CC BY
12DOI 10.47643/1815-1337_2023_10_343 УДК 347.635
ЗНАЧИМОСТЬ АКТОВ СУДОВ ВЫСШИХ ИНСТАНЦИЙ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ The significance of acts of higher courts of the Russian Federation
КОЖИНА Юлия Алексеевна,
доцент кафедры гражданского права и процесса, Академия ФСИН России. 390000, Россия, Рязанская обл., г. Рязань, ул. Сенная, 1. E-mail: yl-san@yandex.ru;
Kozhina Yulia Alexeyevna,
Ph.D. in Law, Associate Professor, Department of Civil Law and Procedure Academy of the Federal Penitentiary Service of Russia. 390000, Russia, Ryazan region, Ryazan, Sennaya str., 1. E-mail: yl-san@yandex.ru
Краткая аннотация: В статье исследуются вопросы формирования инструмента правового регулирования в виде отдельных постановлений высших судебных органов РФ, не только дающих разъяснение и толкующих отдельные спорные, неоднозначные, противоречивые нормы права, но и обязывающих федеральных законодателей вносить соответствующие изменения в действующие нормативные правовые акты.
Abstract: The article examines the issues of forming an instrument of legal regulation in the form of individual resolutions of the highest judicial bodies of the Russian Federation, not only providing clarification and interpretation of certain controversial, ambiguous, contradictory norms of law, but also obliging federal legislators to make appropriate changes to existing regulatory legal acts.
Ключевые слова: толкование, постановления, нормы права, формирование единой практики правоприменения, разъяснения, нормотворчество, пробельность, противоречивость законодательства.
Keywords: interpretation, regulations, rules of law, formation of a unified practice of law enforcement, clarifications, rule-making, gaps, inconsistency of legislation.
Для цитирования: Кожина Ю.А. Значимость актов судов высших инстанций Российской Федерации // Право и государство: теория и практика. 2023. № 10(226). С. 343-345. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_10_343.
For citation: Kozhina Yu.A. The significance of acts of higher courts of the Russian Federation // Law and state: theory and practice. 2023. No. 10(226). pp. 343-345. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_10_343.
Статья поступила в редакцию: 16.08.2023
Создание четких норм закона влечет за собой их единообразное толкование и применение при отправлении правосудия. Однако существующее многообразие отношений, возникающих в процессе проживания в семье в различном статусе, не исключает вероятность возникновения ситуаций, прямо не регламентированных нормами семейного права, что вызывает некоторые затруднения. В свое время Ю.Ф. Беспалов справедливо заметил, что проблемы защиты прав возникают, прежде всего, из-за «дефектности» законодательства [1], несовершенство которого влечет за собой правовую неопределенность, вынесение неправомерных решений, формирование противоречивой судебной практики, и, как следствие, нарушение прав заинтересованных лиц. Нельзя не признать того факта, что незаконность некоторых решений судов и последующая их отмена вызвана не только некомпетентностью отдельно взятого судьи, но и пробельностью или двусмысленностью действующего законодательства, а появление новых, мало изученных институтов, которые внедряются в правоприменительную практику без должных исследований и тщательного анализа, способствует появлению большего числа «правоотношений, попадающих в зону правовых пробелов» [2] и противоречий.
Метод аналогии является традиционным для российского права, поскольку позволяет не только бороться с правовой неопределенностью, но и устанавливать общую для всех правоприменителей модель поведения при разрешении споров по различного рода делам. В семейном праве, к примеру, если отношения между членами семьи не урегулированы семейным законодательством или соглашением сторон, и при отсутствии норм гражданского права, прямо регулирующих указанные отношения, к таким отношениям, если это не противоречит их существу, применяются нормы семейного и (или) гражданского права, регулирующие сходные отношения (аналогия закона). Если же отсутствуют нормы права, то права и обязанности членов семьи определяются исходя из общих начал и принципов семейного или гражданского права (аналогия права), а также принципов гуманности, разумности и справедливости. Однако помимо аналогии права, российской практике известны случаи создания отдельного инструмента правового регулирования, в рамках которого дозволено формировать свой особый блок в виде отдельных постановлений Пленума Верховного Суда РФ, дающих разъяснение и толкующих отдельные спорные, неоднозначные, противоречивые нормы права. Первоначально предназначение подобных постановлений заключалось в разъяснении определенных категорий, понятий, норм для правильного и единообразного разрешения определенного рода дел, для формирования единства практики применения судами законодательства при разрешении споров. Подобные постановления носят обязательный для правоприменителей характер. Таким образом, в «государстве, где судебная власть является главным контролирующим фактором, судебная практика неизбежно становится источником права: при этом разъяснения судов становятся самостоятельным и важным инструментом правового регулирования» [3]. И в этой связи справедливым выглядит замечание В.В. Трацевской о том, что Верховный Суд РФ фактически «закрепил элементы прецедентного права» [4], так отрицаемого в российском праве. Однако, следует признать, что подобная практика была сформирована не только Пленумом Верховного Суда РФ, но и Конституционным Судом РФ. Если обратиться к истокам, судебная система РФ устанавливается Конституцией РФ и Федеральным конституционным законом «О судебной
ПРАВО И ГОСУДАРСТВО: теория и практика. 2023. № 10(226)
системе РФ», общие положения которого предусматривают, что судебная власть в РФ осуществляется только судами в лице судей и привлекаемых в установленном законе порядке к осуществлению правосудия присяжных и арбитражных заседателей. Никакие другие органы и лица не вправе принимать на себя осуществление правосудия. При этом единство судебной системы РФ обеспечивается путем соблюдения всеми федеральными судами и мировыми судьями установленных федеральными законами правил судопроизводства. Суды осуществляют судебную власть самостоятельно, подчиняясь только Конституции РФ и закону. Суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа, а равно должностного лица Конституции РФ, федеральным конституционным законам, федеральному закону, общепризнанным принципам и нормам международного права, международному договору РФ, конституции (уставу) субъекта РФ, закону субъекта РФ, принимает решение в соответствии с правовыми положениями, имеющими наибольшую юридическую силу. Иерархия российских судов закреплена Конституцией РФ. Так, согласно ч. 1 ст. 125 Основного закона, Конституционный Суд РФ является высшим судебным органом конституционного контроля в РФ, осуществляющим судебную власть посредством конституционного судопроизводства в целях защиты основ конституционного строя, основных прав и свобод человека и гражданина, обеспечения верховенства и прямого действия Конституции РФ на всей территории РФ. Конституционный Суд РФ по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан проверяет конституционность законов и иных нормативных актов, примененных в конкретном деле, если исчерпаны все другие внутригосударственные средства судебной защиты. Акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу. Акты или их отдельные положения, признанные конституционным в истолковании, данном Конституционным Судом РФ, не подлежат применению в ином истолковании.
Решая вопросы конституционности, суд оценивает как сами нормативные правовые акты, так и смысл, придаваемый им сложившейся судебной практикой. Суд при этом выражает свое отношение к позиции законодателя или иного нормотворческого органа и к ее понимаю правоприменителем. По смыслу ст. 125 Конституции РФ только Конституционный Суд РФ выносит официальные решения, имеющие общеобязательное значение. Его постановления являются окончательными, не могут быть пересмотрены другими органами или преодолены путем повторного принятия отвергнутого неконституционного акта, а также обязывают всех правоприменителей, включая другие суды, действовать в соответствии с правовыми позициями Конституционного Суда РФ [5]. Помимо этого, Конституционный Суд РФ своим постановлением вправе возложить на федерального законодателя обязанность, исходя из требований Конституции РФ и с учетом правовых позиций Конституционного Суда РФ, вносить необходимые изменения в правовое регулирование определенных положений с тем, чтобы признав положения какого-либо закона противоречащими Конституции обеспечить восстановление законности. Ярким тому подтверждением является Постановление Конституционного Суда РФ от 19 июля 2016 г. № 16-П «По делу о проверке конституционности частей первой и третьей статьи 7 Закона РФ «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, Федеральной службе войск национальной гвардии Российской Федерации, и их семей» в связи с жалобой гражданина В.Н. Карпекина». Как следовало из жалобы и приложенных к ней материалов, заявители являются родителями Н.В.- младшего лейтенанта милиции, слушателя Саратовского юридического института МВД России, погибшего при исполнении обязанностей службы в ОВД в 2003 году, и В.В. - лейтенанта ФСБ России, погибшего при исполнении обязанностей военной службы в 2009 году. В связи с гибелью младшего сына супругам К. была назначена и выплачивается УФСБ России по Рязанской области пенсия по случаю потери кормильца в размере 19 232 руб. 09 коп. каждому. В марте 2013 года они обратились в УМВД России по Рязанской области за назначением пенсии по случаю потери кормильца в связи с гибелью старшего сына, однако получили отказ. Требование заявителей о признании за ними права на получение второй пенсии по случаю потери кормильца решением Советского районного суда города Рязани от 25 сентября 2015 года оставлено без удовлетворения. По мнению заявителя, оспариваемые им законоположения противоречат статье 39 (часть 1) Конституции РФ, поскольку предусматривают право родителей двух погибших при исполнении обязанностей военной службы, службы в ОВД детей на получение - наряду с установленной им пенсией (за выслугу лет в соответствии с Законом РФ от 12 февраля 1993 года N 4468-1, по старости в соответствии с Федеральным законом от 28 декабря 2013 года N 400-ФЗ «О страховых пенсиях» и др.) - только одной пенсии по случаю потери кормильца. Исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный Суд РФ признал взаимосвязанные положения ч. 1 и 3 ст. 7 Закона РФ «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах УИС, Федеральной службе войск национальной гвардии РФ, и их семей» не соответствующими Конституции РФ, ее статьям 7, 19 (часть 1) и 39 (части 1 и 2), в той мере, в какой эти положения в системе действующего правового регулирования при назначении пенсии по случаю потери кормильца родителям двух (или более) военнослужащих, сотрудников ОВД, погибших при исполнении обязанностей военной службы, службы в ОВД, не позволяют учитывать для определения размера их пенсионного обеспечения факт гибели двух (или более) детей, то есть по смыслу исследуемых судом законоположений, предусмотренные ими выплаты должны производиться за каждого погибшего. При этом, однако, дело заявителя подлежит пересмотру лишь после внесения соответствующих изменений в действующий закон. То есть получается, что право на восстановление справедливости напрямую зависит от измененного на основании постановления Конституционного Суда РФ нормативного правового акта, принятие которого может растянуться во времени на неограниченный срок. Возникает вопрос: может ли Конституционный Суд РФ ускорить процесс изменения законодательства, воспользовавшись правом законодательной инициативы? Согласно ст. 104 Конституции РФ право законодательной инициативы принадлежит как Конституционному Суду РФ, так и Верховному Суду РФ по вопросам их ведения. При этом не совсем понятно, могут ли данные суды высших инстанций в РФ самостоятельно выходить с законопроектом о внесении изменений в соответствующие нормативные акты в случае выявления несоответствия их содержания общепризнанным положениям Конституции РФ. Вероятней
всего, нет. Тем не менее, по заявлению председателя Верховного Суда РФ В. Лебедева, за последние тридцать лет Верховный Суд РФ внес в Государственную Думу РФ 187 законопроектов, из которых 108 получили поддержку законодателя и стали законами. При этом значительная часть законопроектов касалась оптимизации процесса судопроизводства, укрепления статуса судей, создания апелляционных и кассационных судов общей юрисдикции. То есть получается, что по определенным вопросам суды высших инстанции вправе вносить в Государственную Думу законопроекты, а по некоторым - нет. В связи с чем, некоторые абсолютно справедливые решения вышестоящих судов, не нашедших отклик в нормативном акте, по прежнему не достигают конечного результата: не просто признания того либо иного положения противоречащим Конституции РФ, но и восстановления нарушенного права заявителя.
Библиография:
1. Беспалов Ю.Ф. Некоторые проблемы защиты имущественных прав супругов (бывших супругов) в Российской Федерации // Рос. судья. 2018. № 6.
С. 30.
2. Микрюков В.А. Аналогия закона и аналогия права в практике разрешения семейно-правовых споров. М.: Статут, 2021.
3. Трацевская В.В. Верховный суд РФ: судебная практика должна быть единой в любой инстанции по всей стране // https://vs-legal.ru/info/news/verkhovnyy-sud--prezedent/
4. Мадьярова А.В. Разъяснения Верховного Суда Российской Федерации в механизме уголовно-правового регулирования. СПб.: Юридический центр - Пресс, 2002. С. 241.
5. Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. № 19-П «По делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации».
References:
1. Bespalov Yu.F. Some problems of protection of property rights of spouses (former spouses) in the Russian Federation // Russian Judge. 2018. No. 6. p. 30.
2. Mikryukov V.A. Analogy of law and analogy of law in the practice of resolving family law disputes. Moscow: Statute, 2021.
3. Tratsevskaya V.V. Supreme Court of the Russian Federation: judicial practice should be uniform in any instance throughout the country // https://vs-legal.ru/info/news/verkhovnyy-sud--prezedent/
4. Magyarova A.V. Explanations of the Supreme Court of the Russian Federation in the mechanism of criminal law regulation. St. Petersburg: Law Center - Press, 2002.
p. 241.
5. Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation of June 16, 1998 No. 19-P "In the case of interpretation of certain provisions of Articles 125, 126 and 127 of the Conventioninstitutions of the Russian Federation".
