Научная статья на тему 'Женский мир в русской культуре рубежа XIX-XX вв. : типологические характеристики и художественная репрезентация'

Женский мир в русской культуре рубежа XIX-XX вв. : типологические характеристики и художественная репрезентация Текст научной статьи по специальности «СМИ (медиа) и массовые коммуникации»

CC BY
2348
523
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ГЕНДЕР / ТИПОЛОГИЯ ЖЕНСКИХ ОБРАЗОВ / РУССКОЕ ИСКУССТВО / МАССОВАЯ КУЛЬТУРА / GENDER / FEMALE IMAGES TYPOLOGY / RUSSIAN ART / ADMASS CULTURE

Аннотация научной статьи по СМИ (медиа) и массовым коммуникациям, автор научной работы — Хлопонина Ольга Олеговна

В статье рассматриваются типологические характеристики женского мира, взаимозависимость социокультурных трансформаций общества и женской парадигмы. На основе условной типологии базовых женских образов, восходящих к историко-культурным традициям и представлениям, выявляется смена доминирующего типа и художественная репрезентация женских идеалов в социуме и художественной культуре.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The Female World in Russian Culture in the 19 th-20 th Centuries: Typological Characteristics and Art Representation

The paper deals with typological characteristics of the female world, the interdependence of the socio-cultural transformations of the society and female paradigm. Supported by the relative basic typology of female images which ascend to the historical and cultural traditions and concepts, the change of the dominant type and art representation of the female ideals in the society and art culture is revealed.

Текст научной работы на тему «Женский мир в русской культуре рубежа XIX-XX вв. : типологические характеристики и художественная репрезентация»

9. Evreinov N.N. Teatralizatsiya zhizni [Theatricality of life] // Evreinov N.N. Demon teatral'nosti -Demon of theatricality. P. 57.

10. Bakhtin M.M. Avtor i geroj v ehsteticheskoj deyatel'nosti. EHstetika slovesnogo tvorchestva [Author and Hero in Aesthetic Activity. The aesthetics of verbal creation] / comp. S.G. Bocharov; annot. S.S. Averincev, S.G. Bocharov. Moscow: Iskusstvo. 1979. P. 67.

11. Orshansky L.G. KHudozhestvennaya i kustarnaya promyshlennost' SSSR 1917-1927 [Art and handicraft industry of the USSR, 1917-1927]. Publ. of Academy of Art LENINGRAD. 1927. P. 46.

12. Fadeeva I.E. Simvol i semiozis: aktual'nost' simvolicheskogo [Symbol and semiosis: relevance symbolic] // Vestnik Vyatskogo gosudarstvennogo gumanitarnogo universiteta - Herald of Vyatka State University of Humanities. 2009, № 4 (4), Philosophy, culture, pp. 101-106.

13. Lacan J. Funtsiya i pole rechi v psikhoanalize. [Functions and field of speech in psychoanalysis]. Moscow: Gnosis. 1995.

14. Evreinov N.N. Teatr kak takovoj [Theatre itself]. P. 44.

15. Evreinov N.N. Teatr dlya sebya [Theatre for yourself]. P. 289

16. Evreinov N.N. Teatr kak takovoj [Theatre itself]. Pp. 57-58.

УДК 008(091)

О. О. Хлопонина

Женский мир в русской культуре рубежа XIX-XX вв.: типологические характеристики и художественная репрезентация

В статье рассматриваются типологические характеристики женского мира, взаимозависимость социокультурных трансформаций общества и женской парадигмы. На основе условной типологии базовых женских образов, восходящих к историко-культурным традициям и представлениям, выявляется смена доминирующего типа и художественная репрезентация женских идеалов в социуме и художественной культуре.

The paper deals with typological characteristics of the female world, the interdependence of the socio-cultural transformations of the society and female paradigm. Supported by the relative basic typology of female images which ascend to the historical and cultural traditions and concepts, the change of the dominant type and art representation of the female ideals in the society and art culture is revealed.

Ключевые слова: гендер, типология женских образов, русское искусство, массовая культура.

Keywords: gender, female images typology, Russian art, admass culture.

«Женский мир» [1] - достаточно устоявшееся понятие современной культурологии, включающее целый комплекс характеристик психологического, социокультурного, художественно-эстетического плана. Оно определяет «женский мир» как сложную динамичную структуру, включающую фактор сознания женщины, совокупность проявлений личности в традиционных женских сферах, в профессии, в быту, отношение к различным ценностям. По определению П. А. Андреевой, «женский мир» - это «особое единство женщин, обладающее своеобразным мировосприятием и стилем жизни, формирующее, в свою очередь, специфическую социокультурную реальность» [2].

Функциональная насыщенность женского мира обусловливает многообразие репрезентации женских моделей и типов, каждый из которых является сложным сочетанием ген-дерных, ментальных, профессиональных, социальных и бытовых характеристик. Основу этой системы составляют архетипические, «надысторические» факторы, которые в каждую культурную эпоху наполняются новым содержанием и трансформируются в новом историко-культурном контексте в определенных типах, концентрирующих в себе наиболее значимые черты «женского мира».

© Хлопонина О. О., 2014

Исследователи русской культуры неоднократно рассматривали типологические характеристики женского мира, выделяя доминантные ценности и свойства каждого типа (Ю. Лот-ман, В. Кардапольцева и др.); вслед за ними мы выделяем три базовых типа: традиционный, героический и демонически-роковой. Основу традиционного типа составляет характеристика женщины как матери, жены, хозяйки; в нем сочетаются покорность, нежность, сострадательность и материнская сила защитницы, кормилицы. Женщины героического типа активны и самостоятельны, их характеризует стремление к самореализации вне семейно-домашнего круга - в публичной деятельности, стремление к проявлению лидерских качеств. Демонически-роковой тип объединяет в себе две полярные крайности: с одной стороны, это Прекрасная дама, Муза, недостижимый идеал женственности, а с другой - тип femme fatale - роковой женщины, обладающей исключительной привлекательностью для противоположного пола, дио-нисийской способностью вызывать страстное, бессознательное влечение.

В основе этой классификации (подчеркнём, достаточно условной) лежат психолого-де-ятельностные особенности репрезентации каждого типа, которые, в свою очередь, в своём генезисе восходят к архаическим коллективным представлениям о женских ролях, закрепленным впоследствии в разных национальных культурах. В частности, в пантеоне древнегреческих женских богинь и мифологических персонажей четко представлены актуализированные образы традиционного (Гея, Гера, Персефона), героического (Афина, Артемида, амазонки) и демонически-рокового типов (Афродита, Елена, Медея, Федра). В то же время демонически-роковой женский образ характеризуется амбивалентностью и противоречивостью: роковая женщина может быть и вдохновляющей музой, и femme fatate, «может принимать форму либо Премудрой Софии, либо ведьмы-искусительницы» [3]. В христианской культуре женский архетип носил в целом характер бинарной оппозиции, выражаясь в высшем проявлении - в облике Богоматери и низшем - в образе Евы.

В развитием культуры под влиянием трансформаций структурно-функциональных основ общества и социального женского идеала границы между типами становились проницаемыми.

Вторая половина XIX в. - это время колоссальных изменений во всех областях жизни российского общества, политического, социального и экономического кризиса. Доминирование ценностей свободы и независимости, распространение идей эмансипации, активное формирование массового индустриального общества трансформируют традиционную, социальную и профессиональную сферы женского мира.

В связи с развитием высшего женского образования увеличился слой женщин, занятых в просвещении и медицине, однако женская профессиональная деятельность характеризуется резким социальным противоречием: модернизация России, рост производства, развитие сети образовательных учреждений формируют множество вакансий в секторе т. н. «женских» профессий; при этом общество оказывается не готово принять выход женщины в самостоятельное публичное пространство. Например, в сфере казенной службы женщинам если и разрешалось служить в различных министерствах и ведомствах, то на должностях с большим объемом работы и низким, ограниченным жалованьем.

Появление множества периодических изданий открывало вакансии для женских профессий - стенографисток, машинисток, корректоров, переводчиц. Появилась целая плеяда женщин-писательниц, в творчестве которых все актуальные изменения общественной жизни отражались со всей искренностью чувств и эмоциональностью восприятия новых идей, и именно в это время «характерной чертой женской литературы стала тенденция активно выражать свое "я" и делать его предметом литературного исследования» [4].

Стремление женщин выйти из рамок традиционной роли матери и жены неизбежно повлекло за собой трансформации института семьи. Идеальный брак рассматривается в среде «новых людей» как идейный союз, основанный на общих убеждениях, уважении и стремлении к общественной деятельности. Появляются новые формы брака - фиктивный, свободный, семейно-брачные связи становятся неустойчивыми. Многие женщины остаются одинокими - кто-то по своей воле, а кто-то по стечению жизненных обстоятельств. В русском обществе формируется слой одиноких женщин, живших своим трудом. Так, Е. Н. Водовозова в своих воспоминаниях пишет: «...началась бешеная погоня за заработком: искали уроков, поступали на службу на телеграф, наборщицами типографий, в переплетные мастерские, делались продавщицами в книжных и других магазинах, переводчицами, чтицами, акушерками, фельдшерицами, переписчицами, стенографистками» [5].

Заработка женщины даже в хорошем месте едва хватало на жизнь: А. Бруштейн в своих воспоминаниях приводит месячный расчет А. П. Курнатович - классной дамы женского института в г. Вильна: «20 ноября. Выдали жалованье за месяц. Когда получаешь на руки такие большие деньги (все-таки 20 рублей!), кажется, что ужасно богатая, все можешь купить. А распределишь расходы на месяц - и ни на что не хватает.

Вот мой месячный расчет:

в эмеритальную кассу (вычитают на старость).................................2 руб.

папе послать...........................................................................................................5 руб.

за комнату................................................................................................................3 руб.

на еду (по 20 коп. в день).................................................................................6 руб.

квартирной хозяйке в счет долга...............................................................50 коп.

чай и сахар...............................................................................................................1 руб.

Итого...........................................................................................................................17 руб. 50 коп.

На все остальное - мыло, баня, спички, керосин, почтовые марки, ремонт одежды и обуви - остается мне 3 руб. Вот и все мое богатство!» [6]

Трансформации в социальной, традиционной и профессиональной сферах женского мира меняли образцы женского гендерного поведения, создавая новые формы гендерной идентичности. В процессе смены гендерной роли пересматриваются и заново формулируются такие аспекты, как иерархия мужского и женского, социально-психологические модели женственного и мужественного, предназначение и профессиональные роли мужчины и женщины, сексуальные идеалы и ориентации. Трансформации в гендерном поведении происходили постепенно, их первоначальный общий смысл М. В. Рабжаева определяет как «опрощение», связанное «с отказом от образа женщины-леди, демонстрирующей женственность как мягкость, покорность, ориентацию на традиционные ценности брака» [7].

Тип женщины-нигилистки, утратив к началу ХХ в. свою идеологическую актуальность, сохранил в культуре свою знаковую составляющую: отрицание телесной красоты, изящных манер, стирание гендерных границ во внешнем виде - в прическе, одежде, повседневной жизни. В поисках идеала новой, деловой, жизни и самостоятельности женщины заходили на «мужскую» территорию [8]. Вектор социальной мобильности женского движения в это время был направлен «вниз», от образованных обеспеченных горожанок к массе неблагополучных и одиноких женщин. Трудности нового пути, бедность, потеря связей с семьей и социальной защиты часто приводили «новых» женщин к жизненным катастрофам: они попадали в зависимость от фиктивных мужей, у которых были реальные законные права, от работодателей и квартирных хозяев.

Подвижность и неустойчивость социокультурной среды, расширение коммуникативной сферы культуры, выход женщины в публичное пространство оказали существенное влияние на трансформацию женского мира и смену преемственности типов. Тип традиционной женщины с главенствующими функциями жены, матери, хозяйки переосмысливается и отходит на второй план. Женщина стремится к экономической независимости, самореализации, образованию: актуализируется тип женщины-героини, самостоятельно организующей свою жизнь, принимающей решения и приносящей пользу обществу, «формируется новый социокультурный конструкт женственности, где в первую очередь востребовано деятельно-стное начало» [9] (сестры Фигнер, М. Башкирцева, М. Тенишева, П. Уварова, С. Ковалевская, сестры Цветаевы). Если ранее женщины такого типа находили реализацию своих способностей лишь в семейно-хозяйственной сфере, чаще оставшись без мужа (мать М. Е. Салтыкова-Щедрина О. М. Забелина, мать Е. Н. Водовозовой А. С. Гонецкая), то к рубежу веков, на фоне идейного подъема и нестабильности общественной жизни этот тип становится практически массовым.

Тип роковой женщины в высоком смысле смещается от нравственного идеала одухотворенности и жертвенности романтизма (жёны декабристов Е. Трубецкая, М. Волконская, А. Муравьева и др.) к более реальным, самостоятельно реализующимся прекрасным дамам -вдохновительницам мужчин-творцов - таким, как З. Гиппиус, Л. Менделеева, О. Глебова-Су-дейкина, Н. Забела.

К началу ХХ в. два мощных параллельных феномена - неуклонно возрастающая активность женщины в публичной сфере и формирование массового общества и массовой культуры - характеризуются амбивалентностью гендерных характеристик. С одной стороны, в мас-

совой культуре оказываются востребованными в первую очередь традиционные атрибуты женского образа: ориентация на дом и семью, пассивность, зависимость. Это связано с тем, что женский образ в продукции массовой культуры должен быть узнаваем, привычен, знаком; кроме того, существенная часть потребительского сегмента товаров повседневного спроса была представлена женщинами-домохозяйками, на них и были нацелены формируемые образы. С другой стороны, активный процесс выхода женщин в публичное пространство и поиск возможностей самореализации вне рамок семейно-бытовой сферы подразумевает наличие активной составляющей характера.

В то же время в условиях смешения качеств и основ всех трех основных типов сохраняются доминантные характеристики каждого из них. Эта доминината может смещаться в зависимости от окружающей социокультурной среды, черт характера и жизненных обстоятельств; смещение привычных основ женского мира обусловливает личный выбор поведенческой линии и самопрезентации женщины в обществе.

В этот период классическая гендерная модель постепенно уступает место неклассической. В классической гендерной модели физиология и анатомия тела, данные при рождении, константны и предполагают определенную модель сознания и поведения. Поведение, не соответствующее принятой в традиционном обществе гендерной роли, подавляется и отторгается: «...женщина в традиционной культурной парадигме отождествляется исключительно с телом и его функциями - детородными или сексуальными. Единственная форма духовной жизни женщины - любовь, определяемая как забота и проявляемая в форме обслуживания своих близких, а единственно важная сфера деятельности - семья» [10]. В неклассической модели пол уже не предопределен, а формируется в результате социальной практики, мужское и женское рассматриваются не в жесткой оппозиции, а как необходимо дополняющие друг друга. Позднее философы и поэты Серебряного века как раз в этой дихотомии полов будут искать реализацию первоначального идеала - слияния полов, гармонии мужского и женского.

В то же время этап отрицания женственности сменяется периодом формирования нового социального слоя учащейся и работающей женщины, активизируется поиск новых эффектных и привлекательных форм внешнего вида. Изменившийся стиль жизни, расширение возможностей проявления себя как личности творческой постепенно приводят к появлению типа женщины, которая, не отрицая и не подавляя свое женское начало, более свободно проявляла себя в жизни, отстаивала свои права, интересы и убеждения.

В массовой культуре, особенно в печатных СМИ, традиционный тип женщины оказывается очень востребованным: большая часть рекламных материалов нацелена на женщину-потребителя и ее ориентацию на жизненные ценности жены, матери, хозяйки дома и потребительницы товаров для нужд семьи. При этом ослабевает сакральность материнского начала в формировании женского идеала, и в целом для массовой культуры характерен аспект сексуальной аттрактивности в образе женщины, являющийся составной частью общего расслабляющего и развлекающего направления массовой периодики. В то же время в элитарной культуре, в частности в изобразительном искусстве, мы наблюдаем возврат к традиционному женскому образу как визуальному воплощению материнства (в ряде работ Н. Гончаровой, О. Розановой, А. Лентулова, К. Петрова-Водкина).

Отметим попутно, что идея материнства одновременно формируется и как инструмент революционной идеологии (М. Горький, роман «Мать»), а в постреволюционный период и в связи с необходимостью регулирования демографической ситуации. Образ женщины-матери активно пропагандируется в культуре, но приобретает совершенно иные качества: функция материнства не предусматривает погружения в семейно-хозяйственные заботы и ограничивается рождением нового поколения членов социалистического общества, которое и берет на себя организацию воспитания, здравоохранения и обучения, тогда как женщина в первую очередь остается равноценным членом трудового общества и коллектива (отсюда метафора матери-революции).

Резкий рост общественного интереса к «женскому вопросу», проблемам равноправия и профессиональной реализации приводит к созданию множества женских организаций. Женщины ищут пути реализации в самых разнообразных сферах, породив целую плеяду женщин-писательниц, поэтесс, художниц. Идеалом по-прежнему является женщина, реализующая свои природные функции, сочетая их с получением образования и реализацией профессиональных навыков. Новые поведенческие и бытовые характеристики образа точно от-

ражают складывающуюся гендерную модель самостоятельной и независимой женщины-гражданки с активной жизненной позицией. А. Коллонтай в статье «Новая женщина» (1913) перечисляет основные черты новой женщины: отказ от ревности, уважение к своей и чужой личности и свободе, самостоятельность и раскрепощенность, победа над эмоциями и подчинение их доводам разума и дисциплины. Вопросу внутреннего раскрепощения и освобождения женщины А. Коллонтай посвящает и свои литературные работы - повести «Василиса Малыгина», «Большая любовь», рассказы (1923).

Женщины-работницы формируют и возглавляют собственные организации («Рабочая женская взаимопомощь», «Союз равноправия женщин»). В деятельности социал-демократической ветви женского движения реализовались такие известные женщины «героического» типа, как А. Коллонтай, Л. Рейснер, И. Арманд, актриса М. Андреева, одновременно обладающие и чертами демонического типа. После революции и декретов о равенстве полов, свободе брака и развода, получения избирательных прав женщины получили возможность занимать руководящие посты, на практике организуя работу, в том числе и в традиционных женских сферах - в сфере социальной защиты, медицины, образования.

На рубеже Х1Х-ХХ вв. свобода самовыражения, раскованность актуализируют демонически-роковой тип женщины не только в жизни, но и в искусстве. Размышления о дихотомии мужского и женского, поиски механизмов регулирования сексуальности и гендерной идентичности имели определяющее значение, отражаясь в литературе и живописи. Тип роковой женщины как самый многообразный и противоречивый играет в этих процессах исключительно активную роль, проявляясь в самых разных образах, являясь одновременно и субъектом и объектом в процессе поисков новых смыслов в искусстве и жизни. К этому типу можно отнести и женщину-музу, вдохновительницу, и разрушающую все на своем пути искусительницу. Общей характеристикой этого типа было стремление к ярчайшим проявлениям творчества: «В таких женщинах нельзя наверняка быть уверенным: ни в словах, ни в чувствах, ни в действиях. Они всегда поступают как бы наперекор нормальной логике, точнее, наперекор тому, чего от них ждут. Они нередко являются разрушительницами домашних очагов, судеб. ...Однако и сами они нередко оказываются в роли жертв» [11]. В культуре Серебряного века такой тип женщины прочно вошел в жизнь представителей богемы - многие из них сами являются его лучшей иллюстрацией (Зинаида Гиппиус, Лиля Брик, Ида Рубинштейн и др.). При этом он осмысливался художниками и поэтами в его высоком (Прекрасная дама А. Блока) и низком (демоническая женщина в творчестве З. Гиппиус) проявлении. В массовой культуре этот тип ярче всего проявился в искусстве кинематографа (роли В. Холодной, Н. Лисенко). В фильмах «Драма на Волге», «Жизнь за жизнь», «Дети века», «Молчи, грусть, молчи», «Сумерки женской души» и др. обыгрывается тема женского выбора, счастья и несчастья, пассивности и решительности.

Таким образом, трансформация социокультурных ориентиров, активное участие женщин в общественной жизни, их деятельность в публичном пространстве и профессионально-карьерной сфере обусловили значительные изменения в культуре женского мира. На смену ранее определяющим положение женщины сословным (аристократка, попадья, крестьянка) и социально-семейным (мать, жена, дочь) характеристикам постепенно приходят характеристики социально-ролевой репрезентации в обществе, профессиональные навыки и уровень образования. Смена женской парадигмы, в свою очередь, тесно связана с изменением образцов гендерного поведения. Женские типы, сохраняя базовые характеристики, находятся в тонком взаимодействии с изменяющимся миром, приобретают отвечающие потребностям данного общества функции и качества и проявляются во всем многообразии их повседневного и художественного выражения.

Примечания

1. Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало XIX века). СПб.: Искусство - СПб., 1994. С. 46.

2. Андреева П. А. Культура женского мира: семантико-семиотический анализ: дис. ... канд. филол. наук. Тамбов, 2009. С. 5.

3. Рябов О. В. Русская философия женственности (ХЬХХ века). Иваново: Юнона, 1999. С. 132.

4. Казакова И. И. Критика и публицистика конца XIX - начала XX веков о творчестве русских писательниц // Преображение (Русский феминистический журнал). 1995. № 3. С. 64.

5. Водовозова Е. Н. На заре жизни. Мемуарные очерки и портреты. М.: Худож. лит., 1987. С. 175.

6. Бруштейн А. Я. Дорога уходит в даль... СПб.: Изд. дом «Ретро», 2006. С. 508.

7. Рабжаева М. В. Женская эмансипация в России: эксперименты по гендерному конструированию // Российские женщины и европейская культура: материалы V конф., посвящ. теории и истории женского движения / сост. и отв. ред. Г. А. Тишкин. СПб.: Санкт-Петерб. филос. о-во, 2001. С. 27.

8. Маркова О. Ю. Гендерные измерения современного общества. Отчуждение человека в перспективе глобализации мира: сб. ст. Вып. I / под ред. Б. В. Маркова, Ю. Н. Солонина, В. В. Парцвания. СПб.: Петрополис, 2001. C. 237.

9. Кардапольцева В. Н. Женственность как социокультурный конструкт // Вестник РУДН. Сер.: Социология. 2005. № 1. С. 71.

10. Трофимова Е. И. Терминологические вопросы в гендерных исследованиях // Гендер: язык, культура, коммуникация: доклады II междунар. конф. М.: Рудомино, 2002. С. 179.

11. Кардапольцева В. Н. Женские лики России. Екатеринбург: Гуманит. ун-т, 2000. С. 105-107.

Notes

1. Lotman Y.M. Besedy o russkoj kul'ture. Byt i traditsii russkogo dvoryanstva (XVIII - nachalo XIX veka) [Conversations about Russian culture. Life and traditions of the Russian nobility (XVIII - early XIX century)]. St. Petersburg: Iskusstvo - St. Petersburg. 1994. P. 46.

2. Andreeva P.A. . Kul'tura zhenskogo mira: semantiko semioticheskij analiz: dis. ... kand. filol. nauk [Culture of Women's World: semantic semiotic analysis: dis. Candidate Philology sci]. Tambov. 2009. P. 5.

3. Ryabov O.V. Russkaya filosofiya zhenstvennosti (XI-XX veka) [Russian philosophy of femininity (XI-XX century)]. Ivanovo: Junona. 1999. P. 132.

4. Kazakov I.I. Kritika i publitsistika kontsa XIX - nachala XX vekov o tvorchestve russkikh pisatel'nits [Criticism and Journalism late XIX - early XX centuries on the works of Russian writers] // Preobrazhenie (Russkij feministicheskij zhurnal)Transfiguration (Russian feminist magazine). 1995, № 3, p. 64.

5. Vodovozova E.N. Na zare zhizni. Memuarnye ocherki i portrety [At the dawn of life. Memoirs essays and portraits]. Moscow: Khudozh. lit. 1987. P. 175.

6. Brushteyn A.Y. Doroga ukhodit v dal'... [Road goes into the distance ...] St. Petersburg: "Retro" Publ. house. 2006. P. 508.

7. Rabzhaeva M.V. ZHenskaya ehmansipatsiya v Rossii: ehksperimenty po gendernomu konstruirovaniyu [Women's emancipation in Russia: Experiments on gender design] // Rossijskie zhenshchiny i evropejskaya kul'tura: materialy V konf., posvyashch. teorii i istorii zhenskogo dvizheniya - Russian women and Western culture: the V Conference, dedicated to theory and history of the women's movement / comp. and resp. ed. G.A. Tishkin. St. Petersburg: St. Petersburg's Philosophical society. 2001. P. 27.

8. Markova O.Yu. Gendernye izmereniya sovremennogo obshchestva. Otchuzhdenie cheloveka v perspektive globalizatsii mira: sb. st. Vyp. I [Gender dimensions of modern society. Alienation of the individual in the future globalized world: col. art. Is. I] / ed. B.V. Markova, Y.N. Solonina, V.V. Partsvaniya. St. Petersburg: Petropolis. 2001. P. 237.

9. Kardapoltseva V.N. ZHenstvennost' kak sotsiokul'turnyj konstrukt [Femininity as a sociocultural construct] // Vestnik RUDN - Herald of Peoples' Friendship University. Ser.: Sociology, 2005, № 1, p. 71.

10. E.I. Trofimov Terminologicheskie voprosy v gendernykh issledovaniyakh [Terminology issues in gender studies] // Gender: yazyk, kul'tura, kommunikatsiya: doklady II mezhdunar. konf. - Gender: language, culture, and communication: reports of the II Intern. conf. Moscow: Rudomino. 2002. P. 179.

11. Kardapoltseva V.N. ZHenskie liki Rossii [Women's faces of Russia]. Ekaterinburg: Humanit. University. 2000. Pp. 105-107.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.