CC BY
42Журналист и время: портрет в интерьере эпохи. Краткий обзор российской политической журналистики постсоветского периода (1987-2010 гг.)
Posted January 15th, 2011 by Editor
• Выпуск №1. 2011г.
• Козина Елена Сергеевна
• История массовых коммуникаций
Journalist and Time: Portrait in the Interior of an Epoch. Short Overview of Russian Political Journalism of the Post-Soviet Period (1987-2010)
Козина Елена Сергеевна
кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры периодической печати факультета журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова, [email protected]
Elena S. Kozina
PhD in philology, Senior lecturer at the chair of print media, Faculty of Journalism, Moscow State University
Аннотация
В настоящем материале предпринимается попытка анализа качественной трансформации постсоветской политической журналистики в зависимости от изменения характера социально-политического проекта, проводимого в современной России. «Личностный» подход к медиаистории двух последних десятилетий помогает глубже понять механизм произошедшей трансформации. Автор предлагает оригинальный вариант периодизации постсоветской медиаистории (1987-2010 гг.), иллюстрируя каждый из периодов портретами журналистов, профессиональная деятельность которых с наибольшей яркостью отразила черты современной им эпохи.
Ключевые слова: журналистика, политика, власть, общество, трансформация.
Abstracts
The subject of this article is the analysis of the substantial transformation ofpost-Soviet political journalism depending on the character of the modern sociopolitical project in Russia. "The personal" approach to media history of the last 20 years provides a deeper understanding of the mechanism of the occurred transformation. The author offers an original variant of periodization ofpost-Soviet media history (1987-2010), illustrating each of the periods by the portraits ofjournalists whose professional work reflected the political profile of the epoch most vividly.
Key words: journalism, politics, power, society, transformation.
Сегодня мало кто вспоминает о том, что «пресса - четвертая власть». А между тем не так давно это выражение вовсе не казалось экзотикой. На заре перестройки харизматичные профессионалы - В. Листьев, А. Политковский, А. Невзоров - открыли новую эру российской журналистики и последовательно продвигали ее от советской концепции партийных СМИ к реальности альтернативных информационных каналов и «живого» эфира.
Современный информационный процесс последовательно превращается в конвейер, в изобилии штампующий до предела унифицированный продукт, а журналист - в полном соответствии со знаменитой ленинской формулой - становится «колесиком и винтиком» информационной машины, сделанным по общему шаблону, жестко функционально ориентированным... и очень легко заменяемым.
Сделав круг, отечественная журналистика возвращается к тому, от чего два десятилетия назад уходила, казалось, безвозвратно - к монохромности и едва ли не полной обезличенности. В наибольшей степени эта тенденция проявилась в сфере политической журналистики - области, где подвижки такого рода наиболее очевидны.
То, что в начале перестройки журналисты оказались на авансцене отечественного политического театра, представляется закономерным. Работая в только что открывшейся для широкой общественной дискуссии сфере политической информации, журналисты сами становились политиками, подтверждая тезис немецкого исследователя Макса Вебера, утверждавшего, что «только журналист является оплачиваемым профессиональным политиком, и только газетное предприятие - постоянным политическим предприятием вообще»1. Демонстрируя определенные политические предпочтения, журналисты фокусировали и направляли движения массового сознания. Политически инфантильная, ввиду отсутствия опыта реального политического участия, отечественная электоральная аудитория наделяла информирующих о политике репортеров собственным политическим весом.
Дальнейшее изменение характера политического проекта, реализовавшегося на постсоветском пространстве, повлекло соответствующую трансформацию роли средств массовой информации: из реальных модераторов политического процесса эпохи практически ничем не ограниченной свободы слова девяностых годов в пору жесткого государственного регулирования СМИ фактически превратились в подобие информационной прокладки между властью и обществом.
Возможно, глубже понять механизм этой трансформации поможет «личностный» подход. Российская история двух последних десятилетий изобиловала крутыми поворотами; менялось время - менялись лица журналистов... а иногда одно и то же лицо изменялось до неузнаваемости. Иллюстрируя нашу недавнюю медиаисторию портретами тех, кто ее делал, хочется тем не менее избежать прямолинейных оценочных комментариев по типу «плохой - хороший». В противоречивых декорациях постсоветской политической действительности спутницей недвусмысленного журналистского таланта нередко становилась весьма двусмысленная слава. Здесь трудно соблюдать объективность - ведь материалом, чаще всего, служат рассказы самих участников событий, свидетельства, по определению небеспристрастные. Трудно претендовать и на полноту: постсоветская журналистика оказалась исключительно многоликой, вместив в себя и революционноромантический, и «придворный», и «олигархический» периоды. Поэтому развернутую на этих страницах галерею составили портреты, с наибольшей яркостью иллюстрирующие каждый из них.
Программа «Взгляд». Первое «живое» телевидение
Безусловно, эпохальным событием, оказавшим влияние не только на журналистику, но и на позднесоветское общество в целом, стало создание в 1987 г. программы «Взгляд». Исключительно смелая по тем временам концепция составила - даже по исключительно формальным признакам - резкую альтернативу всему стилю советского телевещания. «Официальное» ТВ предлагало запись программ с застегнутыми на все пуговицы солидными ведущими - а символом «Взгляда» стала клетчатая кепка Александра Политковского. Она появлялась в углу экрана как стилистический маркер вольнодумства. Молодые - средний возраст около тридцати пяти лет - ведущие выходили в прямой(!) эфир в джинсах и пуловерах и предлагали телезрителям живое обсуждение самых острых тем. Так, именно в эфире «Взгляда» страна увидела первого легального советского миллионера. Знаковая для своего времени, эта история заслуживает того, чтобы рассказать о ней подробнее.
Появление в ночном эфире Артема Тарасова произвело эффект разорвавшейся бомбы... А какой еще реакции следовало ожидать, если некий кооператор выложил только в качестве партийных взносов девяносто тысяч рублей - при пресловутых ста двадцати рублях зарплаты среднего инженера!
Кооператор - забытое ныне понятие, вместе с «перестройкой», «гласностью» и «демократизацией» оставшееся в эпохе раннего Горбачева. Символ широко распропагандированной доктрины многоукладной экономики. В конце восьмидесятых кооперативное движение казалось компромиссом между социалистической идеологией, от которой не желало отказываться коммунистическое руководство страны, и капиталистическими приемами хозяйствования. Его сравнивают с непродолжительным опытом НЭПа в 20-х гг. ХХ столетия. Так же, как НЭП, кооперация показала бурный хаотичный рост - и так же, как НЭП, была поспешно насильственно скомкана.
Кооперативы занимались буквально всем: от торговли пирожками и организации платных общественных уборных до распродажи танков и прочего имущества нищающей на бюджетных харчах армии. В истомленной неэффективной плановой экономикой стране легко находили сбыт самые экзотические товары и услуги.
По версии Тарасова, начисление астрономических зарплат было вызвано срочной необходимостью обналичить имеющиеся в кассе его кооператива деньги. Согласно полученной предпринимателем инсайдерской информации, новый Закон о кооперации, до принятия которого оставался всего месяц, должен был запретить кооперативам операции с наличными деньгами. Это поставило бы крест на его деятельности. Единственный вариант
- изъять наличку из собственной кассы, проведя ее по бумагам как зарплату, и заплатить с указанной суммы партийные взносы. Партбилет с отметкой об уплате становился финансовым документом, подтверждающим законное происхождение денег.
Партийные взносы с суммы в три миллиона рулей, выписанной в качестве зарплаты состоявшему в КПСС заместителю Тарасова, составили девяносто тысяч рублей.
Взносы приняли, секретарь парторганизации доложил наверх по инстанции, и через несколько дней о шокирующем прецеденте высказался в программе «Время» лично генеральный секретарь КПСС М.С. Горбачев. Вскоре после этого журналистская бригада «Взгляда» принимала первого советского миллионера у себя в эфире. Вот как вспоминает
об этой программе сам герой нашумевшего интервью: «Я взял партбилет Писаренко [Анатолий Писаренко - партийный заместитель А. Тарасова. Сам Тарасов в КПСС не состоял и, соответственно, платить членские взносы не мог. — Е.К.] и пошел во «Взгляд». Они мне говорят:
- Давайте мы вас посадим спиной к зрителям.
- Зачем? - спрашиваю.
- Ну, это такой оригинальный ход, вам необязательно показывать свое лицо телезрителям...
Началась передача. Политковский демонстрирует партбилет и говорит:
- Вот смотрите: девяносто тысяч рублей принято! Этих кооператоров, которые получили по три миллиона, на самом деле двое. Но человек, который заплатил взносы, не пришел на передачу, он испугался и просто передал свой партбилет. А передо мной, спиной к вам, сидит другой кооператор. Вот пусть и расскажет, как он, спекулянт такого масштаба, сумел наворовать столько денег! У нас доктор наук получает триста рублей, мы, ведущие передачи, получаем по сто восемьдесят в месяц, а у вас три миллиона зарплата! И вообще, могу я вас называть по имени или этого делать нельзя? Давайте я лучше не буду.
Вот такую игру затеял Политковский. И тут я вдруг разворачиваю стул к камере и заявляю:
- Да не скрываю я свое лицо, и зовут меня Артем Тарасов!
Это произвело сильное впечатление, потому что все поняли: сценарием такое явно не было предусмотрено. И я “выиграл” это интервью»2.
В процитированном отрывке внимание на себя обращает не только ошеломляющая острота темы сюжета, но и, мягко говоря, сомнительные методы работы журналиста, попытавшегося использовать ньюсмейкера «втемную».
Но «взглядовцам» прощали все.
Несмотря на поздний час выхода в эфир, программа пользовалась бешеной популярностью. Говорили, что «Взгляд» провоцирует массовые опоздания на производство и снижение рождаемости. С его популярностью можно сравнить только трансляции с заседаний первого демократически избранного парламента. И то обстоятельство, что «взглядовцы» Владимир Мукусев и Александр Политковский стали его депутатами, представляется далеко не случайным. Общество выдало журналистам огромный кредит доверия. В ситуации романтической политизации, характеризовавшей тогдашнюю отечественную электоральную аудиторию, конвертирование этого доверия в депутатский значок было совершенно закономерно.
Свободная пресса воспринималась как одна из основных демократических ценностей. Авторитет журналистов в обществе резко возрос. В силу своих профессиональных обязанностей проповедовавшие реформаторские идеи публично, они становились настоящими символами перемен. «Флагманы перестройки» - этот неоромантический штамп (почти горьковское - «буревестники революции») на некоторое время стал полноправным синонимом официальных названий ряда СМИ.
Депутатом парламента нескольких созывов побывал и еще один знаковый персонаж информационного поля этого периода - Александр Невзоров.
Александр Невзоров: «600 секунд», которые потрясали
Программа «600 секунд» начинала свою историю как типичная криминальная хроника. С декабря 1987 г. ежевечерне по будням в эфире ленинградского ТВ появлялся ведущий в черной кожаной куртке, знакомивший горожан с обзором происшествий. Вскоре, однако, криминальная хроника стала обнаруживать все больше признаков политической, а брутальное обаяние и напор ведущего превратили «Секунды» из сводки городских происшествий во всесоюзную пропагандистскую площадку. Обладающий специфическим чувством юмора, Невзоров находил способы придавать политическое звучание практически любому происшествию - и «упаковывал» свои симпатии и антипатии в завораживающие «отвязанностью» формы. Когда, например, в редакцию «600 секунд» сообщили о бесхозной обезьяне, обнаруженной в одном из городских дворов, Невзоров посетовал, что, несмотря на все усилия, узнать, откуда она сбежала, не удалось: звери не пропадали ни из зоопарка, ни из цирка, «и все депутаты Ленсовета тоже на месте». Сегодня такой «стёб» показался бы вторичным и пресным - но на не избалованную экранной свежестью позднесоветскую публику действовал безотказно.
С началом региональных конфликтов на территории распадающегося СССР Невзоров работал в зоне локальных войн от Закавказья до Прибалтики. Демонстрировал отчаянную смелость и ярко выраженную «государственническую» позицию. Стал первым, кто опробовал мобилизующую силу бренда «НАШИ», объединив под этим названием ряд репортажей о советских и российских солдатах в «горячих точках», а затем инициировав создание одноименного общественного движения. «Невзоров - голос народа», «600 секунд правды сильнее 23 ч. 50 мин. лжи» - такими лозунгами вооружались вдохновленные его программами телезрители, собиравшиеся на протестные митинги у стен «Останкино». Покушение, в результате которого телевизионщик получил огнестрельное ранение и однозначно истолкованное поклонниками как месть за «слово правды», упрочило его популярность.
...Как, должно быть, удивились бы сопереживавшие раненому репортеру, если бы, каким-нибудь чудом получив фантастическую возможность заглянуть в будущее, узнали, как он сам будет оценивать произошедшее полтора десятилетия спустя! «В меня стреляли за дело, глупость и амбиции - за понты, одним словом. - Скажет Невзоров в июне 2004 г. -Стоял за этим очень хороший человек, который возмутился одной моей выходке в отношении близкого ему человека. И он был абсолютно прав. В результате я с трудом удержал его от явки с повинной. Сейчас мы близко дружим» .
Избрание в Государственную думу в 1993 г. стало пиком публичной карьеры Александра Невзорова.
А в 1997 г. на экраны вышел фильм «Чистилище» - первый полнометражный художественный фильм, снятый журналистом по итогам его командировок в зону боевых действий в Чечне. Попытка компенсировать откровенную драматургическую недостаточность шокирующим натурализмом дала новую пищу для разговоров о «некрофилии», инкриминировавшейся Невзорову и прежде. Но если тогда натурализм был во многом оправдан жанром криминального репортажа, то теперь его нельзя было оправдать ничем, кроме специфического вкуса кинематографиста. (Забегая вперед, скажу: когда, несколько лет спустя, на экраны вышел невзоровский фильм «Лошадиная
энциклопедия», «натуралистический перекос» в подходе автора стал еще очевиднее и оставлял самое невыгодное впечатление.)
Слава Невзорова пошла на убыль.
На экране в ежедневном режиме он больше не появлялся. Побывав депутатом Госдумы нескольких созывов, практически никак в этом качестве себя не проявил и даже, по свидетельству ряда коллег, редко посещал заседания. Был консультантом Бориса Березовского. Участвовал в кампании по выборам губернатора Чукотки на стороне Романа Абрамовича. «Оказалось, что можно посидеть на золотой цепи у олигарха, что в принципе очень приятно, потому что, уходя, эту цепь можно прихватить с собой», - в фирменной манере обворожительного цинизма скажет Невзоров позже. И, подводя черту под своими опытами в области политической журналистики, суммирует: «Я не журналист, никогда себя им не считал, да, по сути, им и не являлся. Я был конкистадором
- завоевателем. Передо мной простиралось гигантское информационное пространство, которое нужно было пройти и покорить. Люди с предрассудками типа морали и журналистской этики на такое, как правило, были не способны... завоевать информационное пространство можно было лишь с таким, как у меня, уровнем беспринципности, жестокости, отвязанности, храбрости и неприятия этики как таковой. ...Если ты не продался, значит, тебя никто не купил. Продаются много раз одним и тем же,
4
а потом их конкурентам...» .
Сегодняшняя жизнь отставного «гласа народа» более всего напоминает размеренное существование рантье.
Александр Невзоров и журналистская команда «Взгляда» - яркие (но, конечно, далеко не исчерпывающие) штрихи к портрету первого - романтического - периода российской пореформенной журналистики.
Этот период закончился с расстрелом Парламента в октябре 1993 г. Принятая в декабре того же года новая Конституция РФ закрепила за президентом феноменально широкие, поистине царские полномочия.
Придворная журналистика времен «царя Бориса», или Роман с президентом от рассвета до заката
«Хроника времен “царя Бориса”»5 - так экс-председатель ВГТРК Олег Попцов позже назовет свою книгу, повествующую о событиях первой половины 90-х годов прошлого века. Импульсивный, запросто пренебрегающий не только условностями, но, случалось, и приличиями, Ельцин и в самом деле напоминал демократически избранного монарха; возле «трона» конфликтовали и создавали «партии» (не путать с политическими!) конкурировавшие за влияние на «первое лицо» приближенные. Вовне это брожение выплеснулось в том числе и несколькими любопытными публицистическими опытами.
В конце 1994 г. с должности президентского пресс-секретаря был отставлен Вячеслав Костиков. На прощальном банкете руководитель службы безопасности президента Александр Коржаков и начальник Г лавного управления охраны РФ Михаил Барсуков преподнесли получившему назначение в Ватикан экс-пресс-атташе шаловливый сувенир -
«это была карикатурная фигурка францисканского монаха в длиннополой сутане, лысого, с четками в руках, склонившегося в молитве. Однако когда фигурку слегка поднимали, из-под сутаны выскакивал огромных размеров член радикально-фиолетового цвета. Я посмеялся вместе с дарителями, посмеялись и мои гости. - Вспоминает Костиков. - Но только дома до меня дошел другой, достаточно зловещий смысл этого сувенира. Мне давали понять, что в случае нарушения “джентльменского соглашения”, никаких
приличий соблюдаться не будет. Служба безопасности как бы заранее показывала мне
6
свои мужские достоинства »-
Приведенный отрывок весьма характерен как «моментальный снимок», дающий представление о жизни при кремлевском «дворе», - и незаменим в качестве эпиграфа к истории, разыгравшейся некоторое время спустя.
Работая в Кремле, Костиков, профессиональный литератор, собирал материал для книги о Борисе Ельцине. «Джентльменское соглашение» - принесенное им президентской службе безопасности уверение в том, что запланированная книга «не будет направлена против президента, а будет честным рассказом о работе с ним». Это не было пустой формальностью, ведь «незадолго до этого разговора в прессе появились сообщения о том, что неизвестные ворвались в квартиру прежнего пресс-секретаря президента Павла Вощанова и избили его. В последнем интервью П. Вощанов прямо сказал, чьих это рук дело и на что ему “намекали”. Намекали на то, что он стал слишком разговорчив. На втором этаже, где размещалась служба безопасности президента, в сущности, и не скрывали, что “дали по ушам Вощанову, чтобы он не вспоминал ненужных эпизодов”».
Книга Костикова «Роман с президентом» (раскрыв ее, понимаешь, что слова своего автор не нарушил) вышла в 1997 г.
А несколькими месяцами позже вышла книга самого Коржакова! Отправленный в отставку между первым и вторым турами кампании по выборам президента 1996 г., экс-глава президентской службы безопасности предпослал своему опусу фразу Талейрана: «Целые народы пришли бы в ужас, если б узнали, какие мелкие люди властвуют над ними», - и щедро украсил повествование деталями того самого сорта, против обращения к которому он, если верить Костикову, так выразительно предостерегал отставного пресс-секретаря, - включая крик испуганной первой леди: «Борис Николаевич встал, наверное, в туалет хотел. Но упал, описался и лежит без движения. Может, у него инфаркт?»-.
Книга бывшего президентского охранника стала бестселлером, а ее автор побывал депутатом Государственной думы нескольких созывов. Все эти годы он с успехом эксплуатировал факт былой близости к Ельцину, а десятилетие спустя выступил экспертом для труда своего коллеги-парламентария Александра Хинштейна. В книге «Ельцин. Кремль. История болезни»9 каждую главу венчает комментарий Коржакова - за неимением более актуальной информации отлученный от «тела» генерал делится, в частности, сведениями о цвете нижнего белья первого президента России.
Начало девяностых годов - это еще и время, когда на смену революционному романтизму первых постперестроечных лет пришло понимание: информационное пространство жестко экономически детерминировано, без регулярного финансирования вновь обретенная свобода слова стоит недорого. В 1994 г. крупнейшие финансово-политические и медиамагнаты того периода Владимир Гусинский и Борис Березовский, к этому времени
аккумулировавшие в своих руках весьма серьезные медиаактивы, едва ли не одновременно сформулировали свою позицию в отношении свободы СМИ:
В. Гусинский: «Мы должны пытаться влиять на политическую и социальную ситуацию в стране, чтобы обеспечить безопасность наших инвестиций»10.
Б. Березовский: «От того, чтобы телевидение отражало чьи-то конкретные взгляды, не уйти. Я не приемлю разговоры о независимости печати, средств массовой информации в целом. Это несерьезно»11.
Вскоре информационные империи обоих олигархов пополнились общефедеральными телеканалами: бывшим «Первым каналом», после реформирования получившим название ОРТ (Общественное российское телевидение), и вновь созданным на «четвертой кнопке» НТВ. Именно последнему было суждено сыграть в истории пореформенной журналистики особую роль. Передовые информационные технологии, позаимствованные за рубежом и успешно адаптированные к отечественным условиям, энтузиазм и талант журналистов, помноженные на деньги заинтересованного в своем детище владельца, обусловили тот факт, что последующие несколько лет вошли в историю российской журналистики как эпоха «первого НТВ».
«Олигархическая» журналистика. «Первое НТВ»
Работая под девизом «Новости - наша профессия», журналисты НТВ утвердили не только новый формат, но и новый стандарт информационного вещания. «Первое НТВ» - это и «чеченские» репортажи Елены Масюк, едва не оказавшейся в тюрьме за интервью с Шамилем Басаевым, которого разыскивали - и не могли найти - российские спецслужбы; и телеаналитика Евгения Киселева; и пребывающая ныне в забвении политическая сатира, представленная прежде всего программой «Куклы», создатели которой «оживили» резиновых двойников ведущих отечественных политиков. И Леонид Парфенов, с чьими интонациями во второй половине девяностых заговорило едва ли не все отечественное телевидение.
В своей программе «Намедни», составляя хронологический реестр знаковых событий и культовых предметов распавшегося СССР, Парфенов возвращал зрителей к безвозвратно утраченным, но еще свежим в воспоминаниях реалиям, используя телеинсталляции. «Людям вообще ничего не надо. Их необходимо заинтересовывать. Это же давно известно, что мы ленивы и нелюбопытны, но если показывать и объяснять, как это было, и давать понять, как оно до сих пор в нас живет, то можно заинтересовать»12, - говорил он, комментируя свой метод.
Для своих инсталляций журналист использовал только оригинальные предметы. «Как выяснилось, у нас у всех очень приблизительная память. Мы вроде как помним в общих чертах, а как доходит до дела. Поэтому я очень злился, когда нужно найти такую мебель “Хельга”, какую привозили из ГДР, а находят вообще “Хельгу”. Или сервиз “Мадонна”, или водолазку, или плащ-болонью . »— . Или «синюю птицу» для иллюстрирования советского «куриного бума» образца 1969 г. Завершая работу над одним из томов печатного проекта «Намедни. Наша эра», автор допустил на свою «творческую кухню» коллег-журналистов, запечатлевших в фотосессии необычный процесс: Парфенов выкладывал на белой бумаге мороженую тушку курицы с головой и ногами, «открывал остекленевший глаз, подкрашивал красным маркером перемороженный гребешок, поясняя: “Конечно, есть фотошоп, но механическая ретушь всегда надежнее. .Ну, не
продают теперь в магазинах курицу с головой! Знакомые торговцы на рынке специально
14
привезли такую »_.
В эпоху поставленных на поток симулякров приверженность такому - основанному на «ручном управлении» - подходу не может не вызывать уважения. К работам Парфенова можно относиться по-разному; бесспорно, однако, одно: Леонид Парфенов - это журналистика hand made, стопроцентно подлинная реальность среди оцифрованного потока кажимостей.
Его документальные ленты «Живой Пушкин», «Российская империя» получили множество профессиональных наград, а составленный из сорока трех серий фильм «Намедни. Наша эра» вошел в историю отечественной телевизионной публицистики как самый длинный документальный сериал.
После краха «первого НТВ» и раскола его журналистской команды в 2001 г. Парфенов оказался среди тех, кто остался работать на канале, в новом формате выпускал программу «Намедни», вживляя, насколько это возможно, эстетику «телеинсталлирования» в жанр еженедельного тележурнала. После увольнения с НТВ в 2004 г. в течение трех лет он работал главным редактором журнала «Русский Newsweek». В настоящее время занимается авторскими проектами, среди его последних работ - третий том «энциклопедии советской жизни» «Намедни. Наша эра (1981-1990)», двухсерийный фильм «Птица-Гоголь», посвященный 200-летнему юбилею Н.В. Гоголя (2009).
Неверно, однако, было бы рассматривать «первое НТВ» как абсолютную доминанту информационного пространства второй половины 1990 гг. В это время телеканалы жестко конкурируют между собой за рейтинг - и за телезвезд. Среди наиболее ярких имен этого периода - Светлана Сорокина, Сергей Доренко, Николай Сванидзе. К борьбе за зрителя примешивается противостояние, обусловленное принадлежностью к различным финансово-политическим группировкам, в журналистский обиход входит понятие «информационная война».
Масс-медиа и электоральные кампании: «Голосуй сердцем!», «тампаксы и сникерсы»
Тем не менее в канун выборов президента РФ в 1996 г., перед лицом реально возможного коммунистического ренессанса, российская электронная пресса практически единым фронтом выступает на стороне Ельцина. Дирижером его избирательной кампании становится Борис Березовский - и ему удается сплотить большую часть финансовой и медиаэлиты15.
PR-кампания Ельцина ведется в чисто негативистском ключе; за немногими исключениями, агитация практически не содержит позитивных посылов - априори не эффективных в ситуации, когда в регионах рабочие садятся на рельсы, протестуя против многомесячных невыплат зарплат, а стук шахтерских касок на Горбатом мосту вынуждает правительственных чиновников закрывать окна. Зато по всем телеканалам под слоганом «Коммунисты не сменили даже название» крутят черно-белую хронику: построенный на костях политзаключенных Беломорканал, колючая проволока ГУЛАГа. «Голосуй
сердцем!» - призывают с экранов и газетных полос. Фигура Ельцина предлагается в качестве «меньшего (по сравнению с кандидатом от КПРФ Геннадием Зюгановым) зла».
Воинственный антикоммунизм, поляризовавший российскую электоральную аудиторию, и консолидация прессы - основные факторы, обеспечившие Борису Ельцину второй президентский срок.
Спустя тринадцать лет, в 2009 г., один из создателей «первого НТВ» Евгений Киселев так прокомментировал тогдашний выбор отечественного медиасообщества: «.пожертвовали демократическими процедурами ради демократии. И кончилось это все тем, что от свободы прессы и независимых средств массовой информации, в первую очередь телеканалов, остались рожки да ножки»16.
По окончании выборной кампании журналисты разошлись по своим «олигархическим квартирам». Начался очередной этап приватизации, а вместе с ним - информационные войны, инспирированные стремящимися к установлению контроля над новыми кусками выставленной на продажу госсобственности олигархами.
Следующий электоральный цикл - и прежде всего кампания по выборам президента РФ 2000 г. - интересен тем, что тогда был опробован новый формат агитации. Впервые в постсоветской электоральной истории фаворит избирательной гонки был выведен из поля прямой и равной конкуренции в информационном поле, отказавшись от рекламы на ТВ. Всем памятна ставшая культовой фраза Владимира Путина о его нежелании рекламировать себя «наравне с тампаксами и сникерсами». Телеагитация была подменена сюжетами о «рабочих поездках» главы правительства, в период избирательной кампании неизменно занимавшими верхние позиции в выпусках новостей на госканалах.
Манипулятивная по сути, эта новация оказалась технологически успешной: массовое сознание не склонно разбираться в тонкостях телевизионных жанров - и это еще раз подтвердила статистика, собранная по результатам парламентской кампании 2003 г. специалистами ВЦИОМа, когда большинством опрошенных россиян лучшей на дебатах была названа партия «Единая Россия», кандидаты от которой... вообще не принимали участия в дебатах.
Новый этап российской истории ознаменовался кардинальным переформатированием информационного пространства.
«Нулевые» годы: информационный передел
В начале третьего тысячелетия Борис Березовский (в декабре 1999 г. ставший депутатом Государственной думы, а менее чем через год сложивший с себя депутатские полномочия), а вскоре за ним и Владимир Гусинский лишились большей части своих медиаактивов. Канал ОРТ снова стал «Первым» почти незаметно для широкой публики. А вот «спор хозяйствующих субъектов», базировавшийся на отказе руководства НТВ рассчитываться с АО «Газпром» по кредитам, полученным несколькими годами ранее под обязательства (читай: взамен) политической лояльности, и приведший к распаду «первого НТВ», перерос в драматическое публичное противостояние.
Следует ли выплачивать кредиты, полученные на таких условиях? И как в этой ситуации должен вести себя творческий коллектив канала? Смириться со сменой собственника и продолжать работать или вступить в борьбу за «хозяина»?
Коллектив раскололся; бывшие соратники смотрели друг на друга врагами. Сетка вещания более не соблюдалась. Ситуация эмоционально обсуждалась в затягивавшихся заполночь ток-шоу.
«В этой риторике как-то не нашлось никого, способного задать себе и своим коллегам очень простой вопрос: а как быть с необходимостью платить долги и почему вдруг
17
политическая позиция является оправданием невыполнения финансовых обязательств?»
- возвращаясь к событиям 2001 г., пишет автор и ведущий ряда популярных программ на «новом НТВ» Владимир Соловьев.
«Во-первых, деньги были только поводом, а не причиной атаки на НТВ, - заочно возражает ему один из ведущих публицистов “первого НТВ”, автор сатирических программ “Куклы”, “Итого” Виктор Шендерович, - мы, в меру таланта, рассказывали о жизни и политическом творчестве кремлевских обитателей, а власть в ответ на это начала насылать на офис «Медиа-Моста» детин неясного происхождения - в камуфляже и масках18 <...>, но главное: злосчастные кредиты “Газпрома” кредитами были только на бумаге. Газовый монополист, тридцатипроцентный акционер телекомпании, позволял себе время от времени перекладывать деньги из одного своего кармана в другой: необременительная плата за возможность информационного влияния. Эта возможность пригодилась не только “Газпрому”. Зимой 1996 года один из владельцев НТВ, Игорь Малашенко, возглавил предвыборный штаб Ельцина, чей рейтинг, под мудрым руководством Олега Сосковца, уже уходил под ноль. Группа олигархов спасла Деда, одновременно утопив Зюганова, как Муму. Потом были выборы - и новые кредиты “Газпрома” телекомпании НТВ. Все участники тех событий: и олигарх Гусинский, и Кремль, чьим кошельком был “Газпром”, - подчеркиваю, все [курсив автора. — Е.К.] знали, что эти кредиты - форма взятки за второй президентский срок Ельцина. Заранее обговоренный откат за организацию «голосования сердцем». В двухтысячном услуги Гусинского уже не понадобились, НТВ оказалось в оппозиции, и как раз тут выяснилось, что кредиты надо отдавать. Возвращение взятки через суд — ноу-хау новой российской власти»—
В третейские судьи призвали президента Путина. Он принял группу НТВшников, но конфликта не разрешил.
Обстановка вокруг НТВ продолжала накаляться. После одной особенно бурной экранной дискуссии представлявший интересы кредитора генеральный директор «Газпром-Медиа» Альфред Кох - скандальная «звезда» ранней приватизации, прославившийся рядом эпатажных заявлений, - через интернет обратился к творческому коллективу канала с весьма нетривиальным как по стилю, так и содержательно посланием. «Уважаемые энтэвэшники! - Писал Кох. - Вы произносите столько правильных слов. Делаете чеканные профили и надеваете тоги. Вы - борцы. Вы все уже из мрамора. Ваши имена войдут в историю, или, виноват, в анналы (так, кажется, по стилю лучше). Вы поймите. Правильная и справедливая борьба не может быть стилистически позорной. У вас пропал стиль. Это начало конца. Этот ложный пафос. Эта фальшивая пассионарность. Это фортиссимо. Надрыв. Это все - стилистически беспомощно. Флаг из туалета. Преданные мальчики. Огнедышащий Киселев - дельфийский оракул. Ночные посиделки (камлания). Это просто плохо. Плохо по исполнению. Это бездарно. Бетховен, сыгранный на балалайке, - это не Бетховен. Какая гадость эта ваша заливная рыба.
Киселев на операторской стремянке, произносящий гневную филиппику лоснящимися от фуа гра губами. Визг. Как железом по стеклу. Пупырышки. Я это чувствую. А вы? Прекратите. Не получилось; не верю»20.
Вещание на канале прекратилось. В течение нескольких дней в пустующем эфире висела
заставка «Журналисты НТВ протестуют против захвата телекомпании». Некоторые
наблюдатели готовы были рассматривать это как пролог к новой «оранжевой революции».
Ведь именно с широкомасштабного протеста прессы, бойкотировавшей победу на
выборах «кандидата от власти» Виктора Януковича, полугодом ранее начиналась
«Оранжевая революция» на соседней Украине (и, возможно, неслучайно заставка
«Журналисты протестуют против захвата...» была выполнена на заднике
соответствующего цвета). Ситуация зашла в тупик. А «когда наше терпение лопнуло, -
позже скажет Альфред Кох на страницах многотомного мемуарного проекта “Ящик
водки”, - мы прекратили этот балаган. Попросту ночью зашли в компанию, подкупив
“лучшую в Москве” службу безопасности Гусинского, и начали ею руководить. Сколько
21
можно было нянчиться с этими олухами?» .
Вещание возобновилось - но уже с другим менеджментом и с основательно перетасованной журналистской командой.
Революции не произошло. В отличие от украинских журналистов, сумевших нарастить «критическую массу» протеста, коллеги с других каналов практически не поддержали НТВ. Виной ли тому моральная противоречивость позиции самих НТВшников, страх повторить их судьбу или заурядная профессиональная зависть - постфактум судить сложно. Владимир Соловьев говорит о своем разочаровании «многими выходцами из славной команды НТВ, придумавшей себе фантастическое по своей претенциозности название УЖК - уникальный журналистский коллектив. Трагедия этих людей очевидна, -пишет шоумен, - и для меня она заключается не в исчезновении с экрана многих действительно замечательных журналистов. А в том, что эти люди просто решили, что они на стороне добра, они и свет, и демократия, и все лучшее, что есть в стране, если угодно, то они ее совесть. Без них страна не может существовать ни при каких обстоятельствах, ведь кто разъяснит народу, да и политикам, что реально происходит, кто
вскроет все хитросплетения. Ведь уже сложилось мнение, что головы слетают и
22
выращиваются новые политические вожди только на этом канале» . (Не стоит, впрочем, забывать, что в данной ситуации Соловьев - невольно - оказался «третьим радующимся»: в результате распада «уникального журналистского коллектива» пространство на «четвертой кнопке» было зачищено - в том числе, и для его программ.)
При всей сложности и неоднозначности эпопеи «первого НТВ» нельзя отрицать: в становлении российской журналистики этот канал сыграл совершенно особую роль. И по сегодняшний день - в разном качестве, в разных жанрах, под разными знаменами и профессионально очень по-разному - отечественную журналистику делает огромное количество птенцов именно этого гнезда.
Еще одной структурой, сформировавшей в постсоветской журналистике свою школу, стала газета «Коммерсантъ». И так же, как в рамках школы «первого НТВ», выросли такие разные журналисты, как, например, Марианна Максимовская и Аркадий Мамонтов, из «шинели» «Ъ» вышли Елена Трегубова и Андрей Колесников - антиподы, неразрывно объединенные общей темой.
Осенью 2003 г., в разгар кампании по выборам парламента, настоящим взрывом стало появление (как будто, запрещенной? перехваченной и уничтоженной кремлевской службой безопасности? - такими вопросами задавались многие политически неравнодушные граждане) книги бывшего президентского корреспондента газеты «КоммерсантЪ» Елены Трегубовой «Байки кремлевского диггера». Книга открывалась главой с интригующим названием «Как меня вербовал Путин» и содержала изложенный в доверительно-бульварной манере отчет о наблюдениях за «кремлевскими мутантами» -именно так журналистка обозначила своих высокопоставленных ньюсмейкеров.
Текст Трегубовой - забавный образец революционного гламура; все равно что Валерия Ильинична Новодворская и Ксения Собчак в одном флаконе. Густой диссидентский пафос круто перемешан с откровенным амикошонством и неизбывным нарциссизмом, рассказы о «картинно надувающем губки» «мальчишке с понтами» «Володе Путине», алкогольных эксцессах «Дедушки Ельцина» и шашлычно-политических кознях «Тани», «Вали» и «Ромы» (Татьяны Дьяченко, Валентина Юмашева, Романа Абрамовича) чередуются с отчетами о дамском успехе автора у кремлевских донжуанов и исполненными горечи тирадами о печальной судьбе свободы слова в России.
Информационный фон для выхода книги выстроился как нельзя лучше: раскаленный воздух предвыборной гонки, прозвучавший с думской трибуны вопрос о причинах задержки тиража в региональной типографии, снятый с эфира сюжет Леонида Парфенова, имевшего намерение «проинсталлировать» сцену попытки «вербовки» Путиным «коммерсантовского» репортера - все это, дразня сладостью запретного плода, стало для «Баек» наилучшей рекламной кампанией: книга побила все рекорды продаж.
Вышедшая менее чем через год книга Андрея Колесникова, сменившего Трегубову в кремлевском пуле и рисующего совсем другого Путина, очень напоминает «деятельное раскаяние» «Коммерсанта» за трегубовскую «неполиткорректность». В предваряющем оба тома предисловии генеральный директор ИД «Коммерсантъ» Андрей Васильев отмежевывается от Трегубовой, у которой «сиськи - во! Попа - во! Ну, еще ростом повыше меня. И все», и делает программное заявление: «Кроме Колесникова писать о президенте России Владимире Путине так, чтобы про это можно было читать, никто не
23
умеет» . В самом деле, в книге с нарочито простым названием, написанной нарочито простым языком, президент Путин изображен нарочито «простым», «своим парнем». Раскрыв сочинение Колесникова, читатель может узнать, например, о том, что во время своей встречи с «историками нашей страны» Путин просился простым рабочим в археологическую экспедицию в Старую Ладогу, сокрушался, что не сможет долго «махать лопатой», и очень обрадовался, когда ему сказали, что на раскопе можно работать и
24
«ножичком» . Или о том, как президент на объединенном заседании президиума Госсовета и Совета безопасности прикрикнул на министров, как на расшалившихся
25
школьников . Одним словом, тексты полностью оправдывают тезис, сформулированный
в издательском предисловии ко второму тому: книга «в легкой и занимательной форме
26
рассказывает о буднях главы государства» .
При чтении «занимательных» репортажей, однако, читатель очень скоро обнаруживает, что за обилием деталей, фотографически точно изображающих «президентские будни», совершенно не проясненным остается - с какой целью глава государства встречался с историками? какие вопросы обсуждались на заседании Госсовета - Совбеза?..
С точки зрения классических канонов информационной журналистики метод Колесникова
- «нелегитимен»: в своих материалах автор произвольно смещает акценты, подменяя актуальную информацию эмоционально окрашенными коррелятами. Критикам такого подхода это дает повод утверждать: ведомый «рыночным инстинктом» журналист занимается «информационным наперсточничеством», под видом отчетов о политических событиях предлагая аудитории сплетни об августейших поцелуях. Однако еще Макиавелли заметил: нет в мире ничего правильного самого по себе, но всегда - смотря по обстоятельствам. Приходится признать, что в существующих условиях - фактического отсутствия реальной публичной политики - выбранный Колесниковым метод - один из немногих вариантов профессионально честного поведения журналиста.
Репортажи Андрея Колесникова - зеркало эпохи, переживаемой сегодня отечественной политической журналистикой. Кардинальное изменение ее характера предопределило смену лиц ее творцов. Многие из тех, кто определяли лицо российской журналистики - и политики! - в ранний постсоветский период, сегодня ушли из профессии или сменили амплуа: экс-«Секундомер» Невзоров ведет политически стерильную жизнь владельца узкоспециального издания; один из первых «взглядовцев» Александр Политковский чаще упоминается как бывший муж погибшего обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской.
Уникальной в этом контексте представляется профессиональная судьба тележурналиста Сергея Доренко.
Сергей Доренко: «телекиллер», rasstriga, «Сережа-пастушок»
Во время парламентской кампании 1999 г. имя Доренко стало синонимом «черного PR». Продемонстрировав в эфире ОРТ этически небезупречный сюжет о состоянии здоровья Евгения Примакова, лидера одного из главных фаворитов той предвыборной гонки -избирательного блока «Отечество - вся Россия», он снискал репутацию «телекиллера», и был объявлен «нерукопожатным» среди многих коллег. Когда в 2000 г. Доренко ушел с телевидения, казалось, что в журналистику он уже не вернется. Однако спустя несколько лет Доренко стал регулярно появляться на «Эхе Москвы» в качестве постоянного гостя, а затем и ведущего «Утреннего разворота». Появление на оппозиционной радиостанции «расстриги» [rasstriga - блогерский псевдоним С. Доренко. - Е.К.], прокладывавшего дорогу в Думу предшественнику нынешней «партии власти», многие наблюдатели расценили как эпатажный, но репутационно рискованный ход руководства «Эха». Тем не менее вскоре «Развороты» с участием Доренко стали одной из самых рейтинговых программ.
В 2008 г. Сергей Доренко принял предложение занять пост главного редактора радиостанции «Русская служба новостей». Теперь журналист встречается со слушателями в авторской программе, заявленной как утреннее шоу. Однако априори «легкий» жанр в данном случае не означает «облегченного» содержания: адекватная повестка и специфическая манера подачи материала привлекают под знамена «Сережи-пастушка» [лирический герой песни, ставшей музыкальным «позывным» авторской программы
С. Доренко. - Е.К.] самую широкую аудиторию. Интерактивный формат сообщает программе статус форума для обсуждения общественно значимых проблем.
Профессиональная история Сергея Доренко неоднозначна, однако очевидно, что, сменив вечерний телевизионный «прайм-тайм» на утренний радиоэфир, журналист не только
успешно адаптировался к изменившимся реалиям, но и обрел новую актуальность, продвигая в российском информационном пространстве свежую тенденцию.
Что дальше?
На протяжении ряда лет одной из наиболее ярких тенденций на отечественном рынке политической информации была своеобразная «резекция смысла». Ужесточение властного контроля за деятельностью СМИ обусловило, с одной стороны, выдавливание из информационной повестки дня целых блоков тем и, с другой стороны, тотальную редукцию сложности политической информации даже в качественных изданиях до уровня, по существу, светской хроники, политического гламура.
Однако последние несколько лет обозначили противоположную тенденцию: события, способные претендовать на верхние позиции в повестке дня, включаются в нее при помощи источников, отнюдь не претендующих на нишу общественно-политических. Так, в октябре 2008 г. мужской журнал Esquire поместил интервью экс-главы «ЮКОСа» Михаила Ходорковского, вызвавшее живейший отклик в обществе - как в связи с самой публикацией, так и позже, когда Ходорковский получил несколько суток карцера за несанкционированное общение с представителями СМИ. Интервью человека, которого многие в России и за рубежом считают политическим заключенным, помещенное между откровениями каннибала и порнографическими зарисовками маргинальных авторов, - что это: элемент редакционного эпатажа, маркетинговый ход, рассчитанный на увеличение тиража, или «первая ласточка» серьезной тенденции? Вряд ли со страниц подобных изданий стоит ожидать вала материалов, рассчитанных на читателя «толстых» журналов образца советской эпохи. Однако прецедент Esquire представляется не только эпатирующим, но и весьма многообещающим с точки зрения возможности коррекции информационной повестки дня.
Кроме того, самое серьезное внимание обращает на себя резкое возрастание значимости публикаций в электронных дневниках пользователей глобальной Сети. Блогами на сегодняшний день обзавелись многие представители политического истеблишмента, записи в «Живом Журнале» активно используются в качестве инструмента коммуникативных технологий, блогосфера становится инициатором общественной дискуссии, форумом для обмена мнениями. Прецедент же сыктывкарского блогера Саввы Терентьева, в июле 2008 г. осужденного за признанное экстремистским высказывание в своем аккаунте, окончательно убеждает: из представлявшегося априори личным жанра дневника (пусть электронного) блог трансформировался в подобие публичной трибуны. Свежие - и весьма впечатляющие - свидетельства эффективности блогосферы в этом качестве принесло начало 2010 г. Президент РФ Дмитрий Медведев -позиционирующийся как «продвинутый интернет-пользователь», обладатель собственного видеоаккаунта - берет под личный контроль расследование автоаварии с участием автомобиля топ-менеджера компании «Лукойл», приведшей к гибели двух женщин; Следственный комитет при прокуратуре РФ по Томской области изменяет на более жесткую формулировку обвинения милиционеру, до смерти избившему журналиста, - этими символичными шагами власти российское общество в немалой степени обязано активности отечественных блогеров, в свою очередь взявших под собственный «информационный контроль» резонансные инциденты. Реальная политическая составляющая, вытесненная с традиционных информационных каналов, теперь аккумулируется в интернете. Блогосфера, свободная от многих как формальных, так и цензурных ограничений, свойственных иным видам СМИ, берет на себя роль
открытой коммуникативной площадки, противостоит тенденции формирования так называемых «зон вне критики».
Станет ли Рунет инструментом организации более широкого общественного диалога, сумеют ли «тысячники» «ЖЖ» выступить модераторами реального политического процесса? - ответы на эти вопросы даст самое ближайшее будущее. Вполне вероятно, что новое политическое содержание войдет в отечественную журналистику коридором именно этого нового формата - так же, как на заре перестройки принципиальные изменения принесла в информационное поле свежая стилистика «Взгляда».
1. Вебер М. Политика как призвание и профессия. М., 1990. С. 673.
2. Тарасов А. Миллионер. М., 2004. С. 165-166.
3. Безрук М. Александр Невзоров. Конкистадор // ТВ-парк. 2004. № 24. С. 64-66.
4. Там же.
5. Попцов О. Хроника времен «царя Бориса». М., 2000.
6. Костиков В. Роман с президентом. М., 1997. С. 14-15.
7. Там же. С. 14.
8. Коржаков А. Борис Ельцин: от рассвета до заката. М., 1997. С. 209.
9. Хинштейн А. Ельцин. Кремль. История болезни. М., 2006.
10. Финансовые известия. 1994. № 16.
11. Новый взгляд. 1994. № 50.
12. Андриянов М. Леонид Парфенов о Ренессансе советской античности, мороженой курице, Алле Пугачевой и современной журналистике // Hello! 2008. № 43. С. 37.
13. Там же. С. 36.
14. Там же. С. 37.
15. Подробнее об этом см.: Хлебников П. Крестный отец кремля Борис Березовский, или История разграбления России. М., 2004.
16. Касьянов М. Без Путина. М., 2009. С. 64.
17. Соловьев В. Русская рулетка. М., 2006. С. 217.
18. Шендерович В. Здесь было НТВ и другие истории. М., 2004. С. 25-26.
19. Там же. С. 44.
20. Кох А., Свинаренко И. Ящик водки. М., 2005. С. 386.
21. Там же.
22. Соловьев В. Русская рулетка. М., 2006. С. 217.
23. Колесников А. Я Путина видел! М., 2005. С. 5, 7.
24. Там же.
25. Там же.
26. Там же.
