CC BY
102
Л. М. Боряева
К ХАРАКТЕРИСТИКЕ СИНТАКСИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ ОБРАЗОВАНИЯ ПРОИЗВОДНЫХ ПРЕДЛОГОВ
Статья посвящена рассмотрению особенностей происхождения и функционирования производных предлогов различных групп: наречных, деепричастных, отыменных.
Задача статьи — показать, как существующая типология производных предлогов, продуктивность моделей их образования связана с процессами, определявшими синтаксическую структуру простого предложения, его коммуникативно-синтаксическую организацию.
Темой настоящей статьи, таким образом, является не происхождение предлогов как самостоятельных лексических единиц, чему посвящены системные исследования по истории предложной лексики [1-3]1, а история предлогов как грамматических средств, участвующих в организации синтаксической структуры предложения и, как следствие, его составных частей — словосочетаний.
Прежде всего, производные предлоги по своим синтаксическим свойствам значительно отличаются от непроизводных. Лишь с большой долей условности можно говорить о том, что синтаксема с производным предлогом зависит от глагола-предиката и входит в состав «группы сказуемого»:
1) К большинству второстепенных членов, вводимых производными предлогами, возможен только морфологизованный, а не синтаксический вопрос: Кроме соседа, ни с кем не знаком (кроме кого?). Именное сочетание с производным предлогом в таких предложениях синтаксически изолировано и не связано с реализацией синтаксических валентностей глагола-предиката.
2) При «развертывании» сочетания производного предлога с именной формой в
предикативную конструкцию требуется другой предикат, чем в исходной конструкции.
Иными словами, именная группа с производным предлогом коммуникативно осложняет
высказывание, вводя «вторую рему»: Пришли все, кроме Ивана ^Пришли все, Иван •• 2
не пришел .
3) Отыменные предлоги, за исключением пространственных, не употребляются в эллиптических конструкциях. Ср.: Он в смущении и *Он кроме своего отношения.
Указанные особенности обусловлены спецификой синтаксических процессов, результатом которых стало формирование релятивных слов — производных предлогов.
В грамматической литературе, посвященной истории предложных конструкций, в центре внимания исследователей оказываются общие семантические закономерности в развитии различных групп предлогов. Формирование системы предложных средств в русском языке традиционно рассматривается как проходившее в два этапа на одних и тех же семантико-синтаксических основаниях: непроизводные предлоги призваны были дифференцировать значения падежей, производные предлоги — уточнять значение непроизводных. Бурное развитие отыменных предлогов в последние десятилетия XX в. связывается с необходимостью позднейшей дифференциации частных обстоятельствен-
1 Частные вопросы по истории производных предлогов см. также в: [4—15].
2 Эта особенность отыменных предлогов подробно рассмотрена в: [16].
© Л. М. Боряева, 2010
ных значений внутри словосочетаний. При таком подходе обычно остается в стороне то обстоятельство, что два указанных процесса (формирование сначала первообразных, а затем различных групп производных предлогов), протекавшие в разные периоды истории языка, были связаны с разными особенностями структуры предложения, на чем хотелось бы остановиться более подробно.
Прежде всего в разные периоды истории языка продуктивными оказываются разные типы производных предлогов. Наиболее ранние производные предлоги — это группа наречных предлогов: разве — XI в., подле —XIII в., окромя — XV в., после — XV в., супротивно — XVI в. [1, с. 19; 17; 18]. При этом следует отметить, что почти все непроизводные предлоги на индоевропейском материале также соотносятся с наречиями. А. А. Шахматов [19, с. 504], А. А. Потебня [20, с. 128] называли на, за и другие непроизводные предлоги наречными предлогами, или предложными местоименными наречиями. Показательно, что и более поздние, отыменные предлоги иногда проходят «наречную стадию». Так, Е. Т. Черкасова при рассмотрении отыменных предлогов всякий раз особо оговаривает потенциальное прохождение «будущим» предлогом «наречной стадии». По мнению Черкасовой [21, с. 225-226], предлоги могут быть классифицированы по принципу прохождения исходным именем «ступени онаречивания» (внутрь, среди, кроме) и ее отсутствия, т. е. речь идет о лексемах, которые стали предлогами до или без «ступени онаречивания» (вместо, во время, спустя, подобно, в рассуждении). Показательно, что «процесс образования наречных предлогов в XIX веке затухает», а процесс образования предлогов на базе имен без «ступени онаречивания» становится ведущим уже с XVIII столетия [21, с. 226, 229]. В современной грамматической традиции в классификациях производных предлогов подобно, соответственно, сообразно, согласно и т. п. отсутствует единство: в части грамматических трудов они включаются в разряд отыменных как отадъективные [22, с. 227], в других же, в том числе и в академических грамматиках, им присваивается статус наречных [23, с.312]3. По синтаксическим условиям функционирования они во многом подобны наречным предлогам, модели их образования уже не актуальны в XIX в., поэтому предлоги этой группы в статье будут рассмотрены в группе наречных, а под термином отыменные предлоги будут пониматься лишь отсубстантивные.
Вторая по времени возникновения группа производных предлогов — деепричастные предлоги. В памятниках XVI в. («Домострой», «Письма» Ивана Грозного и пр.) отмечены наиболее ранние примеры деепричастных предлогов, составивших специфику восточнославянских языков [25; 1 (или 15), с. 22]. Группа деепричастных предлогов пополняется и в более поздние периоды истории языка, однако это единичные случаи (невзирая на — XVIII в.).
Третья группа производных предлогов — отыменные предлоги, которые активизируются в XIX столетии, они представляют собой постоянно пополняемый класс предлогов в современном языке, в настоящее время их число достигает нескольких сотен [26] (вследствие — XIX в., из среды — XX в.). Абсолютное число производных предлогов в современном языке может быть установлено только приблизительно: многие предлоги находятся только в процессе становления, неясны также границы между полисемией и омонимией многозначных предлогов. Созданная в рамках проекта «Славянские предлоги в синхронии и диахронии. Морфология и синтаксис» картотека русских (без учета диалектных) предлогов включает в себя более тысячи «кандидатов» в производные предлоги, причем особая группа предлогов употребляется с именительным падежом,
3 В. В. Виноградов выделяет два разряда наречных предлогов: предлоги, образованные от обстоятельственных (впереди) и качественных (соответственно) наречий [24, с. 558].
что ведет к пересмотру традиционного определения предлога как части речи [4, с. 21]. В последние десятилетия укрепляется тенденция образования многозначных отыменных предлогов, выражающих целый спектр синтаксических отношений4. Это еще раз подтверждает востребованность и продуктивность группы отыменных предлогов в современном языке, что, полагаем, связано не только с необходимостью дальнейшей дифференциации в письменной (официально-деловой, научной) речи обстоятельственных (прежде всего причинно-следственных) значений5, но с конструктивными преобразованиями синтаксических отношений внутри предложения.
Возникает вопрос: с чем связано затухание в XVIII-XIX вв. «наречной модели» образования предлогов и возникновение новой модели образования предлогов на базе имен «без ступени онаречивания»?
Образование отыменных предлогов, как нам представляется, стало возможным только тогда, когда формируется особая синтаксическая единица — предложная син-таксема. Не ко всем конструкциям с предлогами оказывается приложим термин син-таксема в узком смысле (т. е. в смысле синтаксической формы имени).
Принципиальное отличие наречных предлогов от более поздних, отыменных предлогов состоит в том, что наречные предлоги предполагают изначальную синтаксическую зависимость от глагола — именные же ориентированы только на именную группу.
В случае с наречными предлогами: мимоити мимо кого-то, преди ити преди кем-то предложный элемент «собирает» всю конструкцию, он одинаково принадлежит глаголу и зависимой именной форме, т. е. имеет двойные синтаксические связи и характеризуется частеречным синкретизмом. Говорить в этом случае о предложной синтаксе-ме как самостоятельной единице можно лишь с большой долей условности: Повеле же Пръсомъ преди ити пред нимъ (Александрия, 70) [17]. Напротив, в конструкции жить сердцем на счёт головы [27, с.218]6, где предлог, по предположению исследователей [21, с. 227], восходит к юридической формуле отнести убытки на счёт кого-то, предложно-именная форма лишь в переносном значении «примыкает» к глаголу. Интересно семантическое развитие этого предлога в текстах XIX в., постепенное приобретение им сначала релятивной семантики, а затем делиберативного значения:
Те, которые ищут ее (любовь) и не могут ни минуты обойтись без нее, — живут
сердцем... на счёт головы [27, с. 218].
Как дядя должен выиграть.. . в глазах жены! Это бы, пожалуй, ничего, оно так и
должно быть; но ведь он выиграл на его счёт [27, с. 336].
Но я отвергаю такое обидное подозрение на ваш счёт... [27, с. 341].
Предупредите... дядюшку на этот счёт [27, с. 449].
Отыменные предлоги, как правило, производны от клишированных конструкций, употребляющихся в официально-деловом или научном стилях: в деле таком-то (очевидно, с изначальной прономинализацией лексемы дело), по поводу такому-то. Таким образом, объединяет разные группы производных предлогов лишь то, что все они восходят к формульным, прототипическим конструкциям, причем, как правило, с двойными синтаксическими связями: именно в условиях двойных связей лексема приобретает релятивную семантику.
4 О многозначности отыменных предлогов см.: [3, с. 59—60].
5 Без сомнения, лишь опосредованно, в самом общем плане, наряду с другими проявлениями аналитизма в синтаксисе, актуализация производных предлогов связана с отражением в языке ментальных процессов.
6 Ссылки на источники приведены по: [27—30].
Отличие отыменных предлогов от тех, которые прошли «наречную» стадию, проявилось и в том, что последние в силу своих двойных синтаксических валентностей могли отсылать к предыдущему или последующему употреблению именной формы, что позволяло некоторым из них употребляться в союзной функции: Она была слабонервна, но это не мешало ей быть вместе очень хорошенькой, умной и грациозной женщиной [27, с. 354]. На наш взгляд, часть составных союзов типа вместе с тем, очевидно, образована не путем позднейшего добавления к «чистым» предлогам анафорического местоимения, как утверждается в ряде работ7, а на базе синтаксического переосмысления предлогов, уже употребляющихся в союзном значении. В таком употреблении рассматриваемые единицы обладали более широким спектром функций: выделение темы высказывания, т. е. известной информации (Вместе с телеграммой получил еще письмо), выражение уступки (см. пример выше) и пр.
Таким образом, развитие группы непроизводных и наречных предлогов связано с «собиранием» второстепенных членов вокруг глагола, тогда как развитие отыменных предлогов — с «обособлением» второстепенных членов.
При рассмотрении предпосылок возникновения отыменных предлогов в центре внимания оказываются не сами производные предлоги, а семантико-синтаксические преобразования связей в конструкциях с непроизводными предлогами: переход от объектных отношений к отношениям определительным и далее к отношениям «присоединения», что выражалось отчасти в образовании свободных предложных синтаксем. Таким образом, развитие отыменных предлогов напрямую соотносится с аналитическими тенденциями в языке, с процессом вытеснения сильных синтаксических связей слабыми:
• озеро, облитое к одной стороне лучами солнца [27, с. 178] (объектно-определительные отношения) ^ облитое с одной стороны лучами солнца (определительные отношения) ^ со стороны чего-то (производный предлог);
• озеро плескалось в берега [27, с. 178] ^ плескалось у берегов ;
• ... старенький господский дом... приютился к небольшому пруду [28, с. 359], Дождь полил ручьями <. .. > Кое-как приютился я к широкому кусту [28, с. 155] ^ у небольшого пруда, под широким кустом ;
• Жаловаться она не имела права: все наружные условия счастья, за которыми гоняется толпа, исполнялись над нею... [27, с. 313] ^ для нее ;
• ухаживать за кем-то ^ около кого-то: около него ухаживали и мать и отец
[27, с 361].
Семантическим эквивалентом простого предложения с предложной синтаксемой становится не сложноподчиненное предложение, а конструкция, промежуточная между сложноподчиненным и сложносочиненным предложением: сложноподчиненное предложение с придаточным присоединительным. Ср.: Все в доме поднялись с рассветом [27, с. 172] — с наступлением рассвета — когда рассвело. Она со звоном уронила ложку [27, с. 174] —она уронила ложку, причем та упала звеня (самостоятельность именной формы отражается в том, что действие, обозначаемое девербативом, исполняет не тот, кто назван подлежащим, для истолкования требуется иной предикат: ложка упала со звоном).
В формировании указанных особенностей несомненно влияние западноевропейских языков; более того, многие современные отыменные предлоги, в отличие от наречных, напрямую заимствованы, в частности, из французского языка или являются кальками французских предлогов: а-ля [фр. а 1а], в качестве [фр. en qualité de].
7 Вопреки: [31, с. 81—88].
Примеры калькирования предложного управления:
1) человек со вкусом, человек с тактом, человек с выдающимся умом, человек со влияни-
ем — фр. un homme avec tact et goût: ... Пётр Иванович был человек с умом и тактом, не часто встречающимися [27, с. 314], Николай Иваныч человек со влиянием... [28, с. 209];
2) мелочи жизни — мелочи из жизни — фр. details de la vie, choses de la vie: Она помогала
ему возобновлять в памяти дорогие сердцу мелочи из жизни... [27, с. 446];
3) справиться своими силами — справиться со своими силами — нем. etwas mit eigenen Kraften bewaitigen: . . . дать ему самому почувствовать приближение грозы, справиться с своими силами... [27, с. 180];
4) гул экипажей — гул от экипажей — нем. Getöse von Equipagen: Кругом тихо. Только издали... слышится гул от экипажей... [27, с. 266].
К влиянию французского языка можно отнести также использование форм с+твор. пад., в+предл. п. в обстоятельственно-определительной функции (функция обстоятельства образа действия) при наличии наречного или деепричастного эквивалента8 :
1) . . . прибавил лекарь, который все эти отрывистые речи произнес, не переводя духа и с явным замешательством. .. [28, с. 45];
2) Тут лекарь с ожесточением понюхал табаку и на мгновение оцепенел [28, с. 44];
3) ... продолжал он с живостью... [28, с. 44];
4) ... будущее представлялось ему в радужном свете [27, с. 179];
5) ... строки, писанные в покойном. .. тоне [27, с. 449];
6) ... переходит в другую труппу... с правом быть выставленным на афише [29, с. 63];
7) . . . бывший подмастерье делается членом труппы, в качестве портного или сапожника, с
назначением перекраивать известные лохмотья или приставлять подметки [29, с. 62];
8) ... возвращается домой, с неописанным восторгом... [29, с. 200].
В указанном значении с+твор. п. в рассмотренных текстах характеризуется высокой частотностью. Так, на протяжении короткого рассказа «Уездный лекарь» И. С. Тургенева эта синтаксема в рассматриваемом значении употреблена 9 раз, большей частью в авторской речи (речи повествователя). В первой главе «Обыкновенной истории» И. А. Гончарова (отъезд Адуева в Петербург, прощание с матерью) — 21 раз, что составляет высокий процент от всех случаев употребления предлога с в указанных текстах: 25% («Уездный лекарь»), 19% (первая глава «Обыкновенной истории»).
8 А. С. Шишков: «Одеваться со вкусом есть также не собственное наше выражение, ибо мы не говорим, или, по крайней мере, не должны говорить: плакать с горестью, любить с нежностью, жить с скупостью... » (цит. по: [24, с. 570]).
Таким образом, калькирование иноязычного управления, как видно из приведенных примеров, также влечет за собой, как правило, ослабление синтаксических связей с возможностью последующего образования отыменных предлогов: (пример 4) в радужном свете ^ предлог в свете (чего-либо).
К XIX столетию тенденция отрыва второстепенного члена от предикативного ядра
9
предложения достигает высокой частотности9.
В формировании производных предлогов важен, как нам представляется, не только процесс ослабления связей между звеньями в цепочке зависимостей, но и формирование нелинейных, многосторонних связей. Здесь нам будет полезным термин простое многочленное словосочетание [23, с. 538-539], строящееся на основе двойного или тройного сильного глагольного управления. В отличие от многочленных сложных словосочетаний, формирующихся путем последовательного нанизывания зависимых компонентов (читать интересную книгу складывается из двух простых словосочетаний читать книгу и интересная книга), многочленные простые словосочетания формируются в их целостности и являются неразложимыми по семантическим основаниям на несколько словосочетаний (вбивать гвоздь в стену, преди идти преди кем-то). Выше уже говорилось о том, что формирование непроизводных и наречных предлогов, на наш взгляд, связано с процессом «собирания» второстепенных членов вокруг грамматической основы предложения (процесс развития предложного управления в целом связан с переходом от паратаксиса к гипотаксису, формированием вербоцентрической модели предложения и прямой перспективы высказывания, в результате чего предложение становится выразителем единой точки зрения на ситуацию, маркируемой, в частности, предложным элементом). В таких предложениях при параллелизме предлога-приставки-наречия выстраивался треугольник сильных синтаксических зависимостей, по сторонам которого в дальнейшем формировались самостоятельные словосочетания. Например, конструкция Я стою там — Ту я стою (НБГ № 68)10 соответствует более поздней Я настаиваю на том. Позднее из треугольника зависимостей выделяются соответственно три пары сочетаний:
1) Существительное + предложная синтаксема в атрибутивной функции. Функция присубстантивного определения, таким образом, отнюдь не позднее новообразование в языке в результате эллипсиса глагола, а довольно древнее и закономерное.
А боудоу люди на томо, тобе не сетра, а моужеви не жена (НБГ №531) — ‘Если
найдутся свидетели, подтверждающие это, то я тебе не сестра, а мужу не жена’;
2) Существительное + предложная синтаксема в предикативной функции: Сама на своёмо (НБГ № 111) — ‘Сама настаивает на своем’11.
3) Глагол + предложная синтаксема с отношениями информативного восполнения и/или с объектными отношениями: настаивать на чем-то.
Формирование позднейших производных предлогов также оказывалось возможным благодаря наличию в предложении многосторонних синтаксических зависимостей, но, как показано выше, формирующихся уже не на базе сильных, а на базе слабых синтаксических связей:
1) И куплетцам этим, говорят, очень аплодируют на сцене Александрынского театра [29, с. 207] — *аплодировать на сцене театра;
9 «Синтаксическая расчлененность—основное проявление аналитизма», отмечаемое уже в прозе А.С. Пушкина [32, с. 12].
10 Тексты новгородских берестяных грамот приведены по: [33].
11 Грамота фрагментарна. Чтение предположительное. См. об этом: [34, с. 42].
2) ... он не любил и искренних проявлений сердца, не верил этой потребности и в других [27, с. 314] — *верить в других;
3) ... она никогда не успевала расшевелить в нем откровенности [27, с. 367];
4) ... в зимний день... любоваться зеленым цветом неба над красноватым лесом! . . [28,
с. 360];
5) На нём был новый тонкий армяк из серого сукна с плисовым воротником, от которого
резко отделялся край алой рубахи, плотно застегнутой вокруг горла [28, с. 213].
Второстепенный член в таких конструкциях принадлежит предложению в целом, а не только грамматической основе предложения. Предложение формируется в его целостности, а не как постепенное «нанизывание» второстепенных членов на предикативный центр предложения. Для второстепенных членов характерно наличие многосторонних, в частности, двойных синтаксических связей:
аплодировать застегнуть
куплетцам на сцене театра рубаху вокруг горла
Такие словосочетания стали возможны благодаря тому, что между глаголом и предложно-падежной формой не существует прямой односторонней соотносительности: * аплодировать на сцене театра. В то же время по коммуникативной организации фразы здесь нельзя предположить и словосочетания куплетцы, исполненные на сцене театра. Автор пишет о том, что такие произведения обычно в печати никто не читает, зато на сцене театра им аплодируют.
Структуру такого предложения невозможно представить в виде дерева или цепочки зависимостей. Цепочечная, линейная структура предложения — лишь одна из проекций многомерной семантической структуры предложения. Не случайно, авторы метода непосредственных составляющих, а позднее трансформационного метода вынуждены были пренебречь семантическим уровнем (их интересовали грамматически правильные, но бессмысленные предложения).
Однако такие двойные зависимости значительно отличаются и от описанных в академических грамматиках «распространяющих членов с двунаправленными отношениями». Например, в предложении, приводимом в АГ-80: Ребенок в шубе не может бегать [35, с. 138], неоднозначность синтаксической роли предложно-падежной формы в шубе (сочетание определительного и обстоятельственного значений) вызвана семантическим осложнением изначальных простых словосочетаний при их функционировании в составе предикативной единицы — предложения.
Думается, существование в языке многочленных простых словосочетаний оказало влияние на формирование многих синтаксических структур, а не только производных предлогов. Возможно, оно косвенно повлияло и на формирование составного глагольного сказуемого в конструкциях с распространяющим членом:
1) ... мне еще много осталось поговорить. .. [27, с. 183];
2) Чего ты хочешь позавтракать. . ? [27, с. 176];
осталось
хочешь
начать
много
поговорить
чего
завтракать что (говорить)
Простые многочленные словосочетания в текстах XIX в. строятся исключительно по семантическому принципу. Предложно-падежная форма, оторвавшись от глагола-предиката, не образует с ним словосочетания, вследствие чего приобретает способность занимать самостоятельную синтаксическую позицию:
1) ... пятак... падает к ногам его в награду за труды... [29, с. 51];
2) ... итальянец проводит целые месяцы на улучшение шарманки... [29, с. 58];
3) Правда, и русские шарманщики живут иногда в независимости от итальянца-
хозяина... [29, с. 60]:
Пятак, данный в награду за труды, — падает в награду за труды — пятак падает. Словосочетание в награду за труды лишь примыкает к глаголу падать. Сама возможность такого употребления обусловила впоследствии возникновение производного предлога в награду за (что-то): уважение в награду за труд.
Закономерно, что переходу самостоятельной части речи в предлог часто предшествует постепенное усиление полупредикативности именной группы. Ср.:
1) пишу ему в досаду; за стуком не слышал (XVIII в.) [36, с. 11] и
2) Живу я тоже словно в подражание разным мною изученным сочинителям [28, с. 259],
Он... наследник сорока пяти заложенных и перезаложенных душ. Он продает их и выручает за уплатою долга пять тысяч [29, с. 202] = уплатив долг; ... присужден был к каторжной работе второго разряда, на срок всего только восьми лет, во уважение явки с повинною и некоторых облегчающих вину обстоятельств [30, с. 520].
Таким образом, развитие релятивной семантики предопределяется не только спецификой лексического значения слова, переходящего в предлог, но и характером синтаксических связей, а именно двойными связями. «Соединяя два слова, предлог как грамматическая единица одновременно обращен к ним обоим...» [37, с. 706]. Предлогом становится не собственно элемент, составляющий промежуточное звено в цепочке последовательных зависимостей (стоять — у истоков — культуры), а тот, который отрывается от глагола и способен употребляться в условиях многосторонних, нелинейных зависимостей, оформленных слабыми связями. Продукт этого процесса — «новое поколение» предлогов, неспособных служить средством сильного управления. Не случайно первообразные предлоги называют морфологическими, а производные предлоги — синтаксическими [4, с. 21].
пятак
падает
в награду за труды
Вывод: производные предлоги различны по особенностям своего возникновения: наречные предлоги связаны с тем периодом истории языка, когда о синтаксеме в строгом смысле еще нельзя говорить, а отыменные — с процессом «спаивания» предлога с именной формой, с формированием такого явления, как предложно-падежная форма. Не случайно, на современном этапе наречные предлоги уже непродуктивны, а количество отыменных стремительно возрастает, что является отчасти проявлением тенденции к аналитизму.
Литература
1. Скиба Ю. Г. Русские предлоги, союзы, частицы. Опыт системно-исторического исследования: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Днепропетровск, 1980.
2. Черкасова Е. Т. Переход полнозначных слов в предлоги. М., 1967.
3. Шиганова Г. А. Система лексических и фразеологических предлогов в современном русском языке. Челябинск, 2001.
4. Всеволодова М. В., Клобуков Е. В., Кукушкина О. В., Поликарпов А. А. К основаниям функционально-коммуникативной грамматики русского предлога // Вестн. Моск. гос. ун-та. Сер. 9. Филология. 2003. № 2. С. 17-59.
5. Гальченко Е. В. Употребление предлогов с фразеологизованным значением в языке современной прессы: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Белгород, 2004.
6. Гофман Т. В. Концептуализация пространства в семантике предлогов: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2005.
7. Дубровина И. В. Предложные конструкции в аспекте когнитивной грамматики. М., 2004.
8. Еськова Н. А. Первообразные и непервообразные предлоги. Формальный аспект // Русистика. Славистика. Индоевропеистика. М., 1996.
9. Ефремова Т. Ф. Толковый словарь служебных частей речи русского языка. М., 2001.
10. Маловичко Л. М. Уточняющие структуры с предлогами кроме, помимо, сверх, вместо, включая, исключая, за исключением в современном русском литературном языке: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Л., 1987.
11. Мальцева О. Л. Предлог как средство концептуализации пространственных отношений: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Тверь, 2004.
12. Неполнозначные слова: история, семантика, функционирование: Сб. науч. трудов. Тверь, 1997.
13. Попова И. Л. Отыменные предлоги в языке М. Е. Салтыкова-Щедрина: Автореф. дис. . . . канд. филол. наук. Тверь, 1997.
14. Сергеева А. Г. Семантические и функциональные свойства лексикализованных форм в заключение, в завершение, в довершение: Автореф. дис. . . . канд. филол. наук. Владивосток, 2007.
15. Скиба Ю. Г. Производные предлоги и проблема аналитизма. Черновцы, 1983.
16. Кравченко О. Н. Лексикографическая интерпретация сопоставительных предлогов кроме, помимо, наряду с: этап портретирования: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Владивосток, 2000.
17. Словарь древнерусского языка Х1-Х^ вв.: В 4 т. / Гл. ред. Р. И. Аванесов. Т. I. М., 1988-1991.
18. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. М., 1994.
19. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. 3-е изд. М., 2001.
20. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. Ч. IV. М.; Л., 1941.
21. Черкасова Е. Т. Изменения в составе предлогов // Очерки по исторической грамматике русского литературного языка XIX века. Глагол. Наречие. Предлоги. Союзы / Под ред. В. В. Виноградова, Н. Ю. Шведовой. М., 1964.
22. Черкасова Е. Т. Предлог // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ф. П. Филин. М., 1979.
23. Грамматика современного русского литературного языка. М., 1970.
24. Виноградов В. В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). 3-е изд. М., 1986.
25. Черкасова Е. Т. К вопросу об образовании отглагольных предлогов // Исследования по синтаксису русского литературного языка. М., 1956.
26. Богданов С. И., Рыжова Ю. В. Русская служебная лексика. Сводные таблицы. СПб., 1997.
27. Гончаров И. А. Полн. собр. соч.: В 20 т. СПб.: Наука, 1997. Т. 1.
28. Тургенев С. И. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. 2-е изд. М.: Наука, 1979. Т. 3.
29. Белинский В. Г., Григорович Д. В., Некрасов Н. А., Панаев И. И. и пр. // Физиология Петербурга. М.: Наука, 1991.
30. Достоевский Ф. М. Собр. соч.: В 12 т. Т. 5: Преступление и наказание. М., 1982.
31. Цой А. С. Три этапа «жизненного цикла» производных предлогов // Филологические науки. 2006. № 5.
32. Акимова Г. Н. Новое в синтаксисе современного русского языка. М., 1990.
33. Зализняк А. А. Древненовгородский диалект. 2-е изд. М., 2004.
34. Арциховский А. В., Борковский В. И. Новгородские грамоты на бересте. Из раскопок 1953-1954 гг. М., 1958.
35. Русская грамматика. М., 1980. Т.Н.
36. Изменения в системе словосочетаний в русском литературном языке XIX века. М., 1964.
37. Русская грамматика. М., 1980. Т. 1.
Статья поступила в редакцию 17 июня 2010 г.
