CC BY
125
УДК 81 '367 + 811.112.22
НЕМЕЦКИИ ДИАЛЕКТНЫИ СИНТАКСИС: ЦЕЛИ, ЗАДАЧИ, ПРОБЛЕМЫ
© Г. Ф. Поздерова
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450076 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел.: +7 (347) 272 35 62.
E-mail: gfpozderova@yandex.ru
Предпринята попытка дать небольшой обзор целей, .задач и проблем, стоящих перед немецкой диалектологией в связи с изучением синтаксической составляющей немецких диалектов.
Ключевые слова: немецкий язык, диалектный синтаксис, диалектология, объект изучения, методы исследования.
Обращение к синтаксическим переменным нестандартных языковых вариантов, репрезентированных в значительной степени диалектами, вовлечение их в сферу серьезного лингвистического анализа является относительно новым направлением современной лингвистики и ознаменовано несколькими крупными и, по оценке многих специалистов, амбициозными проектами, реализованными или реализуемыми в настоящее время в форме атласов (см. полный список http://www. dialectsyntax. org/ wiki/Projects on dialect syntax).
Путь к изучению диалектного синтаксиса в немецком языкознании был достаточно долгим -первое исследование синтаксиса одного из немецких диалектов появилось более ста лет назад - в 1888 г.: Gustav Binz. Zur Syntax der Baselstädter Mundart. Также в 1909 г. в статье Оскара Вайзе прозвучали сетования по поводу того, что диалектология пренебрегает изучением этой сферы, и была предпринята попытка обобщенного представления синтаксиса в диатопии. Тем не менее диалектный синтаксис оставался «пасынком диалектологии» ([1, с. 118] цит. по: [2, с. 11]) практически на протяжении всего ХХ столетия.
В конце ХХ в. в лингвистике произошли процессы, которые Б. Кортманн назвал «диалектным поворотом» (dialect turn) и «синтаксическим поворотом» (syntactic turn) [3, с. 838]. Под первым понимается обращение к синтаксису нестандартных форм двух теорий - генеративной грамматики и синтаксической типологии, реализующих формальный и функциональный подходы к исследованию языка. «Синтаксический поворот» произошел в диалектологии, которая вследствие инертности и игнорирования достижений современных теории на протяжении нескольких десятилетий ассоциировалась многими с «коллекционированием бабочек» (см. [4] (цит. по: [3, с. 838]), превратилась в «палео-диалектологию» [5, с. 49]. Новые импульсы, привнесенные в диалектологию благодаря ее интеграции с современными направлениями лингвистики, привели к возникновению внутри этой дисциплины новых векторов исследования - когнитивной диалектологии, перцептуальной диалектологии и многих других (см. подробнее [3-4; 6]), открыв тем
самым новые горизонты для ее развития. Правда, существует и другая - достаточно пессимистичная -точка зрения, согласно которой сегодня «диалектология входит в мемориальную стадию» [7]. Она обосновывается стремительным исчезновением объекта исследования (см. подробнее ниже).
Таким образом, исследование диалектного синтаксиса ведется сегодня в рамках уже упомянутых выше трех подходов - диалектологии (представленной в первую очередь диалектографией), генеративной грамматики и типологии (поскольку эти два направления не являются гомогенными, то исследование синтаксического микроварьирования -так эти явления обозначаются в генеративной грамматике - ведется в рамках нескольких вариантов этих теорий, см. подробнее [3]). Обозначая цели каждого из этих направлений, С. Барбьерс и Л. Корнипс отмечают следующее: «Целью традиционного диалектного синтаксиса является изучение географического распределения синтаксических переменных. Установленные таким образом географически обусловленные синтаксические вариации могут быть использованы в других видах исследований, таких, как исследование изменения языка и внешняя история языка. В последнее время цель синтаксических исследований микроварьирования была расширена до изучения универсальных свойств человеческого языка, так как оно способствует нашему пониманию закономерностей, локусов и пределов синтаксических изменений в этой системе. Эта цель является общей для обоих - типологического и генеративного - подходов. Основная разница между этими двумя подходами заключается в способах разъяснения: функциональном в случае типологического подхода и формальном в случае генеративного подхода» [8, с. 3].
Почему же именно с помощью исследования диалектного синтаксиса эти два крупнейших направления современной лингвистики намерены достичь упомянутых выше глобальных целей? Раньше основные исследования в генеративной грамматике проводились на базе языковых стандартов, однако со временем возникло понимание того, что для создания адекватной модели представления лингвистических знаний в уме человека
необходимо исследовать язык в его естественной среде, а не «в вакууме компетенции 'идеального' говорящего/слушающего» [3, с. 841]. В диалектах обнаруживаются наиболее тонкие синтаксические различия, что позволяет проводить более точное исследование возможных параметров [9, с. 23]. Для синтаксической типологии, также базирующейся ранее на стандартных вариантах языков, актуальным стал вопрос об аутентичности и надежности эмпирического материала, поскольку кодифицированный вариант языка не представляет собой полностью естественного явления, это, по мнению Г. Вайсса, «естественные языки второго порядка» (см. подробнее [9]). К тому же именно консерватизм нормы кодифицированного варианта языка рассматривается как фактор, тормозящий его развитие. Однако следует отметить, что относительно пригодности диалектов для достижения описанных выше целей нет единого мнения (см. подробнее [10]).
Задачи, стоящие перед немецкой диалектографией и ареальной лингвистикой, можно сформулировать в виде следующих вопросов: «каким образом германский языковой ареал членится с синтаксической точки зрения, возможно ли вообще выделить в нем синтаксические ареалы, имеют ли место случаи, когда синтаксические отношения в немецких диалектах полностью отклоняются от языкового стандарта, что это за феномены, для которых отмечается наличие вариантов, или же какие характеристики являются константными возможно для всего суперареала» [11, с. 85]. Решение этих задач возможно в несколько этапов. Основным на первом этапе является сбор эмпирического материала. Это в свою очередь предполагает решение двух проблем:
1. Проблема объекта изучения.
2. Проблема метода сбора эмпирических данных.
Проблема объекта изучения является комплексной, поскольку имеет несколько аспектов: она связана как в целом с объектом диалектологии, так и с объектом частной, а именно синтаксической подсистемы немецкого языка. Как мы уже упоминали выше, можно констатировать наличие двух взглядов относительно перспектив диалектологии как науки. «Плохой сценарий» предвещает утрату диалектологией статуса самостоятельной науки вследствие смены объекта изучения [7, с. 21]. Под влиянием как сугубо лингвистических, так и экстралингвистических причин, которые взаимодействуют и обусловливают друг друга, диалекты в их классическом понимании (базисные диалекты -Basisdialekte) обречены на вымирание. Процесс вымирания диалектов растянулся на столетия: так, Александра Н. Ленц указывает на то, что жалобы
на гибель диалектов можно проследить вплоть до XVII в., само рождение научной диалектологии, датируемое 1870 г., произошло тогда, «когда объект ее описания - диалект - уже лежал при смерти» [Mattheier, 2003] (цит. по: [12, с. 32]). «Оптимистический подход» предполагает изменение взгляда на объект: необходимо перейти от статичного понимания понятия «диалект» к динамическому его пониманию [13, с. 20]. Й. Херрген считает, что диалектология возникла как реакция на размывание (Auflösung) диалектов [5, с. 49]. Истоки такого взгляда на процессы, происходящие с диалектами, он видит: а) в узком понимании объекта исследования, когда базисный диалект рассматривается как гомогенное образование, и б) в его быстрой диахронической динамике изменения, что создает впечатление исчезающего (улетучивающегося) объекта и предмета дисциплины [5, с. 49]. Поэтому «реакцией на констатируемый процесс изменения диалектов было методологическое препарирование (Herauspräparieren) status quo ante, иначе говоря, самых немобильных носителей всякого наидревнейшего диалекта» [5, с. 49]. Й. Херрген отмечает, что сегодня диалектология, начав всерьез воспринимать динамику своего объекта также и в методологическом плане, т.е. преодолевать фиксирован-ность на глубоком диалекте и определять объектом своего центрального исследования весь спектр аре-альных языковых вариантов между стандартом и базовым диалектом, превращается из одномерной в многомерную [5, с. 49].
Признавая наличие процессов изменений в немецком языковом ландшафте, обусловленных тем, что «за последние 100 лет языковой стандарт становится из языка группы языком народа» [Mattheier, 1990, S. 4] (цит. по: [12, с. 31]), нельзя игнорировать и тот факт, что прогнозируемая картина размывания диалектов, их растворения в субстандартных и стандартных формах не находит однозначного соответствия в немецкоязычном ареале: немецкоязычные регионы Швейцарии, Австрия, Южная, Центральная и, наконец, Северная Германия обнаруживают как регионально, так и социально сильно дифференцированное развитие процессов вырождения диалекта, ср. [12, с. 32]. Это обусловлено своеобразием языковой ситуации в немецком гиперареале, характеризующимся наличием дихотомии «север - юг» (Nord-Süd-Gefälle). Флажковая модель Г. Баслера и Г. Шпикерманна помогает частично показать различия языковой ситуации в обоих субареалах: (а) в Южной Германии, значительной части Центральной Германии и в Австрии (рис. 1) и (б) в Швейцарии (а также в тех областях на севере Германии, где еще сохраняется нижненемецкий диалект) (рис. 2) [14].
Рис. 1-2.
(Standard (st) = языковой стандарт; nationale Standards (nst]... nst3) = национальные стандарты/национальные варианты литературного языка; regionale Standards (rst}... rstz) = региональные стандарты; Regionalsprachen (rr... Гу) = региолекты; Dialekte (d]... dx) = диалекты).
Ограниченность данной формы представления языковой ситуации проявляется в том, что она отражает только структуру, но не социально-функциональные особенности и перцептуальные аспекты диалектов в разных частях германского ареала. Без соответствующих комментариев они могут спровоцировать неверные выводы. Так, первая модель, представляя весь спектр вариантов немецкого языка в большей части Германии и Австрии, не отражает указанной выше дихотомии в восприятии диалекта. Вторая модель изображает языковую ситуацию в Швейцарии и, как указывают авторы, в тех областях Северной Германии, где еще сохраняется нижненемецкий диалект. Однако если позиции диалекта в Швейцарии достаточно сильные, хотя, как отмечают исследователи, он также подвергается воздействию со стороны как литературного языка, так и «выравненной» надтерритори-ально-диалектальной формы [2, с. 28], то спецификой севера Германии является непрестижность диалекта, вследствие чего нижненемецкий диалект практически исчез во многих областях прежнего своего распространения и из многих функциональных сфер, а там, где еще остался, процессы его вы-
мывания пока идут значительно быстрее, чем в Швейцарии, несмотря на все попытки его реанимации1. Эти обстоятельства во многом определили тот факт, что лидером в исследовании диалектного синтаксиса немецкоязычного суперареала является именно Швейцария.
Другая сторона рассматриваемой проблемы, непосредственно касающаяся диалектного синтаксиса, обусловлена устной формой существования диалекта. Это обстоятельство на несколько десятилетий затормозило изучение диалектных синтаксических структур (см. [2, с. 11; 15, с. 95]), поскольку они отождествлялись с синтаксическими структурами устной речи и, следовательно, не могли быть предметом отдельного изучения (ср. [16, с. 110]). Из этого тезиса логически следовал еще один вывод - вывод о диатопической немаркированности синтаксических структур в нестандартных вариантах немецкого языка [16, с. 116]. Поэтому основной здесь является проблема выявления ареально маркированных синтаксических структур, а также определение их соотношения с синтаксисом устной речи.
(
История отождествления диалектного синтаксиса с разговорным, как показал Ю. Фляйшер [17], несколько старше, чем это представлено в [15], где основной акцент делается на бурное развитие изучения разговорно-обиходной формы языка в 60-70-е гг. ХХ в. Мнение о тождестве синтаксических структур этих двух вариантов зафиксировано уже в конце XIX в. На современном этапе развития лингвистического знания преобладает мнение о нетождественности синтаксиса этих двух форм. Как справедливо замечает Ю. Фляйшер, «один только факт, что два находящихся рядом диалекта, являющиеся средством устной коммуникации, используют достаточно разные структуры, свидетельствует не в пользу прямого влияния устной природы коммуникации на эти конструкции» [17, с. 93]. Кроме синтаксических конструкций, обусловленных устной природой диалектов, существуют и такие, которые невозможно объяснить условиями устной коммуникации [17, с. 93].
Для определения статуса той или иной синтаксической конструкции необходимо учитывать ареал ее распространения. Естественно предположить, что те структуры, которые имеют распространение во всем немецкоязычном ареале, скорее всего будут отнесены к неспецифичным в плане диатопии. Существуют также структуры, которые можно с полным правом отнести к универсалиям устного синтаксиса, такие как эллипсис, пролепса, контаминация и другие, обусловленные спонтанностью устной речи. Однако проблема не так проста, как может показаться на первый взгляд, и это наглядно показал П. Ауэр, предложивший следующую классификацию синтаксических вариантов:
Тип А. Рефлексы устного синтаксиса, которые встречаются как в устной форме языкового стандарта, так и во всех диалектах. Сюда он относит пролепсу, контаминации.
Тип Б. Территориально ограниченные варианты, которые и являются диалектными sensu stricto.
Тип С. Феномены, не относящиеся ни к диалектным формам, ни к устному стандарту (non-dialectal non-standard features)11, поскольку они распространены во всех диалектах, но не являются стандартными [10, с. 72].
Данная классификация помогает определению статуса синтаксического явления. Но следует учитывать также то обстоятельство, что разные явления могут со временем менять свой тип в данной классификации, (см. [10, с. 75]).
Иллюстрируя тип С примерами, П. Ауэр отмечает, что, несмотря на структурное сходство, например, перифразы с глаголом tun, в ее использовании отмечаются различия, т. е. предложения с данной перифразой не только не тождественны неперефрастичным конструкциям, но и получают в разных диалектах разную семантико-прагмати-ческую интерпретацию [10, с. 80-83]. Так, в нижненемецких диалектах указанная перифраза служит
интенсификации высказывания и, особенно в северных и восточных диалектах, выражению видового значения [10, с. 80]. В цюрихском диалекте наряду с признаком интенсификации данная конструкция характеризуется тем, что в вопросах и командах действует смягчающе: tüend ietz uffpasse!
[10]. В баварских диалектах эта конструкция получила разную трактовку: так, если Меркле (1975) отмечает смягчающий эффект в императивах, то для Эромса (1998) она служит для выражения про-грессива: duàds need fräch weàn! [10]. Таким образом, заключает П. Ауэр, аспектуальное значение не характерно для верхнеалеманнского, смягчение не наблюдается в нижненемецком, а значение интенсификации отсутствует в баварских диалектах [10, с. 80]. Но здесь есть еще один аспект - синтаксическое варьирование в использовании данной конструкции. Так, перифраза с глаголом «делать» используется и в разговорной речи для топикализа-ции инфинитива. Отсюда возникает вопрос, к какому же типу ее следует отнести - С или А [10, с. 83]?
Другой пример - это так называемый «рейнский прогрессив», который скорее всего является не свойством рипуарского диалекта, а разговорного языка в целом, т. е. типом А (частично признаваемым даже письменной нормой). Конструкция из глагола «быть» с предлогом an и инфинитивом заполняет лакуну в выражении несовершенного вида (прогрессива) в темпорально-аспектуальной системе немецкого языка [10, с. 83].
Однако анализ эмпирического материала, как отмечает П. Ауэр, дает повод проводить различие между «рейнским» прогрессивом (пример i) и «настоящим» рейнским прогрессивом (примеры ii и iii). Последний, в отличие от первого, допускает использование в таких контекстах, которые невозможны в разговорной форме [10, с. 84]. Таковыми являются использование предельных обстоятельств
(11) и, более того, введение в предложение неинкорпорированных в прогрессивную конструкцию определенных и неопределенных существительных, предшествующих прогрессиву (iii), например:
i. Ich bin grad am (Suppe-)Kochen, ruf doch
bitte später nochmal an.
ii. Anne war zwei Stunden alleine am Spielen.
iii. ich bin grad die Suppe am Kochen. [10, с. 84]).
Описывая посессивные конструкции, используемые вместо притяжательного родительного -северный вариант Ruth ihr Kleid и южный вариант der Ruth ihr Kleid, П. Ауэр отмечет, что определенный артикль является здесь синтаксической переменной и не имеет ничего общего с выражением посессивности. Подобный статус имеют компоненты wo и der wo, вводящие придаточные относительные [10, с. 85].
П. Ауэр высказывает предложение, согласно которому разумнее было бы кроме вопроса об определении синтаксических переменных определить
структурные области немецкого синтаксиса, в которых обнаруживаются синтаксические варианты, чем составлять индивидуальный список синтаксических феноменов. Таким образом можно было бы определить стабильные и вариабельные области немецкого синтаксиса в целом. В качестве примера П. Ауэр приводит предложения с инфинитивом в финальном значении, который в стандарте вводится с помощью конструкции (ит) т. Эта конструкция не используется во многих, если не во всех вариантах верхне- и средненемецкого, что указывает на синтаксическую область высокой степени вариативности. Он называет 4 варианта оформления данной конструкции, объединенных функцией присоединения инфинитива к основному глаголу. Географически они часто сосуществуют друг с другом. Представляется оправданным рассматривать эти конструкции вместе, т.к. они маркируют области варьирования в немецком синтаксисе [10, с. 85-86]. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что не все в диалектном синтаксисе определяется устной природой его существования, однако проблема определения статуса того или иного синтаксического явления в системе «рефлекс устного синтаксиса» - «диалектный синтаксис» еще не представляется до конца снятой. На наш взгляд, ее решение будет возможно, когда картина исследования диалектного синтаксиса будет более полной, будет охватывать весь ареал распространения немецкого языка.
Вторая проблема связана с составлением исследуемого корпуса поскольку, например, для того «чтобы получить столько же единиц, как в фонологии, требуется примерно в 80 раз больше текста» [16, с. 109] (у Б. Кортманна эта цифра в два раза ниже - 40 раз [3, с. 845]). Это также ставит проблему метода сбора эмпирического материала. Как известно, диалектология использует в качестве основных методов сбора диалектологического материала метод непосредственного наблюдения и методы прямого (устного) и косвенного (письменного) анкетирования. Встает вопрос, насколько эти методы пригодны для исследования синтаксической составляющей диалекта. И. Верлен, пионер исследования диалектного синтаксиса в Швейцарии, предприняв попытку сбора данных с помощью традиционных диалектологических методов, пришел к выводу, что «письменные анкеты, перевод данного устно списка слов в интервью, чтение вслух текста или списка слов, так называемая управляемая беседа или доклад о событии дают кое-какие результаты, но они не достаточны для синтаксиса» (19, с. 52) (цит. по: [15, с. 97]). Анализ литературы по данному вопросу позволяет сделать вывод о том, что необходимо дифференцированно использовать разные методы в зависимости от непосредственного объекта изучения и ареала его предполагаемого распространения. У каждого из используемых методов есть не только свои пре-
имущества, но и пределы использования. Так, Э. Глазер, указав на достоинства метода непосредственного наблюдения, отмечает и его недостатки, которые обусловлены констатированным выше фактом, что синтаксические феномены встречаются значительно реже фонетических, и это снижает эффективность данного метода в применении к исследованиям синтаксиса: он хорошо работает там, где исследуются достаточно частотные синтаксические явления [2, с. 14]. Опыт работы над синтаксическими атласами показал, что наиболее эффективным является комбинированный подход, т. е. использование нескольких методов. Особое распространение получил метод письменного анкетирования, который был применен в том числе и при составлении «Синтаксического атласа немецкой Швейцарии (SADS)». Этот метод сегодня значительно отличается от первоначального, когда, как например, в анкетах Г. Венкера, просто задавался ряд предложений для перевода на диалект111, претерпел различные модификации и был адоптирован для исследования синтаксиса. Возможность использования данного метода для выявления синтаксических особенностей диалектов Германии до сих пор вызывает, как отмечается в [20, с. 1], некоторый скепсис, поскольку, в отличие от Швейцарии, на территории Германии не везде существует лояльное отношение к диалектам. Однако применение данного метода с некоторыми модификациями к исследованию синтаксиса гессенских диалектов показало его эффективность [20, с. 1]. Э. Глазер отмечает, что вряд ли существует универсальный ответ на вопрос о рекомендации какого-либо из методов. Достаточно однозначным является мнение, что произведения диалектной литературы плохо подходят для исследования синтаксических явлений, поскольку здесь, с одной стороны, нельзя исключить влияния языкового стандарта, а с другой -особенностей авторского стиля [2, с. 15]IV, см. также другую точку зрения в [23, с. 101-102].
Представленный обзор проблем, с которыми сталкивается исследование диалектного синтаксиса, не является исчерпывающим. Отдельного рассмотрения заслуживают вопросы существования синтаксических изоглосс и их корреляции, например, с фонетическими изоглоссами, способов интерпретации синтаксических явлений, проблем грамматографии диалектов в целом.
ПРИМЕЧАНИЯ
I. Нижненемецкий диалект не только пропагандируется с помощью различных средств информации (передачи на радио, телевидении), но также преподается в отдельных школах северных земель Германии. Однако здесь возникает вопрос, что понимается под тем нижненемецким диалектом, который сегодня пытаются восстановить, см. [18, с. 7-8, 11-12].
II. Нельзя не признать справедливым замечание о неудачной формулировке для обозначения данного типа, см. [17, с. 93].
III. Необходимо, однако, отметить, что изначально эти анкеты не были предназначены для изучения синтак-
сиса. Тем не менее они сегодня также используются при изучении синтаксических явлений в диалектах, см. [20, с. 4], и их использование оказывается вполне эффективным, см. например, кандидатскую диссертацию Н.М. Кахро «Синтаксические особенности але-маннских диалектов Швейцарии (на материале анкет Георга Венкера)» (2006).
IV. Возможно, что этим обстоятельством объясняется то, что в статье Н. А. Пирогова, констатирующего идентичность большинства синтаксических характеристик устной разговорной речи и нижненемецких диалектов [21, с. 216], не нашли упоминания такие их особенности, как порядок компонентов трехчленного глагольного сказуемого с замещающим инфинитивом: ik viel vetn, vurim as dun hest loten rupm warum du ihn hast rufen lassen (Teuchert, 76); hebm ji em det jelt must veder jeven? Habt ihr ihm das Geld wiedergeben müssen? (цит. по: [24, с. 289]) или расщепление местоименного наречия с вариантами расположения его частей в предложении, ср.: Da hast'e ganss recht inne [24, с. 322] и Kannst doar denn goarnix geegen doon? [24, с. 323]. Последнему явлению посвящено фундаментальное исследование Ю. Фляйшера (2002): Die Syntax von Pronominaladverbien in den Dialekten des Deutschen. Eine Untersuchung zu Preposition Stranding und verwandten Phänomenen. (Zeitschrift für Dialektologie und Linguistik Beihefte 123.) Stuttgart: Steiner.
ЛИТЕРАТУРА
1. Schwarz E. Die deutschen Mundarten. Göttingen: Vanden-hoeck & Ruprecht, 1950. 202 S.
2. Glaser E. Dialektsyntax: eine Forschungsaufgabe // Schweizerdeutsches Wörterbuch. Bericht über das Jahr 1996. Rotkreuz: Zürcher Druck, 1997. S. 11-30.
3. Kortmann B. Areal Variation in syntax // P. Auer, J. E. Schmidt (Eds.). Language and Space: An International Handbook of Linguistic Variation. Berlin/New York: Walter de Gruyter, 2010. S. 837-864.
4. Filppula M., Klemola J., Palander M. and E. Penttilä (eds.). Dialects across Borders: Selected Papers form the 11th International Conference on Methods in Dialectology (Methods XI), Joensuu, August. 2002. Amsterdam/Philadelphia: Benjamins, 2005.
5. Herrgen J. Dialektgeographie und Dialektwandel. Zu rezenten konsonantischen Entwicklungstendenzen im Westmitteldeutschen // Stellmacher D. (Hg.) Dialektologie zwischen Tradition und Neuansätzen. Beiträge der Internationalen Dialektologentagung, Göttingen, 19-21. Oktober. 1998. Stuttgart: Franz Steiner Verlag, 2000. S. 48-64.
6. Александров О. А. Зарубежная немецкая диалектология: от прошлого к современности // Вестник науки Сибири. № 4(5). 2012. С. 240-246.
7. Бабенко Н. С., Карпов В.И. Диалект в системе форм существования языка (к истории вопроса) // Актуальные проблемы немецкой отечественной диалектологии (памяти Г. Г. Едига): Мат-лы Всероссийского научно-практического семинара. Красноярск, 2-4 июня 2008. г. Красноярск: Красно-яр. гос. пед. ун-т им. В. П. Астафьева, 2008. C. 10-27.
8. Barbiers S., Cornips L. Introduction // Barbiers S./ Cornips L./ van der Kleij S. (Hrsg.) Syntactic Microvariation. MIEPiL. 2002. vol. II. URL: http://www.meertens.nl/books/synmic
9. Weiss H. Vom Nutzen der Dialektsyntax // Patocka F., Wiesinger P. (Hrsg.): Morphologie und Syntax deutscher Dialekte und historische Dialektologie des Deutschen. Beiträge zum 1. Kongress der Internationalen Gesellschaft für Dialektologie
des Deutschen, Marburg/Lahn, 5-8. März. 2003. Wien: Edition Präsens, 2004. S. 21-41.
10. Auer Peter (2004): Non-standard evidence in syntactic typology - Methodological remarks on the use of dialect data vs. spoken language data // Kortmann B. (Hg.): Dialectology meets Typology. Dialect Grammar from a Cross-Linguistic Perspective. Berlin / New York: de Gruyter, 2004. (= Trends in Linguistics. Studies and Monographs, 153). S. 69-92.
11. Glaser E. Syntaktische Raumbilder // Ernst P., Patocka F. (Hrsg.) Dialektologie der Zukunft. Stuttgart: Steiner Verlag, 2008. S. 85-107.
12. Alexandra N. Lenz. Struktur und Dynamik des Substandards. Eine Studie zum Westmitteldeutschen (Wittlich/Eifel) Stuttgart: Franz Steiner Verlag, 2003. 443 S. (ZDL-Beiheft 125)
13. Wiesinger P. Die deutsche Dialektologie zwischen Tradition und Neuansätzen // D. Stellmacher (Hg.) Dialektologie zwischen Tradition und Neuansätzen. Beiträge der Internationalen Dialektolo-gentagung, Göttingen, 19-21. Oktober. 1998. Stuttgart: Franz Steiner Verlag, 2000. S. 15-32.
14. Helmut Spiekermann. Standardsprache im DaF-Unterricht: Normstandard - nationale Standardvarietäten - regionale Standardvarietäten. Linguistik online 32, 3/2007. URL: http://www.linguistik-online.de/32_07/spiekermann.html
15. Bucheli Berger C., Glaser E. and Seiler Gu. Is a syntactic dialectologie possible? Contributions from Swiss German // Ender A. / Leemann A. / Wälchli B. (Eds.). Methods in Contemporary Linguistics. Berlin/Boston: De Gruyter, 2012. P. 93-119.
16. Heinrich Löffler. Dialektologie. Eine Einführung. Tübingen: Gunter Narr Verlag, 2003. 158 S.
17. Fleischer J. Zum Verhältnis von Dialektsyntax und Syntax der Nähekommunikation // Agel V./Henning, M. (Hrsg.): Nähe und Distanz im Kontext variationslinguistischer Forschung. Berlin/ New York: De Gruyter, 2010. (Linguistik. Impulse und Tendenzen. 35). S. 85-108.
18. Berg K., Höder S. & Langhanke R. Perspektiven einer modernen niederdeutschen Syntaxforschung. Ergebnisse und Desiderate. Germanistische Linguistik 220. [Preprint]. URL: http://www.academia.edu/3827736/Pers-pektiven_einer_modernen_niederdeutschen_Syntaxfors-chung._Ergebnisse_und_Desiderate
19. Werlen I. Neuere Fragestellungen in der Erforschung der Syntax deutscher Dialekte // Mattheier K., Wiesinger P. (Hgg.): Dialektologie des Deutschen. Forschungsstand und Entwicklungstendenzen. Tübingen: Niemeyer, 1994. S. 49-75.
20. Fleischer J., Kasper S. & Lenz Alexandra N. Die Erhebung syntaktischer Phänomene durch die indirekte Methode: Ergebnisse und Erfahrungen aus dem Forschungsprojekt "Syntax hessischer Dialekte" (SyHD) // Zeitschrift für Dialektologie und Linguistik 79/1. 2012. S. 2-42.
21. Пирогов Н. А. Статус нижненемецких диалектов и их статус в обществе // Политическая лингвистика. 2011. 2 (36). С. 214-218.
22. Fleischer J. Die Syntax von Pronominaladverbien in den Dialekten des Deutschen: eine Untersuchung zu Preposition Stranding und verwandten Phänomenen. (Zeitschrift für Dialektologie und Linguistik, Beihefte 123.) Stuttgart/Wiesbaden: Steiner, 2002. 429 S.
23. Appel H.-W. Zur Syntax des Verbs doon im Neuniederdeutschen // Wagener P. (Hrsg.) Sprachformen: Deutsch und Niederdeutsch in europäischen Bezügen. Stuttgart: Steiner, 1999. S. 101-120.
24. Saltveit Laurits. Syntax// Handbuch zur niederdeutschen Sprach- und Literaturwissenschaft. Unter Mitarbeit zahlr. Fachgelehrter hrsg. von Gerhard Cordes u. Dieter Meohn. Berlin: E. Schmidt, 1983. S. 279-333.
Поступила в редакцию 29.08.2013 г.
