Жёсткий дедлайн на поиск локейшена: к вопросу о размывании семантических и стилистических границ в современной русской речи Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ

УДК 811.161.1373(045)

Т.П. Некрасова

ЖЁСТКИЙДЕДЛАЙН НА ПОИСКЛОКЕЙШЕНА: К ВОПРОСУ О РАЗМЫВАНИИ СЕМАНТИЧЕСКИХ И СТИЛИСТИЧЕСКИХ ГРАНИЦ В СОВРЕМЕННОЙ РУССКОЙ РЕЧИ

Речь идёт о размывании семантических и стилистических границ современного русского языка, связанном с процессом адаптации англоязычных заимствований.

Ключевые слова: иноязычные слова, адаптация, семантическая граница, размывание, перевод.

Проблема освоения заимствованных слов в русском языке далеко не нова для лингвистики. Начиная с середины XIX в. русские филологи пытались, анализируя процесс заимствования, указать на способы фонетической, семантической, графической, словообразовательной, грамматической адаптации иноязычных слов в русском языке и определить значение заимствования для развития русского языка [2; 3; 5]. В современной литературе, при описании актуальных заимствований в русском языке, используется как констатирующе-статистический подход, так и подход функциональный. В первом случае исчисляются заимствованные лексемы в той или иной речевой или тематической сфере и дается их фонетическая, семантическая и т.п. характеристика, см., например, [4; 6; 7]. Во втором случае обращается внимание на особенности функционирования заимствованных слов, восприятие их говорящими и те общие процессы развития русского языка, на которые влияет активное вторжение в него заимствований, в первую очередь англицизмов, см., например, [1; 8; 9]. Наша статья посвящена двум актуальным процессам, корни которых видятся нам в культурноречевых недостатках носителей языка:

1) размывание семантических границ при адаптации англоязычных заимствований, приводящее к смысловому отрыву заимствованного слова от его аналога в языке-источнике и тем самым к затрудненности как обратного перевода с русского языка на английский, так и понимания наполненной подобными заимствованиями речи русскими людьми, хорошо владеющими английским языком;

2) размывание стилистических границ между сферой профессионального жаргона и официально-деловой речью, приводящее к активному проникновению жаргонизмов-заимствований даже в письменные официальные документы.

Источником для наших размышлений послужил следующий диалог, который был «подслушан» нами в городском транспорте. Беседовали, судя по всему, двое коллег, обсуждая влившегося в их коллектив новичка:

- А какой у него бэкграунд?

- Да есть какая-то оверсизная дигришка...

- И что он там [на прежнем месте работы] делал?

- Скрипты писал.

- А здесь он что?

- Да он там приспособился селекты делать, ну и хочет теперь поразить всех своим умением.

Будет ли этот диалог понятен человеку, не владеющему английским языком? Вряд ли, ведь

концентрация англоязычных существительных в ключевых смысловых позициях превосходит все мыслимые пределы. Ответ на вопрос, будет ли этот диалог понятен для человека, знающего английский, не столь очевиден.

Наиболее близко в этом тексте к своему английскому аналогу слово бэкграунд, употребленное в значении «образование». Однако и здесь полного семантического совпадения нет. Если у нас под бэкграундом чаще всего подразумевается именно образование, то английское background - понятие чрезвычайно широкое, включающее в себя и происхождение, и социальный статус, и опыт работы, и некоторые другие сопутствующие признаки. Именно в силу широты своего семантического диапазона это слово не всегда легко поддается переводу. Любому переводчику известно, как не просто «отделаться» от прилагательного фоновый, которое почти автоматически срывается с языка, как только background встречается в атрибутивной функции. Переводческое соответствие background knowledge - «фоновые знания» представляется действительно удачным и практически универсальным, однако «фоновая информация» как перевод background information или background facts - вариант не столь

универсальный. Иногда это лучше перевести как «история вопроса» или «предыстория вопроса», в некоторых случаях это может быть и «описание ситуации». Всё это контекстуально обусловленные варианты перевода. Возвращаясь к существительному background, отметим, что его более узкому пониманию «образование» соответствует, скорее, academic background или educational background.

Подобные семантические изменения - сужение или расширение значения - сопровождают заимствования достаточно часто. Один из самых очевидных примеров - новомодное словечко дедлайн. Тот, кто хорошо знает английский, никогда не употребит его в значении «промежуток времени», «период», «отведенное время». Тот же, кто лишь думает, что знает, нахватавшись разрозненных сведений из самых разных источников, будет, ничтоже сумняшеся, использовать его как абсолютный синоним русского слова срок, которое многим уже кажется невыразительным и пресным по сравнению с модной новинкой. Между тем русское срок лишь в одном из своих значений («временной предел») соответствует английскому deadline. Несмотря на то что Webster’s Concise College Dictionary выделяет у существительного deadline два значения (1) the time by which something must be finished, submitted, accomplished, etc.; 2) a line or limit that must not be passed), оба они объединены идеей конечности, предельности. Так что дедлайн в 10 минут, отведенный на питчинг - фраза не только с затемненным смыслом, но и с «хромающей» грамматикой. Переводить подобный «дедлайн» обратно на английский придется как time limit, чтобы не вносить ещё большей путаницы. Можно также воспользоваться такими вариантами, как allotted time, time restrictions или time constraints, передающими ту же идею. В русском тоже было бы логичнее говорить о лимите времени, отведённом на выступление, или вспомнить героя небезызвестного юмористического рассказа, который стремился унять не в меру красноречивых ораторов ехидной репликой: «Регламент!.». Толково-образовательный словарь на www. gramota.ru фиксирует у слова регламент (хотя и с пометкой «разг.») такое значение, как «время, отведенное для выступления, доклада». Так что при наличии у нас как минимум двух подходящих слов, из которых одно более компактное и ёмкое, чем его английский эквивалент, причем эквивалент неполный, нет совершенно никакой надобности перенимать чужеродный дедлайн, да ещё награждая это слово несвойственным ему значением, и даже значениями.

Дело в том, что «лимит времени» - лишь одно из значений, в которых «особо продвинутые» русскоязычные пользователи употребляют слово дедлайн. Мало-помалу это существительное обрастает ещё одним, тоже не свойственным ему на родной английской почве, значением. Поскольку оно чаще всего используется в связи с различными форс-мажорными ситуациями, то и само воспринимается иногда почти как синоним форс-мажора. Об этом свидетельствует лексическое окружение этого слова в подобных контекстах, где оно употребляется с глаголами и прилагательными, которые плохо сочетаются со словом срок: Пару-тройку дней назад был очередной дедлайн. По-русски сюда «просится» слово аврал или любое другое существительное, имеющее аналогичное значение и сочетающееся с глаголом быть. Срок, строго говоря, не может быть в прошедшем времени сам по себе, он может либо быть установленным, либо быть каким-то (жёстким, нереальным - причем только во множественном числе: *Был установлен жёсткий/нереальный срок, но Были установлены жесткие/нереальные сроки), срок может истекать, поджимать и т.д. А У нас был... можно сказать про аврал, разговорное завал, уже обрусевшее цейтнот, юридическое, но уже ставшее общепонятным и общеупотребительным форс-мажор.

Возвращаясь к подслушанному разговору, зададимся вопросом: не проявляем ли мы в его оценке чрезмерный языковой пуризм? Ведь в этом и состоит функциональная специфика профессионального жаргона, что он мало кому из несведущих понятен. Мы бы вряд ли поняли больше, доведись нам услышать, как обсуждают свои профессиональные новости медики или физики. Всё было бы ничего, если бы не размывались столь стремительно границы между профессиональным жаргоном и общеупотребительной лексикой и, как следствие, не расшатывалось бы понятие языковой нормы. Ведь в резюме некоторые соискатели уже совершенно серьезно включают в число своих профессиональных достоинств умение драфтить и ревьюить договоры, добавляя, что в новой компании хотят имплементировать накопленный на прежнем месте работы опыт (последовательности ради следовало бы писать икспириенс). Самих соискателей их потенциальные работодатели называют апликанта-ми - пока ещё в рамках профессионального жаргона, но словечко это так и норовит выскользнуть за установленные рамки и поселиться на территории общеупотребительной лексики. Характерный пример такого «нелегального» проникновения профессионального жаргона в текст, от которого ожидается соответствие общелитературной норме, - из интервью менеджера консультационной компании:

152

Т. П. Некрасова

2010. Вып. 1 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ

Так происходит, что каждый раз, когда остается неделя до сдачи, все начинают ревьюить и резко начинает не хватать времени... Не секрет, что в консалтинге часто бывают пиковые нагрузки. Сначала, когда нет проекта, все спокойно занимаются пре-сейлом или какой-то внутренней активностью (http://www.good2work.ru).

Ещё один пример, когда жаргонизм выбивается за установленные для него рамки, связан с выходом на наши экраны французского фильма «LOL». При всей любви французов к своему родному языку, выражающейся, например, в том, что даже для компьютерной лексики французы умудряются находить свои собственные слова, название фильма представляет собой сокращение из международного сетевого сленга (бальзам на душу завсегдатаев Интернета, чей язык всё-таки выплеснулся за пределы всемирной паутины). По-английски это сокращение расшифровывается вполне нейтрально -laugh-out-loud, а в русском интернет-жаргоне ему соответствует то ли выражение, то ли уже слово -ржунимагу. Эта необычная лексема и фигурирует в русском переводе названия фильма - «ЛОЛ (Ржунимагу)». Но французы не были бы французами, если бы так просто, без всяких на то оснований, поставили в название своей картины англицизм. Они с истинно французским изяществом обыграли эту аббревиатуру: главную героиню зовут Лола, и жизнь её - не одно сплошное веселье. В широкий же российский прокат вместе с фильмом вышел даже не жаргонизм, а жаргонный выверт, корёжащий все мыслимые языковые нормы, хотя с точки зрения исключительно переводческой попадание, что называется, «в десятку».

Языковая среда, в которой мы сегодня живем, по своей пестроте похожа на лоскутное одеяло, но если вещь выполнена в лоскутной технике красиво и гармонично, от нее не будет рябить в глазах. У нас же от обилия нужных и ненужных заимствований уже рябит в глазах и звенит в ушах. И дело здесь не в агрессивности всепроникающего английского языка. Носители русского языка ленятся, ленятся порыться в собственной памяти, покопаться в родном языке. Мы лингвистически забывчивы. Мы уже не помним о том, что есть выражение лоскутная техника, и радостно выхватываем из «арт-проектов» слово пэтчворк, которое в русском языке больше похоже на звукоподражание, чем на смысловую единицу. Собираясь на загородную прогулку, мы непременно захватим с собой репеллент от комаров, как советует нам «услужливый» производитель. Тогда как по-русски можно сказать не только длинно отпугивающее средство (если уж просто средство от комаров стерлось из памяти), но и коротко - отпугиватель комаров. Это на пару слогов длиннее репеллента, зато понятно и своязычно. К тому же отпадает необходимость использовать предлог, и всё словосочетание укорачивается. Эта словообразовательная модель (отглагольная основа + суффикс со значением -тель) является в русском языке весьма продуктивной, и грех ею не воспользоваться. Ресурсов русского языка хватает и на перевод гораздо более сложных номинаций, не сводящийся к примитивному калькированию. Например, термины regulatory environment, consistent legal and regulatory environment, на которых спотыкаются многие переводчики юридических текстов, порождающие неуклюжую кальку последовательная правовая и регуляторная среда. Единственное сочетание здесь, не вызывающее вопросов, - это правовая среда. А вот перевод insistent как последовательный, возможный с другими существительными, например политика, стратегия или усилия (consistent policy, consistent strategy, consistent efforts), в данном случае абсолютно неуместен: последовательная... среда - явное нарушение лексической сочетаемости. Однако, понимая, что insistent применительно к правовой среде подразумевает отсутствие противоречий в нормативных правовых актах, определённую упорядоченность правового регулирования, мы легко обнаружим в русском языке целых два прилагательных на выбор - непротиворечивый и упорядоченный. Для перевода словосочетания legal and regulatory environment также найдётся несколько вариантов: правовое и законодательное регулирование; нормативно-правовое и законодательное регулирование, правовое обеспечение и законодательное регулирование, правовая основа и законодательное регулирование. Таким образом, русский язык дает возможность обойтись без регуляторной среды. Нежелание или неспособность отдельных говорящих оптимальным образом использовать ресурсы собственной языковой системы не следует выдавать за функциональную или структурную неполноценность, ущербность самого языка. К сожалению, в современной ситуации многие носители русского языка, в отличие от французов, превыше всего ценящих свой комфорт, в том числе языковой, не очень склонны прикладывать усилия к тому, чтобы чувствовать себя комфортно в собственном лингвистическом пространстве.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бичай Ю.В. «Модные» слова в современном русском языке (на материале толковых словарей и речевой практики масс-медиа конца XX-начала XXI в.). Днепропетровск, 2003.

2. Брандт Р.Ф. Несколько замечаний об употреблении иностранных слов. М., 1882.

3. Булич С. Заимствованные слова и их значение для развития русского языка // Русский филологический вестник. 1886. Т. 15.

4. Ваганова Н. В. Современные заимствования из английского языка: семантико-словообразовательный аспект (на материале англицизмов конца XX-начала XXI в. в современном русском языке). Нижний Новгород, 2005.

5. Карский Е.Ф. К вопросу об употреблении иностранных слов в русском языке. Варшава, 1910.

6. Коровушкина Е. В. Развитие кредитно-финансовой терминологии в русском языке второй половины XIX -начала XX века (семасиологический и системно-структурный аспекты). Вологда, 2003.

7. Новикова Т.В. Англо-американские заимствования-варваризмы в современном русском языке: 1990-е годы. СПб., 2003.

8. Полякова Т.М. Лексические инновации иноязычного происхождения в современном русском языке (на материале языка СМИ последнего десятилетия XX-начала XXI века). Киев, 2004.

9. Шарипова Н.Б. Траектория англоязычных заимствований и их лексическое значение в русском языке (на материале лексикографических источников конца XIX - начала XXI века). Челябинск, 2008.

Поступила в редакцию 22.03.10

T.P. Nekrasova, postgraduate student

The blur of semantic and stylistic border in modern Russian speech

The author tells about the breaking of semantic and stylistic boundaries of modern Russian language that is connected

with the process of adaptation of English loan words.

Keywords: loan words, adaptation, semantic boundary, breaking, translation

Некрасова Тамара Петровна, аспирант кафедры русского языка и общего языкознания УРАО