18Л. В. Климович, А. А. Никитин, Л. А. Шайпак
ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ ОБЩЕСТВЕННОГО ДЕЯТЕЛЯ, ИНТЕЛЛИГЕНТА, ПЕДАГОГА И ЮРИСТА С. Н. НИКОЛАЕВА В РОССИИ И ЭМИГРАЦИИ (1880—1976)
Введение
Революционные события 1917 г., последовавшая за ними Гражданская война навсегда изменили судьбы многих видных деятелей Российской империи. Некоторые из них смогли вернуть привычный уклад дореволюционной жизни, другие навсегда сменили род занятий.
Судьба Семёна Николаевича Николаева, уроженца Симбирской губернии, отчетливо демонстрирует основные трагические страницы истории ХХ в., за свою почти столетнюю жизнь он успел дважды выехать из Советской России «навсегда». Как он сам отмечал, в его «переживаниях, думах и поступках в определенные периоды социально-политических бурь и волнений
© Климович Л. В., Никитин А. А., Шайпак Л. А., 2020
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Правительства Ульяновской области в рамках научного проекта № 18-49-730005 ра.
Климович Людмила Валерьевна — кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры истории, Ульяновский государственный педагогический университет им. И. Н. Ульянова, lusek84@yandex.ru (Cand. Sc. (History), Associate Professor at the Department of History, Ilya Ulyanov State Pedagogical University).
Никитин Александр Александрович — кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры истории, Ульяновский государственный педагогический университет им. И. Н. Ульянова, alexistyur@yandex.ru (Cand. Sc. (History), Associate Professor at the Department of History, Ilya Ulyanov State Pedagogical University).
Шайпак Леонид Александрович — доктор исторических наук, доцент, заведующий кафедрой истории, Ульяновский государственный педагогический университет им. И. Н. Ульянова, shaipak@rambler.ru (Dr. Sc. (History), Associate Professor, Head of the Department of History, Ilya Ulyanov State Pedagogical University).
отображались переживания, думы и поступки тысяч российских обывателей»1.
В то же время его жизнь — это история преодоления: он родился в крестьянской семье, получил высшее образование, стал судьей и общественно активным деятелем российской эмиграции, пережил арест, тюрьму и ссылку. Изучение судеб отдельных личностей позволяет увидеть и понять происходившие события ХХ в. с позиции «маленького» человека, проанализировать, как глобальные изменения отразились на жизни простых людей2.
Источники и историография
Долгое время имя С. Н. Николаева не привлекало внимания исследователей, лишь отдельные публикации касались тех или иных фактов его биографии. В 2019 г. вышли статьи А. Ю. Суслова об общественно-политической деятельности С. Н. Николаева в эмиграции3. В них автор основное внимание уделяет его политической деятельности в партии эсеров. Наибольший вклад в изучение жизни и творчества С. Н. Николаева внес историк Г. А. Александров, который в конце 1970-х гг. вел с ним переписку. Их заочное общение длилось несколько лет, в записной книжке С. Н. Николаева указан почтовый адрес Г. А. Александрова4. Полученные историком сведения легли в основу ряда его публицистических статей, вышедших в 1990-х гг.5 Отдельные факты биографии С. Н. Николаева нашли свое отражение в работах Л. Г. Протасова, В. Г. Родионова6. Краткую справку о нем дает Е. П. Серапионова в статье о деятелях Пражского Земгора7.
Личный архив С. Н. Николаева долгое время был недоступен для исследователей, и только в 2006 г. он передан на хранение в Национальный архив Чешской Республики, где находится и в настоящее время. Нам представилась уникальная возможность познакомиться с материалами архивного фонда нашего земляка С. Н. Николаева.
Документы архива дают возможность реконструировать жизненный путь интеллигента и общественного деятеля С. Н. Николаева, а его опубликованные воспоминания позволяют увидеть переживания, личное отношение к событиям ХХ в.
Воспоминания С. Н. Николаева охватывают период детства и заканчиваются его возвращением в Прагу из СССР в 1956 г.8 Однако период эмиграции (1922—1945 гг.) не нашел своего отражения в воспоминаниях. С чем это было связано, остается неясным. Документы личного происхождения, сохранившиеся в семейном архиве, позволяют не просто реконструировать судьбу отдельного человека, но и лучше понять причины и последствия событий, произошедших в ХХ в.9
Детство и юность
Семён Николаевич Николаев родился 20 апреля 1880 г. в селе Начар-Убеево Буинского уезда, Симбирской губернии в крестьянской семье православных чувашей. 28 апреля 1880 г. его крестили в Покровской церкви села Енбулатова10 Мать умерла, когда Семёну не было и года. В возрасте 10 лет он пошел учиться и «закончил земскую начальную школу в селе Тайбе в 1894 году»11. На следующий год поступил в Симбирскую чувашскую учительскую школу, которую окончил в 1901 г. Основной целью школы являлась подготовка педагогов для обучения крестьянских детей на родном языке. В своих воспоминаниях он с почтением отзывался об основателе школы И. Я. Яковлеве:
«...замечательный администратор, своеобразный педагог и круп-
12
ный деятель в деле просвещения чувашей»12.
С. Николаева после окончания школы оставили преподавать русский язык и арифметику в 1 -м и 2-м классах. Проработав там два года, он оставил преподавательскую деятельность. Свой уход из школы С. Н. Николаев объясняет «властным» характером И. Я. Яковлева, основателя и руководителя Симбирской чувашской учительской школы, который «не терпел не только какой-либо оппозиции, но и намека на попытку освобождения из-под его руководства и влияния»13. После ухода из школы у С. Николаева было два пути: поехать учить крестьянских детей или продолжить обучение в семинарии, в которую И. Я. Яковлев имел право рекомендовать лучших учеников для поступления без экзаменов. В 1903 г. Семён Николаев, несмотря на сложные отношения с И. Я. Яковлевым, получил рекомендацию к поступлению в 4-й класс Симбирской духовной семинарии, которую он
окончил в 1906 г. Затем он обучался на юридическом факультете Казанского университета, это было время развития революционных событий. Университет представлялся Николаеву «средоточием и рассадником культуры, свободы и независимости мысли, слова, даже поведения, а поэтому и исходным пунктом новых ин-
14 г\
теллектуальных переживаний и оценок» . О своих преподавателях он отзывался с уважением, особую благодарность выражал А. А. Пионтковскому, В. В. Ивановскому, а также Н. П. Загоскину, лекции которого «по истории земских соборов и по блеску изложения, и по своеобразию языка, и по логичности построения показывали, какими могут быть университетские лекции, чтобы завладеть вниманием слушателей и убедить их в обоснованности утверждений лектора»15.
Вопреки тяжелому материальному положению семьи С. Н. Николаев продолжал учиться. В числе лучших учеников он получал стипендию в Симбирской чувашской учительской школе, в семинарии и университете, а также подрабатывал частными уроками.
Служба в суде
После окончания университета в 1910 г. С. Н. Николаев поступил на службу в Симбирский окружной суд, оставаясь при нем до 1919 г. 28 апреля 1910 г. он женился на Зинаиде Даниловне Чумейкиной, уроженке Симбирска16.
В Симбирском окружном суде Николаев прошел несколько ступеней карьерной лестницы: в 1911 г. ему было присвоено звание старшего кандидата на должность по судебному ведомству, 18 февраля 1912 г. он командирован на должность помощника секретаря гражданского отделения суда, уже в ноябре этого же года получил разрешение на самостоятельное производство следствия и занял вакантную должность судебного следователя второго участка Сызранского уезда. С. Н. Николаев был определен в самый сложный по криминогенной обстановке уезд, где ежегодно отмечалось несколько сотен крупных преступлений, так, за 1911 г. было зафиксировано более 500 противоправных деяний, что значительно превышало статистические показатели других уездов губернии17. Имеющиеся в нашем распоряжении сведения
о деятельности судебного следователя вышеупомянутого участка за 1911 г. позволяют нам понять, в каких сложных условиях находился предшественник Николаева и с какими трудностями столкнулся сам Семён Николаевич. В частности, в течение года в делопроизводстве следователя находилось 188 уголовных дел, из которых 165 были благополучно окончены, по ним сотруднику пришлось опросить 630 свидетелей и 76 дней находиться в разъездах по служебным делам. Естественно, в таких условиях судебному следователю было сложно качественно трудиться, расследования производились в спешке, что в некоторых случаях приводило к возвращению дел к повторному исследованию18. Карьера С. Н. Николаева складывалась не так, как ему хотелось бы. Он считал, что это происходит из-за отсутствия личных связей: «Служба в суде, при благосклонном участии Полякова, убедила меня в том, что жизненные отношения строятся не на отвлеченных началах права и справедливости, а на реальнейших условиях протекции, с одной стороны, и на угодничестве и ле-
19
сти — с другой» .
В 1913 г. за успешную службу С. Н. Николаев награжден бронзовой медалью в память о 300-летии царствования дома Ро-мановых20. О предвоенных годах он вспоминал как о времени относительного спокойствия в стране: «Либеральная интеллигенция поостыла, а революционная и социалистическая — ушла за границу, либо в подполье, либо в отдаленные и не столь отдаленные углы Сибири или северных губерний»21. В феврале 1914 г. Николаев был произведен в титулярные советники, в июле этого же года освобожден от обязанностей секретаря гражданского суда в связи с призывом на службу в государственное ополчение. 15 сентября дружину, в которую он входил, направили в город Термез Туркестанского края на охранную службу: «Моя жена
решила, что в такой погибельный край она не отпустит меня од-
22
ного и поедет вместе со мной, как поступали и другие жены» . Через некоторое время выяснилось, что Николаев был призван преждевременно и в январе 1915 г. через мобилизационный отдел Главного штаба он был уволен, а уже в феврале вернулся к исполнению судебных обязанностей. Продолжавшаяся Первая мировая война внесла коррективы в его служебную карьеру, и в сентябре 1915 г. он был вновь призван в государственное
ополчение. Супруга сопровождала его; сначала они были направлены в Екатеринбург, затем в Челябинск, в конце ноября 1916 г. благодаря протекции своего двоюродного брата Алексея Никифорова С. Н. Николаев был командирован в Павловское военное училище в Петрограде, которое окончил в мае 1917 г. в чине прапорщика. Революционные дни февраля 1917 г. он встретил в училище. В своих воспоминаниях, как, вероятно каждый, «проживший» революцию, С. Н. Николаев анализирует ее причины: «Февральская революция вышла не из организованного восстания народных масс, руководимых революционными партиями и их вождями, а из хвостов у продовольственных магазинов столицы... Если бы царское правительство, вместо установки пулеметов на крышах домов, догадалось позаботиться о пополнении продовольственных магазинов, то, возможно, не только бы отдалились сроки и замедлился ход революции, но и само ее рождение стало бы весьма проблематичным»23. Молодое поколение российских эмигрантов, напротив, считало, что революция имела глубокие корни и началась еще с преобразований Петра I, она была результатом не случайного стечения обстоятельств, а закономерного хода истории24. Вспоминая революционные дни, он с недоумением констатировал, что революция не встретила сопротивления: «Приняли ее и интеллигенция, и народ, и армия»25.
В училище С. Н. Николаев был председателем ротного комитета и членом комитета училища. После его окончания он вернулся в Симбирск, активно принимал участие в трех съездах чувашей, на одном была восстановлена Чувашская организация партии эсеров, в комитет которой он был избран. 28 августа 1917 г. С. Н. Николаев был освобожден от военной службы в связи с тем, что Чебоксарское уездное земское собрание избрало его мировым судьей. Он переехал жить в Чебоксары, которые покинул в декабре 1917 г. В ноябре 1917 г. проходили выборы в Учредительное собрание, С. Н. Николаев был избран депутатом от чувашского населения Чувашского, Цивильского, Ядринского уездов. Принять участие в Учредительном собрании ему не удалось, так как оно было распущено 6 (19) января 1918 г.
В годы революционных потрясений в Симбирске и губернии резко активизировали свою деятельность партии левого толка. Активно работал Симбирский комитет РСДРП, который
занимался прежде всего агитацией и пропагандой среди жителей. Партия социалистов-революционеров, наряду с мирными формами деятельности, осуществляла экспроприацию денежных сумм «на революционное дело». Организации эсеров действовали в Алатырском и Карсунском уездах, а также в Симбирске26. Именно к данной политической силе и примкнул еще в 1905 г. С. Н. Николаев. Он участвовал в создании ученической организации эсеров в Симбирске, руководил забастовкой учеников семинарии и чувашской школы. Был редактором нелегального журнала учащихся, написал воззвание к учащимся школ Симбирска, которое было одобрено партийным комитетом и напечатано. В 1906 г. принял участие в нелегальном съезде чувашей, на котором была основана чувашская организация эсеров, а С. Н. Николаев был избран секретарем парткома и секретарем журнала «Хыпар». В 1906—1907 гг. он проводил занятия по «партийной линии» для учеников Жумковской женской гимназии.
После неудачной попытки участия в Учредительном собрании, Николаев вернулся в Симбирск. В марте 1918 г. он был назначен начальником чувашской секции в комиссариате просвещения Симбирской губернии, летом переехал в Самару, где занял должность секретаря Самарского комитета членов Учредительного собрания. Особое внимание в своих воспоминаниях С. Н. Николаев уделял председателю Учредительного собрания В. М. Чернову, лидеру эсеров: «Виктор Михайлович был силен как литератор и политический оратор, как отличный полемист, умевший поставить своих оппонентов в весьма затруднительное положение, из которого не все выпутывались. Но его положительным утверждениям и тезисам недоставало убедительности и твердости. Его статьи и речи всегда носили неопределенный характер и оставляли впечатление двойствен-
27
ности, недоговоренности»27.
В октябре 1918 г., после прихода большевиков в Самару, С. Н. Николаев отправился в Уфу, затем в Челябинск, Екатеринбург. В путешествие по Сибири он был командирован Отделом народного образования Уфимской губернской земской управы «для ознакомления на местах с постановкой дела народного образования среди чувашского населения Сибири»28. Мы не располагаем сведениями, насколько долго С. Н. Николаев находился
в командировке по Сибири. В ночь на 3 декабря 1918 г. в Омске он был арестован людьми адмирала Колчака как депутат Самарского комитета Учредительного собрания, не сложивший с себя полномочия. Проведя в тюрьме три недели, в ночь на 22 декабря он, как и другие политические заключенные, был отпущен в результате большевистского мятежа. После его подавления С. Н. Николаев вместе с «товарищами по несчастью» был вынужден вернуться в тюрьму. Благодаря прокурору Казанской судебной палаты Н. И. Миролюбову, у которого учился С. Н. Николаев в университете, 27 декабря он получил формальное постановление прокуратуры об освобождении из-под стражи. 31 декабря 1918 г. он зарегистрировался в канцелярии Омской
судебной палаты и получил разрешение проживать в Омске с су" 29
пругой «до назначения его на должность мирового судьи»29. Оставаться в Омске было небезопасно: «Горя желанием поскорее выбраться из осиного гнезда и уехать от него подальше, попросил назначить меня во Владивосток»30. Так 10 февраля 1919 г. С. Н. Николаев получил разрешение на выезд во Владивосток, чем и воспользовался, ведь еще 4 февраля 1919 г. он был назначен мировым судьей Владивостокского окружного суда31. До отъезда из Омска в подпольном комитете партии эсеров его снабдили в целях безопасности «паспортом на имя какого-то богородского мещанина Михаила Семёнова» с обозначением всех его примет32. Во Владивостоке он исполнял обязанности мирового судьи разных участков, пока в марте 1920 г. Приморской областной земской управой Временного правительства не был назначен членом Владивостокского окружного суда. В нем он занимался рассмотрением исков в понудительном порядке исполнения. В августе 1921 г. С. Н. Николаев был включен в состав присяжных поверенных Владивостокской судебной палаты33.
Мысли об отъезде из страны не покидали С. Н. Николаева: «.оставаться здесь было безрассудно, отправляться на запад России, к родным местам, было еще безрассуднее. На "выбор" оставался только далекий Запад. благодаря содействию наших товарищей в Чехословакии вопрос с визой решился быстро и бла-
34
гополучно»34.
В апреле 1920 г. С. Н. Николаев и его супруга получили свидетельство (взамен заграничного паспорта), разрешающее
выезд за границу по болезни. Но по этому свидетельству они границу не пересекли. Позднее в заграничном паспорте, выданном в декабре 1921 г., указано направление путешествия: Китай и Западная Европа. Талон о пересечении границы содержит только один штамп Владивостокского порта, откуда семья Николаевых выехала 29 января 1922 г. И только 31 марта 1922 г. они добрались до Праги, преодолев путь от Владивостока за два месяца35.
Чехословакия: общественно-политическая
деятельность в эмиграции
Эмигрантский период жизни С. Н. Николаева не связан с юридической практикой, но он оставался общественно активным членом эмигрантской общины, не прекращал партийной деятельности. С 1922 г. он работал в Объединении земских и городских деятелей в Чехословацкой Республике (Земгор), состоял на службе в канцелярии, был секретарем Земгора36.
Свою деятельность в Земгоре и его библиотеке С. Н. Николаев вел до 1933 г., получая за это жалованье: «.комитет Земго-ра имеет честь поставить Вас в известность (предупреждает Вас), что Ваша служба в комитете и его учреждениях заканчивается 15 марта. До указанного срока комитет принимает на себя ответственность за уплату причитающегося Вам по службе содержа-ния»37. Имеются сведения, что он продолжил заведовать библиотекой Земгора до 23 мая 1933 г., а затем входил в состав ликвидационной комиссии, за что получал заработную плату до конца 1933 г.38
Семён Николаев был активным деятелем эмигрантской общины. Принимал активное участие в деятельности Русского заграничного исторического архива в Праге, входил в состав его совета, работал в ученой комиссии под председательством А. В. Флоровского39.
Затем он заведовал обществом «Русская библиотека в Праге». Постепенное сворачивание «русской акции» помощи со стороны чехословацкого правительства и установление протектората Германии над Чехословакией больно ударили по русским эмигрантам. Протокол заседания общества «Русская библиотека в Праге» свидетельствует о том, что с января по июнь 1940 г.
С. Н. Николаев не получал жалованья, и неизвестно, получил ли он его за выполненный труд: «За отсутствием в настоящее время средств причитающееся С. Н. Николаеву вознаграждение в возмещение расходов за время с 1 января сего г<ода> числить долгом Общества С. Н. Николаеву»40.
Скромного жалованья едва хватало, чтобы прожить месяц. В архивном фонде содержится записная книжка, в которой С. Н. Николаев с января 1941 по май 1945 г. ежемесячно записывал семейные траты, и они составляли 1500—2000 крон. В мае 1945 г. он предусмотрительно оплатил проживание в квартире до
41
конца года, о чем есть соответствующая запись . В анкете-прошении, подаваемой для получения разрешения на проживание от немецких властей, он указывал свой заработок в размере 600 крон в месяц, которые он получал, находясь на посту директора русской библиотеки. Позднее отмечал, что работал в Русской ученой академии в Праге42 с окладом 600 крон в месяц43.
Арест, тюрьма и ссылка
В конце Второй мировой войны перед многими российскими эмигрантами встал нелегкий выбор — остаться в Чехословакии и ждать советских войск или оправиться на Запад. Николаевы решили остаться: «.не манили нас на старости лет и условия беженского быта. С другой стороны, в порядке самоутешения хотелось верить, что советской власти незачем преследовать нас за проступки и преступления, если даже они и были совершены, по истечении почти трех сроков давности»44. Их надежда не оправдалась: «Уже при виде мощи советской армии в день ее прихода в Прагу я совершенно отчетливо ощутил нависшую надо мной угрозу и затем, внимая ширящимся слухам об арестах и депортациях, ждал со дня на день визита агентов НКВД»45. 24 мая 1945 г. С. Н. Николаев был арестован. В ходе допросов в Праге он понял, что, скорее всего, ему будут предъявлены три пункта «преступного» поведения: участие в эмигрантской печати, участие в КОМУЧе и деятельность в партии эсеров. В своих воспоминаниях он отмечает, что в дни ареста смог передать жене, чтобы она сожгла все, способное ему навредить: «В итоге погибло многое, что и не заслуживало учиненного аутодафе. Но в те минуты
не особенно думалось о том, что нужно уничтожить, а что
46
оставить» .
Через некоторое время С. Н. Николаев вместе с группой русских эмигрантов был вывезен органами НКВД в Советский Союз. Протоколы допросов, с которыми ознакомился исследователь Г. А. Александров, свидетельствуют о том, что со временем С. Н. Николаев признал, что печатал антисоветские статьи в эмигрантских журналах, и уже 16 августа ему были предъявлены обвинения по статье 58 (пп. 4 и 11) Уголовного кодекса РСФСР47.
24 сентября 1945 г. особое совещание при НКВД СССР за принадлежность к контрреволюционной организации приговорило С. Н. Николаева к пятилетнему сроку заключения, которое он провел в тюрьме во Владимире. Затем он был отправлен в бессрочную ссылку в Сибирь в село Богучаны. Отбывая срок в тюрьме, он все еще надеялся выйти на свободу, ближе к окончанию срока его мучили страхи и сомнения: «Я не сомневался, что после выхода из тюрьмы власти не выпустят меня за границу, к жене. Меня пугали стойкие слухи о том, что вышедшим из тюрьмы не разрешается жить в городах и что (это страшило еще больше) отбывших наказание не выпускают на свободу, а сразу же отправляют в ссылку в отдаленные места Сибири»48.
В ссылке уже в преклонном возрасте С. Н. Николаев работал в жутких условиях. В советской трудовой книжке две записи: о том, что зачислен на работу в марте 1951 г. рабочим кирпичного завода и освобожден по собственному желанию в июле 1954 г.49 В своих воспоминаниях, он подробно описывает годы, проведенные в Богучанах, указывая, что до конца 1950 г. работал истопником в Доме культуры, затем истопником в помещении столярной мастерской и только затем истопником на кирпичном заводе: «Иногда при совмещении разных видов работ, особенно летом, я доходил до изнеможения, и мои товарищи полушутя-полусерьезно говорили, что сегодня меня придется отнести домой на носилках»50. Образование и опыт С. Н. Николаева сделали его персону объектом внимания со стороны ссыльных и коренного населения: к нему обращались с просьбой заполнить анкету, составить исковое прошение, кассационную жалобу или заявление по административному делу: «.примерно на третий год пребывания в Богучанах я решил брать некоторую плату, по мере
сил и возможностей моих клиентов»51. За годы ссылки он помог выиграть простым людям несколько судебных дел, советские кодексы материального и процессуального права он получил от брата из Москвы.
Во время пребывания в ссылке С. Н. Николаев писал письма жене в Прагу, брату Григорию Николаевичу Захарову в Москву и В. Д. Зарецкой в Ульяновск (предположительно сестра жены). Мы не располагаем сведениями, были ли получены письма адресатами, в своих воспоминаниях он отмечал, что все письма жене остались в районном управлении МГБ52. В апреле 1951 г. написал духовное завещание, черновик которого сохранился в его документах. Все свое имущество он завещал своей супруге, которая осталась в Чехословакии. Уже вернувшись в Прагу, он составил новое завещание, по которому в случае смерти жены наследство должны были разделить брат Михаил, проживавший в Сорочинске, и В. Д. Зарецкая из Ульяновска. Текст завещания перечеркнут: брат Михаил скончался в 1963 г. После издания указа Верховного Совета СССР «Об амнистии» от 27 марта 1953 г. С. Н. Николаев неоднократно обращался в Главную военную прокуратуру, краевому прокурору с прошением об амнистии.
Свобода и возвращение в Чехословакию
После 10 лет, проведенных в неволе, прошение С. Н. Николаева было удовлетворено. 18 июня 1954 г. судимость с него была снята, он освобожден и направлен в Ульяновск53. С. Н. Николаев в эмиграции не принял чехословацкого гражданства и жил по нансеновскому паспорту. После освобождения он долгое время пытался получить советский паспорт и разрешение на выезд в Чехословакию, этот вопрос он начал решать с московского ОВИР (отдела виз и регистраций), в котором ему дали понять, что без получения советского гражданства вопрос о выезде рассматриваться не будет. «Лицам без подданства и иностранцам мы никаких разрешений на выезд за границу, естественно, дать не можем» — такой ответ получил он в ОВИРе54. Приехав в Ульяновск к сестре жены, он подал документы на получение советского гражданства и разрешения на выезд. Ходатайство было отклонено, и только повторное обращение уже в Министерство
внутренних дел РСФСР в Москве дало положительный результат. За время ожидания он навестил брата Михаила, проживавшего в Оренбургской области, и съездил на родину к брату Петру. В начале 1956 г. он получил временный паспорт и только 20 апреля этого же года заграничный паспорт с визой на выезд в Чехословакию. 5 мая 1956 г. С. Н. Николаев вернулся в Прагу, ему было 76 лет: «Свершилось чудо преестественное... Три года назад врачи и мои друзья удивлялись, как я не падаю замертво на боров кирпичного завода; три года назад каждый мой собеседник посмеялся бы мне в лицо, рискни я сказать ему, что вскоре получу свободу; еще год назад самые близкие мне люди считали мое намерение выехать за границу несбыточной мечтой и, пожалуй, даже непонятным легкомыслием. И вот я все-таки жив, относительно здоров, свободен и обретаюсь за границей»55.
В Праге ему предстояло прожить еще 20 лет. В последние годы жизни, после смерти супруги (25 апреля 1968 г.), ему помогал сын его друга Георгий Алексеевич Овсянников, которому впоследствии он и завещал свой архив. Своих детей у него не было. 4 сентября 1976 г. в возрасте 96 лет С. Н. Николаев скончался. Реабилитирован в 1992 г. посмертно.
Выводы
Жизнь Семёна Николаевича Николаева — яркий пример того, как в судьбе человека отразились перипетии эпохи. Мальчик из крестьянской семьи, он смог получить образование, стать юристом, сделать карьеру судьи. Оставаясь верным своим убеждениям, после революционных событий 1917 г. он был вынужден покинуть родину. В эмиграции С. Н. Николаев включился в активную общественно-политическую деятельность. Арест советскими органами госбезопасности после окончания Великой Отечественной войны, тюрьма и ссылка в Сибирь не сломили его, он старался помогать людям, используя свой юридический опыт. Ему удалось получить амнистию и вернуться в Прагу к жене, где уже в преклонном возрасте он записал свои воспоминания, которые по объему занимают более 500 страниц. Собранные С. Н. Николаевым архивные материалы обширны и ждут своего исследователя.
Примечания
1 Николаев С. Н. Воспоминания. Прага, 2015. С. 11.
2 Климович Л. В. Григорий Леонидович Лозинский: интеллигент и общественный деятель Зарубежной России // Интеллигенция и мир. 2017. № 2.
3 Суслов А. Ю. Чувашский социалист-революционер С. Н. Николаев в период эмиграции (1920—1930-е годы) // Вестник Чувашского университета. 2019. № 2; Его же. К биографии социалиста-революционера С. Н. Николаева (1880—1976) // Государство, общество, церковь в истории России ХХ— XXI веков: материалы XVIII Международной научной конференции, Иваново, 3—4 апреля 2019 г. Иваново, 2019; Его же. Последний депутат Учредительного собрания: к биографии Семена Николаевича Николаева (1880—1976) // Актуальные проблемы гуманитарных и социально-экономических наук: сборник материалов XIII научно-практической конференции. М.; Вольск, 2019. Т. 2, вып. 13.
4 Записная книжка С. Н. Николаева // Národni Archiv CR [Национальный архив Чешской Республики]. Fond 1634. Кай. 4. Inv. с. 37.
5 Александров Г. А. Был оклеветан на всю жизнь // Советская Чувашия.
1992. 26 июня; Его же. Назвался эсером — в тюрьму садись // Там же. 1996. 10 окт.; Его же. Чувашская интеллигенция: истоки. Чебоксары, 1997. С. 144—146; Александров Г. А., Изоркин А.В. Николаев Семен Николаевич // Их имена останутся в истории. Чебоксары, 1994. Вып. 2.
6 Протасов Л. Г. Люди Учредительного собрания: портрет в интерьере эпохи. М., 2008; Родионов В. Г. Общественно-политические взгляды чувашского публициста-эмигранта С. Н. Николаева // Политические преследования и репрессии 1920 — начала 1950-х годов в судьбах интеллигенции Чувашии: материалы межрегиональной научно-практической конференции (21 марта 2014 г., Чебоксары). Чебоксары, 2014.
7 Серапионова Е. П. Деятели Пражского Земгора // Славяноведение. 2015. № 4. С. 38.
8 Николаев С. Н. Указ. соч.
9 Как пример можно привести архивный фонд Г. Л. Лозинского. Подробнее см. : Климович Л. В. Григорий Леонидович Лозинский: интеллигент и общественный деятель Зарубежной России.
10 Метрическая выписка о рождении и крещении // Národni Archiv CR. Fond 1634. Kart. 1.Inv. с. 1.
11 Краткая автобиографическая справка // Ibid. Inv. с. 11.
12 Николаев С. Н. Указ. соч. С. 93.
13 Там же. С. 123.
14 Там же. С. 145.
15 Там же. С. 147. ^
16 Свидетельство о браке (повторное) // Národni Archiv CR. Fond 1634. Kart. 1. Inv. с. 4.
17 Определено по: Государственный архив Ульяновской области. Ф. 454. Оп. 2. Д. 7; Оп. 13. Д. б; Оп. 23. Д. 45; Оп. 33. Д. 36; Оп. 42. Д. 37; Оп. 47. Д. 43. Далее: ГАУО.
18 ГАУО. Ф. 454. Оп. 42. Д. 37. Л. 54—57.
19 Николаев С. Н. Указ. соч. С. 194.
20 Формулярный список о службе старшего кандидата на должности по судебному ведомству при Симбирском окружном суде титулярного советника Семена Николаевича Николаева. Составлен 19 ноября 1915 г. // Národni Archiv CR. Fond 1634. Kart. 1. Inv. с. 13.
21 Николаев С. H. Указ. соч. С. 195.
22 Там же. С. 198.
23 Там же. С. 235.
24 Климович Л. В. Осмысление революции 1917 года молодым поколением российской эмиграции в 1920—1930-е гг. // Великая российская революция: общество, человек, культура, повседневность: сборник научных статей по материалам Международной научной конференции, Москва — Ульяновск, 1б—18 марта 2017 г. М., 2017.
25 Николаев С. Н. Указ. соч. С. 23б.
26 ГАУО. Ф. 7б. Оп. 9. Д. 57. Л. 73 об.; Кузнецов В. Н. Pro et contra: жандармы и революционеры в Поволжье в 190б—1917 гг. Ульяновск, 2007. С. 64—67.
27 Николаев С. Н. Указ. соч. С. 302.
28 Удостоверение, выданное С. Н. Николаеву Отделом народного образования У.Г.З.У. от 19.11.1918, № 4209 // Národni Archiv CR. Fond 1бЗ4. КаИ 1. Inv. с. 14.
29 Удостоверение, выданное уполномоченным министром внутренних дел по реквизиши жилищ и разгрузке г. Омска // Národni Archiv CR. Fond 1634. Kart. 1. Inv. с. 16.
30 Николаев С. H. Указ. соч. С. ЗбЗ.
31 Выписка из приказа Министерства юстиции от 4 февраля 1919 года № 8 // Národni Archiv CR. Fond 1634. Kart. 1. Inv. с. 19.
32 Николаев С. H. Указ. соч. С. Зб4.
33 Свидетельство о внесение в списки поверенных от 20 сентября 1921 года // Národni Archiv CR. Fond 1634. Kart. 1. Inv. с. 20.
34 Николаев С. Н. Указ. соч. С. 411.
35 Свидетельство, выданное взамен заграничного паспорта за неимением книжек // Národni Archiv CR . Fond 1634. Kart. 1. Inv. с. 22.
36 Удостоверение о службе в канцелярии Земгора от 22 июля 1922 г. // Narodni Archiv CR. Fond 1634. Kart. 1. Inv. c. 23.
37 Письмо председателя Земгора С. Н. Николаеву от 5 марта 1933 г. // Ibid.
38 Potvrzeni, выданное Земгором о размере получаемого жалования // Ibid. Kart. 4. Inv. c. 41.
39 Ковалев М. В. Русские историки-эмигранты в Праге (1920—1940 гг.). Саратов, 2012. С. 226—227.
40 Выписка из протокола № 3 заседания совета общества «Русская библиотека в Праге» от 5 июня 1940 г. // Narodni Archiv CR. Fond 1634. Kart. 4. Inv. c. 41.
41 Записная книжка С. Н. Николаева // Ibid. Inv. c. 42
42 Название Wissenschaftliche Russische Akademie было дано в начале 1942 г. Русскому народному университету, основанному эмигрантами в Праге.
43 Nikolaev Semjon // Narodni Archiv CR. Fond 1420. Kart. 7930. Inv. c. 540. Sign. 1172/4.
44 Николаев С. Н. Указ. соч. С. 416.
45 Там же. С. 417.
46 Там же. С. 418.
47 Уголовный кодекс РСФСР: в ред. 1926 г. URL: http://docs.cntd.ru/ document/901757374 (дата обращения: 19.10.2019); Казаков Николай: судьба политэмигранта // Союз чувашских краеведов. URL: http://ru.schk.sU/p/semen.html (дата обращения: 19.10.2019).
48 Николаев С. Н. Указ. соч. С. 473.
49 Трудовая книжка С. Н. Николаева // Narodni Archiv CR. Fond 1634. Kart. 4. Inv. c. 6.
50 Николаев С. Н. Указ. соч. С.497.
51 Там же. С. 501.
52 Там же. С. 486.
53 Справка об освобождении из ссылки от 31 мая 1954 г. // Narodni Archiv CR. Fond 1634. Kart. 1. Inv. c. 30.
54 Николаев С. Н. Указ. соч. С. 529.
55 Там же. С. 554.
