CC BY
199
недоумения критиков, высказанные по отношению к форме «Пасторальной симфонии» Андре Жида.
Мы полагаем, что жанрово-композиционные особенности повести «Пасторальная симфония» свидетельствуют о принадлежности данного произведения к жанру полифонического романа.
Библиографический список
1. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. 3-е изд. - М.: Художественная литература, 1972. - 470 с.
2. Бетховен // Музыкальная энциклопедия: в 6 т. / гл. ред. Ю.В. Келдыш. - М.: Советская энциклопедия, 1973. - Т. 1. - С. 445-454.
3. Гроссман Л.П. Достоевский - художник // Гроссман Л.П. Творчество Достоевского. - М.: Наука, 1959. - С. 330-416.
4. Дубинская М.В. Симфоническая структура повести А. Жида «Пасторальная симфония»: тезисы доклада / Петрозаводская государственная консерватория // VII Всероссийский междисциплинарный семинар: сб. науч. материалов. - Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ 2004. - С. 51-54.
5. Иванов В.В. Сакральный Достоевский: монография. - Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2008. -С. 161-195.
6. Морозов Н.Г. Мотивы сочинений св. Ти-
хона Задонского «Горний Иерусалим» в романе И.А. Гончарова «Обломов» // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. - 2014. - Т. 20. - № 3.- С. 157-159.
7. Никитин В. Андре Жид. Вехи творческого пути // Жид Андре. Фальшивомонетчики. Тесные врата. - М.: Прогресс, 1991. - С. 5-25.
8. Симфонизм // Музыкальная энциклопедия: в 6 т. / гл. ред. Ю.В. Келдыш. - М.: Советская энциклопедия, 1981. - Т. 5. - С. 11-15.
9. Симфония // Музыкальная энциклопедия: в 6 т. / гл. ред. Ю.В. Келдыш. - М.: Советская энциклопедия, 1981. - Т. 5. - С. 21-26.
10. Gide A. Allocution lue au Vieux-Colombier pour la célébration du centenaire de Dostoïevski // Dostoïevski par André Gide: Articles et causeries. -Paris: Gaillimard, 1981. - P. 57-65.
11. GideA. Dostoïevski d'après sa correspondance // Dostoïevski par André Gide: Articles et causeries. -Paris: Gaillimard, 1981. - P. 13-49.
12. Gide A. La Symphonie Pastorale. - Paris: Flammarion, 2013. - 146 p.
13. Lagarde A., MichardL. André Gide. Les grands auteurs français. XX siècle. Antologie et histoire littéraire. - Paris: Bordas, 2004. - P. 279-322.
14. Sollers Philippe. Le roman et l'expérience des limites. - Paris: Logiques, 1968. - 442 p.
УДК 821.161.1.09
нгуен тхи тхыонг
Ивановский государственный университет [email protected]
имя и портрет в рассказе и.а. Бунина «тдня» (из цикла «темные аллеи»)
Статья посвящена связи собственного имени и портрета заглавной героини рассказа «Таня», имя и портрет которой коррелируют друг с другом настолько, что создают особое антропонимическое пространство, через которое раскрывается сложность и глубина бунинской художественной мысли.
Ключевые слова: собственное имя, портретная характеристика, женский характер, мастерство писателя, художественная философия имени.
Изучая проблему имени собственного, исследователь Э.Б Магазаник пишет: «Именами собственными в литературе, по-настоящему заслуживающими эпитета "говорящие", здесь признаются совсем другого рода литературно-художественные именования. Те, чей "голос" способен глубоко отзываться в людских душах, порождать неожиданные мысли и чувства в сознании читателя, позволить в каком-то новом свете увидеть соответствующее произведение» [4, с. 3]. Имя Таня в одноименном рассказе И.А. Бунина - одно из таких «говорящих» имён, и во многом оно стало таким по причине мастерской портретной характеристики, включающей в себя не только внешний облик, но и жест, детали костюма, поведенческий рисунок.
В «Словаре русских личных имён» А.В. Су-перанской дается такое толкование имени Таня:
«Татьяна, церкв. Татиана, сокр. Таня, Тата - из греч. Татиана, возможно, из татто - предписывать, устанавливать или производное от лат. Тати-ус - имя легендарного сабинского царя» [5, с. 438]. Имя означает «устроительница, учредительница, повелительница». Автор «Словаря русских личных имён» пишет, что «в "Житиях святых" повествуется о богатой и знатной римлянке Татиане, воспитанной отцом в христианской вере и посвятившей себя служению Богу, ставшей диакониссою. Диа-конисса Татиана с усердием ходила за больными, посещала темницы, помогала неимущим, усердно молилась и старалась делать добрые дела. Все мучения, которые выпали на её долю, она переносила с терпением» [5, с. 469].
Из этой легенды следует, что имя Татьяна связано с добротой, теплом, благотворением, но в то же время с твердым и решительным характером.
138
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова . м l- № 5, 2014
© Нгуен Тхи Тхыонг, 2014
Не случайно Пушкин в своем романе «Евгений Онегин» дает своей героине простонародное имя Татьяна. Этим он подчеркивает простоту девушки-дворянки, ее близость народу. Пушкин не случайно оговаривает данное своей героине имя. Звучное имя Татьяна гармонически слилось с особенностями внешности ее обладательницы, с ее привычками, манерами, чертами характера. Природа, книги, деревенский мир, страшные рассказы няни «зимою в темноте ночей» - все эти милые, незатейливые увлечения постепенно формируют характер девушки. Но главное - необычность этого имени в кругу дворянских семей. Если в наше время это имя ничем не отличается от остальных женских имен, то для героини романа тогда это имя было необычным, - простонародным, простым, деревенским, вроде Акулина, Прасковья, Матрена. Но Пушкин не только назовет свою героиню самым простым, русским именем, - Татьяна станет для него идеалом русской женщины. Тем идеалом, с которым после «Евгения Онегина» будет соизмеряться все положительное в русской женщине - и в жизни, и в литературе. Татьяна предстает в романе «Евгений Онегин» воплощением национального русского духа и духовно-нравственным идеалом.
Но если в образе Татьяны Лариной гармонически соединились лучшие стороны дворянской и простонародной культуры, то Таня у Бунина представлена прежде всего простонародной, крестьянской стороной жизни, в глубине которой скрывается истинная красота и преданная любовь. Не случайно в рассказе она нигде не названа полным именем, словно автор не хочет придать героине черты твердости характера, звучащие в полном имени.
Имя Таня в рассказе Бунина вызывает у читателя чувство внутренней тишины, согретой сердечной теплотой. Здесь уместно вернуться к параллели бунинской героини с пушкинской Татьяной. Обратим внимание на один важный нюанс: Татьяна Ларина вошла в историю русской литературы своим полным именем - «Татьяны милый идеал», что подчеркивает внутреннюю силу и цельность её характера, её моральное превосходство над героем и окружающей её средой. Бунинскую героиню трудно назвать полным именем, она именно Таня, и в этом имени звучат такие черты и краски национального женского характера, как смирение, тихий свет, молчание и покорность. В отличие от Татьяны Лариной героиня рассказа Бунина вызывает жалость, но она не становится жалкой, храня в себе, как и пушкинская Татьяна, извечно женское чувство приятия своей доли. В её имени соединяются высота нравственного облика, душевная простота в сочетании с глубиной внутреннего мира, естественность и отсутствие всякой фальши в поведении. Всё это прежде всего заметно в ее портретной характеристике.
Героиня бунинского рассказа, на первый взгляд, мало соответствует смыслу своего имени - Татьяна, который предполагает значительность личности. Внешне она ничем не примечательна: «Она служила горничной у его родственницы, мелкой помещицы Казаковой, ей шел семнадцатый год, она была невелика ростом, что особенно было заметно, когда она, мягко виляя юбкой и слегка подняв под кофточкой маленькие груди, ходила босая или, зимой, в валенках, ее простое личико было только миловидно, а серые крестьянские глаза прекрасны только молодостью» [1, т. 5, с. 327]. Это портрет совсем юной девушки, озаренный нежностью, молодостью, наивностью, девственной чистотой. Её глаза блестят доверчивой верой в добро, а движения ее молодого тела легки и порывисты: «...соскочив, кинулась вон... ответила она быстрым шепотом, со смехом убежала». Её сближение с героем крайне необычно: оно происходит во сне. Когда герой подошёл к ней ночью и поцеловал её горячую щёку, она молчала, как будто тайно дала ему согласие на всё: «Он зажег спичку и увидал ее спящую. Она навзничь лежала на деревянной кровати, в одной рубашке и в бумазейной юбчонке, - под рубашкой круглились ее маленькие груди, босые ноги были заголены до колен, правая рука, откинутая к стене, и лицо на подушке казались мертвыми...» [1, т. 5, с. 328]. Увидев спящую Таню, у героя вспыхнуло желание приблизиться к ней. Бунин очень тонко изображает сцену интимной близости героев. В душе обоих бунинских персонажей остаётся сложный комплекс прочувствованных ими переживаний. Автор не умалчивает о самых сильных телесных наслаждениях, - они прекрасны, поэтичны, когда рождены любовью, чистой и естественной страстью.
Здесь важно отметить очень знаменательное обстоятельство: Бунин развертывает повествование так, что собственное имя героини появляется поначалу лишь как вопрос героя-рассказчика: «Тебя, кажется, Таней зовут?» [1, т. 5, с. 328]. И только после ключевой сцены близости, которой предшествует довольно длительная экспозиция, представляющая заглавную героиню рассказа прежде всего посредством ее портретной характеристики, имя ее начинает звучать постоянно. Сама сцена физической близости как бы подготавливает нас к тому соответствию героини и ее имени, которое позже проявится с такой очевидностью: поведение в ней Тани лишено резких выпадов и отмечено какой-то странной покорностью и тишиной, она только «зарыдала сладко и горестно». Портретные штрихи только развивают эту тональность: «Она покорно, тихо ответила, смаргивая слёзы и суя в самовар пылающие щёпки; она служила скоро и заботливо; тайком бросала на него взгляды уже смущенно-радостные; вся покраснев, прошептала...» [1, т. 5, с. 331].
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 5, 2014
139
Нужно заметить важную особенность этого бунинского рассказа: портретная характеристика героини как бы живет своей жизнью, она развивается согласно движению сюжета. Характерна кульминационная сцена любовной истории, когда герой приехал встретить её на станцию. Бунин усложняет портретную характеристику подробным описанием костюма, которое словно преображает бедную незаметную девушку. Дело, конечно, не только в костюме, - через его описание Бунин показывает, что внезапно нахлынувшая любовь делает Таню жизнерадостнее, энергичнее, ярче: «... по-городскому одетая... а она вся сияла возбужденными глазами, юностью взволнованного необычным путешествием лица, и сторож что-то говорил ей на вы... Он сам приехал за мной, а я из города, и наряжена и так хороша, как он и представить себе не мог, видя меня всегда только в старой юбчонке, в ситцевой бедной кофточке, у меня лицо, как у модистки, под этим шелковым белым платочком, я в новом гарусном коричневом платье под суконной жакеткой, на мне белые бумажные чулки и новые полсапожки с медными подковками! Вся внутренне дрожа, она заговорила с ним таким тоном, каким говорят в гостях, и, приподняв подол, пошла за ним дамскими шажками, снисходительно дивясь» [1, т. 5, с. 332].
Р.М. Кирсанова в книге «Костюм - вещь и образ в русской литературе XIX века» пишет: «Скрупулезные описания одежды литературных персонажей были связаны с тем, что точный выбор деталей или какого-то признака костюма был продиктован необходимостью наиболее полного раскрытия образа» [3, с. 11]. Для раскрытия внутреннего мира Тани Бунин очень подробно описывает её внешний облик, используя такие детали, как новое гарусное коричневое платье под суконной жакеткой, белые бумажные чулки, новые полсапожки с медными подковками. Писатель обращает внимание даже на вид ткани. До встречи с героем на вокзале Таня всегда ходила в ситцевой бедной кофточке. В тот вечер, когда герой приехал за ней, она надела более дорогую суконную жакетку. Все эти нюансы помогают героине проявить себя, выразить ее чувство к герою. Из этого портретного описания видно стремление Тани выглядеть настоящей, богатой барышней. Она говорит вежливым тоном, ходит «дамскими шажками», потому что она хочет быть достойной героя, произвести на него лучшее впечатление. Внутренний монолог героини соединяется с внешним видом, и это выражает её счастливое настроение в момент любви, наполненный сложной эмоциональной гаммой: Таня одновременно живёт в счастье любви и в чувстве страха. Оксюморон «радостный страх» усиливает внутреннее состояние Тани в данный момент: счастье любви смешивается в ней с переживанием ожидаемой близости. И опять Бунин прибегает к раз-
работке портретных деталей, которые раскрывают всю полноту нахлынувшей на нее любви: «Таня, Танечка... И она вся рванулась к нему, прижалась к его щеке шелковым платком, нежным пылающим лицом, полными горячих слез ресницами. Он нашел ее мокрые от радостных слез губы и, остановив лошадь, долго не мог оторваться от них... Все сразу поняв, она тотчас соскочила к нему и, с быстрой заботливостью подняв весь свой заветный наряд, новое платье и юбку, ощупью легла на чуйку, навеки отдавая ему не только все свое тело, теперь уже полную собственность его, но и всю свою душу» [1, т. 5, с. 333].
Как видим, портретная характеристика в этом рассказе является главным средством раскрытия образа молчаливой героини, передавая авторскую мысль о том, что Таня навеки отдала герою чистую душу и тело. Бунину важно показать, что за нежным, тихим внешним видом Тани таится страстная любовь, которая вытекает из искреннего, горячего сердца. Бунин не раз подчеркивает, как смысловая функция имени проявляет себя наряду с портретом: Таня ждет героя, переживает за него, заботится о нем, как будто она его жена. Надо сказать, что Таня в доме ведет себя тоже как «устроительница», на которой держится тепло и порядок в доме. Она служит заботливо, ловко и ответственно. Её трудолюбие, забота, любовь согревают не только дом в холодную погоду, но и душу героя, что опять показано через движение портретных зарисовок: «.а Таня, Танечка, верная, любимая, растворила ставни, потом тихо вошла в валенках, вся холодная, в снегу на плечах и на голове, закутанной пеньковым платком, и, став на колени, затопила [1, т. 5, с. 335].
Её удивительные глаза, улыбка и заботливые, чистосердечные жесты - все это как будто замедляет печальную развязку сюжета - неминуемый отъезд героя. Через его восприятие показан образ-портрет девушки, который живёт в его сердце: невозможно забыть «этот крестьянский запах ее головы, дыхания, яблочный холодок щеки», «ее милый простосердечный голосок, ее то радостные, то грустные, но всегда любящие, преданные глаза» [1, т. 5, с. 330].
Постепенно по ходу развития сюжета возникает органичная связь имени героини и её портрета. В облике Тани, в её поведении, в её жертвенной любви к приехавшему барину раскрывается высокая гуманистическая природа любовного чувства: из простой бедной девочки-горничной она на наших глазах превращается не только в бескорыстно любящую женщину, но и в новую личность, которая открывает в себе саму себя: «Вот вы в меня влюбились, а я будто и сама в себя влюбилась, не нарадуюсь на себя... А если вы меня бросите...» [1, т. 5, с. 336].
История любви Тани не могла иметь оптимистического финала: взаимоотношения барина и гор-
140
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова . м l- № 5, 2014
ничной трагически осмыслены Буниным ещё в дореволюционной повести «Суходол». И в рассказе «Таня» наступает трагическая развязка: герой уезжает и, в сущности, бросает героиню. Здесь можно провести параллель с той же коллизией, что воспроизведена Л.Н. Толстым в романе «Воскресенье». Не исключено, что Бунин имел это в виду, показывая судьбу Тани, брошенную барином. Но, в отличие от толстовской Катюши Масловой, бу-нинская Таня отмечена смиренным приятием своей участи. При расставании она хотела крикнуть «Возьмите меня с собой», но вместо этого она тихо благословляет своего возлюбленного: «И, поднявшись, стала в темноте крестить его: - Сохрани вас Царица Небесная, сохрани Матерь Божия!» [1, т. 5, с. 338]. Она переживала это горе, сдерживая слёзы, втайне надеясь на возвращение любимого. Много слов она хотела высказать, хотела кричать от грусти, от отчаяния, но вместо этого терпеливая покорность видна в ее поведении и портрете: «И все Святки она ходила в самом лучшем своем наряде - в том платье и в тех полсапожках, в которых он встретил ее тогда осенью, на вокзале, в тот незабвенный вечер» [1, т. 5, с. 339]. Л.А. Ие-зуитова в статье «Роль семантико-композиционных повторов в создании символического строя повести-поэмы И.А. Бунина "Деревня"» пишет: «...Бунин не прибегает к объяснениям; помогая читателю понять художественный смысл изображенного, он старается повторить какую-то деталь несколько раз» [2, с. 538]. Действительно, Таня ходит в том платье, в тех полусапожках, потому что ей дорог «тот незабвенный вечер» и она надеется на то, что любимый скоро вернётся к ней. То, что произошло между ними, она сохраняет в сердце: «...весь день не вставала с рундука в прихожей, глядя во двор до боли в глазах» [1, т. 5, с. 339]. От усталости ожидания она как вялый цветок в сухой сезон без дождя. Любовь неожиданно пришла к ней и так же внезапно ушла, оставив ей только горе, боль, тоску и слёзы.
Когда Таня потеряла надежду увидеть героя, он приехал. «Он был поражен, увидя ее, - так похудела и поблекла она вся, так несмелы и грустны были ее глаза» [1, т. 5, с. 340]. По словам Л.А. Иезуи-товой, «наиболее весомая для Бунина деталь портрета, характеризующая душевные возможности
персонажа, - глаза» [2, с. 582]. Глаза Тани выражают её крайнюю муку. Безнадёжность иссушила её сердце, и она со смирением принимает свою судьбу. В этом портрете она выглядит слабой, грустной, усталой. От долгого ожидания юная, оживлённая, весёлая девушка превратилась в худую и поблекшую женщину. Несмотря на это, Таня простила его, покорно выполняя все его желания: «Она покорно подошла, склонив голову, чтобы он не видал, что все лицо у нее в слезах... она села рядом и обняла его, тихо рыдая... Опять эти теплые детские слезы на детском горячем лице...» [1, т. 5, с. 341].
Из приведенных примеров убедительно проступает чистая, трогательная натура простой русской девушки, послушный, покорный, нежный характер которой соответствует её тёплому, ласковому имени - Таня, а с именем связана и ее портретная характеристика. Она любит героя всей душой, рискуя своим положением в господском доме, ломая свою судьбу. Мы могли убедиться, что смысл ее натуры - любовь и верность, покорность и смирение - проявлены через сложную потаенную связь портрета и имени. Судьба этой крестьянской девушки с традиционно-крестьянским именем и внешностью, полюбившей барина, несчастна, но в этой горестной судьбе Буниным открыты лучшие качества женского национального характера.
Имя Таня живёт в непосредственной связи с её внешним обликом, в котором проступает её искренняя душа, и не случайно Бунин такое большое место в пространстве рассказа отводит живым проявлениям её портретной характеристики.
Библиографический список
1. Бунин И.А. Собр. соч.: в 6 т. - М.: Художественная литература, 1988. - Т. 5. - 639 с.
2. Иезуитова Л.А. Роль семантико-композици-онных повторов в создании символического строя повести-поэмы И.А. Бунина «Деревня» // И.А. Бунин. Pro et contra. - СПб.: Русский христианский гуманитарный ин-т, 2001. - С. 577-598.
3. Кирсанова Р.М. Костюм - вещь и образ в русской литературе XIX века. - М.: Книга, 1989. - 286 с.
4. Магазаник Э.Б. Онамопоэтика или «говорящие имена» в литературе. - Ташкент: Фан, 1978. - 148 с.
5. Суперанская А.В. Словарь русских личных имён. - М.: Эксмо, 2005. - 544 с.
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова № 5, 2014
141
