CC BY
43
УДК 808.2:81'373.612.2:808.861
Надеина Луиза Васильевна Luiza Nadeina
ЗВУК, СОПРОВОЖДАЕМЫЙ ДВИЖЕНИЕ, КАК ОЦЕНКА РЕЧЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА
SOUND ACCOMPANYING MOTION AS AN ASSESSMENT OF HUMAN'S SPEECH BEHAVIOUR
Предпринимается попытка показать, что в русских народных говорах коммуникативный акт описывается глаголами движения через такие компоненты, как скорость, резкость, наличие физических параметров звука. Результаты анализа глаголов движения, сопровождаемые звучанием, показали, что данные параметры становятся значимыми при оценивании речи
Key words: sound, metaphor, verbs of motion, metaphorical models, dialectal systems, semantics, cognitive linguistics, figurative understanding
In this article there is an attempt to show that the communicative act is described by verbs of motion due to such components as velocity, harshness, physical parameters of sound. The results of analysis of verbs of motion accompanied with sound showed that these parameters are significant in making an assessment of speech
Ключевые слова: звучание, метафора, глаголы движения, метафорические модели, диалектные системы, семантика, когнитивная лингвистика, метафорическая интерпретация
В настоящее время приоритетный характер получили исследования, осуществляющие анализ языкового материала с распространенной в современной лингвистике антропоцентрической позиции, в соответствии с которой язык рассматривается как сущность, имеющая тесную связь с человеческой деятельностью.
В данной статье исследуются способы языковой репрезентации механического движения в одной из форм существования русского языка — диалектной. Семантика движения является той сферой, которая всегда привлекала к себе внимание, но, прежде всего, в структурно-семантическом аспекте как часть своеобразия глагольной семантики. Современная лингвистическая парадигма разворачивает эту проблематику по-новому: движение рассматривается как специфика динамического отражения
мира, как часть динамической картины мира.
В результате проведенного анализа выстраивается метафорическая модель, отражающая особенности восприятия движения, сопровождаемого звучанием, в исследуемой форме национального языка. Как известно, основной интегральный компонент семантики движения — перемещение предмета из одной точки пространства в другую. Этот признак является доминирующим не только при номинации самих динамических фрагментов мира, но и при образном их переосмыслении, в процессах номинации других фрагментов мира с использованием когнитивного механизма уподобления разных сфер [4, С. 139]. Когда говорят об исследовании специфического этноязыкового отражения мира, отмечают, что «значимым здесь является описание
системы метафорических наименований, совокупностей результативных значений метафорических переносов. Основания метафорических уподоблений, образуя некую систему призм, через которую интерпретируется именуемый фрагмент действительности, выявляет набор конструктов, особенности эмоциональной и интеллектуальной интерпретации какого-либо явления, фрагмент ментально-языкового поля данной культуры» [8, С. 149].
В результате анализа диалектных глаголов движения выяснилось, что при формировании метафорической модели «Издавать звуки при движении предметов — говорить определенным образом» значимым является сам образ звучания. Объединенные на основании единого признака «звук, сопровождающий движение», глагольные лексемы называют передвижение предметов в разных средах. Тип среды также оказывается важным при создании метафорических переносов. Характеристика звука, издаваемого движущимся (либо достигшим конечной точки движения) предметом, зависит от того, в какой среде происходит перемещение. Так, например, при переходе предмета из одной среды (воздух) в другую ( твердая поверхность) звук, его сопровождающий, имеет определенные характеристики ( глухой, шумный) , а в водной среде у звука появляются совершенно другие акустические параметры. Также актуализированными при создании метафорических переносов оказались и такие семантические компоненты, как «направление», «скорость» и «субъект» (в роли которого может выступать сама жидкость).
На основе актуализации признаков звучания физических процессов моделируется образ человеческой речи, формируется метафорическая модель «Издавать звуки при движении предметов — говорить определенным образом». Чаще всего на характер шума указывает само звучание слова. Исследуя фонетическое значение слова, А.П. Журавлев замечает, что мозг человека способен «устанавливать условно-рефлекторные связи между предметом или его действием и сопровождающими его звука-
ми <...>, звук может становиться символом действия» [1, С. 35]. Движение, названное такими глаголами, как булькнуть (буль-кануть, бульнуть): исходное значение (далее ИЗ) «с плеском упасть» (Бревно-то с падуна-то как булькнет в падь-то) ^ результативное значение (далее РЗ) «сказать что-то неясно, невнятно и быстро; пробормотать что-нибудь» (Дедка слово бульканет да опять и молчит) (Карел.) и брюкнуть: ИЗ «упасть, с плеском свалиться» (Ой, брюкнул в воду, скажут, да и не видно) ^ РЗ «сказать, произнести» (Брюкнул слово како-то не то, а она страсть как обиделась) (Карел.), начавшись в воздушной среде, конечной точкой имеет жидкую среду.
Образ звучания, возникшего при ударе, служит основой метафорического осмысления человеческой речи. В сознании носителей русского языка «данный тип звука, возникший в результате соприкосновения предмета с поверхностью, связывается с представлением о ненормативности, ма-лоосмысленности, несодержательности, а иногда и неуместности. Такие акустические параметры, как быстрота и невнятность звучания, которые в некоторой степени оказываются здесь задействованными, делают уровень коммуникативной эффективности достаточно низким. А при оценке звучания этот фактор является важным» [3, С. 140]. Отметим, что данная закономерность проявляется и в диалектной номинативной системе.
Известно, что оценка — это информация о ценностном отношении субъекта речи к определенному свойству обозначаемого. Оценка является одной из важнейших лингвистических категорий и принимает непосредственное участие в организации языкового сообщения. Она национально окрашена и представляет собой часть этнокультурной прагматики. Отмечают, что изучение лексического материала возможно с позиций аксиологических доминант определенного этноса [5, С. 117]. Такой подход предполагает «не столько описательную классификацию языковых единиц, сколько выделение основных типов поведения,
свойственного представителям конкретного этноса и, тем более, представителям определенного социального слоя в его составе. Типы поведения выделяются при помощи культурно-антропологических схем и приоритетных норм» [2, С. 135-136].
Движение предмета, начавшееся в воздушной среде, конечной точкой имеет твердую поверхность, например, запорощать: ИЗ «посыпаться быстро, с шумом, грохотом» (Пшеница запорощала из закрома в дырку) ^ РЗ «быстро заговорить» (Запорощал наш Иван) (Ворон.). В восприятии движения, выраженного данным глаголом, фиксируется и звучание. Шум и грохот являются результатом соприкосновения предмета с чем-то твердым и жестким ( твердая поверхность) . В данном глаголе движения актуализируются следующие компоненты: направленность, качество объекта, резкость. Также задействованы и акустические параметры: шумность, быстрота. В результативном значении данные акустические параметры ассоциируются со смыслом снижения уровня коммуникативной эффективности, а этот фактор, по мнению Н.А. Мишанкиной, является необычайно значимым при оценке звучания человеческой речи [3, С. 141]. Также актуальным оказывается связь семантики шума со смыслом земли, «низа», что служит основой формирования отрицательной оценки.
Звук, который возможен при резком быстром ударе каким-либо предметом по воде, сопутствует передвижению предмета в жидкости, названному глаголом булькать: ИЗ «плескаться в воде» ^ РЗ «сказать скороговоркой, невнятно». Актуализируются семы «скорость» и «интенсивность». Метафорически осмысляется ненормативное речевое поведение: быстро сказанная фраза, нечетко произнесенное слово не способствуют пониманию, а лишь затрудняют процесс общения между членами языкового коллектива.
Мы, вслед за Н.А. Мишанкиной, определяем звучание хлюпать как «звук, который производит жидкость при соприкосновении, выплескивании на что-либо твердое. Так и при плаче сходный звук издают но-
сом, втягивая жидкость. Превалирует оценочный смысл по отношению к действию и его субъекту, как слабому, «жидкому» [3, С. 131], ср.: хлюпать: ИЗ «ударять по воде (ногами), плывя» (Ты руками гре-бись, а ногами хлюпай, отталкивайся, не тони) ^ РЗ «плакаться, жаловаться» (Че хлюпать, кода сам век прожил. Плохо без старухи) (Сиб.).
Что касается глагола зашлепать ИЗ «пойти с шумом (по грязи, воде)» (Так и зашлепал по воде) ^ РЗ «начать говорить что-нибудь» (Ну, зашлепала, зашлепала. Молчи уж. Расшлепалась тут.) (Пск.), то основными при переносе в сферу речевого поведения оказались такие компоненты, как жидкая среда, звуковое сопровождение и префикс за-, указывающий на начало процесса. Субъект передвигается по поверхности, покрытой грязью или небольшим количеством воды, а звучание, сопровождающее данное перемещение, — это резкие, «чавкающие» звуки. Такое ненормативное речевое поведение характерно для ситуации, когда человек начинает говорить несоответствующие действительности факты, пытаясь опорочить кого-либо, запятнать ( очернить, загрязнить) . В языковом коллективе такая ситуация не встречает одобрения и оценивается отрицательно.
Рассматривая глаголы бурлить: ИЗ «с шумом переливать жидкость» (Новг.) и бурунить: ИЗ «бурлить (о воде)» (Дон.), видим, что в исходном значении перечисленные глагольные лексемы называют такую ситуацию, когда сама движущаяся жидкость сопровождается каким-либо звуком. Обычно звучание воды в водоемах со слабым течением воспринимается человеком позитивно. Спокойное журчание или тихие всплески действуют на человека успокаивающе, умиротворяюще, расслабляюще. Такого типа звуки не нарушают гармонии человека с природой, не пугают его и не представляют для него опасности. В исходном значении глагола бурунить: ИЗ «бурлить (о воде)» (Река бурунит) ^ РЗ «шуметь, кричать» (Пьяный всю ночь бурунил) (Дон.) актуализируются семы «недискретность», «неуправляемость», «сти-
хийность», «напор», которые становятся основанием для образного осмысления типа звучания речи ( речи неспокойной, громкой, шумной) . Такое речевое поведение воспринимается как отклонение от нормы и оценивается негативно.
Глагольная лексема бурлить: ИЗ «с шумом переливать жидкость» ^ РЗ «говорить, бормотать что-либо невнятно, неотчетливо (обычно о пьяном)» (Новг.) называет движение жидкости, сопровождающееся конкретными звуками. В данном случае — это звук, производимый жидкостью, с шумом вытекающей из сосуда, как правило, с широким горлом. Актуальными оказались такие признаки, как шум, интенсивность. Через движение в жидкости, которое сопровождается подобными звуками, метафорически переосмысляется ненормативное речевое поведение. Очень быстрый (или очень медленный) темп речи, невнятность, нечеткость затрудняют процесс коммуникации и, следовательно, не одобряются членами языкового сообщества, для которого нормой является четкое произношение, средний темп, интонационная окраска. Отражаемая ситуация оценивается отрицательно.
Итак, глаголы, которые описывают перемещение жидкости, сопровождаемое каким-либо звуком, являются источником для метафорического осмысления типа человеческой речи, сферы речевого поведения. Отмечена единичная реализация метафорического переноса на основе актуализации семантики интенсивности в глаголах, называющих звуковое проявление движения: нагрюнуть: ИЗ «подъехать с шумом» (Нагрюнули разбойники) ^ РЗ «пойти сразу с силой, припустить (о проливном дожде)» (Что это застуча-
Литература_
1. Журавлев А.П. Фонетическое значение. Л.: Изд-во ЛГУ, 1974. 160 с.
2. Лагута О.Н. Метафорология: теоретические аспекты. Новосибирск, 2003. Ч. 2. 208 с.
л о в потолок — знать, дождь нагрюнул) (Смол.). В основании создания метафорического образа лежит сема «производить какой-либо шум», т.е. предполагается наличие субъекта, который для перемещения из одной точки пространства в другую использует такое средство передвижения, которое при приведении его в действие начинает издавать звучание (шум). А шумовое звучание, по справедливому замечанию Н.А. Мишанкиной, «осмысляется как неорганизованное, спонтанное, негармоничное. Но может быть актуализирован и такой параметр, как представление об объемности, значительности, силе» [3, С. 154]. Через движение, сопровождаемое шумом, метафорически интерпретируется интенсивное начало действия — природного явления (сильный дождь).
Подводя итоги, отмечаем, что через движение, сопровождаемое звучанием, метафорически интерпретируется тип речевого поведения. В восприятии человеком звука существует закономерность, связанная с выделением таких признаков, как степень интенсивности, соотнесенность с представлениями о гармоничности — наибольшей оптимальной характеристики этого явления для человека. При оценивании речи становятся значимыми физические параметры звука (шумность, громкость, резкость). Данные акустические параметры делают уровень коммуникативной эффективности достаточно низким. Таким образом, на основе семантики движения предметов, сопровождаемого каким-либо звуком, выражается интеллектуальная оценка по параметрам «осмысленность / неосмысленность», «содержательность / несодержательность» при оценивании речевого поведения человека.
_References
1. Zhuravlev A.P. Foneticheskoe znachenie [Phonetic value]. Leningrad Leningrad State University, 1974. 160 р.
2. Laguta O.N. Metaforologiya: teoreticheskie aspekty [Metaphor study: theoretical aspects]. Novosibirsk, 2003. Part 2. 208 р.
3. Мишанкина Н.А. Феномен звучания в интерпретации русской языковой метафоры: дис. ... канд. филол. наук. Томск, 2002. 279 с.
4. Надеина Л.В. Ориентационные метафорические модели движения в русских народных говорах (на примере глаголов движения по направлению вверх) // Вестник Читинского государственного университета, № 6(57). Чита: ЧитГУ, 2009. С. 139-144.
5. Надеина Л.В. Метафора движения и оценка // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2011. № 1(8). С. 116-119.
6. Полный словарь Сибирского говора. Томск, 1993. Т. 1-4.
7. Псковский областной словарь. Л., 1967. Т. 1, 2, 3, 4, 6, 7, 8.
8. Резанова З.И. Диалектный вариант универсальной метафорической модели «Мир — это человек» // Язык и культура в Евразийском пространстве: сборник научных статей XVI Межд. науч. конф. Томск, 2003. С. 148-158.
9. Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей. 1999. Т. 1.
10. Словарь русских донских говоров. Ростов-н/Д., 1975. Т. 1-3.
11. Словарь русских народных говоров / гл. ред. Ф.П. Филин; АН СССР, Ин-т русс. яз., словарный сектор. Л.: Наука, 1970. Вып. 5. 343 с._
3. Mishankina N.A. The phenomenon of sound in the interpretation of Russian language metaphor [Fenomen zvuchaniya v interpretatsii russkoy yazykovoy metafory]: diss. ... candidate philological sciences. Tomsk, 2002. 279 p.
4. Nadeina L.V. Orientation metaphorical models of motion in Russian folk dialects (on the example, verbs of motion in an upward direction) / / Vestnik Chitinskogo gosudarstvennogo universiteta (Bulletin of Chita State University) № 6 (57). Chita: ChitGU 2009. Pp.139-144.
5. Nadeina L.V. Filologicheskie nauki. Voprosy teoriiipraktiki (Philology. Theory and practice). Tambov: Diploma, 2011. No. 1 (8). Pp. 116-119.
6. Polny slovar Sibirskogo govora [Complete Dictionary of Siberian dialect]. Tomsk, 1993. Vol. 1-4.
7. Pskovsky oblastnoy slovar [Pskov regional dictionary]. L., 1967. Vol. 1, 2, 3, 4, 6, 7, 8.
8. Rezanova Z.I. Yazyk i kultura v evraziyskom prostranstve (Language and culture in the Eurasian space) Collected articles of the XVI Int. scientific. conf. Tomsk, 2003. Pp. 148-158.
9. Slovar russkih govorov Karelii i sopredelnyh oblastey [Dictionary of Russian dialects in Karelia and adjacent areas]. 1999. Vol. 1.
10. Slovar russkih donskih govorov [Dictionary of Russian Don dialects]. Rostov-N/D. 1975. Vol. 1-3.
11. Slovar russkih narodnyh govorov [Dictionary of Russian folk dialects] Ch. Ed. FP Filin, USSR Academy of Sciences, Institute of russ. lang., vocabulary sector. Leningrad: Nauka, 1970. Issue 5. 343 p.
Коротко об авторе _
Надеина Л.В., канд. филол. наук, доцент кафедры иностранных языков в области природных ресурсов, Национальный исследовательский Томский политехнический университет, Институт природных ресурсов, Национальный исследовательский Томский политехнический университет, г. Томск, Россия naluiza@yandex.ru
Научные интересы: русская и зарубежная лингвистика, сопоставительное изучение языков, когнитивная лингвистика
_ Briefly about the author
L. Nadeina, candidate of philological sciences, associate professor, Foreign Languages department (Specialization — Natural Resources), National Research Tomsk Polytechnic University, Institute of Natural Resources, National Research Tomsk Polytechnic University, Tomsk, Russia
Scientific interests: Russian and foreign linguistics, contrastive study of languages, cognitive linguistics
