CC BY
428
ФИЛОСОФИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2011. № 3. С. 45-48.
УДК 1
О. И. Николина
ЗНАЧЕНИЕ ФЕНОМЕНА СМЕРТИ В МИРЕ СРЕДНЕВЕКОВОГО ЧЕЛОВЕКА
Переживание смерти человеком в Средневековье «запускает» воображение как внутреннее чувство, которое соединяет восприятие мира и Бога в сфере воображаемого. Это - характерная черта существования средневекового человека.
Ключевые слова: первичные феномены, смерть, воображаемое.
Феномены смерти, любви и игры создают возможность второго измерения в существовании человека, задавая трансцендентную реальность, основанную на внутреннем чувстве и переживании. Каждый из первичных феноменов (любви, смерти, игры и др.) является точкой выхода в трансцендентную реальность, но своим, специфическим образом. Контроль разума над переживанием акцентирует человека на видимой реальности, не позволяя чувствам «отвлекать» человека. Превалирование разума «отказывает» чувствам в праве на достоверность, вплоть до утверждения абсурдности переживаний, связанных с феноменами. Средневековая культура, в отличие от последующей культуры Нового времени, «узаконила» воображаемый мир, наполнив его индивидуальным содержанием. Индивидуальные образы, как результат чувственных переживаний, органично входили в общий строй культурных образов. Мы выдвигаем гипотезу о том, что воздействие посредством заданных культурой форм чувственных переживаний более эффективно в процессе воспитания человека, нежели воспитание через обращение только к разуму, - что использовала средневековая культура и утратила культура Нового времени. Нужно отметить, что в Средние века не возникало противоречия между чувствами и разумом, характерного для более поздней культуры. Тезис Тертуллиана «Верую, ибо абсурдно» делал приоритетными чувства, лежащие в основе религиозного переживания, которое впоследствии становится основой для переживания, связанного с первичными феноменами, в частности, феномена смерти.
В данной статье мы обращаемся к понятию «воображаемое». Это понятие существенно для понимания мира средневекового человека. Для этого обратимся к работе Ле Гоффа «Мир воображаемого». «Воображаемое» Ле Гофф понимает как образы, порожденные специфическим способом и обладающие огромной властью над человеком. Специфичность заключается в особом восприятии мира. По мнению Августина, человек обладает двумя родами органов восприятия: внешние и внутренние - невидимые, которые обладают большей значимостью, так как способны воспринимать божественное. «Помимо видимых, наружных, органов зрения и слуха есть внутренние, невидимые органы зрения и слуха; невидимые органы чувств гораздо важнее видимых, ибо именно с их помощью воспринимаются божественные видения, слова и звуки самого реального из миров - мира вечных истин. И в этом мире, используя формы мира зримого или же принимая
© О.И. Николина, 2011
формы мира незримого, существует и функционирует универсум образов и представлений» [1, с. 12]. Для средневекового человека образы, воспринятые его внутренними органами чувств, были явственны так же, если не более, чем образы, постигнутые внешними. С помощью внутренних чувств формировался мир воображаемого. Одним из внутренних чувств является воображение. Воображение выступало одной из форм познания, наряду с интеллектом и чувствами, данными человеку для восприятия реального мира. «Гуго Сен-Викторский считает воображение одним из трех “глаз” человеческой души, осуществляющих функцию наблюдения»
[2]. Другими двумя «глазами» являются рассудок и разум. Воображение наделено особой функцией, оно способно проникать туда, куда «закрыт» доступ разуму в силу его природы. Оно становится средством мистического опыта. Воображение создавало особые культурные формы первичных феноменов, которые к XII в. начинают задавать новое измерение человека. Предшествующая римская культура утратила контроль над человеком, в результате чего произошла его деградация и в целом деградация и падение культуры. Перед нарождающейся культурой встала задача воспитания человека на новых этических основаниях, чтобы задать стимул изменения человека. Эффективным средством, используемым в этих целях, стала «работа» с первичными феноменами бытия человека, центральным из которых стал феномен смерти. Первичные феномены - форма восприятия средневековым человеком мира с помощью воображения.
Отношения со смертью для средневекового человека не были однообразными. Католическое отношение к смерти, с образами чистилища, страшного суда, ада и рая, окончательно сложилось к позднему Средневековью. Первоначально, до XI-XII в. представление о загробном мире и индивидуальном посмертном существовании не были пропитаны страхом наказания за прижизненные прегрешения. Человек раннего Средневековья «умирал спокойно», ожидая встречи с Богом и с близкими. Устрашающие образы смерти, как и постоянно навязываемая простолюдину мысль о смерти, начинает складываться приблизительно к XII в. и продолжает эволюционировать вплоть до эпохи Нового времени. «Жизнь проходит на фоне непрекращающегося призыва: memento morí. Дионисий Картузианец в
Наставлении дворянину поучает: “Когда же он отходит ко сну, то пусть помыслит о том, что, как нынче укладывается он на свое ложе, тело его вскорости уложено будет другими в могилу”» [3]. К этому же моменту складывается в основном концепция воображаемого мира с такими элементами, как рай, ад. Также оформляется концепция чистилища, определившая своим появлением новое видение существования человека. Посмертное существование человека приобрело большую значимость для человека, нежели его земная жизнь. Расширение трактовок загробного существования, связанное с очищением человека, его мучением в огне чистилища, его невообразимые муки в аду и надежда на пребывание в раю формировали новый мир, мир воображаемого, образы которого были настолько явственны для средневекового человека, что во многом определяли его существование. «...Люди той эпохи, озабоченные своим спасением в мире воображаемого, который для них был совершенно реальным, делают свой выбор между Дьяволом и Господом, Адом и Раем» [4, с. 24].
Средства, используемые для формирования образов мира воображаемого, были различными, приведем здесь только два из них. Это так называемые «пляски смерти macabre» и камни с надписью «memento mori». В понятии «macabre» заключен еще один важный момент средневекового отношения к смерти. «Macabre» -это знаменитые «пляски смерти», вызывающие у простого человека не просто страх, но леденящий ужас. «Пляска смерти», в которой происходило уравнивание всех перед лицом смерти, напоминала о неподвластной человеку смерти и быстротечности земной жизни. Тот же эффект оказывала практика выстраивания камней вдоль дороги с надписью «memento mori», подводя человека не просто к мысли о смерти, но заставляя его посредством воображения проживать смерть.
Отдельного внимания заслуживает образ чистилища. В начале Средневековья, когда еще была значима концепция всеобщего воскрешения без каких-либо условий, кроме приверженности к христианской религии, человек был не очень озабочен отрезком времени с момента смерти и до воскрешения. Возникновение интереса к этому периоду приводит к появлению особого места - чистилища, которое позволяет выстроить воображаемую географию загробного мира и выстроить
Значение феномена смерти в мире средневекого человека
47
новые отношения человека с миром живых. Появление промежуточной стадии между окончательным решением о месте вечного пребывания человека в ином мире дает надежду на очищение незначительных грехов человека и позволяет родным принять участие в судьбе умершего, что воссоздает социальную общность раннего Средневековья, явственно проглядывающую в момент смерти одного из соплеменников. Община, постепенно утрачивающая свое значение при нарождающейся индивидуализации, в момент смерти сохраняла свое значение. Это явление в рамках культуры Средневековья и Возрождения - наследие первобытной культуры, утраченное к моменту расцвета Средневековья, возвращается в обряде прощания с умирающим, в котором принимали участие не только близкие умершего, но и незнакомые люди. Тенденция к индивидуализации в культуре компенсируется участим близких в судьбе пребывающей в чистилище души умершего как воссоздание прежней общности.
Появление чистилища переводит отношения человека со смертью в иной разряд, чем это было в раннем Средневековье. Чистилище задает иное измерение смерти. На наш взгляд, зарождение идеи чистилища напрямую связано с усложняющимся отношением к индивидуальности. Становление индивидуальности на ранних этапах западной культуры выражено в идее инициации. Инициация предполагает три стадии: 1) открепление от прежнего статуса, 2) инициация,
3) присвоение нового статуса, при условии положительного результата на второй стадии. Открепление от статуса предполагало «забирание» детского имени. В момент «забирания» ребенок лишался защиты рода, принадлежность к которому обозначена через имя. Так на второй стадии обряда инициации становилось возможным проявление индивидуальности в рамках первобытной культуры [4].
Ту же троичную схему перехода мы обнаруживаем в идее чистилища. Умирание также происходит в три этапа: 1) физиологическая индивидуальная смерть, 2) момент перехода, в котором решается последующая судьба души умершего человека, 3) воссоединение с душами ранее умерших, что напоминает воссоединение с родом. Таким образом, индивидуальность ярко проявлялась в момент смерти.
Позднее Средневековье характеризуется вырождением образа смерти: с од-
ной стороны, возникает страх по отношению к смерти и послесмертному существованию, как следствие, это проявляется в избегании смерти; с другой - смерть начинает пониматься упрощенно, осмысление смерти принимает образы, понятные толпе и не требуюшде размышлений. «Размышления о смерти, которым предавалась монастырская братия прежних времен, сгустились в чрезвычайно упрощенный, близкий простонародью, лапидарный образ смерти, который в слове и изображении преподносился толпе» [3]. Если изначально смерть задавала в культуре возможность иного измерения, воображаемого, то в позднем Средневековье образы смерти, при усиленной страхом интенсификации переживания, давали возможность регулировать поведение человека без стимуляции развития в нем определенных качеств, как это было в раннем Средневековье.
Итак: 1. Природа человека двойственна, он обладает чувствами и разумом. Однако чувства также имеют двойственную природу. С одной стороны, это чувства, данные человеку для восприятия внешнего мира (пять органов чувств); с другой -чувства для восприятия мира трансцендентного (обозначим их как внутренние чувства или чувство-переживание). Феномен смерти в данном случае выступает культурным и религиозным инструментом запуска работы этих чувств, задавая реальность трансцендентальной ситуации и ее доминирование в восприятии мира. Это отражается на особой роли воображения в системе картины мира. Воображение создает мир потустороннего, в который человек не просто верит, но через который он проживает все события вокруг себя, создает особую манеру и ситуацию предельности переживания, чем предполагает первенство чувственности второго типа в восприятии мира.
Эти предельные переживания, в основании которых лежит воображение как высшая форма второго типа чувств, лежат в основании восприятия мира, и они подавляют рациональные и научные матрицы восприятия и интерпретации событий и ситуаций, направляя внимание и мышление по руслу религиозного трансцендентного. В системе воображаемого трансцендентного чувства первого типа сливаются со страстями, христовыми, как чувствами второго типа. Эта «зациклен-ность» всей чувственности на трансцендентное как меру и русло восприятия оп-
ределяет направленность и мысли и рациональной трактовки мира.
2. В позднем Средневековье на фоне кризиса католической церковной системы формируется ужасающий образ смерти, первоначально в рамках церковной культуры, для интенсификации переживания смерти. Меняется направленность самого переживания. Образ смерти используется уже не столько для стимулирования человека к нравственному самосовершенствованию, сколько для усиления страха, использования давления образов смерти для регуляции поведения индивида.
3. Чистилище стало продуктом воображаемого мира, но формирование индивидуальности «отрывает» от этого мира
обыденный мир индивидуальности. Усиление, с одной стороны, чистилища, с другой - индивидуального мира, разрывает непосредственную связь воображаемого и реального, характерную для средневекового человека.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого. М. : Прогресс, 2001.
[2] Данилкина И. И. Природа и сущность визуального воображения в культурфилософских воззрениях. Ш1_: http://analiculturolog.ru/ru/ сотропепУк2/гїет/313-агіісІе_1.МітіІ.
[3] Хейзинга Й. Осень Средневековья. М. : Прогресс, 1995. С. 141.
[4] См.: Тэрнер В. Символ и ритуал. М. : Наука, 1983. С. 168-169.
