CC BY
211
КАЗАХСТАНСКО-КИТАЙСКОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО В ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ СФЕРЕ
Каламкас ЕСИМОВА
старший преподаватель Евразийского национального университета им. Л.Н. Гумилева
(Астана, Казахстан)
Отношения с КНР — одно из приоритетных направлений внешней политики нашей республики. Это обусловлено не только сопредельностью их территорий, но и громадным экономическим потенциалом Пекина, а также его влиянием на международной арене. Китай был в числе первых государств, признавших суверенитет Казахстана. Многогранное двустороннее сотрудничество эти страны начали развивать с момента установления дипломатических связей (январь 1992 г.), а в энергетической сфере — с 1997 года, когда Китайская национальная нефтяная корпорация (КННК) стала основным акционером компании «Актобемунайгаз» (60,3%). (Соглашение о сотрудничестве в неф-тегазой сфере правительства обеих стран подписали в сентябре. Тогда же Министерство энергетики и минеральных ресурсов Казахстана и КННК заключили Генеральное соглашение о разработке месторождений и строительстве нефтепровода в Китай.)
Сегодня сотрудничество в сфере энергетики развивается успешно и становится стержнем казахстанско-китайских отноше-
ний, что, в частности, было подчеркнуто в ходе визита президента Казахстана Нурсултана Назарбаева в КНР (май 2004 г.). Однако в самом начале совместной работы на этом направлении не все было гладко. Затянувшееся строительство нефтепровода Западный Казахстан — Западный Китай держало в напряжении экономистов и политологов. За последние годы было сделано немало прогнозов о его перспективе, но все они сходились на том, что эта магистраль вряд ли когда-нибудь будет проложена. Речь шла о том, что она экономически неэффективна, казахстанская сторона не сможет полностью загрузить нефтепровод, который к тому же и слишком протяженный. В ряду столь пессимистических доводов упоминалось и о низком качестве казахстанской нефти, которая требует дополнительной очистки, что повышает ее себестоимость. Поэтому многие эксперты решили, что намерение построить этот трубопровод — лишь политический шаг, а приход Пекина на нефтегазовый рынок Астаны в определенной степени продиктован геополитическими сообра-
жениями. Тогда многим казалось, что главное здесь отнюдь не экономическая целесообразность транспортировки нефти, а вопрос влияния в регионе.
Однако решительные действия обеих сторон, предпринятые в 2004 году для реализации данного проекта, а также фактическое начало строительства ветки Атасу — Ала-шанькоу опровергли все эти доводы. Теперь политологи ищут истинные мотивы пристального внимания к, казалось бы, уже замороженному проекту, который многие называли фантастическим. По нашему мнению, его реанимация вызвана рядом причин, в том числе связанных не с казахстанской, а с российской нефтью, точнее — с ее прокачкой по трубопроводу Ангарск — Дацин, который был бы для китайцев экономически более предпочтительным: во-первых, тем, что российская сторона постоянно откладывает его строительство, во-вторых, из-за последних событий вокруг ЮКОСа, в-третьих, в связи с провалом сделки между КНР и фирмой «Славнефть». Не последнюю роль здесь сыграли китаефобские настроения в Государственной Думе РФ и среди простых россиян. Ныне в России весьма распространена «теория китайской угрозы», Москва боится укрепления китайской экономики. Нельзя сказать, что Казахстан свободен от китаефобии, однако сейчас она пошла на спад, к тому же ее уровень в нашей стране не был столь высок, как в России. Даже в СМИ Казахстана, где эта тема определенное время была «коньком», она, сегодня, можно сказать, почти забыта. Впрочем, «теория китайской угрозы» серьезно беспокоит и Пекин, в связи с чем заместитель министра иностранных дел КНР Лю Гучан особо подчеркнул необходимость повысить политическое доверие между странами.
Еще одна причина реанимация проекта строительства трубопровода из Казахстана в Китай — обеспокоенность КНР действиями США на Ближнем Востоке. Выступая на международном форуме по вопросам экономической стратегии Китая (Пекин, 21—23 мая 2004 г.), сотрудник Исследовательского центра международной энергетической стратегии профессор Фан Чжанпин заявил: «События в Ираке наглядно свидетельствуют, что Соединенные Штаты, являющиеся первым в мире импортером нефти, стремятся обеспе-
чить себе непосредственное присутствие в районах ее добычи, что может представлять угрозу расширению импорта нефти Кита-ем»1. То есть серьезная озабоченность КНР вопросами своей нефтяной безопасности, скорее всего, и послужила поводом для решения Поднебесной создать стратегический запас нефти. Естественно, когда стремительные темпы роста экономики требуют все большего количества энергоносителей, создание такого запаса весьма проблематично. Вероятно, именно поэтому Китай решил активизировать сотрудничество с Казахстаном и Россией, чтобы обезопасить себя от возможной блокады поставок ближневосточной нефти. В этом контексте желание Пекина приступить к скорейшему строительству «подзабытой» трубы, уже не выглядит внезапным и странным.
Кроме того, по мнению некоторых исследователей, важным составным элементом стратегии обеспечения нефтяной безопасности для Китая служит политика «выхода за пределы» (цзоучуцюи), под которой понимается, в том числе, участие в освоении зарубежных нефтяных месторождений с помощью китайских технологий и китайского капитала. Как считает Я. Бергер, эта политика обращена в первую очередь на прилегающие к территории КНР страны. В своей работе «Об энергетической стратегии Китая» он приводит следующую цитату из статьи Ся Ишаня «Ситуация в энергетике Китая и стратегия ее развития», опубликованной в газете «Жэньминь жибао»: «Россия, Казахстан и Центральноазиатские государства обладают богатыми нефтегазовыми ресурсами, являются дружественно настроенными соседями и обладают относительной политической стабильностью, поэтому с точки зрения долгосрочной перспективы центр тяжести должен находиться здесь»2.
Исходя из этого, действия Поднебесной на энергетическом рынке Казахстана выглядят вполне логично. (Для начала перечислим некоторые меры Пекина, предпринятые в 2003 году.) Например, в августе КННК приобретает 35% акций месторождения «Северное Бузачи», создает в Актюбинской об-
1 Интерфакс-Китай, 25 мая 2004.
2 Бергер Я. Об энергетической стратегии Китая [http://obzor.ava.ru/news/economic/2004/10/12/ 5459_1097565874], 12 мая 2004.
ласти мощную инфраструктуру, полностью обеспечивающую добычу и переработку нефти, а также ее транспортировку в Китай. В конце декабря китайская компания «Сино-пек» приобретает 50% в трех крупных блоках вблизи Тенгиза, активно разрабатывает месторождения «Жанажол», «Кенкияк».
К тому же Пекин не намерен ограничиться только доставкой этой нефти, но и планирует реализовывать нефтепродукты на месте, в Казахстане. Свидетельство этому — сеть бензоколонок фирмы <^тсс0» (67% акций — китайские), появившаяся в Алматы. Иными словами, Китай наступает «на всех фронтах». О серьезности его намерений свидетельствует и то, что КННК щедро финансирует проекты, предусматривающие обучение казахстанской молодежи нефтегазовому делу в КНР. Возможно, это обусловлено тем, что Пекин рассчитывает в будущем иметь «своих казахстанских» специалистов в нефтегазовом секторе нашей страны. Если со временем те из них, кто обучался в Китае, займут руководящие должности в этой сфере, то КНР сможет полагаться на некоторую их, мягко говоря, лояльность, что вполне закономерно, да к тому же в духе китайцев.
Сотрудничество КНР и РК в энергетической сфере, особенно строительство магистрального трубопровода Западный Казахстан — Западный Китай, играет важную роль в провозглашенном КНР курсе на развитие экономически отсталых западных регионов страны, в том числе взрывоопасного Синьцзян-Уйгурского автономного района. По мере их экономического подъема и повышения уровня жизни местного населения должна ослабнуть угроза так называемого «уйгурского сепаратизма». Но как бы Пекин ни хотел, чтобы уйгуры ощущали себя частью «великой китайской нации» (чжунхуа минзу), уйгурский вопрос всегда будет потенциальным рычагом давления Запада на Поднебесную. Вместе с тем сотрудничество в энергетической сфере имеет немаловажное значение и для развития экономических связей Китая со странами Центральной Азии.
Что касается Астаны, то, по нашему мнению, тесное взаимодействие с Пекином в этой сфере выгодно ей не только в политическом, но и в экономическом плане. Однако здесь очень много нюансов. Экономика Казахстана напрямую зависит от экспорта
нефти и газа. При том, что наша республика богата углеводородными ресурсами, она не имеет выхода к открытым морям, и хотя бы поэтому должна придерживаться принципа многовекторности экспортных маршрутов. Китай — своего рода «окно» Казахстана для его проникновения в Азиатско-Тихооокеан-ский регион, который, по прогнозам, в наступившем столетии займет доминирующие позиции в экономико-технологическом развитии современного мира, то есть трубопровод в Китай открывает широкие возможности для экспорта казахстанской нефти. К тому же китайские нефтяные корпорации начали вкладывать средства не только в казахстанскую нефтегазовую инфраструктуру, но и в развитие образования и культуры РК.
Однако трубопроводный аспект сотрудничества таит в себе и немалые риски. Среди них, с одной стороны, ориентированность проекта исключительно на китайский рынок, который подвержен жесткому контролю и регулированию государством, с другой — нестабильность ресурсной базы. Кроме того, при помощи этого нефтепровода Пекин сможет диктовать свои цены на казахстанскую нефть, чему Астана будет вынуждена уступить. Не исключено, что вследствие этого РК превратится в объект политических манипуляций КНР. Вместе с тем, как совершенно справедливо полагает К. Хафизова, «культурная политика и демографическое давление являются частью энергетической политики Китая»3. А для нашего молодого государства, с не совсем оформившейся и окрепшей объединяющей национальной идеей, это весьма небезопасно. Вполне вероятно, что в ближайшее время в Актюбинске и Актау появятся китайские рестораны, казино, гостиницы, парикмахерские, медицинские центры и т.д. На примере Алматы можно видеть, что ханьцы предпочитают посещать свои объекты сферы обслуживания и свои банки. Это увеличит численность китайцев, занятых в этой сфере. Ханьцы вообще склонны к культурно-бытовому обособлению в чужой среде и, несмотря на демонстрируемые дружелюбие и доброжелательность, редко допускают посторонних в свой круг, свидетельство тому —
3 Модернизационные процессы в Центральной Азии: модели будущего. Алматы, 2004. С. 51—52.
чайна-тауны. Контроль над миграцией, безусловно, усложнится. 27 сентября 2004 года Министерство образования и науки РК и Китайская национальная нефтегазовая компания подписали в Астане соглашение о сотрудничестве в области образования, на основе которого молодежь нашей республики будет иметь возможность получать образование в КНР. Если учесть, что Пекин взял курс на пропаганду и распространение китайского языка и китайской культуры, то КННК в данном случае выступает косвенным проводником этого курса.
Казахстанско-китайские отношения в энергетической сфере выходят далеко за рамки региональных отношений, так как в этом контексте затрагиваются интересы не только стран Центральной Азии и Каспийского региона, но и переплетены интересы таких мировых держав, как США и России. Наглядная демонстрация этого — блокирование некоторыми представителями компании «Аджип КСО» сделки между участником консорциума «БГ групп», решившим выйти из проекта, с одной стороны, «Сино-пек групп» и Китайской национальной оффшорной нефтяной компанией — с другой. Была достигнута предварительная договоренность о том, что «БГ групп» продает 16,67% акций китайской компании «Сино-пек» и Китайской национальной оффшорной нефтяной компании. Фактически же
США и страны ЕС отказались пускать китайцев на Кашаганское месторождение (Каспийский шельф), несмотря на то что сделку одобрило правительство Казахстана. Не последнюю роль здесь сыграла политика. Вероятно, наметившаяся в последнее время активность Китая на нефтяном рынке Казахстана вызывает озабоченность Соединенных Штатов и стран Евросоюза. Ведь США доминируют на этом рынке и вряд ли хотели бы потерять на нем свои позиции. Но вместе с тем, как полагает К. Хафизова, «США поощряют энергетическое продвижение Китая в качестве компенсации за Ирак, иначе была бы невозможна столь его невероятная активность в Казахстане в 2003—2004 годах»4. Не последнее место на казахстанском нефтегазовом рынке занимает и Россия. Ей также невыгодно появление здесь крупного игрока, особенно такого, как Китай, претендующего на роль мировой сверхдержавы. Но как бы то ни было, Пекин, несмотря на препятствия, медленно, но верно начинает закрепляться на этом рынке, и, скорее всего, в перспективе здесь появится еще один крупный актор, который будет непосредственно влиять на политическую конъюнктуру не только страны, но и всего региона.
4 Модернизационные процессы в Центральной Азии: модели будущего. С. 51—52.
Периодизация казахстанско-китайского энергетического сотрудничества. Характеристика этапов
Как мы уже отмечали, в сентябре 1997 года правительства Казахстана и Китая подписали Соглашение о сотрудничестве в области нефти и газа. Тогда же Министерство энергетики и минеральных ресурсов РК и КННК заключили Генеральное соглашение о разработке месторождений в нашей стране и строительстве нефтепровода в КНР. Прослеживая динамику этого сотрудничества, можно выделить два основных его этапа: первый (1997—2003 гг.) характеризуется «осторожным» входом китайцев на казахстанский энергетический рынок; второму (он начался в 2003 г.) присуща резкая и бурная активизация двусторонних связей.
Приход Поднебесной на этот рынок вызвал в казахстанском обществе неоднозначную реакцию. Несмотря на то что на государственном уровне Астана демонстрирует дружественную политику по отношению к Пекину, общественному мнению нашей страны присуще недоверие к этому партнеру. Поэтому первые шаги КННК в РК попали под прицел «осуждающего ока» общественности. С этой точки зрения невыполнение КНР обязательств по реаби-
литации Узеньского месторождения и конфликты с рабочим коллективом «Актобемунайга-за» подтверждали «недобрые намерения» китайцев. Но здесь следует отдать должное их терпению и выдержке, умению «обходить острые углы», в результате чего недоверие к ним заметно уменьшилось. Не вызвало значительного общественного резонанса даже то, что в ходе внеплановой проверки, организованной 23 апреля 2004 года на строительстве нефтепровода (протяженностью 30 км), связывающего принадлежащие КННК месторождения «Кенкияк» и «Жанажол», были выявлены нарушения, таящие в себе огромную угрозу экологии прилегающей территории.
На принадлежащих ей актюбинских месторождениях КННК создала добычные, производственные и инфраструктурные активы. Так, наряду с тем, что месторождения «Жана-жол» и «Кенкияк» оснащены изготовленным в Китае оборудованием, запущен завод по производству и ремонту такого оборудования, в 1998 году компания проложила газопровод Жанажол — Актобе, с 2001-го ежегодно увеличивает добычу углеводородов. В ходе официального визита тогдашнего заместителя председателя КНР Ху Цзиньтао в Казахстан (июль 2000 г.) президент нашей страны Н. Назарбаев подтвердил намерение оказать политическую поддержку реализации нефтяного экспортного проекта Западный Казахстан — Западный Китай. По распоряжению премьер-министра РК создана рабочая группа для подготовки технической документации. (Строительство трубопровода пропускной способностью 20 млн т нефти в год должно было начаться в 2001-м.) В декабре 2001 года было создано казахстанско-китайское совместное предприятие «МунайТас», главная задача которого — сооружение ветки Атырау — Кенкияк. В 2002 году КННК выполнила пятилетнюю программу своих инвестиционных обязательств. В тот период совместно с «КазТрансОйлом» разрабатывалось ТЭО строительства нефтепровода и рассматривались проблемы его наполнения. В апреле 2002 года помощник генерального директора ОАО «КННК — Актобемунайгаз» Чжан Чэн-у сообщил об утверждении этого ТЭО и заявил, что Китай не отказывается от данного проекта, реализацию которого приближает подтверждение запасов нефти на Каспийском шельфе. Эти вопросы были обсуждены в ходе визита министра иностранных дел Казахстана К. Токаева в КНР (май 2002 г.). Тогда Астана подтвердила свою заинтересованность в поставках нефти в КНР. Тем не менее строительство магистрали откладывалось. Но в тот период Пекин не делал резких движений, даже складывалось впечатление, что он довольствуется актюбинскими месторождениями, а «труба века» лишь красивая декларация и КННК не имеет в Казахстане далеко идущих планов. И все же именно в тот период была заложена база для активизации китайских нефтяников в 2003—2004 годах. Можно предположить, что КННК свыше пяти лет тщательно изучала энергетический рынок Казахстана и анализировала расстановку сил на этом рынке, то есть тот период следует характеризовать такими словами, как «осторожный», «изучающий», «выжидающий».
Вместе с тем следует отметить и негативные аспекты сотрудничества тех лет. С 1997 года компания «КННК — Актобемунайгаз» ежегодно экспортировала в Китай (через территорию России) около 2 млн т нефти, поставляя ее по прямому трубопроводу на Орский НПЗ. Специальным распоряжением правительства РФ эту нефть освобождали от таможенной пошлины как транзитную. Однако в январе 2001 года срок данной льготы истек, но КННК не переоформила договоренности и лицензию на экспорт. В связи с этим Орский НПЗ отказался принимать казахстанскую нефть, остановились десятки нефтяных скважин, в дома актю-бинцев не поступал газ, добываемый попутно при извлечении нефти, под угрозой оказалась работа Актюбинской ТЭЦ. С большим трудом КННК удалось достичь соглашения с владельцем Орского НПЗ — Тюменской нефтяной компанией. Кроме того, казахстанская сторона отмечала, что КННК не выполнила взятого на себя при покупке акций фирмы АМГ обязательства построить трубопровод из Казахстана в Западный Китай (нефть по-прежнему доставляют туда по железной дороге) и не выдерживает график инвестиций, предусмотренный договором, — в 1999 году он был выполнен лишь на 59% .
Но в 2003 году тактика этой компании в Казахстане изменилась, что, в частности, проявилось в стремлении КНР участвовать в Соглашении по разделу продукции (СРП) на Ка-шагане. Однако, как говорилось выше, совместные действия КННК и «Синопек» заблокиро-
вали другие участники международного консорциума. В мае КННК приобрела госпакет акций (20,12%) «Актобемунайгаза», благодаря чему получила в свои руки свыше 80% акций данного предприятия. Был запущен трубопровод Атырау — Кенкияк — начальный участок всей трассы. В августе того же года компания выкупила весь пакет акций месторождения «Северные Бузачи» (Мангистауская область), но затем часть этого пакета уступила канадско-казахстанской фирме «Нельсон ресорсиз лимитед». (Видимо, с помощью таких мер власти Казахстана все же стараются сдерживать наступление китайцев.) В июне 2003 года президент Казахстана Н. Назарбаев и председатель КНР Ху Цзиньтао подписали ряд важных документов, которые включали и аспекты сотрудничества в энергетической отрасли. В их числе: проект нефтепровода, разработка нефтяных месторождений, возможности строительства газопровода из Казахстана в Китай. Кроме того, РК поддержала участие КНР в разведке и освоении нефтяных месторождений на казахстанском шельфе Каспийского моря. На межведомственном уровне были подписаны Протокол о совместном исследовании и поэтапном строительстве нефтепровода из Казахстана в Китай, а также Соглашение о дальнейшем росте инвестиций в нефтегазовую сферу Казахстана. В июне же Национальная компания «КазМунайГаз» и КННК заключили Соглашение о совместных исследованиях по обоснованию инвестиций, необходимых для реализации проекта поэтапного строительства участка Атасу — Алашанькоу нефтепровода в Китай, включая корректировку ТЭО проекта нефтепровода Западный Казахстан — Западный Китай. В августе был подписан Меморандум об ускорении возведения этого участка нефтепровода и о возможности строительства газопровода в сторону КНР. В сентябре, на встрече с премьер-министром РК Д. Ахметовым председатель совета директоров ОАО «КННК — Актобемунайгаз» У Яовень заявил о готовности китайской корпорации завершить начатые совместные проекты.
Немало было сделано и в 2004 году. Так, в феврале стало ясно, что «труба» все-таки станет реальностью: на пресс-конференции в Астане президент «КазМунайГаза» У. Караба-лин сообщил, что при одобрении правительством РК строительство нефтепровода Атасу — Алашанькоу — Душанцзы (1 300 км) начнется в июле — августе и завершится в 2006 году, а его финансирование Астана и Пекин будут осуществлять равными долями. Стоимость этих работ оценивается в 700—800 млн долл., мощность трубопровода на первом этапе — около 10 млн т нефти в год с дальнейшим увеличением.
1 апреля президент РК Н. Назарбаев принял первого вице-президента КННК и по совместительству председателя совета директоров ОАО «КННК — Актобемунайгаз» У Яове-ня, который проинформировал главу Казахстана о завершении проектно-изыскательских работ по строительству участка Атасу — Алашанькоу мощностью до 50 млн т нефти в год. В апреле же Синопек выкупила головную компанию американской группы ФИОК. Это говорит о том, что китайцы «подобрались» к каспийской нефти, так как дочерним фирмам упомянутой компании принадлежит ряд месторождений, расположенных в Прикаспии. А 13 апреля в Пекине состоялись переговоры министра энергетики и минеральных ресурсов РК В. Школьника с председателем Государственного комитета КНР по развитию и реформам Ма Каем, в ходе которых было заявлено, что проект строительства линейной части нефтепровода Атасу — Алашанькоу будет готов к 15 мая. Затем, в ходе визита президента нашей страны Н. Назарбаева в Китай (17 июня) был подписан ряд важных документов, в том числе Рамочное соглашение между правительствами РК и КНР о развитии всестороннего сотрудничества в области нефти и газа, а также Соглашение об основных принципах строительства нефтепровода Атасу — Алашанькоу. В октябре У. Карабалин сделал сенсационное заявление о планах строительства газопровода Казахстан — Китай. Как можно видеть из вышеописанного, второй период сотрудничества характеризуется бурной активизацией китайских нефтегазовых компаний в Казахстане.
В деятельность Пекина в этой сфере новые тревожные ноты внесли последние события на Ближнем Востоке. «Нынешняя политика США на Ближнем Востоке вызывает озабоченность вопросами обеспечения энергетической, в первую очередь нефтяной безопасности Китая», — заявил в выступлении на международном форуме по вопросам экономической стратегии Китая сотрудник Исследовательского центра международной энергетической
стратегии профессор Фан Чжанпин. В частности, он отметил: «...события в Ираке наглядно свидетельствуют, что США, являющиеся первым в мире импортером нефти, стремятся обеспечить свое непосредственное присутствие в районах нефтедобычи, а это может представлять угрозу расширению импорта нефти Китаем»5. Сейчас в Поднебесной рассматривают возможности предотвращения этой угрозы. Так, наряду с деятельностью по привлечению иностранного капитала в свою экономику, провозглашенной в начале реформ, правительство КНР приняло «стратегию выхода в мир» (или «выхода за пределы»). Эта стратегия — часть политики интеграции страны в мировую экономику, которая применяется и в энергетической сфере. Исходя из этого, Китай начал вкладывать средства в нефтегазовые отрасли Судана, Венесуэлы, Индонезии, Бирмы, Казахстана и других государств, в том числе приобретать акции их нефтегазовых компаний. Например, фирма «Синопек» смогла проникнуть в Иран и Саудовскую Аравию. Но шаги, предпринимаемые КНР, осложняются тем, что во многих нефтеносных регионах сферы влияния уже поделены между США, странами ЕС и Канадой. Поэтому Китай заметно активизирует свою энергетическую дипломатию, в частности, для решения проблем энергообеспечения стремится максимально использовать региональные организации сотрудничества (например, ШОС).
Энергетическая политика Пекина в странах Центральной Азии отличается от его аналогичных действий в других регионах. Конечно, КНР волнует проблема обеспечения промышленности энергоресурсами, а ЦА по запасам нефти занимает третье место в мире. Но наряду с экономической составляющей здесь присутствует и политический аспект. Для Китая очень важно иметь решающее влияние в регионе, непосредственно граничащем с Поднебесной. Доминирующее присутствие США на энергетическом рынке Центральной Азии заметно нервирует набирающую вес КНР, которая привыкла называть этот регион своими «непарадными воротами». Однако «...западные монополии, используя свой капитал и технологические преимущества, ведут активную борьбу за рынки нефтяных ресурсов государств бывшего Советского Союза, окружающих нашу территорию, создавая тем самым силовое давление»6. Шаги китайцев в Казахстане свидетельствуют, что Китай намерен воспротивиться этому, в частности, о многом говорит его решение полностью взять на себя финансирование строительства участка Атасу — Алашанькоу. Вложение средств в этот весьма затратный и рискованный проект подтверждает, что у Пекина есть в Казахстане долгосрочные и серьезные планы и вряд ли он будет довольствоваться здесь вторыми ролями. Вместе с тем Поднебесная попытается расширить энергетическое сотрудничество со странами ЦА в рамках ШОС и тем самым свести к минимуму угрозу своей энергетической безопасности со стороны Соединенных Штатов. Энергетический рынок республик региона станет своеобразной ареной негласного соперничества между США и КНР. Нельзя забывать и Россию, так как она привыкла считать Центральную Азию традиционной зоной своих «законных» интересов. Но непродуманная и непоследовательная энергетическая политика РФ, бесконечный передел собственности на ее нефтегазовом рынке наводят на мысль, что в этой борьбе позиции Москвы могут заметно пошатнуться. Что же касается стран ЕС, то у них нет единой энергетической политики в этом регионе и, скорее всего, они будут выступать на стороне Соединенных Штатов.
5 См.: Интерфакс-Китай, 21 мая 2003.
6 Ся Ишанъ. Чжунго нэнъюань синши цзи ци фачжань чжаньлюэ (Ситуация в энергетике Китая и стратегия ее развития) // Жэньминь жибао, 1 февраля 2004. На него ссылается Я. Бергер в статье «Об энергетической стратегии Китая».
