CC BY
112
есть, не референция), а убедить, пробудив в адресате намерения, дать почву для убеждения и побудить к действию [Bayley 1985: 104]. Поэтому эффективность политического дискурса можно определить относительно этой цели.
Речь политика оперирует символами [Rathmayr 1995: 211], а ее успех предопределяется тем, насколько эти символы созвучны массовому сознанию: политик должен уметь затронуть нужную струну в этом сознании; высказывания политика должны укладываться во «вселенную» мнений и оценок (то есть, во все множество внутренних миров) его адресатов, «потребителей» политического дискурса.
Политический дискурс направлен на выражение идеологии. Под идеологией понимается система принципов, лежащая в основе групповых знаний и мнений, основанная на групповых ценностях.
Процессуальность как дистинктивный признак политического дискурса стал определяющим фактором для выделения политического дискурса в качестве «формы политического действия, части политического процесса» [2, с. 139]. Р. Водак и М. Зельдак систематизируют политическое действие по шести сферам деятельности, являющимися «сегментами соответствующей политической реальности, которые обеспечивают заданность фрейма» [2, с. 225]. Сюда относятся: 1) законодательный процесс; 2) внутренние решения политики партий; 3) создание общественно-политического мнения; 4) политическая пропаганда; 5) политическое управление; 6) политический контроль.
В заключение хотелось бы еще раз подчеркнуть, что нельзя рассматривать политический дискурс, ограничиваясь только, например, семиотикой. Понимание политического дискурса предполагает знание скрытых мотивов, целей автора и аудитории и т.п.
Литература
1) Арутюнова Н. Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. - М.: Сов. энцикл., 1990. - С. 136-137.
2) Водак Р. Язык. Дискурс. Политика. - Волгоград: Перемена, 1997. - С. 139 - 225.
3) Дейк Т. А. ван. Язык и идеология: к вопросу о построении теории взаимодействия // Методология исследований политического дискурса: Актуальные проблемы содержательного анализа общественно-политических текстов. Вып. 2. - Минск: БГУ, 2000 - С. 50-63.
4) Дейк Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. / Пер. с англ. - М.: Прогресс, 1989. -С. 312 .
5) Дейк Т. А. ван, Кинч В. Стратегии понимания связанного текста / Пер. с англ.// Новое в зарубежной лингвистике. - М., 1988. Вып. XXIII. - С .153-211.
6) Карасик В. И. Лингвистика текста и анализ дискурса. - Архангельск-Волгоград: Перемена, 1994. - С. 36.
7) Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. - М.: Сов. энциклопедия, 1990. -С. 685.
8) Макаров М.Л. Динамика социальных представлений в дискурсе // Языковые подсистемы: стабильность и движение: Сб. науч. тр. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2001. - С. 64-71.
9) Стриженко А. А. Язык и идеологическая борьба. - Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 1988. - С. 147.
10) Bonnafous S., Tournier M. Analyse du discours, lexocometrie, communication et politique. - Mots: Adagp, 1995. - Р. 117 .
11) Bayley P. 1985 - Live oratory in the television age: The language of formal speeches // G. Ragazzini, D.R.B.P. Miller eds. Campaign language: Language, image, myth in the U.S. presidential elections 1984. - Bologna: Cooperativa Libraria Universitaria Editrice Bologna, 1985. P. 77-174.
12) Hacker K. L. Political Linguistic Discourse Analysis // The Theory and Practice of Political Communication Research. - New York: State University of New York Press, 1996. - P. 28-55.
13) Pecheux M. L’inquietude du discours. Textes choisis et presentes par Denise Maldidier. - Paris: Editions des Cendres, 1990. -Р.
332.
14) Rathmayr R. 1995 - Neue Elemente im russischen politischen Diskurs seit Gorbatschow // R. Wodak, F.P. Kirsch eds. Totalitare Sprache - langue de bois - language of dictatorship. - Wien: Passagen, 1995. - P. 195-214.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ / JURISPRUDENCE
Бадло М.С.
Аспирант, Кубанский государственный университет ЗНАЧЕНИЕ ПРИНЦИПОВ ПРАВА ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТОВ
Аннотация
В статье рассмотрено значение принципов права в период вооруженных конфликтов на современном этапе международного развития общества. Условия обеспечения использования указанных принципов в международной системе права.
Ключевые слова: право вооруженных конфликтов, международные отношения, защита личности.
Badlo M.S.
Postgraduate student, Kuban State Univetsity SIGNIFICANCE OF THE PRINCIPLES OF LAW OF ARMED CONFLICT
Abstract
In article it is considered value of the principles of the right during armed conflicts at the present stage of the international development of society. Conditions of ensuring use of the specified principles in the international system of the right.
Keywords: Law of Armed Conflict, international relations, protection of the individual.
Развитие международного правового государства в целом не может обеспечить реализацию принципов права вооруженных конфликтов как внутригосударственного, так и международного масштаба. Примером нам могут послужить отношения Грузии с Абхазией, Сирийский и Ливийский вооруженные конфликты и др.
Говоря о развитии и реализации принципов права, необходимо обозначить понятие права вооруженных конфликтов, как совокупность договорных и обычных норм, регламентирующих отношения между воюющими и затронутыми войной субъектами международного права по поводу начала и последствий войны, применения средств и методов ведения войны, нейтралитета, защиты жертв войны, прекращения войны и ответственности государств и индивидов за нарушение этих норм.
Право вооруженных конфликтов действует как на международные вооруженные конфликты, так и на вооруженные конфликты внутригосударственного характера.
Субъектами права вооруженных конфликтов являются основные субъекты международного права: государства, нации, борющиеся за национальное и социальное освобождение, международные организации.
Принципами права вооруженных конфликтов являются объективно присущие праву положения, которые предъявляются ко всем государствам-участникам общественных отношений в целях закрепления законодательства и общественных интересов в вышеуказанной сфере.
Есть принципы права вооруженных конфликтов, имеющие первостепенное значение для обеспечения международного мира и развития международных отношений - принцип гуманности, принцип недопустимости дискриминации; принцип ответственности за нарушение норм и принципов права вооруженных конфликтов. Они включают:
11
- специальные принципы права вооруженных конфликтов, регулирующие применение средств и методов ведения войны: принцип ограничения воюющих в выборе средств и методов вооруженной борьбы; принцип разграничения военных и гражданских объектов;
- специальные принципы права вооруженных конфликтов о защите участников вооруженной борьбы, а также гражданского населения, которые делятся на две группы: принципы защиты законных прав комбатантов; принципы защиты неотъемлемых прав гражданского лица во время вооруженных конфликтов.
Другие же принципы и нормы, имеющие меньшее значение, регулируют отношения между государствами по менее важным вопросам.
Юридической основой права вооруженных конфликтов служат основополагающие принципы международного права и принципы специальные.
Несмотря на наличие правовой базы регулирования вооруженных конфликтов, принципы данной категории права зачастую игнорируются и нарушаются как во внутригосударственных, так и международных конфликтах. На мой взгляд, возникает необходимость более детального обозначения нарушений принципов права вооруженных конфликтов, а также развитие теории и практики особых санкционирований государств-нарушителей или государств-агрессоров, что может послужить более мирному регулированию конфликтов.
Литература
1. Женевская конвенция III об обращении с военнопленными (Женева, 12 августа 1949 г.).
2. Женевская конвенция об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море П (Женева, 12 августа 1949 г.).
3. Женевская конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях I (Женева, 12 августа 1949 г.).
4. Женевская конвенция IV о защите гражданского населения во время войны (Женева, 12 августа 1949 г.).
5. Конвенция о запрещении противопехотных мин 1977 г.
1. 7. Принципы права вооруженных конфликтов. Давид Э. МККК, 2011. - 1144 стр.
6. Каламкарян Р.А., Мигачев Ю.И. Эксмо, 2004. - 688 стр.
7. Международное право. Ред. Игнатенко Г.В., Тиунов О.И. 3-е изд., перераб. и доп. - М.: 2005. — 624 с.
Г ребенникова К.В.
Магистр права (LL.M Kiel), Институт сферы обслуживания и предпринимательства (филиал) ДГТУ в г. Шахты РЕАЛИЗАЦИЯ МОДЕЛИ ОГРАНИЧЕННОГО ИСПРОШЕННОГО СОГЛАСИЯ НА ДОНОРСТВО В ЯПОНИИ
Аннотация
Статья представляет собой анализ реализации модели ограниченного испрошенного согласия на донорство на примере трансплантационного закона Японии. Целью исследования является выявление влияние религиозных и культурных факторов на содержание трансплантационного законодательства в восточных правовых системах.
Ключевые слова: донорство, трансплантация, Япония
Grebennikova K.V.
Master of Law (LL.M Kiel), Institute of Service and Business (branch) of DSTU in Shakhty IMPLEMENTATION OF RESTRICTED CALLED CONSENT MODEL FOR DONATION IN JAPAN
Abstract
The article is an analysis of the implementation of the restricted called consent model of donation by the example of Japan's transplant law. The aim of the study is to identify the influence of religious and cultural factors on the content of transplant legislation in the Eastern legal systems.
Keywords: donation, transplantation, Japan.
В соответствии с моделью ограниченного испрошенного согласия, изъятие органов для трансплантации является допустимым, если донор во время его жизни дал согласие для проведения такого изъятия. Данная модель подвергается критике на том основании, что на дачу согласия на изъятие органов управомочен только сам потенциальный донор. Данное ограничение ведет на практике к растущему недостатку органов для трансплантации, в связи с тем, что свою готовность стать донором разъясняют при жизни ничтожно малое количество лиц. Данная модель является, однако, наиболее обоснованной с правовой точки зрения, так как изъятие органов возможно только при наличии согласия самого донора, что обеспечивает реализацию права на самоопределение. Однако практика показывает, что количество актов донорства и разъяснений согласия на изъятие органов при реализации данной модели значительно ниже, что при применении других вариантов правового регулирования донорства.
Модель ограниченного испрошенного согласия в настоящее время не применяется ни в одном европейском государстве. Данная модель регулирования донорства юридически закреплена только в Японии.
Трансплантационное законодательство Японии прошло долгий путь развития. Начало дискуссии о необходимости законодательного регулирования донорства было положено в 1968 году, когда японский хирург Юро Вада провел четвертую в мире пересадку человеческого сердца. Однако реципиент донорского сердца умер через 83 дня. В ходе расследования данного случая по вопросам момента наступления смерти пациента и правомерности изъятия органов для трансплантации были выявлены многочисленные пробелы в законодательстве. Хирург был признан виновным в убийстве пациента-донора, а трансплантация стала в Японии на многие годы запрещенной медицинской процедурой.
Только в 1990 году по Указу японского Парламента была создана Временная Комиссия по вопросам смерти мозга и трансплантации человеческих органов. Итогом работы данной Комиссии стало принятие Закона о трансплантации человеческих органов № 104 от 17.06.1997.
Изъятие органов для трансплантации в Японии является допустимым, если умерший при жизни лично и в письменной форме выразил свое согласие на пожертвование органов для трансплантации. Родственники донора, которым известно о его решении пожертвовать органы для трансплантации, не имеют права после его смерти выразить запрет на изъятие донорских органов (ст. 6 абз. 1). В связи с этим японская система донорства получила также названия модели вдвойне ограниченного испрошенного согласия. Согласие на изъятие органов умершего также не может быть дано его законными представителями.
Японский трансплантационный закон не содержит положений, регулирующих пожертвование органов для трансплантации донорами при жизни. Только некоторые статьи и абзацы статей закона применимы по смыслу в отношении прижизненного донорства. Донорство органов детьми возрастом младше 15 лет не допускается, согласно японскому закону. Японский законодатель придерживается мнения, что лица младше 15 лет не обладают достаточными психическими способностями, чтобы понять смысл и значение решения стать донором.
Японский трансплантационный закон также регулирует вопросы посредничества при распределении органов для трансплантации и деятельность посреднических организаций в данной сфере. За нарушения данного закона, как сам трансплантационный закон в ст. 11, так и другие национальные нормативно-правовые акты предусматривают уголовную
12
