CC BY
131
УДК 81'367 + 811.112.22
АЛЬТЕРНАЦИИ ПОРЯДКА СЛОВ В ШВЕЙЦАРСКИХ ВАРИАНТАХ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА
© Г. Ф. Поздерова
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел.: +7 (347) 272 35 62.
E-mail: gfpozderova@yandex.ru
Статья посвящена изучению альтернаций порядка слов в швейцарских вариантах немецкого языка - национальном швейцарском стандарте и германо-швейцарских (алеманнских) диалектах. Изложсение особенностей данного аспекта германо-швейцарского синтаксиса предваряется описанием языковой ситуации в немецкоязычной Швейцарии. Отклонения от нормативного порядка слов наблюдаются как на уровне именной группы, сложного глагольного сказуемого, так и на уровне предложения. Наиболее значительные расхождения с нормой отмечаются в диалектном синтаксисе, однако определение таксономического статуса этих явлений представляет собой определенную проблему.
Ключевые слова: порядок слов, полицентрический язык, языковой стандарт, диалект, германо-швейцарский, языковая ситуация, диглоссия, диалектный синтаксис.
1. Введение.
Современный немецкий язык можно представить в виде суперсистемы диатопных (горизонтальных) и диастратных (вертикальных) подсистем (субсистем) (ср.: «Конкретный ("исторический") язык представляет собой некую суперсистему, объединяющую ее частные варианты территориального и социального характера» [1]). Эта суперсистема манифестирована общенациональным литератур -ным языком (общенемецкий языковой стандарт), его национальными вариантами (национальными стандартами) - немецким языком Германии, Австрии, Швейцарии и Люксембурга, диалектами и по-лудиалектами, разнообразными промежуточными или переходными образованиями (обиходноразговорные формы - Umgangssprache), контактными языками, социолектами и т.д. Это разнообразие форм побудило венгерского германиста Чабу Фел-деша назвать немецкий язык прототипом внутренней гетерогенности языка [2, с. 40]. Л. М. Айхингер считает, что если расположить языки по степени территориальной и социальной стратификации на виртуальной шкале между двумя полюсами: «высокая степень моноцентризма» - «высокая степень полицентризма», то современный немецкий язык займет на этой шкале, несомненно, место, близкое ко второму полюсу [3, с. 1]. Полицентризм и гетерогенность немецкого языка обусловлены двумя важными факторами - политическими и культурными аспектами истории немецкоязычного ареала и его диалектным ландшафтом, хотя о степени влияния этих двух факторов до сих пор ведутся дискуссии [3, с. 1].
Одним из особых ареалов в немецком гиперареале является Швейцария, обнаруживающая «рефлексы полицентризма» на разных уровнях языковой системы. Хотя, как указывает У. Аммон, «различия между языковыми стандартами Австрии, Швейцарии и Германии настолько малы, что практически никто не подвергает сомнению их принадлежность к единому немецкому языку» [4, с. 29] (здесь и далее перевод наш. - Г. П.), существуют такие его формы (в первую
очередь, это касается диалектов), которые часто имеют значительные расхождения как со стандартными формами немецкого языка названных государств, так и между собой. При этом степень различия может быть настолько велика, что диалекты одного языка обнаруживают больше структурных отличий, чем, например, близкородственные языки, и уподобляются в этом неродственным языкам (ср. [5, с. 9; 4, с. 29]).
В данной статье представлена специфика одного синтаксического аспекта - порядка слов - и предпринимается попытка определить место наблюдаемых здесь альтернаций в общей системе вариантных форм немецкого языка.
2. Языковая ситуация в немецкоязычной Швейцарии
Прежде чем перейти к рассмотрению собственно языкового материала, постараемся обрисовать языковую ситуацию в этом альпийском государстве. Традиционно она описывается как классический пример диглоссии, которая репрезентирована оппозицией литературного языка (швейцарский национальный вариант) и алеманнского диалекта. Анализируя швейцарский диалект, А. И. Домашнев указывает на то, что «среди немецких одноранговых реализаций, выявляемых на диалектном уровне в других немецкоязычных ареалах, швейцарско-немецкий выделяется уникальностью своих структурных и функциональных свойств» [6, с. 136]. К ним, в первую очередь, следует отнести:
1. (относительную) гомогенность диалектного ареала;
2. социальный статус диалекта;
3. отсутствие промежуточной формы между диалектом и литературным языком.
Гомогенность диалектного ареала проявляется в том, что почти во всех регионах немецкоязычной Швейцарии пользуются верхнеалеманн-ским диалектом. Исключение составляет Базель, обслуживаемый нижнеалеманнским диалектом [6, с. 137]. Однако говорить о диалектной однородности приходится с оговорками: согласно данным, на
которые опирался А. И. Домашнев, диалект существует в виде двадцати частных систем с соответствующей локальной закрепленностью. Эти системы в свою очередь также не являются гомогенными образованиями и распадаются на подварианты, что позволяет некоторым исследователям насчитывать до пятидесяти швейцарско-немецких поддиалектов [6, с. 137]. Иной взгляд на гомогенность швейцарско-немецкого диалектного ландшафта представляют Б. Зибенхаар и А. Вюлер, которые не считают швейцарский диалект немецкого языка однородным и указывают на то, что он «распадается на множество диалектов, которые частью значительно отличаются друг от друга в плане фонетики, морфологии и лексики» [7, с. 30]. Наличие большого количества диалектов на небольшой площади, занимаемой Швейцарией, обусловлено, по их мнению, труднодоступностью многих предальпийских и альпийских регионов, что препятствовало созданию крупных языковых коллективов; своеобразный языковой сепаратизм был позже закреплен в современном политическом устройстве государства [7, с. 30]. Однако существующее разнообразие региональных форм не препятствует общению их носителей. По словам Б. Зибенхаара и А. Вюлера, «многообразие диалектов на таком маленьком пространстве всегда вызывало изумление, и многие носители других языков удивлялись тому, что немецкоязычные швейцарцы вообще понимают друг друга» [7, с. 30]. Основные различия между диалектами наблюдаются по двум направлениям (линиям) -север-юг и запад-восток. Кроме того, исследователи отмечают случаи консервации отдельными диалектами рудиментарных явлений, унаследованных ими от древневерхненемецкого периода (VIII-IX вв.). Однако относительно локализации сохранившихся древних форм в специальной литературе отмечаются расхождения. Так, Б. Зибенхаар и А. Вюлер называют в связи с этим южный кантон Вализ (горный вариант вализского диалекта -Oberwalliserdeutsch) [7, с. 31] (ср. также [8, с. 128]). Но то же самое утверждается об Аппенцелле (восточная Швейцария), откуда родом известный германист Штефан Зондереггер [9, с. 7]. С ХХ в. наблюдаются интенсивные процессы нивелировки языковых различий в диалектах разных социальных групп, их выравнивание, причем оно идет по линии ассимиляции к языку низших слоев [7, с. 13].
Высокий социальный статус диалекта является другой характерной чертой языковой ситуации в немецкой части Швейцарской конфедерации, отличающей ее от Германии и Австрии. Диалект пользуется престижем у всех слоев населения: «в Швейцарии», - утверждают Б. Зибенхаар и
А. Вюлер. - «с ее глубокими демократическими традициями, вузовский преподаватель и необразованный рабочий говорят на одном языке, и диалект не только не теряет, а, наоборот, укрепляет свои позиции» [7, с. 10] (ср. также [6, с. 139; 8, с. 127]). Особая языковая ситуация сложилась в Берне, где язык
репрезентирован вариантами, отражающими социальную дифференциацию (см. подробнее: [10-11]). Однако этот факт не влияет на существование оппозиции по линии «литературный немецкий язык» -«диалект», т.к. во всех случаях речь идет о диалекте. Диалект функционирует в таких сферах общественной жизни Швейцарии, которые в других немецкоязычных странах обслуживаются литературным языком. Это официально-деловая коммуникация в политических и административных учреждениях страны, сфера научной речи, художественной литературы, СМИ, отчасти диалект функционирует как средство обучения в образовательных учреждениях разного уровня и в качестве языка литургии. В последнее время диалект все чаще используется как средство письменного (!) общения в электронных средствах информации, в частной переписке, что составляет специфику южно-немецкого субареала (см. [12-13, с. 134]). О престиже диалекта свидетельствует и тот факт, что для получения швейцарского гражданства в немецкой Швейцарии требуются как перцептивные, так и репродуктивные навыки владения диалектом [7, с. 10]. А. И. Домашнев подчеркивает: «Подобная широта диапазона социально-функциональной значимости швейцарско-немецкого диалекта позволяет определить его как «культурный» или «культивированный язык (диалект)», «культурный интердиалект», «полуязык» (ср. употребительные в германистике термины: “Ки1Шг1-Ша1екГ, “АшЪаи&аккГ, “На^ргасЬе”)» [6, с. 140].
Такое положение диалекта в германо-швейцарском обществе породило уникальную ситуацию, при которой литературный вариант немецкого языка оказывается менее престижным, чем диалект. Показательно, что носители диалекта предпочитают разговаривать с иностранцами не на немецком стандарте, а переходить на французский или английский языки [7, с. 16]. Негативное отношение к литературному варианту обусловлено как чисто языковыми факторами - например, значительными расхождениями в звуковой и грамматической картине, так и экстралингвистическими: оно формируется во время учебы в школе, а также вызвано непростым отношением к немцам - людям из «большого кантона» [7, с. 17-18]. Характеризуя положение литературного варианта в Швейцарии, У. Аммон рисует следующую картину: «Немецкая Швейцария говорит на диалекте ... Немецкий языковой стандарт - это маргинальное явление, в глазах немалого числа немецкоязычных швейцарцев даже иностранный язык. То, что существует специфический языковой стандарт Швейцарии -'швейцарский национальный вариант' - почти неизвестно» [14, с. 7]. В этой фразе примечательно упоминание швейцарского национального варианта немецкого языка, поскольку создается впечатление, что в большинстве случаев швейцарский диалект противопоставляется языковому стандарту Германии, и при этом упускается из виду, что существует собственный национальный стандарт. С целью на-
помнить об этом и был выпущен сборник “Schwei-zer Standarddeutsch: Beitrage zur Varietaten1inguistik“
(2006), откуда мы привели цитату У. Аммона. На отсутствие языковой рефлексии относительно понятий «швейцарский национальный вариант немецкого языка» (Schweizerdeutsch) и «литературный немецкий язык Германии» (deutschlandisches Ио^-deutsch) указывают С. Хэги и Й. Шарлот [15]. Они детально проанализировали идущую в швейцарской германистике дискуссию о том, можно ли охарактеризовать языковую ситуацию в немецкоязычной Швейцарии как диглоссию (У. Аммон,
В. Хаас, П. Зибер, Х. Зитта и др.) или же налицо ситуация билингвизма (А. Баур, И. Верлен). Авторы пытаются модернизировать понятие диглоссии и предлагают свое понимание этого термина применительно к ситуации в Швейцарии.
Что касается сферы применения швейцарского национального варианта немецкого языка, то, как указывает А. И. Домашнев, «он локализуется преимущественно в сфере письменной коммуникации» [6, с. 140]. Это отражается и в одном из его названий - Schriftsprache. Противопоставление литературного стандарта и диалекта по признаку «письменная форма» vs. «устная форма» позволило Г. Кольде (1981 г.) назвать существующую в немецкой Швейцарии диглоссию медиальной (цит. по: [12, с. 56]). С развитием электронных средств коммуникации сфера использования диалекта расширяется, наблюдается его экспансия в сферу письменной коммуникации. Б. Ашванден приходит к выводу, что уже нельзя проводить разделение сфер функционирования по признаку письменный vs. устный язык. Она считает, что, независимо от медиума, с помощью которого происходит общение, различия в использовании диалекта и стандарта находятся в концептуальной плоскости: диалект способствует сближению (неформальное общение), а стандарт создает дистанцию между собеседниками [12, с. 58].
Непаритетное распределение функций, вызванное «значительной экспансией (диалекта) в область общественных функций немецкого литературного языка» [6, с. 139], относительная гомогенность диалектных микросистем обусловили отсутствие континуума между литературным языком и диалектом, т.е. в немецкоязычной Швейцарии отсутствует такая буферная форма языка, какой для Германии и Австрии является обиходно-разговорный язык (Umgangssprache). Эту точку зрения разделяют, по нашим наблюдениям, большинство исследователей (см. [7]). Если в 70-е гг. ХХ в. велась острая дискуссия по вопросу существования переходных форм языка (см. [6, с. 141-143]), то в 2004 г. Г. Леффлер осторожно указывает на то, что «новейшие исследования германо-швейцарского языка повседневного общения (Alltagssprache) питают предположение, что внутри диалектной зоны
существует континуум, функционирующий по образцу немецкого обиходно-разговорного языка (Umgangssprache)» [15, с. 23]. При этом он ссылается на работы Эдуарда Штрюбина (1976) (как и А. И. Домашнев) и Хелен Кристен (1998). Эти работы остались для нас, к сожалению, недоступны, но упомянутая Х. Кристен в другой своей работе
(2007) говорит не о континууме, а о смене языкового кода (code-switching) [16]. На наш взгляд, сама полемика является несколько искусственной. Несомненно, что существует «выравненная» надтер-риториально-диалектная форма, обеспечивающая межрегиональное общение - это цюрихско-немецкий [6, с. 148]. Но также несомненно, что этот вариант имеет иную природу, чем обиходноразговорный язык Г ермании и Австрии: последний представляет собой результат взаимодействия стандарта и диалектных форм, тогда как в Швейцарии смешанные формы, хотя и смягчали остро выраженную полярность между диалектом и языковым стандартом в XVIII в., но в наше время являются излюбленным объектом сатиры и юмора швейцарских артистов кабаре [7, с. 14-15]. С большой долей вероятности можно утверждать, что отсутствие промежуточных форм между стандартом и диалектом явилось результатом выравнивания диалектов и ростом их престижа, который, однако, проходил не постепенно, а волнообразно, и был катализирован внеязыковыми факторами.
3. Особенности порядка слов в германошвейцарских вариантах
3.1. Топологические альтернации в швейцарском национальном варианте немецкого языка
Хотя в национальном швейцарском стандарте действуют те же топологические правила, что и в других национальных вариантах немецкого языка, швейцарским исследовательницам Кристе Дюр-шайдт и Инге Хефти (2006) удалось выявить следующие особенности:
1. Отсутствие глагольной рамки в предложениях с глаголами типа anerkennen, anerbieten вследствие того, что приставка an - вопреки норме - не отделяется [18, с. 139].
2. Позиция рефлексивного местоимения в придаточном предложении и в словах, образованных чистым сложением:
(1а) Es sagt, dafi der Vater uber die Reise zum Meer sich freut (Здесь и далее выделено нами. - Г.П.).
(норма: Es sagt, dass sich der Vater uber die Reise zum Meer freute);
(1b) das Daheimsichfuhlen (норма: das Sichda-heimfuhlen)
(цит. по: [18, с. 139]).
3. Нехарактерная для нормы позиция глагола вследствие редукции придаточного предложения с союзом dass:
(2a) Schon, gehore ich jetzt auch zu diesem be-eindruckenden Team.
(2b) Schade, dass Banz Friedlis Pendlerregeln nicht mehr erscheinen. Gut, gibt es sie noch als Buch zu kaufen.
(2с) Gut, gibt’s die Schweizer Bauern (рекламный слоган Швейцарского крестьянского союза)
(2d) Gut, gibt’s Karton (рекламный слоган фирмы,Рго Carton Schweiz’)
(цит. по: [18, с. 140]).
4. Постановка в предполье наречия bereits, что является нарушением нормы в других национальных вариантах литературного немецкого языка:
(3) Bereits liegt in den Alpen Schnee. (цит. по: [18, с. 131]).
5. Опущение эксплетивного es в конструкциях es kommt dazu/hinzu, в результате чего глагол оказывается в начальной позиции:
(4) Kommt dazu, dass dann auch der Staat spart.
(цит. по: [18, с. 143]).
Относительно первого случая можно предположить, что интерпретация отделяемой приставки как неотделяемой обусловлена структурой слов и особенностями их употребления. Эти производные глаголы имеют две приставки - an- и er-, из которых вторая - неотделяемая. При образовании причастия второго наличие неотделяемой приставки налагает запрет на использование ge- - маркера этой причастной формы, ср.: angesagt - anerkannt. Что касается употребления этих глаголов, то, например, глагол anerkennen, по нашим наблюдениям, чаще выступает в формах, не требующих отделения приставки - инфинитиве и причастии втором. Это может провоцировать использование не-отделяемой формы в тех позициях, когда приставка должна быть отделена и поставлена в конец предложения. Вряд ли этот случай может свидетельствовать о разрыхлении глагольный рамки, поскольку описанное явление ограничено отдельными глаголами со специфической структурой.
По мнению К. Дюршайд и И. Хэфти, второй случай не является показательным в плане швейцарской специфики, поскольку для них позиция рефлексива не является «канонически фиксированной», они видят в ней рефлексы устной речи [18, с. 139].
Примеры (2a-d) - цитаты из швейцарских газет, газетной и интернет-рекламы - свидетельствуют о влиянии диалектного синтаксиса на литературный язык. Как отмечают К. Дюршайд и И. Хэфти, подобные конструкции все чаще употребляются в газетном синтаксисе [18, с. 140]. Бессоюзные придаточные предложения с инициальной позицией финитного глагола допускаются немецкой нормой, но они достаточно редки и ограничены бессоюзными придаточными условия и придаточными предложениями с doch, ср.:
(5а) Wurde diese ... Abkuhlung noch 250 Jahre im gleichen Mafie anhalten, beganne in Eu-
ropa eine neue Eiszeit. (цит. по: [19, с. 804])
(5b) Kein Wunder, hat sie doch ein ausgiebiges Duschbad hinter sich, und das ist etwas Be-sonderes im Leben eines Hundes. (цит. по: [18, с. 140])
Однако предложения (2a-d) не аналогичны предложениям (5a, b). К. Дюршайд и И. Хефти пытаются также провести параллели с простыми повествовательными предложениями, которые открываются сентенциальным прилагательным/наречием или модальным словом. Однако, как признают сами авторы, в отличие от названных простых предложений, обсуждаемые конструкции не допускают перестановки этих компонентов [18, с. 142], ср.:
(6) *Die Schweizer Bauern gibt’s gut.
Ниже мы еще раз вернемся к этим и схожим конструкциям при рассмотрении диалектного синтаксиса.
Другой особенностью швейцарского варианта немецкого языка является постановка в предполье наречия bereits, что абсолютно недопустимо в остальных национальных вариантах немецкого языка. Появление данного наречия в предполье швейцарские исследовательницы пытаются объяснить коммуникативными факторами - bereits получает фразовое ударение. Диалектное влияние исключается, поскольку это слово не используется в швейцарском диалекте [18, с. 143]. К. Дюршайдт и И. Хефти также замечают: «Неудивительно, что подобная конструкция возможна в швейцарских текстах, больше удивляет то, что она невозможна в немецких текстах Германии» [18, с. 143-144].
Последний пример (4) примечателен тем, что подобная конструкция - допустимая согласно грамматике Дуден в устной речи - в Швейцарии встречается в письменной речи [18, с. 144].
Как показало рассмотрение случаев альтернативного словорасположения в швейцарском национальном варианте немецкого языка, особенностей здесь немного, и они не носят принципиального характера. Частично они обусловлены транспозицией диалектных черт и черт, характерных для устной речи, в сферу письменной коммуникации.
3.2. Особенности топологии в германошвейцарских диалектах
Поскольку диалекты являются по преимуществу устной формой реализации языка, то им присущи многие черты, отличающие устную речь от письменной.
Наибольшее количество альтернативных позиций связано с глаголом. Их можно сгруппировать следующим образом: (1) нарушение предикативной рамки предложения, (2) альтернирующая последовательность компонентов глагольного комплекса (двойной перфект, пассивные конструкции, сложные временные формы с модальными глаголами) в простом и придаточном предложениях, (3) позиция финитного глагола в некоторых типах придаточных
предложений, (4) место второго глагола (или частицы) в конструкциях с глагольным (псевдо)удвое-нием.
1. Преимущественное функционирование германо-швейцарского диалекта в сфере устной коммуникации обусловило присутствие в нем такого явления, как вынесение за рамку (Ausklammerung), что приводит к нарушению (разрушению) предикативной рамки. В качестве причин называют использование в устной речи более простых синтаксических структур [20, с. 37] и ее экспрессивность:
(7а) Si isch fuurroot woorde vor Gschamisi
Sie ist feuerrot geworden vor Scham (цит. по: [20, с. 38]).
(7b) Oder de Poschteler isch no cho mit em Pfer-deposchtwage, go sini Phackli bringe. (Fri-delance).
(7c) ... und i bi sit sechs Jaar gweelt worde vom Bundesraat als Stifthungsraat vo de Schwi-zer Kultuurstiftung Pro Helvezia (Pignolo).
За пределами рамки чаще всего оказываются различные виды обстоятельств, манифестированные предложной группой.
2. Особенности расположения компонентов глагольного комплекса в простом предложении иллюстрируют следующие примеры (диалектный вариант сопоставляется с нормой):
(8a) si het wouue schlaafe - sie hat schlafen wol-len
(8b) si het ne la sueche - sie hat ihn suchen lassen
(цит. по: [21]).
Из этих примеров видно, что, в отличие от нормы, рамка образуется не с модальным глаголом, а с инфинитивом. Может создаться впечатление, что модальный глагол либо контактно предшествует инфинитиву, либо контактен вспомогательному глаголу. На самом деле здесь возможны альтернации, включающие как контактное расположение отдельных компонентов глагольного комплекса, так и допускающие вставку между ними других слов, ср.:
(9a) Me het nid doorfe ds All vokalisiere, me het also muesse Milch sage und het nid dorfe Miuch sage. (Waeber)
(9b) Me het o nid d Andungen uf Ann-dee zu Ann-gee dorfe mache . (Waeber)
(9c) ..., het si sech du im Laden etabliert und sech e Tasse Chokolat la serviere... (Tavel. De Labchueche)
(9d) So hei si’s welle ha, d’Lut im Rumlige-Dorfli, und me het ne der Wille muesse tue. (Tavel. Ds verlorne Lied)
(9e) . hatti me wurklech chonne meine, der Watterluft sygi us Gfelligkeit anet der San-sen im Gras blybe lige. (Tavel. Ds verlorne Lied)
Таким образом, глагольный комплекс могут разбивать как такие «легкие» элементы, как местоимения, отрицание или частицы (примеры (8b) и
(9а)), так и именные группы и другие элементы ((9b-e)). Кроме этого, обращает на себя внимание контактная позиция модального глагола и инфинитива в (9с-є). Эти примеры взяты из произведений швейцарского писателя Рудольфа фон Тавела, писавшего на бернском диалекте (Точнее, на одном из диалектов города Берна, характерного для высших слоев городского общества). Можно предположить, что здесь сказывается влияние литературной обработки, в то время как в (9а, b) мы имеем дело со спонтанной устной речью (Эти, как и многие другие примеры, взяты из различных интервью жителей Берна). Однозначно можно утверждать: в таких комплексных предикатах естественной для носителей алеманнского диалекта является последовательность VAUX - MV - V, где VAUX - вспомогательный глагол, MV - модальный глагол и V - инфинитив основного глагола. Интересно также, что в этой позиции в подобных сложных предикатах встречаются не только модальные глаголы, ср.:
(10) ... hatti me wurklech chonne meine, der Wat-terluft sygi us Gfelligkeit anet der Sansen im Gras blybe lige. (Tavel. Ds verlorne Lied) Одной из характерных черт глагольной системы бернского диалекта, как, впрочем, всего южнонемецкого языкового ареала, является наличие двойного перфекта. При этом причастие второе вспомогательного глагола занимает в глагольной группе конечную позицию:
(11a) er isch ggange gsii (11b) er het’s ghoort ghaa
(цит. по: [21]).
Группа глагола, состоящая из четырех компонентов, также обнаруживает расхождения с нормой литературного языка, ср.:
(12) d Uur het muesse gflickt waarde - die Uhr hat geflickt werden mussen
(цит. по: [21]).
3. Перейдем к рассмотрению особенностей расположения предиката в придаточных предложениях. Здесь необходимо выделить следующие случаи: (а) позиция простого сказуемого и предиката, состоящего из двух глагольных форм, и пассива; (б) расстановка компонентов сложного предиката (три и более составляющих); (в) место финитного глагола в отдельных типах придаточных предложений.
Для (а) характерны два варианта, ср.:
(13а) Wen i das sage, de heist das efach ... (Wae-ber)
(13b) wel me natuech gwusst het, das der Hung eigedlech der Honig isch.
(Waeber)
(13с) Si si no nid da, wuu dr Zug no nid aachoo isch.
(14) Si si no nid da, wuu dr Zug no nid isch aachoo.
(цит. по: [21]).
Как видим, простое сказуемое (13а) и предикаты, состоящие из двух глагольных форм (13Ъ,е), могут располагаться как в соответствии с общенемецкой нормой, так и проявлять большую гибкость (14).
Что касается комплексных предикатов (б), состоящих из трех и более компонентов, то здесь следует различать конструкции с перфектным пассивом (15а,Ъ), допускающим альтернации, но не обнаруживающим особых преференций, и сложные предикаты с модальным глаголом в перфекте (16), ср.:
(15а) Ds РгоЬІеет І8ек піі glost, оЬп’оы s І8ек Ьезрго^е тогіе.
(15Ъ) Ds РгоЬІеет із^ піі glost, оЬп>ои s Ьезр-го^е жогіе шек.
(цит. по: [21]).
(16) ииі іе deheimen аЬе ііе *, то те deheim кеі muesse гейе. ^аеЪег).
Таким образом, для трехчленных предикатов предпочтительным оказывается вариант с препозицией финитной формы остальным составляющим предиката:
(17а) Бі із^ tгuuгig, жии зі пе тпе88 Іа gaa.
(17Ъ) Бі із^ glиcklech, іаз зі кеЬ іог/е Іазе.
(цит. по: [21]).
В придаточных с четырехчленными предикатами финитный глагол также предшествует остальным членам предиката:
(18а) Бі із^ tгuuгig, п>ш зі пе кеЬ тие88е Ш gaa.
(18Ъ) I ha з gmacht, тш з кеЬ тие88е gmacht таагіе.
(цит. по: [21]).
В группу (в) можно включить некоторые типы придаточных предложений, в которых финитный глагол занимает первую или вторую позиции, ср.:
(19а) Б’із^ schaad, шек ез з^о Fгiitig.
(19Ъ) І^ тааг/гоо, з 'м 'аат аШк^ Fгiitig.
(19с) І^ /ті з guet, кеЬ ег ^оппе ^оо.
(цит. по: [18, с. 140-141]).
Нетрудно заметить, что эти придаточные предложения можно было бы определить как бессоюзные придаточные условные, на что также указывают, как А. Летчер, первым описавший эти типы придаточных предложений в швейцарских диалектах, так и К. Дюршайд и И. Хефти, иллюстрирующие ими особенности немецко-швейцарского синтаксиса. Однако, как справедливо отмечают указанные исследователи, семантика приведенных придаточных предложений не представляется достаточно очевидной и допускает двоякое толкование. А. Летчер формулирует также ряд ограничений, которые влияют на приемлемость, грамматич-ность придаточных предложений с инициальной позицией финитного глагола. К этим ограничениям относятся: а) наличие в главном предложении ас-сертивного эмоционально-оценочного предиката; и б) краткость главного предложения - в идеале это должна быть конструкция с предикативным прилагательным и элиминированной связкой. Эти усло-
вия увеличивают шансы подобных предложений на грамматичность. Развернутая структура главной части сложноподчиненного предложения или особая выделенность придаточного предложения значительно снижают степень его приемлемости, ср.: (20а) ? De Max het sich hollisch gfroit, isch de Onkel Max ab de Laitere gheit.
(20b) ? No mee macht mi verruckt, het er sich nit emool entschuldigt.
(цит. по: [18, с. 141]).
4. Оригинальной чертой некоторых западношвейцарских диалектов является удвоение глаголов gaa, choo, laa, afaa в краткой форме в отдельных контекстах (глагольное псевдо-удвоение согласно [22, с. 54]) (Сравнив конструкции с этими элементами в швейцарском алеманнском и в але-маннских диалектах Австрии, О. Шаллерт высказывает предположение, что они имеют разную природу в каждой из групп диалектов). Правда, здесь необходимо отметить, что интерпретация этих конструкций до сих пор представляет собой определенную сложность и не лишена противоречивости, в том числе и их частеречная принадлежность (см. [23], спецвыпуск журнала Linguistik online 45, 1/2011, а также [22, с. 54-57]). Они обладают разной степенью облигаторности и приемлемости в зависимости от территориального и социального (возрастной аспект) факторов. Следующие примеры, взятые из [24], показывают, что эти элементы тяготеют к контактной препозиции с инфинитивом (исключение пример (21b), где глагол (или частица) cho стоит непосредственно после финитного глагола).
(21a)Ich gang der Onkel ga bsueche. норма: 'Ich gehe den Onkel besuchen.'
(21b) Er chunnt cho der Onkel bsueche. норма: 'Er kommt den Onkel besuchen.'
(21c) Er laat d Vaase la gheie. норма: Er lasst die Vase fallen.'
(21d) Si faat s Zmittag afa choche. норма: 'Sie fangt an das Mittagessen zu kochen.' Как пишет М. Вебер, ссылаясь на магистерскую работу Кристы Шмидт (2000), в отличие от go и cho, вставка каких-либо элементов между la и инфинитивом невозможна, ср.:
(22a) Ich gange es Buech go hole.
(22b) Ich gange go es Buech hole.
(22c) *Ich lo lo de Sepp gwunne.
(22d) Ich lo de Sepp lo gwunne.
Согласно наблюдениям К. Шмидт, в конструкциях la с перфектом и модальными глаголами наблюдается центрипетальный порядок слов, в то время как в других конструкциях - центрифугаль-ный. Оценивая перспективы конструкции с la, исследовательница указывает на тенденцию к сближению с языковым стандартом, т.к. молодое поколение избегает употребления удвоения. Что же касается позиции la в предложении, то здесь ею также отмечается тенденция к отказу от центрифу-гальной модели (цит. по: [24]). Центрифугальный и
центрипетальный порядки дифференцированы по территориальному признаку: первый наблюдается на западе, а второй - на востоке), что дает следующие альтернирующие последовательности:
(23a) Hesch d Uhr lo flicke / Hesch d Uhr flicke
loo.
(23b) Ir dofed alles lo ligge / Ir dofed alles ligge
loo.
(23c) Er loot de Schriner lo cho.
Нетрудно заметить, что в последних примерах мы не везде можем говорить об удвоении глагола. Собственно говоря, глагол lassen удваивается только в (23с). Возможно, что альтернации в позиции la допустимы лишь в тех случаях, когда этот компонент используется в перфектных конструкциях и в сочетании с другими модальными глаголами. К сожалению, в нашем распоряжении слишком мало языкового материала, чтобы можно было с уверенностью утверждать это.
Исследователями феномена удвоения выявлены интересные корреляции между этим явлением и порядком слов: там, где распространено удвоение, там отдается предпочтение центрифугальному порядку слов, где удвоение отсутствует, в тех частях немецкоязычной Швейцарии преобладает центри-петальный порядок слов [25]. Граница проходит по кантону Цюрих: на востоке кантона удвоение отсутствует.
В топологическом (и не только) оформлении именной группы привлекает внимание конструкция, в которой определяемое существительное распространено за счет атрибутивного прилагательного с наречием ganz:
(24a) . das isch naturlich ganz e psunders er-labnis gsii ... (vFischer)
(24b) . das er i Oich nid nume e wartvolli Hal-fere, aber ou e ganz e scharffi Kritikerin gha het, ... (AvTavel).
В (24а) необычной является позиция наречия, которое вынесено за пределы именной группы, а в (24b) происходит удвоение неопределенного артикля. Жанин Штайнер, занимающаяся исследованием данного феномена, отмечает, что в германошвейцарском существуют три возможности выразить одно значение:
(25а) Also d’Susi war e ganz e liebi Frau fur de Markus!
(25b) Also d’Susi war ganz e liebi Frau fur de Markus!
(25c) Also d’Susi war e ganz liebi Frau fur de Markus!
(цит. по: [26]).
Проведенное Ж. Штайнер анкетирование позволило ей выявить следующие особенности употребления этих конструкций:
- преференции: наибольшим предпочтением пользуются варианты (25b) и (25а), а последнему
варианту, отвечающему норме, предпочтение отдают значительно реже;
- ареал распространения: хотя нет ни одного региона Швейцарии, где бы конструкция с удвоением (25а) была бы обязательной, ее считают наиболее приемлемой и естественной в базельском кантоне, центральной Швейцарии и на севере кантона Граубюнден. Этот вариант не используется только в кантонах Берн и Вализ;
- возрастной фактор: варианты (25a,b) имеют наибольшую популярность у молодых информантов;
- гендерный аспект: информанты-мужчины не обнаруживают особых предпочтений в использовании всех трех вариантов, хотя и называют (25а) наиболее естественным. Женская часть информантов отдает предпочтение (25b);
- социальный фактор: не релевантен [26].
Хотя Ж. Штайнер и упоминает о том, что информанты указывали на семантические различия анализируемых конструкций, но в цитируемой работе она не конкретизирует этот аспект. Можно предположить, что как удвоение артикля (25а), так и его вынесение за именную рамку (25b) способствует дополнительной интенсификации выраженного здесь признака.
Конструкции с двойным неопределенным артиклем зафиксированы и в других диалектах южнонемецкого ареала, прежде всего в баварских диалектах [27, с. 99]. Правда, необходимо отметить, что анализируемые Беатой Хенн-Меммесхаймер конструкции отличаются от представленных в некоторых алеманнских диалектах тем, что в них используются субстантивированные прилагательные, ср.:
(26а) 2002/04/07-19:06:13 [Bayern] Melie: wenn kennst den no
2002/04/07-19:06:30 [Bayern] Xenos: des is a ganz a neugieriga
(26b) 2002/04/14-16:28:51 [Bayern] Hermes20: tja, ich bin halt ein ganz ein schneller *lol* [27, с. 99].
Она высказывает предположение, что второй артикль, непосредственно стоящий перед субстантивированным прилагательным, можно интерпретировать как словообразовательную морфему, сигнализирующую о транспонировании прилагательного в другую часть речи [27, с. 108]. То есть налицо процесс грамматикализации неопределенного артикля. Однако такая интерпретация неприменима к языковым данным алеманнских диалектов, из чего можно заключить, что если предположение Б. Хенн-Меммесхаймер и верно относительно баварских диалектов, то природа двойного неопределенного артикля или артикля в интерпозиции в именных группах алеманнских диалектов иная.
4. Выводы
Как показал представленный в данной статье обзор топологических альтернаций в германошвейцарских языковых вариантах, наиболее значимые и интересные расхождения с нормой наблюдаются в диалектном синтаксисе. Несмотря на то, что диалектный синтаксис Швейцарии гораздо лучше изучен по сравнению с синтаксисом других немецких диалектных ареалов, что в немалой степени объясняется ролью и статусом диалекта в Швейцарии [28, с. 252], вряд ли можно признать ситуацию с исследованием особенностей диалектного синтаксиса - в том числе и словопорядковых феноменов - удовлетворительной. Такое неудовлетворительное положение имеет как субъективные, так и объективные причины. Долгое время синтаксис оставался по меткому замечанию Эльвиры Глазер - одного из инициаторов и активного создателя «Синтаксического атласа немецкоязычной Швейцарии» - «пасынком диалектологии» (цит. по: [29, с. 21]). Кроме того, процедура сбора и обработки данных представляет собой значительную проблему и требует своего совершенствования (см. подробнее: [30]). Между тем изучение диалектного синтаксиса может оказаться очень продуктивным как для теоретической лингвистики, так и лингвистической типологии [29, с. 22] (ср. также: [31, с. 101]).
Из продемонстрированного здесь материала вытекает ряд вопросов, на которые пока сложно дать ответ в связи со слабой разработанностью данной проблематики. Прежде всего это касается вопроса об автохтонности представленных феноменов, т.е. о том, являются ли они чисто швейцарскими или же представляют собой особенность более крупного ареала. Другой проблемой, которая, впрочем, вытекает из первой, является их таксономический статус - представляют ли они чисто диалектные явления или же это рефлексы устной речи. Так, нарушение рамочной конструкции является характерной чертой устного синтаксиса. Однако, как замечает Ф. Патока, в разных субареалах немецкого языка могут существовать свои преференции относительно изолируемых элементов [28, с. 252]. Особый интерес также вызывает территориальное распространение вариантов расположения составляющих глагольного комплекса. Так, Х. Вайсс приводит следующие примеры топологической неустойчивости предиката, состоящего из инфинитива, модального и вспомогательного глаголов:
(27a) weil er schon nicht mehr reden konnen hat
(27b) weil er schon nicht mehr reden hat konnen
(27c) weil er schon nicht mehr hat reden konnen
(27d) weil er schon nicht mehr hat konnen reden.
При этом порядок (27 а) соответствует принятому в нижненемецком, (27b) превалирует в баварских диалектах, (27c) характерен для гессенского диалекта, а (27d) определяется как швейцарский
вариант [29, с. 24-25]. Это подтверждается примерами (16), (17b), (18a, b). Сопоставление с нормой показывает, что формы одного глагола располагаются в диалекте контактно в отличие от нормы:
(28) Sie ist traurig, weil sie ihn hat gehen lassen mussen.
Согласно грамматике Дуден, позиция, совпадающая со швейцарским диалектным вариантом, характеризуется как разговорная [19, с. 724]. Однако, как показано выше (см. примеры (27а-ф), разные варианты словорасположения имеют различное территориальное распространение (ср. также [28, с. 252 и сл.]). Вместе с тем последовательности компонентов глагольного комплекса, характеризуемые как швейцарские, можно обнаружить, например, у Мартина Лютера (1530 г.), ср.:
(29) ... da wir haben mupt schwitzen ... (Luther) Для того чтобы найти решение поставленным
вопросам, необходимо собрать и обработать обширный пласт эмпирических данных. Продуктивным представляется также привлечение к их решению диахронического материала.
ИСТОЧНИКИ
Fridelance - Mattenenglisch. Roger Fridelance. // Siebenhaar, B.; Staheli, F. Stadtberndeutsch [Medienkombination]: Sprachportrats aus der Stadt Bern. Bern Langnau Murten: Licorne-Verl., 2000. S. 128.
Pignolo - Rene Pignolo. // Siebenhaar, B.; Staheli, F. Stadt-berndeutsch [Medienkombination]: Sprachportrats aus der Stadt Bern. Bern Langnau Murten: Licorne-Verl., 2000. S. 159.
Waeber. - J. Harald Waeber. // Siebenhaar, B.; Staheli, F. Stadtberndeutsch [Medienkombination]: Sprachportrats aus der Stadt Bern. Bern Langnau Murten: Licorne-Verl., 2000. S. 94.
Tavel. De Labchueche. - Rudolf von Tavel. De Labchueche. // Siebenhaar, B.; Staheli, F. Stadtberndeutsch [Medienkombination]: Sprachportrats aus der Stadt Bern. Bern Langnau Murten: Licorne-Verl., 2000. S. 41.
Tavel. Ds verlorne Lied. Rudolf von Tavel. Ds verlorne Lied. // Siebenhaar, B.; Staheli, F. Stadtberndeutsch [Medienkombination]: Sprachportrats aus der Stadt Bern. Bern Langnau Murten: Licorne-Verl., 2000. S. 48.
vFischer. - Rudolf von Fischer. // Siebenhaar, B.; Staheli, F. Stadtberndeutsch [Medienkombination]: Sprachportrats aus der Stadt Bern. Bern Langnau Murten: Licorne-Verl., 2000. S. 65.
AvTavel - Adele von Tavel. // Siebenhaar, B.; Staheli, F. Stadtberndeutsch [Medienkombination]: Sprachportrats aus der Stadt Bern. Bern Langnau Murten: Licorne-Verl., 2000. S. 80.
Luther - M. Luther. Ein Sendbrief vom Dolmetschen. // Martin Luther, Wenzeslaus Link. Sendbrief von Dolmetschen und Frnbitt der Heiligen. Rhaw, 1530. 30 S. URL: http://books.google.ru/ books/about/Sendbrief_von_Dolmetschen_und_Fm-bitt_d.html?id=O 3c8AAAAcAAJ&redir_esc=y (без пагинации).
ЛИТЕРАТУРА
1. Степанов Г. В. К проблеме языкового варьирования.
Испанский язык Испании и Америки. Серия Языки народов мира. Изд. 2. М., 2004. 328 с. URL:
http://www.urss.ru/cgibin/db.pl?lang=Ru&blang=ru&page=Book&i d=20580#FF1 (без пагинации).
2. Foldes C. Die deutsche Sprache und ihre Architektur. Aspekte von Vielfalt, Regionalitat und Dynamik: variationstheoretische Uberlegungen. // Studia Linguistica XXIV (Acta Universitatis Wratislaviensis No. 2743). Wroclaw, 2005. S. 37-59.
3. Eichinger L. M. Das Deutsche als plurizentrische Sprache betrachtet // Dokumentation der EFNIL Jahrestagung Madrid 2006. 10 S. URL: htp://www.efml.CTgconferences/archives/madrid-2006/papers/06-EFNIL-Madrid-Eichinger-NewVersion.pdf/at_download/file.
4. Ammon U. Standard und Variation. Norm, Autoritat, Legitimation. // Standardvariation. Wie viel Variation vertragt die deutsche Sprache? Hg. von L. M. Eichinger, W. Kallmeyer. Institut Шг Deutsch Sprache. Jahrbuch 2004. Berlin: W. de Gruyter, 2005. S. 28^0.
5. Филичева Н. И. Диалектология современного немецкого языка. М.: Высшая школа, 1983. 192 с.
6. Домашнев А. И. Современный немецкий язык в его национальных вариантах. Л.: Наука, 1983. 231 с.
7. Siebenhaar B. /Wyler A. Dialekt und Hochsprache in der deutschsprachigen Schweiz. 5., vollstandig йberarbeitete Auf-lage. Zйrich: Edition "Pro Helvetia”, 1997. 46 S.
8. Ярнатовская В. Е., Домашнев А. И., Помазан Н. Г. Австрия и Швейцария: Люди, земли, города. М.: Высшая школа, 1989. 159 с.
9. Haas W. Begmfung // Stefan Sonderegger. Althochdeutsch als Anfang deutscher Sprachkultur. Freiburg: Universitatsverlag Freiburg Schweiz, 1997. S. 7-10.
10. Siebenhaar B. /Staheli F. Stadtberndeutsch [Medienkombination]: Sprachportrats aus der Stadt Bern. Bern Langnau Murten: Licorne-Verl., 2000. (Schweizer Dialekte in Text und Ton; 5.1).
11. Siebenhaar B. Sprachliche Varietaten in der Stadt Bern und was die Sprecher davon halten // Germanistik in der Schweiz. Online-Zeitschrift der Schweizerischen Akademischen Gesell-schaft fQr Germanistik. 2002. № 1. S. 5-17. URL: http://www.germanistik.unibe.ch/SAGGZeitschrift/1_02/Siebe nhaar.html (без пагинации).
12. Aschwanden B. “War wot chata?” Zum Sprachverhalten deutsch-schweizerischer Chatter // Networks. 2001. №24. 81 s. URL: http://www.websprache-net/networx/docs/networx-24.pdf
13. Siebenhaar B. Regionale Variation in deutschen, osterreichischen und Schweizer Chatraumen // Schlobinski P. Von *hdl* bis *cul8r* - Sprache und Kommunikation in den neue Medien. Mannheim: Dudenverlag (Thema Deutsch 7), 2006. S. 133-147.
14. Ammon U. Geleitwort: Warum ein Buch йber das Schweizer Standarddeutsch wichtig ist // Christa D^scheid, Martin Bu-singer (Hrsg.) Schweizer Standarddeutsch: Beitrage zur Varie-tatenlinguistik. ^bingen: Narr-Verlag, 2006. S. 7-8.
15. Hagi S. /Scharloth J. Ist Standarddeutsch fr Deutschschweizer eine Fremdsprache? Untersuchungen zu einem Topos des sprachreflexi-ven Diskurses // Linguistik online 24. 2005. №3. URL: http://www.linguistik-online.com/24_05/haegiScharloth.html (без пагинации).
16. Loffler H. Wieviel Variation vertragt die deutsche Standardspra-che. Begriffserklarung: Standard und Gegenbegriffe. // Standard-variation. Wie viel Variation vertragt die deutsche Sprache? Hg. von L. M. Eichinger, W. Kallmeyer. Institut fOr Deutsch Sprache. Jahrbuch 2004. Berlin: W. de Gruyter, 2005. S. 7-27.
17. Christen H. Gesprochene Standardsprache im Deutschschwei-zer Alltag: Ein Projekt (auch) zur Sprachkompetenz in einem diglossischen Umfeld // Germanistik in der Schweiz. Online-Zeitschrift der SAGG. 2007. Heft 4. URL: http://www.germanistik.unibe.ch/SAGGZeitschrift/4_07/christ en.html (без пагинации).
18. Dfoscheid Ch./Hefti, I. Syntaktische Merkmale des Schweizer Deutsch: Theoretische und empirische Aspekte // Christa Dm1-scheid, Martin Businger (Hrsg.) Schweizer Standarddeutsch: Beitrage zur Varietatenlinguistik. ^bingen: Narr-Verlag, 2006. S. 131-161.
19. Duden, Grammatik der deutschen Gegenwartssprache. 6., neu bearb. Aufl. Mannheim; Leipzig;, Wien, Zйrich: Dudenverlag, 1998. 912 s.
20. Siebenhaar B. / Voegeli W. Mundart und Hochdeutsch im Vergleich //
Siebenhaar, Beat (1997 unveroffentlicht): vollstandig uberarbeitete Neuauflage von Walter Vogeli: Mundart und Hochdeutsch im Vergleich // Mundart und Hochdeutsch im Unterricht Orientierungshilfen fur Lehrer. Hg. von Peter Sieber und Horst Sitta. 2. Auflage. Aarau, Frankfu.it am Main, Salzburg: Sauerlander (Studienbucher Sprachland-schaft 1) S. 75-86. URL: http://www.uni-leipzig.de/~siebenh/
pdf/Siebenhaar_V oegeli_iPr.pdf
21. Burri G. / Imstepf, D. Kontrastive Grammatik Berndeutsch / Standard-deutsch. Einige ausgewahlte Aspekte* // Linguistik online 12. 2002. №3. URL: http://www.linguistik-online.com/12_02/buniImstepf.html (без пагинации).
22. Schallert O. Syntax des Vorarlberger Alemannischen: Ergeb-nisse eines Forschungsprojekts // Montfront. Vierteljahres-schrift fur Geschichte und Gegenwart Vorarlbergs. 62. Jahr-gang. 2010. H. 1. S. 35-67.
23. Rotz R. v. Zur Verwendung der Partikel go in Modalverbkons-truktionen. // Linguistik online 45. 2011. №1. URL: http://www.linguistik-online.com/45_11/vonrotz.html (без пагинации).
24. Weber M. Die laa-Verdoppelung in der Stadt Zug. // Linguistik online 45. 2011. №1. URL: http://www.linguistik-online.com/45_11/weber.html (без пагинации).
25. Schlatter Gappisch K. Die Verdopplung des Verbs laa 'lassen' im Zurichdeutschen // Linguistik online 45. 2011. №1. URL: http://www.linguistik-
online.com/45_11/schlattergappisch.html (без пагинации).
26. Steiner J. Also d'Susi war e ganz e liebi Frau fur de Markus! Zur
Verdoppelung des indefiniten Artikels in der adverbiell erweiterten Nominalphrase im Schweizerdeutschen. // Linguistik online 24. 2005. №3. URL: http://www.linguistik-online.com/24_05/
steiner.html (без пагинации).
27. Henn-Memmesheimer B. Syntaktische Minimalformen: Grammatikalisierungen in einer medialen Nische // Patocka F./ Wiesinger P. (eds.). Morphologie und Syntax deutscher Dia-lekte und Historische Dialektologie des Deutschen. Beitrage zum 1.Kongress der Internationalen Gesellschaft fur Dialekto-logie des Deutschen. Marburg/Lahn, 5-8. Marz 2003. Wien: Edition Praesens, 2004. S. 84-118.
28. Patocka F. Aspekte der Syntax des Bairischen. // Stellmacher D. (Hg.). Dialektologie zwischen Tradition und Neuansatzen. Beitrage der Internationalen Dialektologentagung; Gottingen; 19— 21. Oktober 1998. Stuttgart: Verlag Steiner, 2000. S. 249-257.
29. Weiss H. Vom Nutzen der Dialektsyntax. // Patocka, F. / Wie-singer P. (Hg.): Morphologie und Syntax deutscher Dialekte und historische Dialektologie des Deutschen. Beitrage zum 1. Kongress der Internationalen Gesellschaft fur Dialektologie des Deutschen, Marburg/Lahn, 5-8. Marz 2003. Wien: Edition Praesens, 2004. S. 21-41.
30. Bucheli C. / Glaser E. The Syntactic Atlas of Swiss German Dialects: empiric and methodological problems // Barbiers S./Cornips L./van der Kleij, S. (Hrsg.): Syntactic Microvariation. 2002. S. 41-74. URL: http://www.meertens.knaw.nl/books/synmic/
31. Glaser E. Syntaktische Raumbilder // Ernst P. / Patocka F. (Hg.) Dialektologie der Zukunft. Akten des 2. Kongresses der Internationalen Gesellschaft fur Dialektologie des Deutschen (IGDD) am Institut fur Germanistik der Universitat Wien, 20. bis 23. September. 2006. Stuttgart: Steiner Verlag, 2008. S. 85-107.
Поступила в редакцию 27.09.20I2 г. После доработки - 30.II.20I2 г.
