CC BY
86
УДК 902.01
ЖИЛИЩЕ СЕВЕРЯНИНА-КОСТОРЕЗА ИЗ КАМЕННОГО*
© 2014 В. В. Енуков1, О. Н. Енукова2
2докт. ист. наук,
директор НИИ археологии юго-востока Руси e-mail: [email protected] 2канд. ист. наук,
ведущий научный сотрудник НИИ археологии юго-востока Руси e-mail: [email protected]
Курский государственный университет
Статья посвящена анализу одной из жилых построек, открытых О.В. Сухобоковым на селище у д. Каменное Лебедянского района Сумской области. По мнению авторов, она принадлежала мастеру-косторезу, на что указывают находки и специфические детали интерьера. Приводится графическая реконструкция сооружения.
Ключевые слова: Северская земля, роменская археологическая культура, ремесло, обработка кости, домостроительство
История ремесла относится к темам, традиционно занимающим лидирующие позиции при изучении любого социума, а его выделение из сферы домашних занятий является одним из важнейших признаков новаций в социально-экономической жизни. В свою очередь, значимым для определения уровня развития производственной деятельности представляется ответ на вопрос о его пространственной организации. Широкое распространение костеобработки у северян — носителей роменской археологической культуры — не требует специального обоснования, однако до сих пор отсутствуют свидетельства появления у них мастеров-профессионалов. В связи с этим заметный интерес вызывает сооружение, открытое О.В. Сухобоковым при изучении археологического комплекса у с. Каменное Лебедянского района Сумской области.
Жилище 1 раскопа 1 на селище представляло собой котлован прямоугольной формы с размерами 4,9 х 4,6 м при глубине 0,5-0,6 м, в северо-восточном углу которого была печь. Вход из двух ступенек прорезал западную стенку котлована, за пределы которого выходили еще две ямы: одна — округлая, диаметром около 1 м, примыкала к юго-восточному углу, вторая, имевшая изначально прямоугольную форму и размеры 2,2 х 1,8 м, — к южной стенке. Помимо керамики, в жилище присутствовали несколько точильных и пращевых камней, три сточенных ножа и половинка жернова. Изделия из кости представлены обломком накладки с циркульным орнаментом, рукоятью ножа, шестью проколками, астрагалами и оленьим рогом со следами обработки. Концентрация этих находок позволила О.В. Сухобокову поставить вопрос о специальном назначении жилища, на который дается отрицательный ответ ввиду небольшого количества бракованных изделий и отсутствия специальных инструментов. Правильнее определить их как отходы домашнего ремесла, которым хозяин жилища занимался в свободное время [Сухобоков 2012: 59-63]. Это согласуется с
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ, проект № 12-11-46000
«Домостроительство населения лесостепи Днепро-Донского междуречья в VTII-X вв.: реконструктивный анализ».
ИСТОРИЧЕСКИЕ НА УКИ И АРХЕОЛОГИЯ
утвердившимся мнением о появлении специализированного косторезного ремесла только в XII в., хотя известны и более ранние примеры (Ладога) [Давидан 1966: 111].
Рис. 1. Каменное, селище. Раскоп 1, жилище 1. План по О.В. Сухобокову
Для уточнения характеристики сооружения обратимся к его деталям, в частности к «приямку» с южной стороны (рис. 1). О.В. Сухобоков, отмечая неясный характер его назначения, сообщает: «Судя по расположению и наличию
конструктивных остатков, во время существования жилища значительная часть ямы (если не вся целиком), вероятно, находилась за его пределами» [Сухобоков 2012: 62]. На наш взгляд, этот элемент интерьера неслучаен. Впервые он привлек внимание при раскопках в Курске косторезной мастерской середины — 2-й половины XII в. Котлован четырехугольной формы пострадал от перекопов, поэтому о конструкции постройки судить сложно. В юго-западной части сооружения располагалась яма, частью — внутри помещения, частью — снаружи. В пределы раскопа она вошла не полностью, поэтому можно установить только ее ширину: 1,5 м. Анализ стратиграфии, планиграфии и состава находок показал, что яма использовалась как выгребная: изнутри помещения в нее высыпали мусор, в том числе отходы костеобработки, из внешней части его убирали [Енуков, Горбунов 2011].
Классическим примером косторезных мастерских является «двор гребеньщика» 1-й половины XIII в. в Рязани. Котлованы с печами построек 1 и 2 содержали многочисленные следы костеобработки. К первой примыкала круглая яма диаметром около 2 м. В публикации приводится графическая реконструкция, на которой стены постройки 1 представлены вариантом каркасно-столбовой конструкции с примыкающим срубом над упомянутой ямой [Даркевич, Борисевич 1978: 199-201, табл. 75]. Однако этому противоречит количество столбовых ямок (всего 2), которые, судя по всему, соотносятся с облегченной облицовкой котлована. Гораздо логичнее предположить здесь сруб, поставленный с отступом от котлована, при этом заметная часть круглой ямы оказывается внутри помещения.
Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2014.
№ 1 (29)
Енуков В. В., Енукова О. Н. Жилище северянина-костореза из Каменного
Косторезная мастерская XII в. на Киевском Подоле представлена двумя сменявшими друг друга срубами 1-1а. Стена одного из них перекрывала край обширной ямы (8,3 х 3 м) с отходами костеобработки [Сергеева 2011: 26, рис. 5]. В Суздале стена сруба косторезной мастерской пересекала яму [Седова: 178, рис. 33], в Ярополче Залесском к котлованам всех трех мастерских примыкали ямы [Седова 1978: 23, 28, 29, 31, 32, рис. 6, 9, 12]. Можно полагать, что выгребные ямы в косторезных мастерских являлись достаточно распространенным элементом, который, наряду с другими, может расцениваться в качестве признака производственного помещения. Оговоримся, что «приямки», возможно, использовались в некоторых случаях и для складирования сырья, при этом «выход наружу» позволял отводить неизбежно сопутствующий ему неприятный запах.
Не менее интересна и округлая яма в юго-западном углу жилища 1 в Каменном (рис. 1). В производственных процессах, в том числе и при костеобработке, зачастую использовалась вода. Угловая яма идеально подходит для размещения емкости в виде бочки. При раскопках Липинского селища конца X — 1-й половины XIII в. (исследовано около 1 га) авторы неоднократно сталкивались с остатками вкопанных в землю бочек. Идентичная Каменному ситуация известна на Большом Горнальском городище — хрестоматийном памятнике роменской культуры: в угол котлована мастерской кузнеца была вкопана бочка [Куза 1981: 18, 19, рис. 7: 2; Енуков 2005: 128— 131, рис. 36].
Таким образом, жилище 1 по своему обустройству имеет признаки специализированного помещения. Остановимся на других аргументах, противоречащих такой трактовке. Во всех упомянутых выше мастерских, как и в Каменном, отсутствовали инструменты с отчетливо выраженной спецификой. Кстати сказать, в нашем случае на эту роль вполне подходят ножи, точильные камни, а возможно, и обломок жернова, который мог использоваться как абразив. Относительно небольшого количества бракованных изделий установлено, что во Владимире-на-Клязьме и, вероятно, в Новгороде отходы костеобработки выносились и закапывались [Жарнов 2003: 43]. Каменное относится к более раннему времени, но уборка особо дурно пахнущего мусора могла проводиться и северянами. В целом же следует согласиться с О.В. Сухобоковым в том, что владелец жилища 1, вероятно, тратил на изготовление предметов из кости только часть своего рабочего времени. Другое дело, эта часть могла быть весьма значительной, на что как раз указывает целенаправленное обустройство помещения. Имеются и свидетельства высокого уровня его мастерства: изготовление накладки (на гребень? лук? колчан?) требовало серьезных навыков, орнамент на ней, выполненный специальными инструментами, отличается аккуратностью и тщательностью, что характерно и для декора найденной рукояти ножа.
Внутреннее обустройство жилища 1 подводит нас к вопросу о его общем облике. Постройка, по мнению О.В. Сухобокова, имела каркасно-столбовую конструкцию с двухскатной кровлей, опирающейся на края котлована [Сухобоков 2012: 175, 176]. Фактически это — схема, предложенная в свое время И.И. Ляпушкиным и аргументированно раскритикованная В.Г. Борисевичем [Борисевич 1969: 47; 1978: 284]. Сегодня комплекс реконструктивных признаков славяно-русского жилья детально обоснован [Енукова 2007: 21-29; 2012). В рассматриваемом случае возможности воссоздания облика постройки увеличиваются, так как сохранились ее детали в виде обгоревших плах и бревен. Противоречит каркасной конструкции отсутствие комплектного количества стояков. Сохранившиеся вертикальные столбики вкупе с плахами между ними и стенками котлована указывают на использование закладной техники. Она применялась только при обшивке котлована, которая технически не могла иметь продолжения в виде стен дома. Этому приему соответствуют и столбики с
ИСТОРИЧЕСКИЕ НА УКИ И АРХЕОЛОГИЯ
остатками дерева по краям входа. Вполне вероятно, заклад дополнялся расклиниванием горизонтальных плах, в частности в углах, где столбики не прослеживались. В свою очередь, облегченный тип обшивки является свидетельством того, что стены дома были поставлены с отступом от котлована, а отсутствие столбовых ямок на прилегающей поверхности предполагает использование при их возведении срубной техники. Еще одним признаком отступа являются «приямки» входа и ниша для бочки. Они же дают ориентиры для определения минимального расстояния между западной стеной сруба и краем котлована, который составлял около 1 м. Однако он был несколько увеличен, что объясняется следующим. Двери в домах, как правило, были «невысокими» и врубались в третий-четвертый венец, в связи с чем со стороны помещения перед входом должна располагаться «площадка». Маркеры для выявления размеров отступов с других сторон отсутствуют, поэтому условно они были определены в 0,5 м (рассчитанная средняя величина).
При создании графической реконструкции были учтены следующие наблюдения О.В. Сухобокова: в центральной части постройки была прослежена рухнувшая коньковая слега, что предполагает двухскатную крышу и определяет направление скатов; по границе южной стены котлована и примыкающей ямы располагался кусок обгорелого дерева, что, судя по всему, соответствует перегородке; изначальная форма «выгребной» ямы была подквадратной; ступеньки входа, вероятно, были обшиты деревом. Подчеркнем, что представленная модель отражает общие черты облика жилища 1 и допускает вариативность деталей (рис. 2). Минимальная площадь постройки достигала 31 кв. м, а по ее периметру проходили «лавы», составлявшие наряду с печью в одном из углов характерный для славяно-русского жилья интерьер.
Таким образом, жилище 1 раскопа 1 селища около Каменного представляет собой еще один штрих к картине уровня организации производственной деятельности северян. Открытые ранее мастерские роменцев были связаны с кузнечным делом и металлургией (городища Большое Горнальское, Мешково). Несомненно, эти виды производства были более значимыми для северян и развивались быстрее косторезного дела, на что указывает, хотя бы, тот факт, что они в некоторых случаях осуществлялись в специальных («нежилых») помещениях. Костеобработке предстояло пройти еще долгий путь организационного становления. И в определенном смысле Каменное «обгоняло» свое время.
Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2014. № 1 (29)
Енуков В. В., Енукова О. Н. Жилище северянина-костореза из Каменного
Рис. 2. Каменное, селище. Раскоп 1, жилище 1. Реконструкция (вид с востока)
Библиографический список
Борисевич В.Г. Роль макета в реконструкции древнерусского жилища // Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института археологии АН СССР. 1969. Вып. 120. С. 46-50.
Борисевич В.Г. Рец. на свод Раппопорта П.А. Древнерусское жилище. САИ Е1-31. Л., 1975 // Советская археология. 1978. № 4. С. 282-288.
Давидан О.И. Староладожские изделия из кости и рога (по раскопкам Староладожской экспедиции ИИМК АН СССР) // Археологический сборник Государственного Эрмитажа. 1966. Вып. 8. С. 103-114.
Даркевич В.П., Борисевич Г.В. Древняя столица Рязанской земли: XI-XIII вв. Кругъ, 1995. 448 с.
Енуков В.В. Славяне до Рюриковичей: Монография // Курский край: Научн.-популярн. Серия. Курск: Учитель, 2005. Т. III. 352 с.
Енуков В.В., Горбунов Д.Н. Косторезная мастерская в средневековом Курске // Вестник Воронеж. ун-та. Сер.: История. Политология. Социология. 2011. № 1. С. 102108.
Енукова О.Н. Домостроительство населения междуречья Сейма и Псла в IX-XIII вв.: Тр. НИИ археологии юго-востока Руси Курск. гос. ун-та. Курск: Курск. гос. ун-т, 2007. Вып. 1. 220 с.
Енукова О.Н. Вопросы методики реконструкции славяно-русского жилья в условиях «сухого» слоя // Ученые записки. Электронный научный журнал Курск. гос.
ИСТОРИЧЕСКИЕ НА УКИ И АРХЕОЛОГИЯ
ун-та. 2012. № 3 (19). Т. 2. URL: http://scientific-notes.ru/pdf/021 -005.pdf (дата обращения: 12.11.2013).
Жарнов Ю.Э. К вопросу о косторезном производстве в домонгольском Владимире-на-Клязьме // Российская археология. 2003. №2. С. 31-44.
Куза А.В. Большое городище у с. Горналь // Древнерусские города. М.: Наука, 1981. С. 6-39.
СедоваМ.В. Ярополч Залесский. М.: Наука, 1978. 159 с.
Седова М.В. Суздаль в X-XV веках. М.: Информационно-издательское агентство «Русский мир», 1997. 320 с.
СергееваМ.С. Косторiзна справа у Стародавньому Киевй Кшв: КНТ, 2011. 256 с.
Сухобоков О.В. «Земля незнаема»: население бассейна Среднего Псла в XXIII вв. по материалам роменско-древнерусского комплекса у с. Каменное. Киев: Видавництво ТОВ «Аграр Медiа Групп», 2012. 376 с.
Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2014. № 1 (29)
