CC BY
365
ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА КИТАЯ И ОБЕСПЕЧЕНИЕ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
Д-р Пан ГУАН
профессор,
директор Центра международных исследований при Институте Европы и Азии Шанхайской академии общественных наук; руководитель Шанхайского исследовательского центра по ШОС; декан Шанхайского центра еврейских исследований; заместитель председателя Шанхайской ассоциации изучения проблем стран Ближнего Востока (Шанхай, Китай)
Данная работа состоит из трех частей: внутренняя энергетическая политика страны и ее национальная стратегия развития энергоресурсов; роль
Центральной Азии в развитии внешней энергетической стратегии Китая; обеспечение энергетической безопасности и стратегия развития энергоресурсов в ЦА.
I. Новые ориентиры внутренней энергетической политики и национальной стратегии развития энергоресурсов
Сегодня КНР уже опережает Японию, еще недавно занимавшую второе место в мире по потреблению энергоресурсов, и по этому показателю уступает только Соединенным Штатам. В 2006 году Китай импортировал 145,18 млн т сырой нефти, установив очередной исторический рекорд1, и ожидается, что к 2010 году будет импортировать 180—200 млн т сырой нефти, что составит свыше половины общего объема ее потребления2. При этом возникают серьезные опасения, что в условиях устойчивого роста потребления энергоресурсов и увеличения объемов отходов от их переработки значительно ухудшится экологическая обстановка, в результате чего не только правительство, но и все общество столкнутся с множеством серьезнейших проблем.
Оказавшись перед угрозой такой ситуации, Пекин начал постепенно корректировать внутреннюю энергетическую политику страны и стратегию развития энергоресурсов, что нашло свое отражение в следующих пяти областях.
1 См.: Интернет-сайт Главного таможенного управления КНР [http://www.customs.gov.cn].
2 См.: Ориентал морнинг пост (Шанхай), 16 февраля 2005.
1. В настоящее время добыча энергоресурсов в западной части КНР всячески стимулируется и идет весьма быстрыми темпами, а на востоке эти темпы невысоки, хотя и достаточно стабильны. В целях обеспечения необходимых запасов энергоресурсов для внутренних потребностей государство постепенно переориентируется со старых нефтяных (а также газовых) месторождений в восточной части страны (некоторые из них уже достигли максимального объема выработки) на новые месторождения на западе. Территория последнего постепенно становится новым центром развития национальной энергетики. При этом добываемые на западе страны энергоресурсы, в том числе газ, транспортируются и в ее восточные регионы для поддержания необходимого баланса. Таким образом, разведка, освоение и эксплуатация энергоресурсов становятся ключевым компонентом национальной стратегии, которая направлена на развитие западных районов страны.
2. Изменяется структура потребления энергоресурсов. Так, в топливно-энергетическом балансе доля угля, составляющая на данный момент 65—69%, постепенно будет снижаться, а доли нефти, газа, гидроэлектроэнергии и ядерной энергии увеличиваться по сравнению с сегодняшним уровнем, равным 20—25%, 3%, 6% и 1% соответственно. Ожидается, что к 2020 году доля угля сократится до 54%, доля нефти составит 27%, газа — 9,8%, гидроэлектроэнергии и ядерной энергии — 9,1%. Безусловно, будут разрабатываться и новые источники энергии: например, получит дальнейшее развитие «технология чистого угля».
3. Продолжается работа над созданием национальной системы стратегических запасов энергоресурсов, к строительству которой Китай приступил относительно недавно (на рубеже столетий). Система национальных стратегических запасов позволит не только безболезненно восполнять экономические потери, вызванные любым внезапным перерывом в энергоснабжении, но и будет способствовать стабилизации рынка в периоды резких скачков цен на энергоносители.
4. Одним из приоритетных направлений политики в этой сфере становится экономия энергоресурсов. В настоящее время уровень потребления энергии (в расчете на 1 долл. произведенного валового внутреннего продукта) в три раза выше средних мировых показателей, при этом — в результате низкой нормы использования энергоресурсов — экономические потери остаются на довольно высоком уровне и составляют 120 млрд долл. в год3. Правительство пытается изменить ситуацию, для чего принимает определенные меры. К ним можно отнести, в частности, принятие закона «О возобновляемой энергии», пересмотр закона «Об угле», введение критериев энергосбережения для различных зданий и объектов, замену в транспортных средствах двигателей, работающих на бензине, дизельными, популяризацию технологии гибридизации каменноугольного газа, разработку энергосберегающих критериев для вновь выпускаемых транспортных средств, закрытие предприятий, потребляющих чрезмерные объемы электроэнергии и т.д.
5. Кроме того, большое внимание уделяется развитию внешней энергетической политики страны. По-прежнему рассчитывая главным образом на внутренние энергетические ресурсы, Китай стал более активно и целенаправленно разрабатывать нефтяные и газовые месторождения в других государствах, пытаясь диверсифицировать свои каналы импорта углеводородного сырья.
3 См.: Бизнес уик, 11 апреля 2005.
В настоящее время КНР импортирует нефть и газ более чем из 30 стран мира. Показатели последних лет свидетельствуют, что в этом контексте особое место занимают Саудовская Аравия, Иран, Ангола, Россия, Оман, Судан, Йемен, Индонезия, Австралия, Таиланд, Малайзия, Конго, Казахстан, Венесуэла, Ливия и ряд других стран. При этом около 60% импорта поступает из государств Ближнего Востока через весьма небезопасный для судоходства Малаккский пролив. Поэтому основная задача сегодняшней внешней энергетической стратегии Пекина заключается в обеспечении диверсификации импорта нефтяных и газовых ресурсов, а также маршрутов их транспортировки. Для достижения этой цели необходимо не только закупать определенные энергоносители, но и напрямую участвовать в разработке и транспортировке энергоресурсов в международном масштабе.
С 1990-х годов предприятия КНР все чаще заявляют о себе на международных энергетических инвестиционных рынках. Ведущие компании страны, работающие на мировом рынке энергоресурсов: Национальная нефтегазовая корпорация (КННК), Национальная офшорная нефтяная корпорация (КНООК) и Государственная нефтехимическая корпорация («Синопек») — стали инвесторами ряда крупных энергетических проектов по всему миру, сосредоточив свои усилия главным образом на следующих пяти направлениях: Ближний Восток, Центральная Азия — Сибирь, Индонезия — Австралия, Африка и Латинская Америка. При этом особые успехи достигнуты в реализации ряда проектов в Казахстане, Судане, Венесуэле, Индонезии, Австралии, Иране.
II. Роль Центральной Азии в развитии внешней энергетической политики КНР
Центральная Азия играет весьма важную роль в развитии и совершенствовании внешней энергетической политики Китая. Прежде всего это обусловлено тем, что ЦА имеет уникальные географические преимущества по сравнению с другими регионами, куда китайские компании вкладывают средства в рамках реализации своих энергетических проектов за рубежом. В отличие от других четырех направлений Центральная Азия — источник энергоресурсов, которые не приходится защищать от нападений морских пиратов. Поскольку Китай еще не может в ближайшем будущем создать сильный океанский флот, достаточный для защиты своих нефтяных судоходных линий, очевидно, что этот источник энергоресурсов, находящийся буквально под боком у КНР, имеет большое стратегическое значение для обеспечения страны углеводородами. Во-первых, в ЦА имеется необходимый потенциал для открытия сухопутного маршрута импорта энергоресурсов из государств Ближнего Востока. Во-вторых, значительные запасы республик ЦА способны обеспечить энергетические потребности Китая на долгие годы вперед. Ведь по объемам залежей углеводородов Каспийское море и его континентальный шельф стоит на третьем месте в мире. Только в Казахстане доказанные запасы нефти составляют 4,6 млрд т. Ожидается, что к 2010 году эта республика будет добывать 100 млн т нефти, при этом большая часть, разумеется, пойдет на экспорт. Велики в Каспийском бассейне и запасы природного газа. В одном лишь Туркменистане его подтвержденные промышленные запасы составляют от 12 до 21 трлн куб. м. При столь значительных объемах энергоресурсов вполне понятно, почему государства ЦА стремятся расширять свои энергетические рынки. К тому же, как мы уже отмечали, в Китае быстро растет спрос на нефть и газ, что служит прочной основой для крупномасштабного энергетического со-
трудничества между КНР и государствами данного региона. Более того, страны Центральной Азии нуждаются в капитале и технологиях, главным образом — для разработки и освоения энергоресурсов. В этом плане Китай — с его валютными резервами, превышающими 1 трлн долл., и крупными компаниями, технологически компетентными, специализирующимися на разработке и освоении энергоресурсов, к тому же имеющими прочное финансовое положение, — является привлекательным партнером. С другой стороны, и у КНР имеются очевидные благоприятные причины, позволяющие ей с большой выгодой для себя участвовать в разработке и освоении энергоресурсов республик ЦА, а также Сибири.
Таким образом, Пекин поступает абсолютно правильно, постепенно стабилизируя свои позиции на центральноазиатском рынке энергоресурсов. В сентябре 1997 года КННК получила право участвовать в разработке и освоении нефтяных месторождений в Актюбинске и Узене (на территории РК), что фактически послужило началом формального вхождения китайских предприятий на рынок энергоресурсов Каспийского бассейна. Теперь, после 10 лет работы в Казахстане, КННК располагает большими возможностями, позволяющими ей ежегодно добывать свыше 5 млн т нефти, не говоря уже о накопленном солидном опыте сотрудничества с партнерами из этой республики. В октябре 2005 года КННК совершила удачную сделку — приобрела Казахстанскую нефтяную компанию «Петро Казахстан» (ПК), штаб-квартира которой находится в Канаде, что стало очередным успехом инвестиционной деятельности этой китайской фирмы на центральноазиатском рынке энергоресурсов.
После затянувшегося на много лет строительства, в мае 2006 года наконец-то был сдан в эксплуатацию нефтепровод Казахстан — Китай. Согласно проекту его пропускная способность составляет 20 млн т нефти в год, что гораздо больше ежегодного ее объема (500 тыс. т), перевозимого по железной дороге. А после завершения строительства его второй очереди пропускная способность трубопровода достигнет 50 млн т нефти в год. На церемонии открытия магистрали президент Казахстана Н. Назарбаев отметил: «Когда я впервые говорил об этом в 1997 году, все считали, что это утопия... А сегодня мы запускаем 1 000-километровую трубу стоимостью более 800 миллионов долларов. Оживляется весь край, растет экономика региона»4. Эта трасса стала первым нефтепроводом в истории Центральной Азии, который простирается до границ Китая, а со временем может достичь Тихого океана, пройдя через территорию КНР. Для Китая строительство нефтепровода также можно оценить как серьезный прорыв в его внешней энергетической стратегии, ведь эта магистраль стала первым трубопроводом, ведущим к западным районам страны, и первым трансграничным нефтепроводом, одним из участников которого стал Пекин. Кстати, весьма символично, что этот нефтепровод проложен вдоль Великого шелкового пути, который еще в древние времена способствовал активному культурному и духовному обмену между народами Востока и Запада. Сегодня понятие «Великий шелковый путь» обретает новый смысл, так как он действует в качестве евразийского энергетического моста, соединившего КНР с государствами Центральной Азии.
Впрочем, существует немало и других энергетических проектов, в которых участвуют Китай и республики ЦА. Это либо текущие проекты, либо проекты, находящиеся на стадии планирования. Например, Китай и Казахстан активно продвигают идею строительства газопровода между этими двумя странами. В январе 2005 года Пекин и Астана провели первый раунд переговоров по этому вопросу, и с тех пор проект развивается без осложнений. К 2015 году объемы добычи природного газа в Казахстане достигнут 50 млрд куб. м, а его внутреннее потребление не превысит 16 млрд куб. м, в то вре-
4 Независимая газета, 20 декабря 2005.
мя как основным потребителем голубого топлива по-прежнему будет Китай. Это означает, что для газового сотрудничества между этими двумя странами имеется большой потенциал. Согласно информации, поступившей из справочно-информационного бюро одной казахстанской энергетической компании, с 2009 года Казахстан планирует ежегодно экспортировать в КНР 8—10 млрд куб. м природного газа. Если в перспективе газопровод между этими странами соединят с внутренним китайским газопроводом, проходящим по территории КНР с запада на восток, то казахстанский газ сможет дойти до Шанхая (через Синьцзян) и других китайских провинций, а в итоге достичь Японии и Южной Кореи.
Кроме того, Китай и Туркменистан продвигают идею совместной разработки месторождений природного газа и совместного строительства трубопровода для его транспортировки. В апреле 2006 года эти страны подписали в Пекине межправительственное соглашение о прокладке газопровода (начало строительства намечено на 2009 г.) между этими двумя странами, пропускная способность которого составит 30 млрд куб. м газа в год. В ходе состоявшегося в июле 2007 года визита президента Туркменистана Гурбангулы Бер-дымухаммедова в Пекин было подписано соглашение о дальнейшей реализации данного проекта5. Наряду с этим Китай подписал соглашение с Узбекистаном о строительстве между этими двумя странами газопровода протяженностью 530 км6. Следует также отметить, что КНР и государства Центральной Азии сотрудничают не только в нефтегазовой отрасли, но и в сфере совместного использования водной энергии. Так, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан и другие страны, создавшие водно-энергетический консорциум, приняли решение о приеме в свои ряды Китая в качестве основного партнера7. Некоторые ключевые проекты, например финансируемое КНР строительство таджикской ЛЭП мощностью 500 кВ, уже осуществляются и развиваются вполне успешно.
В целях реализации своей внешней энергетической стратегии в ЦА Пекин руководствуется следующими четырьмя принципами.
■ Первое. Гарантия безопасности и стабильности — непременное условие для дальнейшего развития национальной энергетики и повышения энергобезопасности. Китай стремится к многостороннему сотрудничеству по разработке, освоению и эксплуатации энергоресурсов с целью обеспечения энергетической безопасности и стабильности в регионе, выступает за то, чтобы для такого сотрудничества были созданы необходимые условия, удовлетворяющие все заинтересованные стороны. Предпринимаемые в этом отношении усилия должны быть направлены на решение следующих задач: разрешение споров и конфликтов в регионе мирными средствами; поддержка инициативы создания безъядерной зоны в Центральной Азии; борьба с экстремизмом, терроризмом, контрабандой оружия, незаконной торговлей наркотиками, а также с другими трансграничными преступлениями.
■ Второе. Государственная поддержка китайских компаний с целью поощрения их участия в разработке, освоении и эксплуатации энергоресурсов республик ЦА, прежде всего в рамках сотрудничества с государствами-членами ШОС. Правительству КНР следует всячески способствовать привлечению инвестиций в регион, обеспечивая своим компаниям льготное налогообложение, оказывая необходимые консульские услуги и защищая законные интересы китайских граждан и юридических лиц.
5 См.: Файнэншл таймс, 19 июля 2007.
6 См.: Ориентал морнинг пост, 1 июня 2007.
7 См.: Информационное агентство «Синьхуа» (Пекин), 11 октября 2002.
■ Третье. Обеспечение необходимых условий для честной конкуренции и справедливого международного сотрудничества. КНР стремится вести конкуренцию на равных условиях со всеми странами и группами стран, участвующими в разработке, освоении и эксплуатации энергоресурсов республик Центральной Азии, и готова согласиться на любую форму сотрудничества с ними, разумеется, на основе взаимности. В то же время КНР решительно против исключения какого-либо государства из данного вида международного сотрудничества, не поддерживает попыток какой-либо страны (или группы стран) монополизировать рынок энергоресурсов Центральной Азии или оказывать доминирующее воздействие на его дальнейшее развитие.
■ Четвертое. Что касается вопроса согласования маршрутов нефтепроводов и газопроводов, то Китай придерживается мнения, что данную проблему следует решать на основе принципов взаимопонимания, взаимных уступок и взаимной выгоды. При этом необходимо учитывать позиции всех заинтересованных сторон. Пекин выступает против привнесения каких-либо политических или идеологических факторов при принятии окончательного решения о выборе конкретного маршрута трубопроводов с целью оказания давления на какую-либо страну или применения в ее отношении какого-либо наказания.
III. Обеспечение энергетической безопасности в регионе: нынешняя ситуация и перспективы
Распад Советского Союза и появление новых независимых государств в Центральной Азии открыли внешнему миру доступ к нефтегазовым ресурсам данного региона. При проведении такой политики «открытых дверей» все заинтересованные страны получили равные возможности для участия в разработке и добыче энергоресурсов республик ЦА.
Тем не менее усилия, направленные на обеспечение энергетической безопасности в регионе, по-прежнему наталкиваются на серьезные препятствия. Впрочем, разработке и добыче энергоресурсов в регионе также мешают многочисленные барьеры.
■ Во-первых, в ЦА и на прилегающих территориях периодически то разгораются, то временно затихают локальные конфликты. Это и внутренние противостояния в Грузии, и конфликт вокруг Нагорного Карабаха, и конфликт между Индией и Пакистаном из-за штата Кашмир и т.д., причем каждое из этих противостояний имеет давнее историческое прошлое. К тому же война в Ираке вызвала новую волну терроризма и способствовала возвращению боевиков движения «Талибан» и «Аль-Каиды» в Афганистан и в другие соседние страны; экстремистские силы обретают популярность и поддержку в бедствующей Ферганской долине; из-за внутренней политической напряженности неспокойной остается ситуация в Кыргызстане и Пакистане. Кроме того, в регионе процветают незаконная торговля наркотиками, контрабанда оружия, трансграничные преступления и другие нетрадиционные формы преступности, влияющие на его общую безопасность. Несомненно, что все эти факторы весьма негативно влияют на перспективы привлечения инвестиций для развития энергетики в республиках ЦА.
■ Во-вторых, условия для предпринимательской деятельности в регионе по-прежнему далеки от идеала. Такие внеэкономические факторы, как волокита и бюрократизм, отсутствие верховенства закона, крайне несовершенная финансовая система, коррупция, засилье мафиозных группировок и организованная преступность явно не способствуют успешному развитию экономического сотрудничества, в частности в сфере энергетики.
■ В-третьих, ощущается дефицит средств, обусловленный отсутствием полномасштабного международного финансового сотрудничества и выданных крупных кредитов. Энергетические проекты в ЦА относятся к весьма крупным, они предусматривают строительство нефте- и газопроводов, для воплощения в жизнь таких инициатив необходимы огромные материальные средства. А в результате все более острой конкуренции за право разрабатывать энергоресурсы региона с каждым разом становится все сложнее и сложнее заручиться соответствующей поддержкой международного финансового рынка для реализации столь масштабных проектов.
■ Наконец, есть и так называемые «технические препятствия». Во-первых, все еще продолжаются споры по поводу разделения вод Каспийского моря и делимитации соответствующих ресурсов. Во-вторых, работы, связанные с геологоразведкой, строительством нефте- и газопроводов, сопряжены с множеством технологических трудностей, что вполне характерно для этого географически сложного региона. В-третьих, в результате действия человеческих и других факторов в регионе серьезно ухудшается экологическая обстановка.
Безусловно, все перечисленные проблемы можно решить. Но ни одна отдельно взятая страна не в состоянии сделать это в одиночку — необходимо, чтобы все заинтересованные государства объединили свои усилия как на региональном, так и на международном уровне.
Гарантия региональной безопасности и стабильности — необходимое условие дальнейшего освоения ресурсов и совершенствования политики энергетической безопасности. Безусловно, Китай, Россия, республики ЦА, США, государства Евросоюза, восточноазиатские страны (Япония и Южная Корея), южноазиатские государства, в том числе Индия и Пакистан, страны-члены АСЕАН, а также большинство исламских стран Ближнего Востока имеют общие интересы в этом регионе. Эти интересы проявляются главным образом в таких вопросах, как понимание необходимости борьбы с терроризмом и экстремизмом, в частности в стремлении довести антитеррористическую кампанию в Афганистане до логического конца. Общие интересы также предполагают реализацию комплекса мер, направленных на нераспространение оружия массового поражения, в том числе ядерного оружия и ядерных материалов; на поощрение экономического, социального и культурного развития государств Центральной Азии, на содействие послевоенному обустройству Афганистана. Это и совместная борьба с такими нетрадиционными угрозами безопасности, как противоправная торговля наркотиками, контрабанда оружия, незаконная миграция, трансграничная преступность, загрязнение окружающей среды, дефицит водных ресурсов и чрезвычайные происшествия, напрямую влияющие на здоровье людей. Все упомянутые выше страны пытаются решать эти проблемы на различных уровнях. К тому же важную координационную роль в поощрении и развитии сотрудничества в регионе играют ООН, ШОС, ЕЭС, СНГ, ЕС, ОБСЕ, НАТО и другие международные институты.
Понятно, что деятельность, связанная с освоением, добычей и транспортировкой энергоресурсов подразумевает острую конкуренцию. Например, в вопросе выбора маршрутов нефте- и газопроводов из Центральной Азии Россия, естественно, стремится сохра-
нить свое традиционное влияние и пытается добиться их прохождения через свою территорию; США и некоторые европейские страны надеются, что нефте- и газопроводы пойдут на запад через Кавказ и Турцию в обход России; Китай, конечно же, заинтересован в том, чтобы как можно больше нефте- и газопроводов шли на восток. Впрочем, и на восточном направлении налицо конкуренция между КНР и Японией, а государства ЦА и Россия предлагают различные варианты относительно маршрута и конечного пункта энергетических потоков. Тем не менее все страны — и потребители энергоресурсов, и экспортеры — согласны с тем, что конкуренция конкуренцией, но при этом не следует забывать ни об обмене мнениями, ни об общих согласованных действиях. Не так давно пять крупнейших потребителей энергоресурсов в мире — США, Китай, Япония, Южная Корея и Индия — провели рабочее совещание (на уровне министров) по вопросам обеспечения энергоресурсами, что однозначно свидетельствует об их желании сотрудничать. Теперь, когда организация стран-экспортеров энергоресурсов уже давно сформирована, раздаются призывы международного сообщества о необходимости создать картель государств-энергопотребителей. Возможно, целесообразно обсудить и этот вопрос.
Весьма важно, чтобы все заинтересованные стороны осознали необходимость сотрудничества. Ведь только на его основе можно найти взаимоприемлемые решения, которые помогли бы избежать наихудшего сценария — трансформации конкуренции в конфликт. Еще раз возвращаясь к вопросу о маршрутах нефте- и газопроводов из Центральной Азии, следует признать, что только их диверсификация способна принести выгоду всем заинтересованным сторонам. При этом ситуация, когда настойчиво поддерживается какой-то один вариант, а интересы других сторон полностью игнорируются, была бы крайне нежелательна. Впрочем, в эру глобализации вряд ли такое вообще вероятно, поскольку сегодня подобного рода вопросы можно решить лишь при участии многосторонних структур.
Например, обратим свои взоры на Шанхайскую организацию сотрудничества. Эта уникальная многосторонняя структура впервые в истории сумела объединить самые разные интересы Китая, России и государств Центральной Азии, сводя к минимуму существующие различия или нежелательные последствия, вызванные конкуренцией, с одной стороны, и укрепляя и консолидируя их общие интересы — с другой. ШОС сыграла положительную роль, например, в том, что сделала казахстанско-китайский нефтепровод доступным для РФ, несмотря на то, что он, судя по всему, конкурент российского нефтепровода. Прежде всего это свидетельствует о том, что многостороннее энергетическое сотрудничество Китая, России и стран Центральной Азии в рамках ШОС не только расширяется, но и становится более прочным. Еще в ходе своего визита в Китай, состоявшегося в мае 2004 года, президент Казахстана Н. Назарбаев отметил, что РК пригласила Россию экспортировать нефть в КНР по казахстанско-китайскому нефтепроводу8. Приятно осознавать, что сегодня эта идея становится реальностью. С одной стороны, нефтяные ресурсы для прокачки по нефтепроводу поступают с месторождений западной части Казахстана, разрабатываемых китайской компанией (КННК), а также с месторождений южного Казахстана, где работают российские и канадские нефтяные фирмы. С другой стороны, Китай, Казахстан и Россия могут обмениваться добытой нефтью. Речь идет о том, что нефть, которую КННК добывает вблизи Каспийского моря, можно экспортировать в РФ по действующему нефтепроводу Казахстан — Россия, а РФ имеет возможность перекачивать такое же количество нефти в КНР по трассе Казахстан — Китай. Этот вариант может стать выгодным для всех, в связи с чем Астана и Москва решили увеличить пропускную способность нефтепровода Казахстан — Россия и присоединить его к магистрали Казахстан — Китай. По этому поводу одна из российских газет опубликовала материал:
См.: Информационное агентство «Синьхуа», 18 мая 2004.
«Российская нефть потечет в Поднебесную через Казахстан»9. В свою очередь, министр энергетики РК отметил: «Это реальный пример сотрудничества между Казахстаном, Китаем и Россией, трех стран-партнеров по ШОС»10. В настоящее время некоторые государства, например Узбекистан, уже проявляют серьезный интерес к экспорту углеводородов в КНР по нефтепроводу Казахстан — Китай и газопроводу Узбекистан — Китай, строительство которого предполагается начать в ближайшем будущем. Российские наблюдатели полагают, что пуск нефтепровода Казахстан — Китай стал первым шагом на пути к созданию в рамках ШОС «Энергетического клуба», в который могли бы войти как производители, так и потребители энергоресурсов11. Сегодня также активно дискутируется возможность транспортировки энергоресурсов, добываемых в ЦА, на Кавказе, даже на Ближнем Востоке, в южноазиатские страны (например, в Индию и Пакистан), в восточноазиатские государства (скажем, в Японию и Южную Корею), а также в КНР по трубопроводу Казахстан — Китай. Согласно заявлениям российской стороны, предполагаемый газопровод Казахстан — Китай можно продлить, в результате чего он пройдет по территории Узбекистана и Туркменистана. Более того, в перспективе эта магистраль может стать частью единой российско-иранской газовой сети, образуя мощнейшую энергетическую систему в Азии12. Такой сценарий уже активно прорабатывают. Ведь трубопроводы, проложенные из ЦА в Восточную Азию, способны перекачивать не только нефть и газ Казахстана, но и часть нефтегазовых ресурсов России, Туркменистана, Узбекистана, Азербайджана, даже стран Ближнего Востока, например Ирана. Реализация данного сценария будет способствовать расширению энергетического сотрудничества государств Центральной и Восточной Азии, а также Ближнего Востока и Азиатско-Тихоокеанского региона.
Несмотря на ряд препятствий и жесткую конкуренцию, перспективы обеспечения энергетической безопасности, как и возможности освоения энергоресурсов республик Центральной Азии, остаются весьма многообещающими. Во-первых, все участвующие в процессе стороны осознают, что гарантия стабильности в регионе — необходимое условие обеспечения энергетической безопасности и создания благоприятных возможностей для эксплуатации энергоресурсов, и подтверждают, что у этих стран есть общие интересы в решении проблем безопасности и стабильности Центральной Азии ради дальнейшего процветания ее государств. Во-вторых, в последнее время мы становимся свидетелями того, что интересы компаний и государств, участвующих в разработке и эксплуатации энергоресурсов региона, пересекаются все больше и больше (компании инвестируют в проекты друг друга, имеют акции в сделках других стран). Поэтому если участники операций на этом рынке действительно хотят успешно сотрудничать, то они должны подчиняться общим правилам игры и нести равную ответственность за свои действия. Это означает, что любое недальновидное решение, способное нанести ущерб интересам других участников, наверняка обернется против его инициатора. Ибо лишь принцип взаимности гарантирует устойчивое развитие и процветание для всех сторон, участвующих в данном процессе. И последнее. Разумеется, можно говорить о том, что трубопроводы, идущие по разным направлениям и в разные конечные пункты назначения, конкурируют друг с другом. Однако в конечном счете все они сходятся в Центральной Азии, формируя таким образом энергетическую сеть, которая значительно сокращает протяженность маршрутов и соответственно расходы на транспортировку энергоресурсов между Восточной Азией, Ближним Востоком, Европой, Россией и Южной Азией, практически в пределах
9 Время новостей, 22 февраля 2005.
10 ИТАР-ТАСС (Москва), 17 ноября 2005.
11 См.: ИТАР-ТАСС (Астана), 6 февраля 2005.
12 См.: Там же.
евразийского континента. Поэтому рассматриваемый в такой перспективе новый Великий шелковый путь доставки углеводородов сделает Центральную Азию еще одним глобальным центром энергоресурсов, наряду с Ближним Востоком, что станет важнейшим фактором для воплощения в жизнь многообещающего сценария развития энергоресурсов республик ЦА.
3 а к л ю ч е н и е
Учитывая быстрый экономический рост Китая, особенно его постоянно увеличивающийся спрос на энергоресурсы, энергетическую безопасность государств Центральной Азии можно считать все более важной стратегической задачей Пекина. Шанхайская организация сотрудничества предоставила КНР отличную возможность установить беспрецедентные политические и экономические отношения с республиками региона, в том числе в вопросах безопасности, что позволяет Китаю играть активную и конструктивную роль в освоении энергоресурсов этих стран.
Несмотря на то что в обеспечении энергетической безопасности и организации эксплуатации углеводородных ресурсов региона имеются определенные проблемы, все участвующие стороны полны решимости добиться стабильности в ЦА и способствовать дальнейшему развитию ее республик. При этом все участники этого процесса стремятся к тому, чтобы в условиях жесткой конкуренции были получены результаты, желаемые для всех и каждого из них. В нынешних условиях конкуренции и сотрудничества, просматривается новая роль Великого шелкового пути как центра энергообеспечения и эффективного коридора транспортировки соответствующих ресурсов. Таким образом, мы со всей уверенностью можем утверждать, что возможности обеспечения энергетической безопасности, а также перспективы развития энергоресурсов Центральной Азии остаются весьма реальными и многообещающими.
