CC BY
85
Е.В. Яновская
ЖУРНАЛ «СОФИЯ»: МОСКВА - ЯРОСЛАВЛЬ
В культуре России большое место в процессе формирования духовности занимали художественные журналы. Такие журналы издавались не только в столицах, но и в провинции. Ярославская губерния не являлась исключением.
Развивая свою издательскую и просветительскую деятельность, Константин Федорович Некрасов1 задумывает издавать исторический, культурологический или искусствоведческий альманах. Впервые эта мысль звучит в его письме к В.Я. Брюсову. Некрасов первоначально задумывает издавать альманах «Русский театр». 19 марта 1912 года он писал: «.. .вероятно решусь на это издание, но пока не решил еще»2. К осени этого года издательские замыслы меняются и К.Ф. Некрасов вновь пишет поэту: «.Мой альманах о старых усадьбах почти созрел. М.А. Кузмин3 прислал стихи и рассказ. Ф.К. Сологуб пишет, что на днях пришлет мне рассказ «Барышня Лиза»; получил еще стихи от Гумилева. Может быть. Вы вспоминали об этом альманахе и написали 2-
3 стихотворения»4. Кроме авторов, указанных в письме Некрасову предлагали свои произведения и Владислав Ходасевич5 и Сергей Ауслендер6. Однако ни альманах «Русский театр», ни «Старые усадьбы» так не вышли в свет.
В 1913 году Некрасов вновь возвращается к идее периодического издания, но в этот раз он думает о журнале. Константин Федорович обратился с предложением к Павлу Павловичу Муратову7. Муратов на это предложение согласился сразу и в письме от 26 июля 1913 года писал: «.вот Вам неожиданные выводы: хочу завтра пойти к Остроухову и потолковать с ним серьезно. Нельзя ли найти человека, который дал бы денег для издания нашего с Вами журнала (здесь и далее - курсив в оригинале. - Е.Я.). <...> А журнал начать с 1 января и пусть в заглавии будет участвовать слово Москва. <.> Я ... взялся за редакторство с азартом. А Вы? Я думаю, да!»8. «Азарт» Муратова проявился и в том, что он сразу же определяет цель будущего издания: «. в глубочайшем смысле слова - эстетическое воспитание на том, что ближе всего, конечно, -русская икона, повесть, но и не только на этом, а и на том, что можно выбрать, перевести с Запа-
да»9. Причиной возникновения журнала стало открытие древней иконописи. Анализируя и оценивая спустя годы этот факт Муратов утверждал, что решающим моментом здесь стала сама эпоха. «В конце XIX столетия у древнего русского искусства еще не было своего зрителя, который мог бы принять это искусство как некий специфический художественный феномен; не было своей публики, своей сочувствующей и соответствующей среды. Около 1911 года этот зритель появился, эта публика нашлась, эта среда сложилась», чему способствовали люди, которым были доступны в равной степени «достижения прошлого и движения современности»10.
Москва как место издания журнала так же не случайно. В начале ХХ века вторая столица считалась близкой к старообрядческому купечеству, поэтому основной приток новгородских икон с Русского Севера поступал главным образом в Москву; здесь же впервые был применен метод расчистки икон собрания И.С. Остроухова, которые были представлены на московской выставке древнерусского искусства в 1913 году.
Тема журнала достаточно долго обсуждалась в переписки двух будущих издателях. Муратов вел достаточно интенсивные переговоры в Москве, о чем и сообщал в следующем письме, передавая «московские разговоры» о журнале: с Николаем Михайловичем Щекотовым «полное сочувствие»; Илья Семенович Остроухов «жестоко напал», однако через два дня признал, что в идее «что-то есть»11. А значительно позже, в 1921 году Н.М. Щекотов в статье «Один из «посвященных» так оценивал участие Остроухова в период становления политики журнала: «И.С. Остроухов заразил своим энтузиазмом молодых исследователей, группировавшихся вокруг журнала «София»12.
В следующем письме Павел Павлович сообщает будущему издателю свои мысли о названии журнала: «.Мне ужасно хотелось бы сказать Вам название, но писать его как-то страшно. Не сердитесь, я боюсь, что оно прозвучит в письме как-то не так, как в разговоре»13. Муратовым было предложено название - София, которое в нашей конкретной ситуации могло иметь двойное толкование. Во-первых, имеется в виду название «София», так точно найденное, указывавшее на об-
щий «южный» корень искусства «Запада» и «Востока», что со всей очевидностью подтверждали древняя русская икона и фреска14, а во-вторых, созвучие с именем жены Некрасова - Софьей Леонидовной Щербой.
Основным мотивом обсуждения, конечно же, был содержательный аспект, но и такой немаловажный как финансы не остался без внимания. Издатели предприняли усилия по поиску денег или людей, которые могли бы дать денег на издание журнала. Основным советчиком в этом вопросу выступает И. Остроухов. Остроухов называет несколько имен, которые могли бы помочь при издании журнала. Среди них был назван Александр Андреевич Карзинкин15, которые был родом из г. Ярославля. Однако главный интерес представляет для них, все таки, содержательное наполнение будущего журнала. Прежде всего, необходимо обратить внимание на то обстоятельство, что дата начала издания несколько раз переносилось. Первоначально предполагалось издавать журнал с 1913 года, но переговоры, подготовка, а самое главное личные обстоятельства, заставили отодвинуть этот срок на год. В письмах продолжались обсуждаться внешний вид, авторский состав, содержание, название журнала. Так, 31 июля 1913 года Павел Павлович писал Некрасову: «.журнал должен быть абсолютно не «роскошным». И главное в нем текст, а не картинки, и картинок немного, штук 10 в каждом номер, и довольно»16. А заканчивает Муратов свое письмо довольно оптимистично: «Мы с Вами непременно сделаем московский художественный и литературный журнал с 1 января 1914 г.!»17.
На этапе подготовки журнала возникли и трудности, связанны с получением разрешения на издание. Первоначально предполагалось получить такое разрешение у ярославского губернатора. 11 ноября 1913 года К.Ф. Некрасов писал П.П. Муратову: «.вчера от губернатора я получи окончательный ответ: он не может выдать разрешения на «Софию»18 и предлагает обратиться к московскому градоначальнику. Посылаю новое прошение, подпишите его и всего лучше сами отнесите к градоначальнику. Лично Вам, вероятно, удастся тут же выяснить, выдаст нам градоначальник свидетельство или нет. Если нет, мы не медля обратимся к директору Главного управления по делам печати гр. Татищеву; наш губернатор, его двоюродный брат . обещал всякое содействие»19. Однако московский градоначальник
так же отказал в разрешении, мотивируя это тем, что местом выхода издания является место печатания. 20 ноября Некрасов писал Муратову: «.сейчас был у губернатора. Все улажено и свидетельство будет выдано дня через два-три»20.
Практически сразу после получения разрешения, издатели и редакционная коллегия21 начали полиграфическую подготовку первого номером журнала. В самом конце ноября Муратов вместе со своей женой приехал в Ярославль «расклеивать номер».
К работе над журналом был привлечен художник Н.П. Ульянов (ученик В. Серова), который создал обложку, привлекающую изяществом обложка журнала22.
Первый номер «Софии» вышел в декабре
1913 года. Он открывался великолепной цветной репродукцией воздуха с изображением Софии Новгородской и программной статьей Муратова «Возраст России».
Муратов привлек к работе в журнале известных философов, ученых, литераторов «серебряного века». Автора издания являлись Н.А. Бердяев23, М.О. Гершензон24, В.Ф. Ходасевич25, Б.К. Зайцев26, П.С. Сухотин27, Б.А. Грифцов, И.С. Остро-ухов, А.И. Анисимов28, И.Э. Грабарь, А.Н. Бенуа.
«София» была не единственным журналом подобного рода в тот период. Однако среди аналогичных историко-литературных и художественных изданий данный журнал отличался стремлением серьезного осмысления событий культурной российской и европейской жизни, претендовала на роль пропагандиста такого уникального вновь открытого явления - древнерусской иконы. Издатели видели свою задачу в показе путей, приближающих читателей к постижению изобразительного и литературного искусств; делалась попытка определения методики раскрывающей значение произведений указанных видов искусства. П.П. Муратов и К.Ф. Некрасов особое внимание обращали на пропаганду древнерусского искусства, считали одним из приоритетов - знакомство читателей с произведениями разных этапов средневековой России. Издатели предполагали показ древнерусского искусства в определенном культурном контексте, для чего в номерах журнала помещались статьи рассказывающие о западноевропейском искусстве29, уделяя значительно больше внимания античным и византийским традициям. Еще одной составляющей редакторской политики был раздел, посвященный
Востоку30. Муратов и Некрасов считали, что народы и искусство этой мировой культуры близко русскому народу, но мало ему известно. Журнал не замыкался только на искусстве прошлых эпох. На страницах издания можно встретить статьи, которые рассказывают на проблемах современной культурной, особенно литературной российской жизни31. Интересно заметить, что авторы издания считали значительными современные события в области изобразительного и литературного искусства, обращая внимание на переходный этап русской культуры.
Редакция журнала обращала особое внимание на визуальную пропаганду древнерусских произведений искусств. Так, в первой номере были представлены шедевры древнерусского шитья. Во втором номере представлена только что расчищенная икона «Церковь воинствующая». В пятом номере на цветном вкладыше воспроизведено изображение новгородской иконы Битва Суздальцев с новгородцами», а в последнем - шестом - икона Бориса и Глеба из Успенского собора Кремля.
Нам хотелось бы остановить свое внимание на статье, посвященной музейной проблематике, которая касается проблем восприятия музейной экспозиции32. Эта небольшая по объему статья является своеобразным откликом и попыткой анализа происходящих в тот момент изменений в подходах к экспозициям художественных музеев. Непосредственным поводом к написанию послужили «перевески» в галерее П.М. Третьякова, инициатором и автором которых был И.Э. Грабарь. Н.М. Щекотов указывает на то обстоятельство, что любая картина, попадающая в музей оказывается в более благоприятных условиях в плане ее сохранности. Однако существовавшая долгое время как в отечественных, так и в европейских музеях сплошная развеска картин, снижала уровень ее эстетического восприятия. В статье автор приводит конкретный пример: «.Картины хрупкой художественной жизни, например, «Октябрь» Серова, гибнут от соседства с кричащей яркой живописью; небольшие вещи становятся незаметными, «осыпая» картину большей величины и большего значения. (Этюды Ге рядом с его обширными полотнами при прежней развеске в Третьяковской галерее)»33. Огромное количество картин в залах художественных музеев снижает уровень восприятия, так как посетитель во-первых, достаточно быстро устает, а, во-
вторых, не всегда имеет возможность выделить наиболее значительные, «программные» произведения того или иного художника. На взгляд Щекотова такая ситуация недопустима. Он пишет: «Слишком часто забывают одну особенную и важную задачу художественного музея - беречь не только произведения искусства, но и те чувства, которые они пробуждают»34. Каков же выход из создавшейся ситуации? Автор предлагает следовать нового принцу развески картин в залах художественных музеев - «эстетическому». Суть этого принципа, по мнению Щекотова состоит в следующем: «Весь план размещения строится на наивысших в художественном отношении произведениях, имеющихся в данном музее; чрезмерное внимание, уделенное вещам с эстетической стороны ничтожным, но часто интересным, как почва для высшего творческого цветения, грозит обратить художественный музей в собрание материалов для написания истории искусства; подобное «университетское» отношение к художественным сокровищам является извращением основ истинного искуство-понимания»35. Одним из первых отечественных музеев, кто применил этот принцип в создании «новой» экспозиции, являлась Третьяковская галерея. Это новшество И.Э. Грабаря широко обсуждалось российской общественностью. И хотя мнения высказывались самые разные, но положительные результаты этой работы были отмечены большинством специалистов. К их числу относится и Щекотов. Оценивая значение инициативы Грабаря Николай Михайлович пишет: «Устранение недостатков музейного хранения картин путем умелой их развески ведет к целому ряду благоприятных и неожиданных результатов, из которых интереснейшим является открытие вещей неизвестной до того художественной ценности»36. Этот вывод подтвердили некоторые «открывшиеся» произведения Третьяковской галерее. В своей статье автор приводит несколько удачных примеров, мы же хотим назвать один из них. О «вновь приобретенном» автопортрете И.В. Бугаевского-Благодар-ного сказано что, «многоаршинной высоты спустился к нам». На наш взгляд, эта статье решает одновременно две задачи: анализирует современную внутримузейную деятельность и проблемы и делает попытку обозначить лучшие условия для восприятия художественных произведений.
Помимо издательской деятельности редакция журнала делала попытки участвовать в организа-
ции художественной жизни Москвы, а именно по примеру других изданий - участвовать в организации выставок. Так в № 3 журнала было помещено объявление: «В октябре этого года в Москве, в залах Румянцевского музея, откроется выставка древне-русской иконописи, устраиваемая журналом «София», при содействии Общества Друзей Румянцевского Музея. На этой выставке впервые появятся те иконы, которые не были на прошлогодней выставке древне-русской иконо-писи37, и те, приобретены за последнее время московскими собирателями: И.С. Остроуховым, И.Г. Харитоненко, А.В. Морозовым, Г.К. Рахмановым, С.П. Рябушинским и другими. Кроме икон частных собраний, впервые будут выставлены вновь расчищенные Е.И. Брянцевым иконы, принадлежащие Московскому Румянцевскому Музею. Журналом «София» готовится к изданию каталог выставки со снимками с лучших икон, исполненных фототипией и в красках»38.
Уже первые номера журнала нашли отклик у читателей, распространение шло достаточно хорошо и в столицах и в провинции. В одном из писем М.В. Нестеров писал своему корреспонденту: «. Читаешь ли Муратова? Вышла его «София» (я подписался). Не худо, хотя и специально сверх меры»39. А Александр Блок в своих письмах в течении
1914 года положительно отзывался о журнале («Софию» я люблю»; «хороший журнал эта «София»), не исключал сотрудничества с ней40. Константин Федорович в отличии от своих столичных единомышленников очень ревностно относился к тому как публика воспримет выход в свет его нового детища.
На выход журнала откликнулась и российская периодическая печать. В газете «Русские ведомости» в декабре 1913 года была опубликована статья А. Эфрона - отклик на первый номер, в которой автор писал следующее: «.“София” в противоположность “Старым годам”, так сказать, “внедокументальна” и синтетична, в противоположность “Аполлону” не злободневна»41.
В письме 7 января 1914 года Некрасов писал Муратову писал: «.Сейчас узнал веселую новость. Из Питера с учительского съезда вернулся наш сотрудник. Слышал о «Софии». Говорят
о ней много и считают событием в литературном мире. Меня поругивают: как смел после 1-й Думы взяться за столь аристократическое дело»42.
Задачи и программа, поставленные редакционной коллегией журнала «София» не были выполнены в полном объеме. Из-за краткости су-
ществования П.П. Муратову и К.Ф. Некрасову не удалось создать целостной структуры издания из самых разнообразные и интересных статей, не получилось представить читателям единого цельного мировоззрения журнала на культурные процессы, происходящих в стране.
И в оправдание надо говорить об объективных причинах - начало Первой Мировой войны. Практически с самого начала военных действий Павел Павлович был призван на фронт и служил в Севастополе. Вышло всего 6 номеров журнала. Последний номер, который в основном был подготовлен летом 1914 года, выпускался уже одним Некрасовым с большим опозданием. Начинался номер вступительной статьей, написанной Константином Федоровичем. Эту статью можно считать определенным подведением итогов: «Год назад маленькая группа людей, объединенная одними помыслами, желаниями, взглядами на искусство, затеяла издание «Софии». Теперь из этой группы не осталось почти никакого. Члены ее, и среди них вдохновитель и руководитель журнала П.П. Муратов с оружием в руках защищают честь и неприкосновенность нашей Родины. <.> Здесь не место говорить о том, как выполнена задача. Смею, однако думать, что и кратковременное существование «Софии» не пройдет бесследно в деле изучения и понимания искусства»43. Кратковременное существование журнала не осталось незамеченным. Газета «Речь» считала, что закрытие этого журнала есть «бескровные, но серьезные жертвы войны». О значении этого журнала в культурной жизни России газеты отмечала: «.Просуществовав лишь полгода, журнал не успел ни выработать ясную физиономию, ни занять общественную позицию, но он интересовался самыми глубокими и коренными вопросами духовной жизни и дал немало искренних горячих страниц. Линия, которую вели покойные «Весы» и «Золотое Руно», еще не закончена, неоромантизм еще жив, и потребность в соответствующем печатном органе остается. Пожелаем «Софии» поскорее занять определенное место»44.
Уже, будучи на театре военных действий П.П. Муратов писал К.Ф. Некрасову 1 мая
1915 года: « .А жалеете ли Вы «Софию»? Все-таки из нее не вышло того, что нам с Вами рисовалось в самом начале»45. Однако с мнением Муратова сегодня можно и не согласиться.
Оценивая с современных позиций деятельность журнала «София», следует указать на то,
что в ряду других отечественных историко-литературных и художественных журналов начала ХХ столетия журнал Муратова и Некрасова был первым, который делал особый акцент на актуализация древнерусского искусства во всем его многообразии и была предпринята попытка показать развитие, влияние, общий контекст сосуществования искусств в определенный исторический период. Особое внимание редакция уделяла древнерусской иконописи, литературе, архитектуре, установлению аналогий в искусстве. На страницах журнала находили отражение и вопросы, связанные с деятельностью музеев. И еще одно обстоятельство, которое нам представляется достаточно значительным в свете нашего исследования - «София» практически единственный журнал, который был задуман и реализован представителем русской провинциальной интеллигенции.
Примечания
1 К.Ф. Некрасов (1873-1940), племянник поэта Н.А. Некрасов, общественный деятель Ярославского края, член I Государственной Думы, книгоиздатель.
2 Российская Государственная библиотека (далее - РГБ), ф. 386, карт. 96, ед. хр. 10, л. 8 об.
3 М.А. Кузьмин прислал для альманаха рассказ «Набег на Барсуковку» и стихотворение «Бисерные кошельки».
4 РГБ, ф. 386, карт. 96, ед. хр. 10, л. 9.
5 Стихотворения «Века, протекшие над миром .», «Жеманницы былых веков», причем автор писал будущему издателю: «.их неописательный характер - их достоинство» (ГАЯО, ф. 952, оп. 1, д. 275, л. 18).
6 Прислал не только рассказ для альманаха, но и предлагал свои слуги по организации издания. В частности 24 августа 1912 года он писал: «.как вы решили относительно альманаха «Усадьбы» .? Если Вы не раздумали и захотите, я с удовольствием возьму на себя напомнить авторам и поторопить их» (Ярославский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник (далее - ЯМЗ), ф. 15719, ед. хр. 37, л. 2).
7 Сотрудничество между ними началось с 1911 года.
8 Из истории сотрудничества П.П. Муратова с издательством К.Ф. Некрасова / Вс. статья, публ. и комм. И.В. Вагановой // Лица: биографический альманах. Вып. 3. - М.; СПб.: Феникс; АШепеит, 1993. - С. 222.
9 Там же.
10Муратов П.П. Открытие древнего русского искусства // Ночные мысли / Сост. Ю.П. Соловьев. - М.: Прогресс, 2000. - С. 48.
11 Письмо П.П. Муратова, 31 июля 1913 г. // Из истории сотрудничества П.П. Муратова с издательством К.Ф. Некрасова. - С. 224.
12 Среди коллекционеров. - 1921. - N° 4. - С. 9.
13 Письмо от 8 августа 1913 г. // Там же. - С. 226.
14 Толмачев В. Муратов П.П. // Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века: Энциклопедический биографический словарь. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1977. - С. 433.
15 Из семьи владельцев Ярославской Большой мануфактуры. Выдал на издание журнала 20 тысяч рублей с условием, что его имя не будет афишироваться. См.: Из истории сотрудничества П.П. Муратова с издательством К.Ф. Некрасов. -С. 227.
16 Там же. - С. 224.
17 Там же. - С. 225.
18 Журнал искусства и литературы, издаваемый в Москве К.Ф. Некрасовым под редакцией П.П. Муратова.
19 Российский Государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ), ф. 338, оп. 3, ед. хр. 2, л. 3.
20 Там же, л. 6.
21 Помимо К.Ф. Некрасова как издателя и П.П. Муратова как редактора, в редакционную коллегию всходили Н.М. Щекотовов, И.С. Остро-ухов, П.С. Сухотин (секретарь).
22 Позднее эскиз обложки был закуплен Румянцевским музеем.
23 Пикассо // София. - 1914. - N° 3. - С. 57-62.
24 Умиление // Там же. - С. 63-72.
25 “Juvenilia” Брюсова // Там же. - № 2. - С. 64-67.
26 Удобное и прекрасное // Там же. - С. 61-62.
27 Древне-русская повесть // Там же. - С. 34-44.
28 Этюды о новгородской иконописи // Там же. - № 3. - С. 9-28.
29 Византийское мифотворчество: вст. ст. // Там же. - № 2. - С. 3; Муратов П. Гауденцио Феррари // Там же. - № 1.
30 Хусид Эм. Дом золотых амуров // Там же. -№ 2. - С. 44-56.
31 Сухотин П. Письма графа Л.Н. Толстого к жене // Там же. - №1; А. Диесперов. В. Розанов. «Среди художников» // Там же. - №3. - С. 101106.; Б.Г. Роман Андрея Белого // Там же. - №3. -С. 99-101.
32 Щекотов Н.М. Судьба картины в музее // Там же. - №2. - С. 67-70.
33 Там же. - С. 68.
34 Там же.
35 Там же.
36 Там же.
37 Имеется в виду выставка, организованная Московским археологическим обществом, открытие прошло в феврале 1913 года.
38 Там же. - №3. - С. 106.
39 Цит. по: СоловьевЮ.П. Очерк жизни и творчества Павла Павловича Муратова // Ночные мысли. - С. 16.
40 См.: Блок и журнал «София» // Литературное наследство. Т. 92. Александр Блок. Новые материалы и исследования. Кн. 4. / Отв. ред. И.С. Зильберштейн, Л.М. Розенблюм. - М.: Наука, 1987. - С. 556-559.
41 Россций (Эфрон А.) Новый художественный журнал // Русские ведомости. - 1913. - №291. - С. 3.
42 РГАЛИ, ф. 338, оп. 3, ед. хр. 2, л. 12 об.
43 София. - 1914. - №6. - С. 3.
44 Речь. - 1914. - 26 нояб.
45 Из истории сотрудничества П.П. Муратова с издательством К.Ф. Некрасова. - С. 248.
Научные труды преподавателей, поступившие в библиотеку КГУ им. Н.А. Некрасова
Чекмарев В.В. ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ УНИВЕРСИТЕТА: ОПЫТ ФОРМИРОВАНИЯ: [Монография] / В.В. Чекмарев, А.Р. Наумов; ред-кол.: Н.М. Рассадин (председатель), П.Н. Белкин, С.Н. Николаев, Н.П. Фетис-кин, М.И. Скаржинский. - Кострома: КГУ, 2006. - 246 с. - ISBN 5-7591-0605.
В книге раскрываются основные итоги, состояние и перспективы научно-исследовательской деятельности Костромского государственного университета имени Н.А. Некрасова в течение последнего десятилетия в общем контексте международных, российских и региональных процессов развития высшего образования и науки. Издание адресовано руководителям и сотрудникам научных и научно-исследовательских подразделений (организаций и учреждений), всем интересующимся состоянием, перспективами и проблемами вузовской науки в современной России.
Миловидов В.Л. СТРАНИЦЫ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ: ИЗБРАННЫЕ СТАТЬИ И ОЧЕРКИ. - Кострома: КГУ, 2006. - 443 с. - ISBN 5-7591-0633-3.
Статьи и очерки, включенные в книгу, отражают взгляды автора, ряда ученых и политиков на российский исторический процесс, на роль в нем политических партий, интеллигенции, других социальных групп и институтов, на их противоречивые взаимоотношения с властью. Большое внимание уделено Костромскому краю в контексте российской и советской истории, его роли в социально-политической и духовной жизни общества, вкладу в защиту Отечества. В книге представлена серия портретов общественно-политических и военных деятелей, писателей и ученых, в том числе современных авторов. Книга рассчитана на широкий круг читателей, всех, изучающих Россию и Костромской край.
Акимова Л.К. ДЕМОНСТРАЦИОННЫЙ ХИМИЧЕСКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ ПО ШКОЛЬНОМУ КУРСУ ХИМИИ 9 КЛАССА / Л.К. Акимова, Р.П. Лапина, Т.А. Митина; рец. А.Р. Наумов. - Кострома: КГУ, 2007. - 48 с.
В данном пособии включен демонстрационный эксперимент по школьному курсу химии 9 класса в соответствии с учебной программой автора О. С. Габриеляна. Техника выполнения каждого опыта представлена в виде картотеки. Пособие предназначено для студентов университета химической специальности (до-\\полнительная квалификация «Преподаватель»). ^
