CC BY
131
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2013. №3(33)
УДК 821.111
ЖЕНСКИЕ ОБРАЗЫ В РОМАНЕ ДЖОНА ФАУЛЗА «ДЭНИЕЛ МАРТИН»
© З.Р.Зиннатуллина
Данная статья посвящена анализу основных женских образов в романе Дж. Фаулза «Дэниел Мартин» с точки зрения их национальной идентификации. Писатель создает собственный женский национальный тип, который отличается от уже существующих в общественном сознании стереотипов.
Ключевые слова: Джон Фаулз, Дэниел Мартин, английскость, образ леди, самоидентификация.
Считается, что вопрос об английском национальном характере появляется в литературе в начале Х1Х века и чаще всего основными носителями национальных черт становятся мужские образы, в частности, тип джентльмена. Формирование образа «леди», который становится женским воплощением английскости, начинается в конце Х1Х века: «Утверждение образа «истинной леди» проявляется в массовой литературе через увеличение значимости женских образов и, в частности, дам, которые заботливостью, терпением и проявлением других, чисто женских добродетелей добиваются, в том числе, и социально значимых результатов» [1: 297]. Таким образом, постепенно в английской литературе носителями черт национального характера становятся и женские образы.
Среди писателей конца ХХ века, в произведениях которых можно заметить большое внимание к женским образам именно с точки зрения проблемы национального, следует выделить Джона Фаулза. Он писал о себе: «Может быть, это результат многолетней работы в окружении главным образом женщин, и кроме того, я - феминист, то есть мне нравятся женщины, я наслаждаюсь общением с ними, и не только по эротическим мотивам» [2: 36]. Некоторые героини писателя наднациональны («Мантисса» (1982), а другие являются носителями черт той или иной национальности («Женщина французского лейтенанта» (1969)).
Самым «английским» произведением Дж. Фаулза можно назвать роман «Дэниел Мартин», написанный в 1977 г. В этом произведении проблема самоидентификации раскрывается на всех уровнях, в том числе и через отношения главного героя с женщинами.
В романе «Дэниел Мартин» одним из самых неоднозначных женских образов является американская подруга главного героя Дженни. Это связано с тем, что в произведении она становится воплощением американскости и американского
образа жизни. У англичан с Америкой и американцами особые отношения. Сближает их то, что представители обеих наций разговаривают на одном языке. В то же время между англичанами и американцами присутствует некое соперничество, которое стало результатом Второй мировой войны, после которой главенствующая роль на мировой арене перешла от Великобритании и к США. Дженни, будучи молодой, талантливой, перспективной и думающей актрисой, воспринимает США неоднозначно. Здесь она сразу становится успешной актрисой, таким образом, даже по-своему осуществляет «американскую мечту». На протяжении романа ее отношение к этой стране изменяется от полного неприятия до понимания себя частью этой страны. Она часто упоминает свое происхождение и акцентирует национальную детерминированность своего характера: «Моя шотландская прабабка была ясновидящей» [3: 25], «все, что есть во мне шотландского, просто на дыбы от возмущения встает» [3: 47], «в ней сочетались живость, такт и независимость - качества, унаследованные от предков-шотландцев, которые я ценю гораздо больше, чем ясновидение» [3: 85], «я поддразнил ее, посмеявшись столь быстрому отказу от шотландского благоразумия» [3: 427] и т.д. Мы видим, как девушка, особенно во время работы в США, ассоциирует себя с англичанами: «Японимала, что разговариваю, как англичанка» [3: 548], «Ну да, конечно, во всем этом есть что-то нездоровое, если судить по нашим английским меркам» [3: 551]. В то же время такая «мультинациональность» Дженни делает ее ближе к американскости, стирая в ней признаки конкретной национальности. Самым ярким эпизодом, в котором реализуется несостоятельность Дженни как англичанки, становится глава «Тсанкави». Ее ошибкой становится то, что она совершенно не понимает значения этого места для своего спутника. Тсанкави (руины древнего индейского поселения на территории США) яв-
ляется для Дэниела местом, в которое «он влюбился с первого дня и сохранил это чувство до сего дня» [3: 413]. А Дженни, собирая черепки, лишает это место святости, вносит что-то неуместно-бытовое, которое главный герой не может принять и понять, так как для главного героя это место - «священная долина», уголок, где он может быть самим собой и почувствовать себя как дома в чужой стране. Именно там Дэниел понимает, что Дженни не для него: «И снова ощутил невозможность вплести Дженни в сколько-нибудь прочную ткань своего будущего» [3: 424].
Для Дженни английскость Дэниела часто становится предметом анализа и критики. Например, она отрицательно относится к скрытности главного героя: «Когда ты ушел в себя. Вывесил табличку: «Вход запрещен» [3: 428]. Она считает, что так Дэниел играет «в англичанина», пытаясь не пускать никого в свой внутренний мир. По ее мнению, для Дэниела именно эта манера поведения становится своеобразной визитной карточкой во время его жизни в США: «Без дома, постоянно - посреди Атлантики или на другом ее берегу, хоть и пытается оставаться англичанином, сохранить акцент и манеру выражать свои мысли по-английски, всегда как бы ставя в кавычки попадающиеся в его речи американизмы; да еще этот его поразительный занюханный патриотизм... я порой думала, его отношение к собственной стране сильно отдает рекламой «Посетите Британию!»: как хорошо посидеть с картинными старыми болтунами в деревенском пабе с дубовыми балками под потолком, опрокинуть по кружке эля. Я по-подлому издевалась над ним за это, ехидная стервочка образца семидесятых: если он так обожает свою Англию, с чего это он здесь обосновался?» [3: 46]. Игра Дэниела «в прятки», вождение им других «за нос» также вызывает критику у Дженни, в то же время именно эта черта привлекает ее: «Никак не доберусь до самой его сути. Это что-то находящееся в вечном движении, неуловимое, не полностью тебе доступное» [3: 45]. Будь Дэниел обычным сценаристом, который не умеет скрывать свое истинное лицо, вряд ли Дженни Макнил обратила бы на него внимание. Отношения между Дэниелом и Дженни развиваются по схеме «загадка - угадывание». Несмотря на все усилия своей подруги, главный герой не выдает себя, что приводит к раздраженности героини сложившейся ситуацией и вынуждает ее сравнивать Дэниела с чемоданом: «Как хороший кожаный чемодан в зале аэропорта, тщательно запертый и ожидающий отправки, только вот место назначения на ярлыке никак не разобрать» [3: 45]. Дженни, не
будучи сама англичанкой, также не принимает так называемый «уход главного героя в леса». Чем глубже она пытается вникнуть в душу главного героя, тем старательнее он скрывает истину и пытается не выдать свое настоящее лицо: «Прямо гротеск какой-то, так он выкручивается, если я сую свой нос в эти его дела» [3: 47]. Каждую «маску» Дэниела Дженни воспринимает всерьез, не осознавая, что для него это всего лишь роль, способ сохранить тайну: «Когда ему надоедали и было скучно, он специально так смотрел, будто он не здесь, а где-то далеко и ему хочется, чтобы вы оказались еще дальше. Намеренная грубость, но со временем мне это стало нравиться, может, потому, что я научилась с этим справляться» [3: 44].
Кроме Шотландии и Англии, у Дженни «особые отношения» с Америкой. Она принимает Америку и «американскость», т.е. их мечту и их веру в будущее. Как она сама утверждает: «Что-то во мне оставалось чуждым Америке, а теперь этого больше не было. Американская плоть вошла в мою, и это было то, что мне нужно» [3: 554]. Дженни все больше и больше отдаляется от своих шотландских корней, в конце романа полностью принимая «американскость», которая для Дж. Фаулза хуже даже «шотландскости». Эта несостоятельность реализуется писателем на социальном уровне. Дженни - актриса. Но ее воспринимают просто как «крохотную куколку Дженни» [3: 48]. Она никогда не сможет получить серьезную роль и стать настоящей актрисой: «Она никогда не станет выдающейся актрисой, какой, видимо, была когда-то та пожилая женщина, с которой я вчера разговаривал; и я видел - к этому Дженни еще не готова, не готова примириться с грядущими компромиссами, с тем, что выбор будет становиться все уже» [3: 90]. На личном уровне Дженни тоже терпит крах: Дэниел выбирает Джейн, которая является представителем только одной нации, а не Дженни, которая пытается собрать в себе несколько наций одновременно. По мнению писателя, каждый должен принимать свою национальную принадлежность. Никто не может чувствовать себя представителем нескольких национальностей сразу. Это приравнивается Дж. Фаулзом к потере личности.
Своеобразным антиподом Дженни в романе «Дэниел Мартин» является Джейн, жена друга главного героя. Если в финале произведения Дженни отказывается от своей европейской идентичности, полностью растворяясь в амери-канскости, то развитие Джейн, наоборот, происходит от «неанглийскости» к английскости. При рассмотрении сюжета в хронологическом поряд-
ке можно заметить следующую тенденцию: в юности Джейн никогда не была связана с анг-лийскостью: выросла в США, играла в спектаклях (театр воспринимается писателем как абсолютно неанглийским явлением): «Они (Джейн и ее сестра Нэлл) были более открыты, в их речи все еще слышался слабый акцент (несколько позже он исчезнет); в них чувствовалась некая раскованность, которой недоставало студенткам-англичанкам, выросшим при карточной системе, под вой сирен» [3: 15]. Годы учебы в Оксфорде, замужество, образ жизни профессорской жены - все это стерло иностранный акцент с героини. Уже в современной части романа, где действие происходит в 70-е гг. ХХ века, перед нами совсем другая Джейн: вместе с акцентом исчезла и «неанглийскость». Дж. Фаулз представляет читателю в ее лице современную леди. Джейн не работает, ей присущи основные черты леди: «естественность, скромность, добросердечность» [4: 38], является «крепким тылом» для мужа. Как говорит Энтони, «весь мой вклад в нашу семейную жизнь свелся к интеллектуальному высокомерию. Вклад Джейн - бесконечное терпение, позволившее это высокомерие вынести» [3: 226], не перечит ему, приняла ради него католичество, у нее даже есть помощница по дому Жизель, как полагалось всем леди XIX века. Таким образом, Джейн предстает перед нами как образ типичной английской леди.
Если такой образ леди был характерен для викторианской Англии, то в ХХ веке он оказывается несостоятелен. Несмотря на внешние признаки счастливой семьи, постепенно раскрываются реальные обстоятельства брака героини. Вся семейная жизнь Джейн оказывается игрой, спектаклем, где каждый из супругов старательно пытается сыграть свою роль. Если в молодости Энтони и Джейн договорились быть честными друг с другом, героиня рассказала ему про свою измену с Дэниелом в Оксфорде, между ними возникла своеобразная стена, при помощи которой каждый отгородился от другого. Сама Джейн это осознает: «Наша семья стала похожа на те семьи, которые выживают лишь потому, что партнеры копят и хранят друг от друга свои тайны. Запретные зоны» [3: 259]. Таким образом, Дж. Фаулз сам же разрушает созданный им образ леди. Выясняется, что Джейн далеко не идеальная жена: у нее есть любовник, она уже подумывала отречься от католичества и даже в своих политических взглядах была близка к коммунистам. Как справедливо утверждает С.А.Гарушьян, «писатель (Дж. Фаулз) идет по пути разрушения сложившихся по отношению англичан стереотипов» [5: 70]. Тем самым автор
доказывает несостоятельность стереотипа леди, созданного еще в Х1Х веке.
В результате, рисуя «леди» Джейн, писатель играл с читателем. Деконструируя викторианский идеал леди, Дж. Фаулз создает свой собственный женский национальный тип, который по внешней атрибутике не соответствует существующему в сознании общества стереотипу. Для писателя является важным именно внутренняя суть характера, который оказывается национальным по существу. Таким образом, перед нами героиня, которая не смогла реализовать себя в карьере (принуждена стать домохозяйкой), в семейной жизни (неудачный брак с Энтони), в общественной жизни (должна скрывать свои политические склонности), возникает вопрос: «Почему она не поменяла свою жизнь, не сделала что-нибудь, чтобы избежать такого развития события?» Дж. Фаулз дает ответ на этот вопрос уже в своем эссе «Быть англичанином, а не британцем» (1964): «Англичане, как хорошо известно любому исследователю феномена самобичевания, в свою очередь чувствуют себя счастливее всего, когда их молотят кулаками» [2: 146]. Этим же качеством обладал и Дэниел: «Может быть, в этом и есть суть «англичанства»: удовлетворяешься тем, что несчастлив, вместо того чтобы сделать что-то конструктивное по этому поводу... Люди иной национальности, глядя на себя в зеркало, либо мирятся со своим отражением, либо предпринимают практические шаги, чтобы изменить его к лучшему. Мы же рисуем на зеркальном стекле идеал, мечту о себе самих, а потом барахтаемся в луже несоответствий» [3: 96]. В Джейн была та же страсть к самобичеванию: она прожила не ту жизнь, которую хотела прожить, но никогда не пыталась что-то изменить, так как ей нравилось считать себя несостоявшейся, эта боль, неудовлетворенность доставляло ей удовольствие: «Он заметил в ней способность не только разочароваться в себе самой, но и оболгать себя» [3: 514]. Именно поэтому она так долго сопротивляется обретению счастья с Дэниелом: она привыкла к жалости к самой себе и это понимает не только она сама, но и главный герой: «Не согласен. Я думаю, это он понимал. Но даже если и нет, - ты не соглашаешься теперь поехать из-за того, что не можешь себя простить? Это же мазохизм! Самобичевание» [3: 522].
По Фаулзу, еще одной из основных черт характера англичанина становится стремление к справедливости: «Вот это очищение и прямо-таки пуританская увлеченность идеей справедливости и есть для меня квинтэссенция английского» [2: 145]. Основным отличием между «ан-
гличанинами» и «британцами» становится именно то, что для первых целью всей жизни стал лозунг «жить в самой справедливой стране», а для других - «жить в самой сильной стране». Эта идея писателя особенно ярко реализуется в образе Джейн. Как мы узнаем, уже в последние годы совместной жизни с Энтони она была сторонницей марксизма-коммунизма. Это вызвано тем, что у Джейн обостренное чувство справедливости: «У меня такое ощущение, что общество наше ослепло. Что все заняты только собой. Только это я и вижу вокруг. А люди - те, кто только и способен хоть что-то сделать, разумно изменить жизнь, пальцем о палец не желают ударить. Ни от чего не желают отказаться. Ничем не хотят поступиться. Это уже где-то вне политики. Какая-то всеобщая слепота. Поэтому и бросаешься к тем, кто хоть как-то хоть что-то видит» [3: 481]. Если даже внешне она выглядит как обычная обывательница средних лет, то под этой маской скрывается своеобразный «Робин Гуд в юбке» [3: 493]. В этом мнение писателя развивается в контексте основных тенденций литературы и культуры ХХ века, в этом столетии именно женщина становится настоящим носителем национальных черт.
Кроме обладания основным чертами английского национального характера, Джейн, как и главный герой, и самим автором постоянно характеризуется как англичанка: «Она снова погрузилась в дела мирские, снова стала типичной англичанкой» [3: 272], «Джейн улыбнулась, а ему ужасно захотелось сказать ей, чтобы она перестала наконец быть такой типичной англичанкой» [3: 589]. И она так же, как и все англичане, по Фаулзу, носит маску, предается «типично английской игре в прятки»: «... Но не мог заставить себя вспомнить, что же там дальше, сознавая, ощущая всем своим существом близость этого странно девического, желающего его и не желающего тела, которое он сейчас обнимал, обнимал вопреки всем былым противоречивым личинам, какие на публике надевала на себя Джейн, - профессорской жены, сдержанной и холодной англичанки средних лет...» [3: 760].
Исходя из этого, можно говорить о том, что Джейн так же, как и главный герой, становится воплощением «английскости» в романе. Она -
идеал женщины, которая сочетает в себе черты «типичного» англичанина и женственность: «... Размышлял об этом потому, что в натуре Джейн было столько женственности и столько типично английских черт» [3: 345]. Обладая такими типично английскими чертами, по Фаулзу, как стремление к справедливости, любовь к самобичеванию и «ношение маски», Джейн остается женщиной, загадочной и привлекательной. Такой синтез становится для писателя идеальным, гармоничным сочетанием. В то же время Джейн является единственной женщиной, с которой главный герой чувствует себя свободно и комфортно. Она выполняет основную задачу леди - быть надежным «тылом» для мужчины.
Таким образом, в романе «Дэниел Мартин» Дж. Фаулз создает свой новый женский национальный тип, отличающийся от традиционного образа леди. Этот тип сочетает в себе черты английского национального характера (стремление к справедливости, любовь к самобичеванию, «маска») и женственность. Воплощением этого типа в романе становится образ Джейн. Поэтому в финале произведения главный герой останавливает свой выбор именно на ней, а не на Дженни, которая на протяжении всего произведения не может самоидентифицироваться. Именно женские образы становятся своеобразными стимуляторами для главного героя. С их помощью Дэниел обретает себя и принимает свою англий-скость.
1. Хабибуллина Л.Ф. Женский национальный тип в английской литературе XIX века // Вестник Челябинского государственного педагогического университета. - 2009. - №11. - С. 292 - 299.
2. Фаулз Дж. Кротовые норы; пер. И.Бессмертной и И.Тогоевой. - М.: ООО «Издательство АСТ», 2004. - 702 с.
3. Фаулз Джон. Даниэл Мартин: пер. с англ. - М.: ООО «Издательство АСТ», 2004. - 828 с.
4. Зброжек Е.В. Викторианство в контексте культуры повседневности // Известия Уральского государственного университета. - 2005. - №35. - С. 28 - 44.
5. Гарушьян С.А. Проблема национальной идентичности в эссеистике Джона Фаулза // Известия Саратов. ун-та. - 2009. - Вып. 3. - С. 67 - 71.
FEMALE CHARACTERS IN JOHN FOWLES' NOVEL «DANIEL MARTIN»
Z.R.Zinnatullina
This article is devoted to the analyses of the main female characters in John Fowles' novel «Daniel Martin» in terms of their national identity. The writer creates his own women's national type that is different from the stereotypes existing in the public consciousness.
Key words: John Fowles, Daniel Martin, Englishness, image of the lady, self-identification.
Зиннатуллина Зульфия Рафисовна - ассистент кафедры зарубежной литературы Института филологии и искусств Казанского федерального университета.
E-mail: [email protected]
Поступила в редакцию 14.05.2013
