположить. Самой сложной для биологии загадкой является наш мозг, имеющий в 100 тыс. раз больше связей, чем самый современный суперкомпьютер и работающий в сотни тысяч раз быстрее компьютера. Его возможности, таким образом, превышают параметры ЭВМ примерно в 10 млрд. раз (004, с. 10-11). А что, если можно будет как-то модифицировать эту "электросхему" или химические процессы в ней происходящие? Потенциальные последствия могут быть столь же великолепны, сколь и ужасны.
Достижения биотехнологии должны быть разрешены к патентованию. Европейцы, как правило, уклоняются от патентования каких-либо "живых изобретений", будь то ген, клетка, "сконструированное" растение или человеческий орган. В США таких ограничений нет. Как говорит эксперт в патентном деле Ревекка Ейзенберг, "в Соединенных Штатах мы воспринимает моральные категории как нечто, находящееся вне пределов патентной системы" (004, с. 11). Так что в перспективе более чем вероятные жесткие столкновения между защитниками окружающей среды, "социальной справедливости", религии и транснациональных компаний типа корпорации "монсанто" ("Monsanto"). По оценке министерства торговли США, общая стоимость патентов на "живые" изобретения по всему миру составит к 2010 г. 60 млрд. долл. Это неприятна, отталкивающая перспектива, вроде аборта, но она стремительно приближается.
Еще проблема — мутации. Сконструированное "живое" может подвергаться мутациям, и мы рискуем получить в итоге совсем не то, что хотели. Есть мнения, что век биологии может выйти из-под контроля человека.
Генная инженерия по отношению к человеку начнет с коррекции отдельного гена, определяющего наследственное заболевание — гемофилию, расстройство почек и т.п. Это может появиться уже в 2000 г. Затем придет генетическая косметика — выбор цвета глаз, волос, оттенков кожи, возможно, размеров груди, роста. Мы не знаем, контролируется ли каждый из этих признаков лишь одним геном, но, наверное для некоторых из них это так, другие контролируются несколькими генами или участками ДНК. "Мы знаем сегодня, сколь остра конкуренция при устройстве ребенка в самый лучший детский сад. А на какие жертвы готовы будут пойти родители через 10-20 лет, если можно будет сделать свое потомство красивым. сильным, умным?" (004, с. 13). И, разумеется, первыми, кто сможет позволить себе эту роскошь, будут люди богатые. Появляется риск классовых разграничений непредсказуемой сложности и глубины. Может дойти до того, что богатого человека будут узнавать по его внешним данным или даже по способностям. Может, и такая вероятность уже проглядывается, осложнится проблема браков, медицинского страхования — потенциальные супруги и страховые компании будут заинтересованы в получении полной информации о генетике будущего партнера или подопечного. Конца не будет конфликтам и судебным разбирательствам.
Так или иначе, но где-то должен быть положен предел. И определить его лучше в результате открытого публичного обсуждения, а не оставлять на волю юристов и судов, которые обычно знают меньше и не очень-то заботятся о клиентах.
На горизонте маячат иные сложности, которые могут изменить наши представления о добре и зле. В пределах жизни одного поколения станет, видимо, возможным получать кокаин из бактериальных кулоьтур. Кокаин, морфий, опиум можно будет получать на дому, без сколько-нибудь сложного лабораторного оборудования, технология станет доступна любому ребенку. Как быть с запретами? Опыт введения сухого закона не обнадеживает. Можно представить себе и еще более легкий путь к наркомании: допустим. бактерии, живущие в Вашем пищеварительном тракте и ежедневно выделяющие некоторую дозу кокаина. Нечто подобное уже имело место в жизни: нашелся пациент, который был постоянно пьян, так как в его желудке вырабатывались дрожжи, выделявшие алкоголь. Его вылечили, вывели из состояния, которому многие могли бы позавидовать. Но наверняка появятся все более экзотичные способы сокрытия наркотического опьянения или получения новых видов наркотиков. Может оказаться, что легализация наркотиков в сочетании с активной постоянной пропагандой здорового образа жизни окажется дешевле и эффективнее запретов. В ряде европейских стран уже частично практикуется нечто подобное. В США же сегодня сидят в тюрьмах более 1,3 млн. человек, и большинство из них за преступления. связанные с наркотиками. В Калифорнии за
убийство приговаривают в среднем к меньшим срокам тюремного заключения, чем в среднем за "наркотические" преступления.
Как можно себе представить хронологию развития биотехнологии? В первые два десятилетия следующего века можно ожидать внедрения многочисленных полезных в быту и производстве изобретений. включая генное лечение наследственных заболеваний, которые не будут вызывать серьезного сопротивления со стороны общества и глубоких социальных коллизий.
"Битвы начнутся всерьез, когда появятся вполне вероятные, но крайне неожиданные и тревожные для общества варианты. Их перечень может быть длинным. Крупные изменения в нашем собственном геноме. Приспособление животных для производства полезных субстанций или выполнения производственных функций (муравьи, к примеру). Генное конструирование животных — например, зеленого сиамского кота, который подходил бы к интерьеру вашего жилища. или способных говорить собак (но что они скажут?). Все это может иметь место в середине XXI в.
Еще дальше — к концу века биологии — крупные изменения в биосфере и в нас самих. Допустим, обретение возможности жить в вакууме или под поверхностью океана или прямое преобразование солнечного света в энергию могут неузнаваемо изменить общество и его перспективы. Замена homo sapience кем-то более высоким — шаг, чреватый эмоциями и опасностями. которые трудно представить себе. "А что будет за этим горизонтом? Ум в страхе отказывается рассуждать на эту тему" (004. с. 10).
Ахиллесовой пятой любого прогноза развития какой-либо технологии является невозможность узнать ее пределы, пока она не реализована на практике. Когда было изобретено радио, можно было вообразить беспроволочную передачу на расстояние не только посланий, но грузов и даже людей. В конце концов, все это формы существования материи. Ничего подобного не произошло. Передатчик материи не появился, и сегодня он столь же далек, как и в XIX в.
"Так что, несомненно, я не прав в каких-то своих предположениях, особенно касательно хронологии. Но вот за что я мог бы поручиться, так это за то, что, несмотря на нынешнюю моду на "нанотехнологию", т.е. техническое получение объектов, измеряемых нанометрами. биотехнология на молекулярном уровне придет к нам раньше нее (нанотехнологии. — Реф.). Молекулярную биотехнологию реализовать легче, ибо она имеет дело с "микропрограммами", встроенными в живые формы, написанными для нас самой природой и проверенными в ее лаборатории. Скорость изменения наших представлений о нас самих будет расти, хотя она уже сегодня головоломно велика. Наука является главной революционной силой современности, гораздо более революционной, чем радикальные политики и т.п. Наши перспективы чудесны и одновременно пугающи. Будто чудотворная спонтанно действующая природа миллиарды лет выбрасывала различные варианты жизни, подобно беззаботному и плодотворному Пикассо. А ныне она обнаруживает, что одно из ее обыденных созданий обретает пронзительную способность искать, находить и рисовать свои собственные картины" (004, с. 17).
Размышления профессора Бенфорда уместно дополнить материалами недавно появившихся сообщений о крупном достижении американских биологов. сравнимом по своему значению с успехом английских ученых, впервые клонировавших овцу несколько лет тому назад. Две группы исследователей — в университете штата Висконсин и в университете Джона Гопкинса практически одновременно, каждая своим собственным путем, впервые сумели выделить и вырастить культуру так называемых "стволовых" (stem) клеток из человеческого эмбриона (2, 3). Эти клетки получены из бластоциста возрастом в несколько дней. на такой стадии развития, когда они еще недифференцированы и способны превратиться, коль скоро им будет предоставлена такая возможность, по сути дела, в любой из 210 типов клеток человеческого организма. Открывается возможность выращивать нервную, сердечную, мышечную или, допустим, сосудиствую ткани, которые могут использоваться для лечения соответствующих заболеваний путем ее трансплантации в ткань больного органа. В обозримом будущем это может позволить излечивать болезнь Паркинсона, лейкемию, диабет, последствия инфаркта и целый ряд других серьезнейших заболеваний. Кроме того, на выращенных тканях можно проводить гораздо более эффективные, чем сегодня, испытания действия лекарственных препаратов. Наконец, проявляются новые горизонты в исследовании процессов развития человеческого
организма на самых ранних и последующих стадиях, а в перспективе — генетической коррекции человека.
После долгих колебаний, дискуссий и обсуждений, федеральное правительство США в обход своего же ранее принятого решения, которое конгресс превратил в закон о запрещении использования государственных средств на исследования, связанные с разрушением человеческого эмбриона. постановило финансировать исследования стволовых клеток (003). Это многократно ускорит ИР данного направления и, очевидно, приблизит реализацию многих предсказаний Бенфорда по поводу свершений "Века биологии".
А.Н.Авдулов
