CC BY
152
Чэнь Синьюй
«ЗОЛОТО И ЖЕЛЕЗО» ПЕЛАГЕИ АМОСОВОЙ
(портретная характеристика героини повести Ф. Абрамова «Пелагея»)
Повесть Ф. А. Абрамова «Пелагея» (1969) не раз оказывалась в центре внимания критики. Авторы книг и статей о творчестве Абрамова (Ш. Галимов1, И. Дедков2, Л. Крутикова3, А. Рубашкин4, А. Турков5, Л. Ханбеков6, И. Золотусский7 и др.) рассматривали образ Пелагеи в ряду других женских образов, созданных писателем, отмечали особенности характера героини, спорили друг с другом, давая противоречивые оценки этого персонажа.
В данной статье нашей целью будет рассмотреть, как создается литературный портрет главной героини повести. Литературный портрет — важнейшее средство создания образа, он дает возможность читателю представить себе лицо, фигуру, походку героя произведения, увидеть его индивидуальные черты (вплоть до интонаций голоса, своеобразия мимики и жестов). Отметим сразу: Абрамов не дает развернутого портрета своей героини, но при этом у читателя складывается цельный, по определнию Ш. Г алимова, — «монолитный» образ русской крестьянки.
Размышляя о художественном своеобразии творческой манеры Ф. Абрамова, Л. В. Ханбеков писал: «Внимательный читатель заметит, конечно, как, рисуя внешний облик того или иного героя, воссоздавая самобытные натуры тружеников северной деревни, писатель и три, и четыре раза ненавязчиво, но настойчиво повторит какую-нибудь приметную черточку в лице персонажа, в его осанке или в одежде, привычку или манеру»8. Действительно, у Абрамова подробное перечисление примет наружности героини уступает место выразительным деталям. Таких характерных деталей в портрете Пелагеи несколько: строгие глаза, поджатые губы, некогда золотые волосы.
Пожалуй, самое выразительное в лице человека — глаза, их выражение. Уже в самом начале повести мы встречаемся с «сухими строгими глазами» героини, которыми она смотрит на золовку Анисью, упрекая ее в легкомыслии. «Глаза у Пелагеи были острые — кажется, это единственное, что не выгорело у печи», — рассказывает автор. «Острые», «сухие», «строгие» глаза — знак человека целеустремленного, настойчивого, умеющего разбираться в обстановке и при этом не слишком доброжелательного по отношению к людям. Но выражение глаз Пелагеи меняется, когда она попадает на пекарню: войдя туда, она поздоровалась сначала не с людьми, а с печью, с квашней, с хлебом — автор пишет: «все так и обняла глазами». Оказывается, героиня наделена способностью ласково смотреть на окружающий мир, но проявляется это лишь в родной ей стихии, в общении с хлебами, которые она называет «румянощекими ребятами».
Еще одна деталь внешнего облика и мимики Пелагеи, выделенная писателем, — поджатые губы. Уже в одной из первых сцен повести мы видим, как она «строго поджала губы», отказываясь идти в гости к Анисье. Она сознает, что этим обижает золовку, но остается непреклонной. Подобное движение губ характерно для героини, позже писатель заметит, что Пелагея «строго поджимала губы» в те минуты, «когда ей надо было на что-то
© Чэнь Синьюй, 2009
решиться». Такой мы увидим ее в тот момент, когда она примет решение отправить Маню-большую в город, чтобы привезти вести об Альке. Поджатые губы — это внешнее выражение внутренней борьбы в душе героини и знак окончательности принятого решения.
Не менее важной в создании образа героини является еще одна деталь — голос. Это ее настоящее орудие, она может им и «ужалить», и пожалеть; всякий раз, когда сознает необходимость ублажить собеседника, то пускает в ход это свое искусство. Например, разговаривая с офицером, ухажером дочери, она «маслила и кадила, как могла». Так случилось и в ситуации с Маней-большой, принесшей ей долгожданные вести о дочери: она «заговорила своим прежним, полузабытым голосом, тем самым обволакивающим и радушным голосом, против которого никто, даже сам Петр Иванович, не мог устоять».
Но самая яркая деталь портрета героини — ее некогда золотые волосы. С восхищением говорит о них председатель Василий Игнатьевич: «Какие волосы у тебя раньше были! <.. .> Золото — не косу ты носила!». Да и сама героиня с некоторой долей печали и гордости вспоминает: «... были, были у нее волосы. Бывало, из бани выйдешь — не знаешь, как и расчесать: зубья летят у гребня. А в школе учитель все электричество на ее волосах показывал». Есть у нее еще одно тайное воспоминание о днях молодости и о встречах с Олешей-рабочкомом, который восхищенно признавался ей: «Ты как золотой волной накрывшись. Искры от тебя летят.».
Золотые волосы были даны Пелагее от природы как символ женственности, чистоты и красоты. «Никому не расчесывать моих волос, кроме тебя», — обещает она уходящему на войну мужу и держит данное слово. Но уже после войны во имя заветного места в пекарне она решилась на позорный поступок — и «выспался» на ее золотых волосах Олеша-рабочком.
В ее волосах была заключена колдовская и живительная сила, но за годы изнурительного труда Пелагея ее растратила, теперь на голове ее «жиденькая бесцветная куделька, собранная в короткий хвостик». Автор еще раз подчеркнет эту деталь внешнего облика героини: «хвостик. — вот что осталось от прежнего золота». Утрата былой красоты волос не просто подчеркивает возраст Пелагеи, но символизирует потерю самого сокровенного в ее душе: когда-то она по своей воле нарушила свою чистоту и цельность, и исчезнувшее «золото» волос стало расплатой.
В арсенал портретных характеристик входит также сравнение с металлом: и сама героиня, и односельчане считают ее «железной». Ей кажется, что у нее «слезы у печи выгорели». Но по ходу повествования ей суждено пережить потерю близких, одиночество, болезнь — и «.куда девалось хваленое железо?». Оказывается, что слезы «выгорели» не все, и не раз принимается она плакать. В первый раз мы видим героиню плачущей в тот день, когда она после долгого перерыва отправилась на пекарню. Она плачет, почуяв «теплый хлебный дух» пекарни, да плачет так, что едва может устоять на ногах. Плачет она и у гроба мужа — жалеет его, вспоминает их общую жизнь и не может сдержать своих чувств: «И тогда она заплакала, заревела во все горло. И ей теперь было все равно, что скажут о ней люди.». Еще раз мы видим героиню плачущей после встречи с доярками на скотном дворе. Она встречает счастливых, довольных женщин и думает о дочери, о том, что неладно складывается ее судьба: «В этот день Пелагея много плакала. Плакала в лесу, когда рассталась с доярками, плакала по дороге домой. И особенно много плакала дома, когда вошла в пустую избу». Важный момент повести — сцена, когда Пелагея рассматривает нажитое ею за годы работы добро. Ткани, которые приносили ей в свое время столько радости, заставляют
ее пережить и глубочайшее разочарование: «Пелагея вдруг зло расплакалась. А кто, кто виноват, что эти тряпки застили ей и жизнь, и мужа, и все на свете?». Слезы — знак женской слабости, но именно они помогают раскрыться героине — проявить свое на протяжении долгих лет подавленное женское начало, и этим растопить внутренний лед, то «железо», которым так долго держался ее характер.
Важным фактором в создании образа героини является то обстоятельство, что она постоянно находится в движении. Уже в первой строке повести читаем: «Утром со свежими силами Пелагея легко брала полутораверстовой путь от дома до пекарни». Далее количество глаголов движения нарастает: «по лугу бежала босиком, как бы играючи, полоща ноги в холодной травяной росе», «раздвигала осиновой долбленкой» реку, «шла ходко».
В повести показаны несколько дорог Пелагеи Амосовой от дома до пекарни и обратно. Вот ее вторая дорога: она отправляется на пекарню, где ее место заняли на время Анисья и Алька. Идет она с радостью, и ее настроение передается через описание ее походки: она идет «не спеша», «бодрая и легкая на ногу». Затем, приблизившись к реке, меняет темп движения: «торопливо потрусила к спуску: у нее появилось какое-то озорное, совсем не по возрасту желание сбросить с ног ботинки и побродить в теплой воде близ берега, подошвами голых ног поласкать песчаный накат.». Третья, весенняя, дорога на пекарню оказалась последней. После долгой болезни Пелагея стремится душой туда, где прошла вся ее жизнь. Героиня долго собирается, прежде чем отправиться в путь. К этому походу она готовится так, как в старину люди готовились к богомолью. Она намылась в бане, встала ни свет, ни заря, вышла из дома «чистая, благостная», «с ботожком, как богомолка». Автор находит удивительные детали, чтобы передать ее душевное состояние: «Всю дорогу какая-то незнакомая, но такая славная музыка нарастала в ее душе .». Она идет медленно, вдыхая весенний воздух и предвкушая встречу. Писатель не употребляет слово «идет», он пишет: «ковыляла и ковыляла помаленьку». А вот как передается состояние героини на обратной дороге после пережитого потрясения от увиденного в пекарне: «она шла как пьяная, вся в слезах, не помня себя».
Движения передают различные состояния души героини, соответствующие внутренней энергии ее характера. Оставшись одна, без дочери и мужа, Пелагея старается забыться в движении: «И она ходила. Ходила по знакомым с детства холмикам и веретий-кам, по мызам, по старым расчисткам.».
Героиня умирает весной, в самый разгар весеннего цветения и зарождения жизни: «Жить бы, шагать по оттаявшей земле босыми ногами, да всей грудью вдыхать теплый ветер из заречья. А она лежала.». Примечательно, что рядом стоят эти два слова: «жить» и «шагать» — жить для Пелагеи означает находиться в движении: И последнее, что она сделает в жизни — бросится на пол, как когда-то в былые годы, чтобы крашеный пол утолил сжигающий ее изнутри нестерпимый жар. Так на полу и обнаружит ее Анисья и отшатнется, «встретившись с неподвижным, остекленевшим взглядом».
В повести Ф. Абрамова «Пелагея» портрет героини дан в развитии: от сцены к сцене, от эпизода к эпизоду выявляются существенные черты ее характера. Но особенно важно, что портрет дается в двух временных пластах: была—стала. История жизни Пелагеи, скупо представленная через воспоминания самой героини и других персонажей, через авторские описания, тем не менее, дает возможность увидеть этот образ во всей полноте.
Путь Пелагеи — это путь внешних приобретений (если говорить о нажитом ею добре) и одновременно путь заметных утрат. Многое она утратила, занимаясь непосильным крестьянским трудом, работая с утра до ночи на пекарне. Утратила атрибут
женственности — легкость походки, от печного жара выгорели ее глаза, копна золотых волос превратилась в «жидкую кудельку».
Ф. Абрамов не идеализирует свою героиню, он создает полнокровный образ «поэта» и « аскета» работы, женщины, у которой были золотые руки труженицы, оставившей по себе память в названии дороги «Паладьина межа». И потому Пелагея Амосова запомнится читателям не старухой с «желтым, иссохшим лицом» и «неподвижным, остекленевшим» взором — в памяти людской, благодаря искусству Абрамова, она надолго останется «заре-ченской пекарихой с золотыми волосами».
1 Галимов Ш. З. Федор Абрамов: творчество, личность. Архангельск, 1989.
2Дедков И. А. Братья и сестры в родном доме // Земля Федора Абрамова: сб. науч. ст. М., 1986. С. 151-175.
3 Крутикова-Абрамова Л. В. Жива Россия. СПб., 2003.
4 Рубашкин А. В мире героев Федора Абрамова // Земля Федора Абрамова: сб. науч. ст. М., 1986. С. 186-205.
5 Турков А. М. Земной поклон // Земля Федора Абрамова: сб. науч. ст. М., 1986. С. 35-43.
6Ханбеков Л. В. Веленьем совести и долга: Очерк творчества Федора Абрамова. М., 1989.
7 Золотусский И. Федор Абрамов: Личность. Книги. Судьба. М., 1986.
8Ханбеков Л. В. Веленьем совести и долга: Очерк творчества Федора Абрамова. М., 1989. С. 198.
