CC BY
9115 лет и другие юбилеи шизофрении (аналитический обзор)
О.А. Гильбурд, профессор, д.м.н.
ГОУВПО «Сургутский государственный университет ХМАО - Югры», медицинский институт, кафедра педиатрии, курс психиатрии и наркологии
Анализируются теоретические и практические последствия четырёх важнейших публикаций из истории учения о шизофрении в свете современного состояния проблемы.
The theoretical and practical implications of the four most important publications in the history of the doctrine of schizophrenia in the light of the current state of the problem are analyzed.
Текущий год удивительным образом маркирует четыре юбилейных даты, в той или иной степени имеющих отношение ко всемирной истории изучения «королевы психозов», как нередко величают шизофрению [29]. Автор, будучи убеждённым приверженцем юн-гианской концепции кватер-ности, трактующей четвер-тичность организации любого материального и духовного феномена как признак его целостности, стабильности
Нам представляется более актуальной и клинически обоснованной альтернативная точка зрения, согласно которой динамический критерий не может быть положен в основу систематики шизофрении, поскольку её течение, отражая реактивность, а не типологию, являет собой наиболее
и / и
изменчивый («капризный», по M. Bleuler) признак
и завершённости [34, 2], полагает, что и в данном случае совпадение четырёх «круглых» шизофренологических дат заставляет нас рассматривать 2011 год как рубежный или этапный, когда полезно провести своего рода инвентаризацию достижений и потерь, т.е. подвести хотя бы предварительные итоги.
юбилей первый
Ещё в дореволюционной России, в период 5-летнего преподавания в Дерптском университете (1886-1891), у Эмиля Крепелина возникла идея, получившая документальное оформле-
ние уже после его возвращения в Германию, куда он был приглашён на должность профессора психиатрии в Гайдельбергский университет. В 1896 году, т.е. 115 лет назад, вышло в свет 5-е издание его руководства по психиатрии [36], где он впервые структурировал диагностическую категорию эндогенных психозов, среди которых клинически описал нозологическую единицу, поначалу не слишком удачно названную «dementia praecox». Уточняя
в процессе дальнейшего исследования клиническую типологию «раннего слабоумия», Э. Крепелин отказался от множества первоначально дискриминированных форм болезни, например, таких, как циркулярная, депрессивнопараноидная, депрессивная, ажитированная, периодическая и ряд других. В итоге клинический полиморфизм dementia praecox кристаллизовался в менее пёструю, но более прочную конструкцию, представленную кататонической, гебефренической, простой и параноидной формами заболевания. В таком виде эта нозологическая единица, переименованная в начале ХХ века в шизофрению, существует и по настоящее время, хотя на протяжении всего столетия регулярно предпринимались попытки либо существенно её видоизменить, либо разрушить вовсе.
Для иных, порой теоретически и методологически ущербных, исследований характерны либо гипо- и адиаг-ностика отдельных клинических форм шизофрении [45, 26, 27, 35, 20], либо антип-сихиатрическое отрицание её существования [44, 28, 25, 38], либо низведение болезни до ранга синдрома [17, 1, 8, 18], не говоря уже о некоторых современных «копропси-хиатрических» курьёзах вроде представления о шизофрении как результате употребления в пищу картофеля [24].
Особую настойчивость в стремлении перекроить крепелиновскую типологию и переиначить диагностические критерии шизофрении продемонстрировала на протяжении последних сорока с лишним лет школа А.В. Снежневского, идейными основаниями которой являются ряд положений теории «единого психоза» [30,
Спустя 115 лет мы можем с удовлетворением констатировать справедливость реплики верного «крепелиновца» Курта Шнайдера, который
/ •• и
55 лет назад (еще один латентный юбилей!) сказал о психиатрии Крепелина: «Забитые им сваи стоят; если они колеблются, то не из-за своей шаткости, а из-за своей гибкости»
43], учение об этапности хронического бреда [39, 7] и модифицированные концепции «латентной», «амбулаторной», «псевдоневроти-ческой» и «псевдопсихопа-тической» шизофрении [9,
15, 11, 12, 22, 47, 31]. На этом выстроена систематика типов шизофрении, основанная на критериях течения и степени прогредиентности, что позиционировалось авторами как развитие и совершенствование крепелиновского клинико-динамического подхода [13, 14, 16, 9, 10]. Между тем, Э. Крепелин использовал динамический подход, предполагавший длительные ка-тамнестические наблюдения, вовсе не для дискриминации клинических типов, а для выявления их эквифинальности, позволившей ему обосновать нозологическое единство болезни. Примечательно, что сам А.В. Снежневский допускал существование «переходных» случаев, когда приступообразное течение сменяется непрерывным, ускоряется либо замедляется темп прогредиентности, вовсе приостанавливается болезненный процесс или имеют место абортивные варианты, понимаемые по С.П. Боткину
Шизофрения как наименование уже известной, но по-новому понимаемой и распознаваемой болезни получила широкое распространение и утвердилась в диагностическом обиходе психиатров всего мира, заняв прочное место в национальных и международных классификациях психических расстройств
в границах «неопределившей-ся болезни» [3]. Нам представляется более актуальной и клинически обоснованной альтернативная точка зрения, согласно которой динамический критерий не может быть положен в основу систематики шизофрении, поскольку её течение, отражая реактивность, а не типологию, являет собой наиболее изменчивый («капризный», по M. Bleuler) признак [5, 4, 6, 32, 23].
В общем виде сохранилась крепелиновская систематика клинических форм шизофрении как единой болезни и в ныне действующей ICD-10, несмотря на её изначальный антинозологизм и каль-куляционно-операциональ-ную синдромальность. Таким образом, спустя 115 лет мы можем с удовлетворением констатировать справедливость реплики верного «крепели-новца» Курта Шнайдера, который 55 лет назад (ещё один латентный юбилей!) сказал о психиатрии Крепелина: «Забитые им сваи стоят; если они колеблются, то не из-за своей шаткости, а из-за своей гибкости» [42].
ЮБИЛЕЙ ВТОРОЙ
По мере накопления опыта клинико-психопатологических исследований «раннего слабоумия» со всей очевидностью обнаруживала себя неадекватность названия болезни, заимствованного Э. Крепелиным у Бенедикта Мореля. В 1908 году Эужен Блейлер в малоизвестной работе «Прогноз при раннем слабоумии (группы шизофрении)» [21] уже отмечал, что «...при раннем слабоумии Э. Крепелина не идет речь ни об обязательном слабоумии, ни о его обязательном раннем появлении» - далее: «Мне кажется маловероятным, чтобы при всех обстоятельствах прогноз степени слабоумия являлся интегральной составной частью понятия группы».
В 1911 году, т.е. 100 лет назад, в Лейпциге в руководстве по психиатрии под редакцией Г. Ашаффенбурга, а также в виде отдельной монографии вышла в свет знаменитая работа Э. Блейлера «Dementia praecox или группа шизофрении», в которой автор в развёрнутом виде представил оригинальную и яркую концепцию «схизиса» с аналитическим описанием и тонкой интерпретацией аутистических переживаний, свойственных больным шизофренией, а также с обоснованием мощной диагностической системы «основных» и «факультативных» симптомов [22], - всё это стало возможно благодаря использованию теоретико-методологического инструментария классического психоанализа, которым Э. Блейлер увлёкся под влиянием работавшего в Бурхгёльцли тогда ещё убеждённого фрейдиста Карла Густава Юнга.
Полагая, что вся полиморфная клиническая семиотика dementia praecox «вырастает» из т.н. «основного расстройства», каковым
Э. Блейлер считал нарушение единства (расщепление) психических процессов («schizis»), он окончательно внедрил придуманный им тремя годами ранее термин, в русскоязычной ассимиляции произносимый как «шизофрения».
Именно благодаря убедительной научной аргументации автора, подкреплённой блестящими клиническими иллюстрациями, шизофрения как наименование уже известной, но по-новому понимаемой и распознаваемой болезни получила широкое распространение и утвердилась в диагностическом обиходе психиатров всего мира, заняв прочное место в национальных и международных классификациях психических расстройств.
На протяжении 100 лет, миновавших с момента опубликования монографии-юбиляра, критерии распознавания болезни претерпевали самые неожиданные превращения, менялись как в сторону сужения, так и в сторону неоправданного расширения её границ, абсолютизировали и возводили в ранг чуть ли не патогномоничных отдельные симптомы или их совокупности (о чём более предметно будет сказано ниже). Однако сегодня каждый опытный и грамотный психиатр знает: чтобы избежать гипер- и гиподи-агностических казусов в распознавании шизофрении, следует сосредоточить внимание на выявлении обозначенных Э. Блейлером специфических расстройств мышления (разорванность, резонёрство, символизм, паралогичность, аутистическое мышление, амбивалентность, мен-тизмы, шперрунги), эмоциональной сферы (утрата глубины и модулированности эмоций, неадекватность аффекта
Чтобы избежать гипер-и гиподиагностических казусов в распознавании шизофрении, следует сосредоточить внимание на выявлении обозначенных Э. Блейлером специфических расстройств мышления (разорванность, резонерство, символизм, паралогичность, аутистическое мышление, амбивалентность, ментизмы, шперрунги), эмоциональной сферы (утрата глубины и модулированности эмоций, неадекватность аффекта [«парамимическо-паратимический дефект»], амбивалентность) и волевой сферы (гипобулия, абулия, парабулия, амбитендентность)
[«парамимическо-паратими-ческий дефект»], амбивалентность) и волевой сферы (ги-побулия, абулия, парабулия, амбитендентность).
Следует отметить, что в период после 1927 года и до 1993 года работы Э. Блейлера вообще не издавались в СССР и в России, а его имя в лучшем случае вскользь упоминалось в литературных обзорах, в то время как, например, знаменитое блейлеров-ское «Руководство по психиатрии», после смерти автора неоднократно редактированное его сыном Манфредом, в течение всего ХХ столетия переиздавалось бессчётное количество раз во множестве стран мира. Единственным понятным объяснением
упорного игнорирования
Транскультуральная идентичность эпидемиологии шизофрении свидетельствовала в пользу того, что специфические расстройства, характеризующие шизофрению, имеют общую патофизиологическую основу и являются общими для всех. Наряду с этим установленное в ходе EPIS отчётливое патопластическое влияние социального, семейного и культурного окружения указывало на вероятную эффективность психотерапевтических и социотерапевтических методов при лечении и реабилитации больных шизофренией, что в дальнейшем в полной мере подтвердила соответствующая практика конца ХХ — начала XXI вв. в ряде стран Старого и Нового Света
Э. Блейлера официальной советской и постсоветсткой психиатрией может быть только тот факт, что он в своей концепции шизофрении не рассматривал характер течения болезни ни как нозотипиче-ский, ни тем более как формообразующий фактор. На наш взгляд, означенный «ан-тиблейлеризм» в ряду прочих стагнирующих тенденций привёл отечественную психиатрию к её современному состоянию глубокого кризиса, чтобы не сказать - тупика...
Примечательно, что, прослеживая неуклонное
ЛИТЕРАТУРА
1. П.Е. Вишневский. Некоторые вопросы нозологии С.С. Корсакова и современной психиатрии // Труды Всесоюзн. научно-практ. конф., по-свящ. 100-летию со дня рожд. С.С. Корсакова. - М., 1955. - С. 35-37.
2. ОА. Гильбурд. Шизофрения: семиотика, герменевтика, социобиология, антропология. - М.: Видар-М., 2007.
3. Э.Б. Дубницкая, НА. Мазае-ва. Шизофрения и расстройства шизофренического спектра. Вклад А.В. Снеж-невского в развитие учения о шизофрении // Психиатрия
вымывание из национального диагностического руководства DSM базисных клинико-психопатологических критериев, корифей американской психиатрии Нэнси Андреасен в недавней публикации [19] с подлинным трагизмом констатировала «гибель феноменологии» в США и призвала к реставрации крепелин-блейлеров-ской диагностической парадигмы шизофрении как наиболее клинически адекватной и информативной.
Таким образом, процитированное выше изречение К. Шнайдера с полным основанием можно адресовать и к поныне незыблемому «свайному полю» шизофреноло-гической концепции Эужена Блейлера.
ЮБИЛЕЙ ТРЕТИЙ
В 1946 году, т.е. 65 лет назад, Курт Шнайдер опубликовал небольшую монографию, поначалу скромно названную им «Вклад в психиатрию», где впервые ввёл понятие «симптомов 1-го ранга», отметив, что для диагноза шизофрении «они имеют совершенно особое значение» [41]. К ним (в современном терминологическом оформлении) он отнёс следующие 11 признаков: звучащие собственные мысли, слуховые антагонистические галлюцинации, слуховые комментирующие галлюцинации, соматические галлюцинации, воздействия на мысли, воздействия на чувства, воздействия на побуждения, воздействия на поступки, открытость мыслей, шперрунги и бредовое восприятие. В дальнейшем, начиная с 3-го немецкого издания, значение собственного вклада в психиатрию, - прежде всего, в деле распознавания и таксономии эндогенных психозов, - К. Шнайдер
усилил, переименовав свою книгу в «Клиническую психопатологию». С этого времени операциональная диагностика шизофрении, соблазнительная своей простотой и общедоступностью, получила неприлично широкое распространение, поскольку «Клиническая психопатология» многократно переиздавалась на немецком, английском, французском, испанском, итальянском, греческом, японском, наконец, русском языках.
К. Шнайдер, назначенный за год до публикации «Вклада в психиатрию» заведующим кафедрой психиатрии Гайдельбергского университета, практически отказался при распознавании шизофрении от философско-психологической феноменологии Карла Ясперса [33], от концепции фундаментальных расстройств Эужена Блейлера [22] и от клинико-динамических критериев Эмиля Крепелина [36]. При этом он стремился как можно отчётливее отграничить шизофрению от непсихотических нарушений, в т.ч. расстройств личности, а также - от маниакально-депрессивного психоза. Последнее обстоятельство является принципиальным, т.к. К. Шнайдер, упорно следуя дихотомической традиции, настаивал на диагностической конкретизации клинических случаев, промежуточных между шизофренией и аффективными психозами, отрицая самостоятельность «третьего эндогенного психоза». Он, в частности, писал: «При взаимной дифференциальной типологии между шизофренией и циклотимией симптомы 1-го ранга имеют такое решающее значение, как никакие другие.» - и далее: «Еще раз подчеркнем, что в принципе циклотимия
и шизофрения различимы лишь типологически. Однако в подавляющем большинстве случаев можно принять однозначное решение в пользу того или иного типа». При этом обращает на себя внимание удивительная для профессионального уровня К. Шнайдера рыхлость его клинической концепции, которая проявляется в использовании симптомов 2-го ранга («остальные обманы чувств, бредоподобные фантазии, растерянность, депрессивные и веселые расстройства настроения, пережитое обеднение эмоций и некоторые другие»), имеющих, по его выражению, «гораздо меньше значение для диагноза шизофрении»; при этом К. Шнайдер указывает, что наличие симптомов 1-го ранга для диагноза шизофрении необязательно (?!), и «часто мы вынуждены ставить диагноз на основе симптомов 2-го ранга» (!?). Но в этом конкретном случае клиницист, стоящий на позициях К. Шнайдера, не может быть уверен, что диагностированная им, так сказать, «шизофрения второго ранга» не является на самом деле циклотимией, поскольку только наличие симптомов 1-го ранга позволяет надёжно провести разграничение... Сегодня, когда шизоаффективные психозы клинико-генетически отдифференцированы и имеют в ICD-l0 достаточно определённые и жёсткие диагностические критерии, по иронии судьбы включающие в себя ряд важнейших симптомов 1-го ранга, идеология и клинический пафос К. Шнайдера могут вызвать лишь снисходительное недоумение. В полной мере это относится и к хроническим бредовым расстройствам с непрерывно персистирующим синдромом Кандинского-Клерамбо
и психофармакология. -2004. - Т. 6, № 1. - С. 54-56.
4. А.Г. Иванов-Смоленский. Очерки нейродинамической психиатрии. - М.: Медицина, 1974.
5. А.Н. Корнетов. Клиника и систематика шизофрении у больных с наследственным отягощением и без выявленного наследственного отягощения: Автореф. дисс. ... докт. мед. наук. - М., 1969.
6. А.Н. Корнетов, В.П. Самохвалов, НА. Корнетов. Клинико-генетико-антропометрические данные и факторы экзогенной ритмики при шизофрении. - Киев: Здоров’я, 1984.
7. С.В. Курашов. О бредовой форме шизофрении // Труды конференции, посвященной 100-летию со дня рождения С.С. Корсакова. - М., 1955. -С. 152-156.
8. Г.Ю. Малис. К этиологии шизофрении. - М.: Медгиз, 1959.
9. Р.А Наджаров. Формы течения шизофрении // Шизофрения: мультидисциплинарное исследование. - М.: Медицина, 1972. - С. 31-76.
10. Р.А Наджаров, А.Б. Смуле-вич. Клинические проявления шизофрении. Формы течения // Руководство по психиатрии / Под ред. А.В. Снежнев-ского. - М.: Медицина, 1983. -Т. 1. - С. 299-417.
11. А.Б. Смулевич. Малопрогре-диентная шизофрения и пограничные состояния. - М.: Медицина 1987.
12. А.Б. Смулевич. Вялотекущая шизофрения // Шизофрения и расстройства шизофренического спектра. - М., 1999. -С. 45-61.
13. А.В. Снежневский. Шизофрения и проблемы общей патологии // Вестн. АМН СССР. -1969. - № 4. - С. 3-8.
14. А.В. Снежневский. Общепатологическое и нозологическое в клинике шизофрении // Вестн. АМН СССР. - 1971. -№ 5. - С. 3-6.
15. А.В. Снежневский. Nosos et pathos Schizophrenia // Шизофрения. Мультидисципли-нарное исследование. - М.: Медицина, 1972. - С. 5-15.
16. А.В. Снежневский. О нозологии психических расстройств // Журн. невропатол.
и психиат. им. С.С. Корсакова. - 1975. - Т. 75, Вып. 1. - С.
138-143.
17. А.С. Чистович. О проблеме: шизофрения - инфекционные психозы // Сб. кафедр нервн. б-ней и психиатр. - Новосибирск, 1945. - С. 31-39.
18. АЛ. Эпштейн. К вопросу о сущности шизофрении // Шизофрения. - М. : Медицина, 1962. - С. 182-198.
19. Andreasen N.C. DSM and
the death of phenomenology in America: An example of unintended consequences
// Schizophrenia Bulletin. -2007. - Vol. 33, №1. - P. 108112.
20. Andreasen N.C., Olsen S. Negative vs. Positive schizophrenia // Arch. Gen. Psychiatry. - 1982. - Vol. 39. -P. 789-794.
21. Bleuler E. Die Prognose der Dementia praecox (Schizophreniegruppe) // Allg. Z. Psychiat., Psych. gerichtliche Medizin. - 1908. - Bd. 65. - S. 436-464.
22. Bleuler E. Dementia praecox oder Gruppe der Schizophrenien. - Leipzig-Wien, 1911.
23. Bleuler M. Die schizophrenen
Geistesstorungen im Lichte langjahringer Kranken- und Familien-geschichten. -
Stuttgart: Georg Thieme Verlag,
1972.
24. Christie A.C. Schizophrenia: Is potato the environmental culprit? // Med. Hipotheses. -1999. -Vol. 53, № 1. - P. 80-86.
25. Cooper D. Psychiatry and Antipsychiatry. - London, 1967.
26. Crow T.J. Positive and negative schizophrenic simptoms and the role of dopamine // Brit. J. Psychiatry. -1980. - Vol. 137. -P. 383-386.
27. Crow T.J. The two syndrome concept: origins and current status // Schizophr. Bull. -1985. - № 11. - P. 471-486.
28. Foucault M. Folie et dérasion. Histoire de la folie a l’âge classique. - Paris: Masson, 1961.
29. (Garrabé J.) Ж. Гаррабе. История шизофрении. - М.-СПб, 2000.
30. (Griesinger W.) В. Гризингер. Душевные болезни. - СПб., 1867.
без прогрессирующей аутиза-ции и эмоционально-волевого дефекта.
Заслуживает комментария и такое замечание К. Шнайдера: «Если мы имеем дело только с ... симптомами 2-го ранга, то тогда при постановке диагноза все определяется общим клиническим контекстом». В самом деле, если симптомы 1-го ранга отсутствуют, а симптомы 2-го ранга диагностически слабы, то что подразумевается под «общим клиническим контекстом», как не отвергнутые крепелин-блейлеровские критерии? Или вовсе имеется в виду пресловутое «чувство шизофрении» Хениикуса Рюмке [40]?
Справедливости ради следует отметить, что сам К. Шнайдер, в отличие от его ревностных апологетов, практикующих своего рода «паншнайдеризм» в диагностике шизофрении, отличался аккуратностью и гибкостью в использовании разработанных им критериев, неустанно корректируя свою концепцию на основе клинического опыта. В частности, говоря о применении симптомов 1-го ранга, он указывал: «В тех случаях, когда подобные способы переживания несомненно имеют место, а основные соматические заболевания обнаружить не удается, с клинической точки зрения мы со всей осторожностью говорим о шизофрении. Ибо следует знать, что все они, вероятно, иногда могут возникать и при психотических состояниях на почве уловимого основного заболевания: при алкогольных психозах, в эпилептических сумеречных состояниях, при анемических и других симптоматических психозах, при самых различных мозговых процессах. Наверное, можно было
бы назвать и другие шизофренические симптомы 1-го ранга, однако мы ограничиваемся теми, которые теоретически и при обследовании можно распознать без большого труда». От себя добавим, что симптомы 1-го ранга чаще наблюдаются при шизофрении единственно потому, что в общем спектре психотических расстройств сама шизофрения встречается заметно чаще любого другого хронического психоза, - для того, чтобы убедиться в этом, достаточно провести банальную стандартизацию статистических данных.
Таким образом, приходится констатировать, что, в отличие от конструкций Э. Крепелина и Э. Блейлера, отдельные «сваи», забитые самим Куртом Шнайдером в почву современной шизофренологии, похоже, оказались сделанными из более хрупкого материала.
ЮБИЛЕй ЧЕТВЁРТЫЙ
45 лет назад в 1966 году под эгидой ВОЗ и под руководством Нормана Сарториуса было начато Международное Пилотное Исследование Шизофрении (EPIS) в девяти странах (Китай + Тайвань, Колумбия, Дания, Италия, Нигерия, Соединённое
Королевство Великобритании и Северной Ирландии, Чехословакия, США и СССР), окончательные результаты которого в полном виде увидели свет лишь спустя 13 лет [46]. В русле сравнительной психиатрии Э. Крепелина [37] с использованием транскультурального подхода была изучена семиотика шизофрении у 1202 больных. Сбор клинических данных производился в результате двойной диагностической процедуры: «широкой», т.е. по критериям МКБ-8, и «ограничительной», т.е.
по стандарту психиатрического обследования PSE в сочетании с компьютеризированной системой CATEGO. Сегодня кажется странным тот факт, что именно CATEGO, которая позиционировалась как более жёсткая система распознавания шизофрении, сужающая её диагностические границы, базировалась на выявлении вышеозначенных симптомов 1-го ранга Курта Шнайдера и применяла их уже не как дифференциально-диагностические, и как нозотипиче-ские (?!) Стоит ли после этого удивляться, что многие симптомы 1-го ранга оказались в ICD-10 включёнными в число общих нозологических критериев, причём, по мнению разработчиков классификации, для установления диагноза шизофрении достаточно даже одного (!) из них.
Важным итогом EPIS был вывод о том, что «ограничительная» диагностика шизофрения имеет следствием её одинаковую распространённость в различных странах, вне зависимости от расовых, этно-культуральных, демографических, социально-экономических или ге-оклиматических факторов. Вместе с тем «расширительная» трактовка шизофрении, более всего отличавшая тогдашнюю советскую психиатрию, увеличивала разницу
вэпидемиологическихданных многократно, при этом максимум диагностики шизофрении отмечался в Москве. Транскультуральная идентичность эпидемиологии шизофрении свидетельствовала в пользу того, что специфические расстройства, характеризующие шизофрению, имеют общую патофизиологическую основу и являются общими для всех. Наряду с этим установленное в ходе EPIS отчётливое патопластическое влияние социального, семейного и культурного окружения указывало на вероятную эффективность психотерапевтических и социотерапевти-ческих методов при лечении и реабилитации больных шизофренией, что в дальнейшем в полной мере подтвердила соответствующая практика конца ХХ - начала XXI вв. в ряде стран Старого и Нового Света.
В заключение хочется выразить надежду, что отечественная психиатрия обретёт, наконец, новое дыхание и, опираясь на классический фундамент 115-летней шизофренологии, очнётся от гипнотического транса т.н. доказательной медицины и вновь обратит свой взор на конкретного пациента с его неповторимой индивидуальностью и уникальными переживаниями. Щ
31. Hoch P., Palatin J. Pseudoneurotic form of schizophrenia // Psychiatr. Quart. -1949. - Vol. 23, № 2. -P. 248-278.
32. Janzarik W. Schizophrenie Verlaufe. - Berlin-Heidelberg-New York, 1968.
33. (Jaspers K.) Ясперс К. Общая психопатология. - М.: Практика, 1997.
34. Jung K.G. Psychology and Religion: West and Orient // Collected Works. - London,
1959. - Vol. 11. - P. 167.
35. Klosterkotter J. Schizophrenia simplex-gibt es das? // Nervenarzt. - 1983. - Vol. 54, № 7. - S. 340-246.
36. Kraepelin E. Psychiatrie. - 5 Aufl. - Leipzig, 1896.
37. Kraepelin E. Vergleichende Psychiatrie // Cbl. Nervenheilk. Psychiat. - 1904. - Bd. 27. - S. 433-469.
38. (Laing R.D.) Лэинг Р.Д. Расколотое «Я». - М.: Академия; СПб.: Белый кролик, 1995.
39. Magnan V. Le délire chronique à evolution systématique. -Paris, 1892.
40. Rümke H.C. Die klinische Differenzierung innerhalb der Gruppe der Schizophrenen // Nervenarzt. - 1958. - Bd. 29. -
S. 49-53.
41. Schneider К. Beiträge zur Psychiatrie. - Wiesbaden: Thieme, 1946.
42. Schneider К. Kraepelin und die gegenwartige Psychiatrie // Fortschr. Neurol. Psychiat. -1956. - Bd. 24. - S. 1-7.
43. (Shule H.) Шюле Г. Душевные болезни. Руководство частной патологии и терапии. -Харьков, 1880.
44. Szasz T. The mith of mental illness // Am. Psychologist. -
1960. - № 15. - P. 113-118.
45. Tsuang M., Winokur G. Criteria for subtyping schizophrenia // Arch. Gen. Psych. -1974. - Vol.
31. - P. 43-47.
46. World Health Organization, Schizophrenia: An international follow-up study. - Chichester: John Wiley and Sons, 1979.
47. Zilboorg G. Ambulatory schizophrenias // Psychiatry. -1941. - Vol. 4, № 2. - P. 149-155.
