CC BY
112
ОБЩЕСТВО И РЕФОРМЫ
ЖЕНЩИНА В РОССИЙСКОЙ ПЕНЕТЕНЦИАРНОЙ СИСТЕМЕ:К ВОПРОСУ О НЕОБХОДИМОСТИ ГЕНДЕРНОЙ ЮСТИЦИИ.
КАШИНА М.А.
Кашина Марина Александровна - кандидат философских наук, доцент кафедры социологии и социальной работы Северо-Западной академии государственной службы.
Спектр российских гендерных исследований все более и более расширяется. 'Начав с изучения гендерной составляющей лингвистики, истории и политики, гендерных аспектов развития бизнеса, исследователи обращаются ко все более неочевидным, скрытым и скрываемым областям гендерных отношений. Одной из них является преступление и наказание.
Рост криминальной активности населения, ослабление механизмов социального контроля - очевидная тенденция пореформенной России. Как следствие, не сокращается число людей, осужденных на лишение свободы, и тех подозреваемых, для которых в качестве меры пресечения выбрано заключение
под стражу. На рис. 1 показана динамика численности контингента заключенных в России в 2000-2007
2
гг.
Заметное падение численности заключенных в 2002 г. по сравнению с 2001 г. объясняется введением в действие с 01.07.2002 г. нового Уголовно-процессуального кодекса. Наметившаяся после этого положительная тенденция сокращения числа заключенных исчерпалась к 2004 г., и за 3 последующих года число лиц, находящихся в местах лишения свободы, выросло на 123 тыс. 246 чел. и превысило уровень 2002 г.
По состоянию на 01.11.2007 г. в учреждениях УИС содержалось 886,4 тыс. человек. Сегодня в России существует 1211 пенитенциарных учреждений. Штатная численность персонала уголовноисполнительной системы (УИС) 355,3 тыс. чело-век1. В стране имеется 766 исправительных колоний (из них 35 женских), 62 воспитательные колонии для несовершеннолетних (из них 3 женских), 7 тюрем, 376 следственных изоляторов. В учреждениях УИС содержится 63,9 тыс. осужденных женщин, при женских колониях имеется 11 домов ребенка, в которых проживают 714 детей. В 2004 г. детей в этих учреждениях было почти на треть меньше - 530, а женщин-заключенных было почти на 14 тыс. человек меньше. В следственных изоляторах России сегодня содержатся 154,6 тыс. подозреваемых и обвиняемых, из них - порядка 20 тыс. женщин.
Как показывает анализ приведенных данных, доля женщин в общем контингенте российских заключенных сравнительно невелика и составляет около 7%. В составе осужденных за различные виды преступлений в 2003 г. она была почти в 2 раза выше (14%). Для сравнения: в 1990 г. женщины составляли только 8,5% всех осужденных. В составе лиц, совершивших преступления, также отмечается рост числа женщин. Если в 1990 г. их было 14% (122,7 тыс. человек), то в 2003 г. стало 17% (205,9 тыс. человек)1. При анализе этих данных следует учитывать, что с 01.01.1997 г. был введен в действие новый Уголовный кодекс РФ, в котором некоторые из ранее имевшихся преступлений были декриминализированы, но появились статьи по новым видам преступлений, в частности, расширился спектр уголовно преследуемых экономических деяний.
Разница между числом осужденных женщин и числом женщин, лишенных свободы, объясняется тем, что не все совершенные ими преступления наказываются в нашей стране лишением свободы. Уголовно-исполнительная инспекция (УИИ) исполняет другие виды приговоров, в частности: исправительные работы без лишения свободы, обязательные работы, условное осуждение, осуждение женщин с отсрочкой отбывания наказания. К женщинам суды, как правило, более снисходительны, однако статистика распределения мер наказания преступников с учетом пола в открытой печати пока не публикуется.
Таким образом, можно сделать вывод, что в места лишения свободы попадают женщины, совершившие особо тяжкие преступления или рецидивистки за преступления средней тяжести. В типичной женской колонии - ЯИ-22/6 - Орловская - содержится 1194 заключенных женщин. Из них неоднократно судимы 1045 человек, и лишь 149 осуждены впервые. Тем самым рецидив в этой колонии составляет 88%. По составу совершенных правонарушений больше всего краж (64%) и убийств (14%).
В связи с этим важно понять, почему женщины решаются на совершение тяжких преступлений, что ведет их к рецидиву, в силу чего социальная реабилитация женщин в пенитенциарной системе оказывается неэффективной, и почему в России наблюдается рост женской преступности.
Женщины, в силу социокультурных норм и особенностей гендерной социализации, вырастают более законопослушными гражданами, чем мужчины. Г ендерными стереотипами им вменяется в обязанность быть милосердными, добрыми и терпимыми. Тем не менее все больше российских женщин совершают преступления, в том числе уголовные. Это следствие, как минимум, двух взаимосвязанных социальных процессов - кризиса института семьи (в частности, роста числа разводов, неполных семей и гражданских браков), и кризиса мужественности / маскулинности которые разворачиваются на фоне феминизации бедности, усиления в обществе социальной поляризации и формирования устойчивого социального дна.
С точки зрения социологии, главная причина девиации (отклоняющегося поведения), в том числе деликвенции (уголовно наказуемой девиации) - это противоречие между социально одобряемыми целями и социально разрешенными средствами их достижения, которое на уровне личности принимает форму нарушения / отклонения от социальных норм. В патриархатом обществе для женщины существует только один легитимный способ достижения желаемой цели - благополучия и достатка -удачное замужество и преданная забота о своих домашних и близких.
В условиях экономического кризиса происходит разрушение традиционного гендерного контракта «мужчина - кормилец, женщина - хранительница очага», поскольку далеко не все российские мужчины могут успешно исполнять роль кормильца и обеспечивать своим женам и детям безбедное существование. Они компенсируют несостоявшуюся маскулинность алкоголем, наркотиками, домашним насилием. Вряд ли жизнь с мужем-тираном или алкоголиком может стать целью и смыслом жизни для женщины. Но далеко не каждая
женщина может позволить себе жизненную стратегию, альтернативную патриархату.
Стремясь к достатку, а иногда просто к выживанию и сохранению человеческого достоинства, женщина ищет доступные для себя способы решения своих проблем, в том числе и противоправные. Основную массу тяжких преступлений, совершаемых российскими женщинами, составляют убийства -мужей, любовников, соперниц. Несостоявшиеся матери убивают и собственных детей. В России в 2003 г, уголовной статистикой было зафиксировано 195 фактов убийства матерью новорожденного ребенка1.
Женщины убивают тиранов-мужей и убивают своих соперниц, которые уводят мужей. По проявлению агрессивности женщин условно можно разделить на две категории: слабо контролирующих свою агрессию и чрезмерно сдерживающих свою агрессию. Первые, как правило, совершают преступления под влиянием обстоятельств. Их поступки вызваны повышенной эмоциональной возбудимостью, совершаемые преступления - это реакция на глубоко взволновавшие их события, угрозу, оскорбление, измену. Вторая категория женщин совершают преступления после долгих оскорблений, когда чаша их терпения переполнена. Так, одна женщина долго терпела оскорбления от сожительницы своего мужа. Она хотела все решить мирным путем, пошла на встречу к сопернице, но, не договорившись, нанесла ей 17 ножевых ранений1.
Широкого изучения преступности с позиций феминистского и гендерного анализа в нашей стране еще не проводилось. Исключение составляет книга известной отечественной пра-возащитницы Людмилы Альперн - «Сон и явь женской тюрьмы» (СПб.: Алетейя, 2004). Есть серьезные трудности в проведении подобных исследований. В первую очередь, это закрытый характер информации и нежелание (если не сказать, брезгливость) большого общества вмешиваться в дела мира заключенных. Вместе с тем 3 млн. преступлений в год и более 800 тыс. людей, находящихся в местах лишения свободы, - это факты, характеризующие сегодняшнюю российскую ситуацию. Отбыв свой срок, заключенные (в том числе и женщины) возвращаются в социум, но далеко не всем удается в нем остаться и не сорваться на социальное дно. Известно, что преступниками не рождаются, ими становятся, но также верно и то, что, один раз оступившись, человек не должен быть обречен умереть преступником.
В местах заключения (тюрьмах, следственных изоляторах, колониях) сегодня находятся десятки тысяч женщин, подавляющее большинство из них в репродуктивном возрасте. Линзы андроцентризма2, о которых писала Сандра Бем в «Линзах гендера», работают и здесь. Считается, что преступник - это мужчина, и вся система наказания сориентирована на него, начиная от оборудования камер и заканчивая отсутствием прокладок в списке гигиенических принадлежностей заключенных. Тем самым женщины в УИС испытывают двойной гнет: и лишения свободы, и лишения признания и (само)восприятия себя как женщин.
Формально женщины, наряду с несовершеннолетними, отнесены в пенитенциарной системе к наиболее социально уязвимой категории лишенных свободы, но что мы имеем на практике- Женщины, находясь в колониях, тюрьмах, следственных изоляторах, переживают острый социально-нравственный кризис.
Л. Альперн так говорит об этом: «Главная проблема женщин, которые находятся в тюрьмах, это очень низкая самооценка. Женщина не чувствует себя способной влиять на мир, даже на ситуацию, в которой она живет,.. .у нее нет ощущения, что она является активным и действующим элементом мира,
3
жизни» .
Еще будучи подозреваемыми, женщины сталкиваются с унижением и жестокостью окружающих. Сотрудникам Центра содействия реформе уголовного правосудия заключенные женщины свидетельствовали о случаях незаконных деяний, сообщали об оскорблениях и избиениях на стадии дознания и предварительного следствия, о психологическом насилии в форме угроз в адрес родственников и детей. Девушки чаще жаловались на сексуальные домогательства и насилие в отделениях милиции и в изоляторах временного содержания.
В следственном изоляторе (СИЗО) перевод из камеры в камеру является суровым психологическим наказанием. Случается, что женщина заболевает, ее необходимо перевести из камеры в санчасть. После лечения она не попадет в прежнюю камеру, а в новой ей приходится снова налаживать отношения с сокамерницами. Не всегда эти отношения складываются удачно. В каждой камере своя психологическая обстановка, скандалы и конфликты, в которые нужно вникать, растрачивать на это свои силы, эмоции. Понимая это, многие женщины просто отказываются от лечения, чтобы не уходить из привычной камеры, однако это их не спасает - перемещение по камерам как форма наказания используется в СИЗО часто.
Женщины-заключенные устраивают восстания, голодовки, протестуют против решений администрации и негуманного отношения к ним охраны. От бессилия добиться выполнения своих требований или неспособности вынести психологическую нагрузку, связанную с неопределенностью будущего, муками совести или мести, женщины впадают в депрессию или агрессию. Они пытаются защитить себя индивидуальными актами протеста, вскрывают себе вены, но, боясь смерти, травмируют только кожный покров. В следственном изоляторе зачастую можно встретить женщин в шрамах от кисти рук до самой шеи. За суицидные попытки их наказывают карцером, чтобы другим было неповадно.
Месяцы, проведенные в условиях стресса, физических и нравственных унижений, навсегда оставляют отпечаток в психике женщин, они теряют остатки самоуважения.
Это подтверждают данные исследования, проведенного в 2001 г. общественным благотворительным фондом «Возвращение» в петербургских пенитенциарных учреждениях. На вопрос анкеты: «Что бы вы хотели изменить в условиях пенитенциарной системы, если бы могли-» из 200 опрошенных фондом женщин никто не ответил: «Добиться достойного отношения к себе».
Грубость воспринимается ими как норма. Женщины говорят, что жалко волосы, когда их стригут наголо по требованиям СИЗО. Им хочется сладкого, соленного, чтобы им приносили в камеры прессу. Женщины-заключенные просто пытаются приспособиться к существующим условиям, и их гораздо больше волнуют вопросы быта, чем сохранение человеческого достоинства.
Гендерной анализ позволяет понять механизм социально-психологического и нравственного кризиса, испытываемого женщинами-заключенными, который связан в первую очередь с кризисом традиционной женской роли. Как уже отмечалось, наиболее часто совершаемые женщинами тяжкие преступления имеют корни в семейном неблагополучии. Это женский протест против невыносимого существования в условиях патриархатного мира, в котором женщина должна быть любящей женой и матерью, но без гарантий реализации мужчинами основной патриархатной функции - защиты и поддержки по отношению к ней.
Еще одним проявлением этого кризиса выступает кризис института материнства. 80% женщин-заключенных имеют детей, но их обще-ние с ними невозможно или затрудненно в силу отдаленности колоний и тюрем, проживания детей у родственников или в домах ребенка. И если мужчины выходят из мест заключения часто укрепившимися в своей социально-половой роли, поскольку мир тюрьмы -мужской мир конкуренции и борьбы, где выживает сильнейший, в том числе физически, то женщины оказываются тяжело травмированы во всех аспектах своей женственности1.
В тюрьме не надо быть хранительницей очага, потому что его нет, не надо заботиться о детях и нетрудоспособных, не надо следить за своим внешним видом и украшать жилище. В местах заключения нет необходимости привлекать мужчин и бороться за их внимание, потому что там практически нет мужчин, а персонал учреждений - женский. Мужчины есть в следственных изоляторах и в изоляторах временного содержания (так называемых «обезьянниках»), но, как уже говорилось, они относятся к задержанным и подследственным женщинам как к отбросам общества, людям второго сорта.
Чем может закончиться кризис традиционной женской роли, переживаемый заключенными в пенитенциарной системе- В сексуальной сфере- фрмированием лесбийских отношений (в мужской тюрьме абсолютно зеркально развивается гомосексуализм). В сфере семейных отношений -пренебрежением к традиционной семье, в которой обязательным элементом является мужчина - глава
семьи. Перейти к эгалитарным гендерным отношениям в семье женщины - бывшие заключенные вряд ли смогут, поскольку у них для этого нет ни достаточного дохода, ни образования, ни высокой самооценки, но и к традиционным патриархатным семейным отношениям большинство из них, выйдя на свободу, стремиться не будут, в том числе и в силу атрофии у них материнского чувства, а их дети останутся на руках у родственников.
Один из выводов комплексного исследования Центра содействия реформе уголовного правосудия, опубликованного в книге Л. Альперн о женской тюрьме, состоит в том, что «будучи изолированными от общества, часто не имея никакой финансовой или моральной поддержки извне, женщины полностью теряют социальную адаптацию, страдает их волевая сфера, способность приспособиться к условиям жизни на воле... Результатом отбытия наказания становится рецидивная преступность, причем даже те женщины, которые попали в места лишения свободы в зрелом возрасте и имели до этого хорошую социальную адаптацию, после 3-4 лет пребывания в условиях изоляции (а это средний срок наказания для женщин) теряют социальные связи, получают сильнейшую психологическую деформацию - все это мешает им найти свое место в обществе»1. Женщин-заключенных количественно гораздо меньше, чем мужчин: среди осужденных их меньше почти в 5 раз, а среди тех, кто находится в местах лишения свободы, почти в 15 раз. Но то, что женщин в пенитенциарной системе меньше, вовсе не означает, что следует работать по «методу основного массива», т. е. по мужскому образцу, что не надо исследовать специфические проблемы женщин, не надо учитывать в профессиональной деятельности сотрудников пенитенциарных учреждений их личностные особенности.
Л. Альперн считает, что «для женщин вообще должны быть созданы
другие формы наказаний, это должны быть какие-то фостерные (приемные) семьи, где женщина могла бы оставаться вместе со своими детьми, если они у нее есть... и главная цель такого рода изоляции
заключалась бы в том, чтобы женщину... научили навыкам, которыми она не владеет, потому что
2
женщины, которые попадают в тюрьмы, изначально в определенном смысле маргинальны» .
Гендерной анализ пенитенциарной системы будет неполным, если не принять во внимание еще двух важных факторов УИС: сотрудников, которые могут как усиливать, так и ослаблять социальнонравственный кризис заключенных, и тех, кто приходит в тюрьму с воли, чтобы морально поддержать осужденных, укрепить их социальные связи с большим миром. Речь идет, прежде всего, о благотворительных, религиозных и правозащитных организациях.
В нашем обществе средства массовой информации основное внимание уделяют проблемам тех, кто наказан лишением свободы, и мало кто обращает внимание на проблемы людей в погонах, тех, кто решил часть своей жизни посвятить службе в пенитенциарной системе. В то же время для сотрудника каждый прожитый рабочий день тоже стресс, он тоже находится в тюрьме, правда, по другую сторону решетки, не зря пишу-то профессиональном «выгорании» работающих вУИС1.
Служить в УИС приходят чаще всего молодые люди, имеющие среднее образование, прошедшие службу в армии. Доля женщин в контингенте сотрудников в последнее время заметно выросла, они начинают служить даже в мужских учреждениях, например, в знаменитых Крестах (петербургском следственном изоляторе). Женщины приходят в УИС тоже, как правило, сразу после окончания школы, не имея специального образования, а получают его заочно (как и мужчины) в процессе службы. Их привлекает, прежде всего стабильная оплата труда, сменный график работы и льготы при выходе на пенсию. Профессиональную подготовку новые сотрудники УИС получают в соответствующих образовательных учреждениях. Например, учебный центр обучения личного состава для аттестации сотрудников УИС, расположенный в г. Пушкине (пригород Санкт-Петербурга), знакомит слушателей с основами юриспруденции, формирует у них навыки пользования рацией, обучает способам самообороны, занимается физической подготовкой сотрудников. В учебном плане этого Центра пока нет таких предметов, как этика, основы психологии и педагогики, технологии социальной работы.
Могут возразить, что для осуществления социально-психологической работы с заключенными в пенитенциарных учреждениях есть специальные сотрудники - психологи, социальные работники, в территориальных органах УИС даже введен специальный институт помощников начальника по правам человека. Тем не менее, в должностную инструкцию сотрудника воспитательного отдела, в том числе и прошедшего подготовку в Пушкине, входит кроме оформления личной карточки заключенного, проведение профилактических бесед с каждым из закрепленных за ним заключенных. Содержание и темы бесед должен разрабатывать сам сотрудник, опираясь на свой жизненный опыт и собственные представления о нравственности. Каковы эти представления, показывают отдельные, просачивающиеся в прессу сообщения о жестоком подавлении бунтов заключенных в колониях и в СИЗО. Есть еще один важный момент, затрудняющий полноценную и систематическую работу по социальной реабилитации заключенных. В одном женском пенитенциарном учреждении содержится от 1000 до 2000 заключенных. У сотрудников нет возможности уделить внимание каждой женщине, нуждающейся в
нем. Большая часть их времени уходит на организационную работу, оформление бумаг, ведение делопроизводства. На личные беседы попадают лишь некоторые заключенные, отличившиеся плохим поведением.
На самом деле, все женщины нуждаются в том, чтобы их выслушал кто-то не из числа соседок по Камере, а из среды «нормальных» людей. Им важно подтвердить свою значимость, важно с кем-то разделить переживания, боль души. Ф. М. Достоевский говорил: «Человек, кто бы он ни был, и как низко он ни пал, требует, чтоб инстинктивно и бессознательно, но уважали его человеческое достоинство». Чтобы попасть на беседу, обратить на себя внимание, женщины бунтуют в камере около недели. Случается, что вместо беседы попадают в карцер. Как пишет Л. Альперн, для многих женщин тюрьма становится местом личностного роста, она перерождает женщину, уничтожает в ней последнее из того, что ей необходимо иметь, чтобы вернуться в обычный мир с патриархатной начинкой, -уважение к мужчине, к законам, установленным им, потребность в общении с ним. По-видимому, в этом суть кризиса, переживаемого женщиной, но личностный кризис может оказаться не только началом пути на дно, но и началом новой жизни, если разрушение патриархатных представлений приведет не к социальной деградации личности, а к ресоциализации, усвоению женщиной новых представлений о самой себе, повышению ее самооценки.
Агентом этих изменений пока не могут стать сотрудники УИС. Сегодня люди в погонах и заключенные - это две группы, стоящие по разные стороны баррикады, примирения и доверия между ними в большинстве случаев нет. Сотрудники пенитенциарных учреждений зачастую даже не выполняют своих прямых обязанностей, когда, например, не вмешиваются в издевательства сокамерниц друг над другом, хотя могли бы это сделать.
Поэтому нужен кто-то третий. Как уже отмечалось, этим третьим могут стать различные общественные организации. Они посещают тюрьмы для оказания помощи заключенным. Одно их присутствие в пенитенциарных учреждениях делает грубое нарушение человеческих прав невозможным. Вместе с тем разные организации совершенно по-разному видят задачи, стоящие перед женщинами после их возвращения в социум. И если правозащитные организации в своей работе с заключенными апеллируют к правам и свободам личности, становятся агентами личностных изменений, то религиозные обращаются к традициям и божественным заповедям, призывая к смирению и покаянию. Количество религиозных организаций, работающих в местах заключения, несравнимо больше, чем правозащитных. Соответственно, и охват ими заключенных шире. Сегодня при исправительных и воспитательных колониях действует 436 церквей, 741 молитвенная комната1. Не отрицая заслуг религиозных организаций в социальной работе с заключенными и другими группами девиантов -алкоголиками, наркоманами, лицами без определенного места жительства, необходимо помнить, что они оказывают помощь и нравственную поддержку этим людям в рамках своего мировоззрения и идеологии. Учитывая светский характер нашего государства, необходимо четко провести грань между реализацией права человека на свободу совести и религиозной пропагандой, между обязанностями государства по отношению к своим гражданам и Церкви по отношению к своим верующим. Обеспечение прав человека - мужчины и женщины, верующих и неверующих, в том числе в пенитенциарной системе - обязанность государства, но не Церкви.
Как уже неоднократно отмечалось, контингент лиц, осужденных на лишение свободы, в России (как, впрочем, и во всем мире) в основном мужской. И наша тюрьма, пишет Л. Альперн, полностью построена по мужским образцам: и поведенческим, и ценностным. Тюрьма для женщины - путь в никуда, наказание навсегда-. Пройдя пенитен-циарную систему, женщины испы-тывают комплекс неполноценнос-ти, лишаются последних черт жен-ственности, втом числе этики забо-ты о собственных детях и стариках, стремления жить в обычной семье, женщины, которые проводят длительное время в условиях тюрьмы, фактически теряют качества, востребованные обществом. Выйдя из заключения и не найдя себе места в большом мире, они пополняют ряды социального дна, на котором их пол остается лишь биологическим признаком, утрачивая черты гендера. Женщины - бывшие заключенные становятся классическими маргиналами, в том числе и в гендерным смысле, уйдя - по большей части вынужденно, в силу обстоятельств - из мира патриархата, они не приходят и не могут сами без помощи общественных (женских и правозащитных) организаций прийти к эгалитарным отношениям. Однако силы этих организаций еще слишком слабы, чтобы помочь всем тем, кто в этом нуждается, поэтому необходимо обращение к государственным институтам.
Основная задача пенитенциарной системы как социального института - наказывать и исправлять, не допуская деградации личности, а для этого нужно всегда помнить, что преступник обязательно имеет пол и связанные с ним биологические особенности, социокуль-турные коннотации, тендерные стереотипы и представления. Игнорируя это, мы оказываемся в плену андроцентризма, ведущего к разрушению личности женщины в мужском мире тюрьмы.
Для того чтобы преодолеть андроцентризм, УИС нужно сделать, как минимум, 3 шага. Во-первых, констатировать, что есть две разных, хотя и не сопоставимых по численности, группы заключенных -
женщины и мужчины. Второй шаг- пизнание того факта, что женщины и мужчины по-разному попадают в пенитенциарную систему, что нахождение в местах лишения свободы по-разному воздействует на них, что они по-разному проживают свою жизнь в ней. Третий шаг связан с осознанием того, что, выйдя на свободу, они по-разному к ней адаптируются, и большой мир по-разному относится к бывшим заключенным-женщинам и бывшим заключенным-мужчинам. Женщине труднее реабилитироваться в глазах окружающих по той простой причине, что она гораздо серьезнее, чем мужчина, нарушила традиционные тендерные нормы. Другими словами, для преодоления андроцентризма УИС и его последствий нужна, в первую очередь, тендерно ориентированная социальная реабилитация заключенных. Смысл социальной реабилитации - восстановление и развитие утраченных социально значимых качеств личности. Женщинам, попавшим в места заключения, нужно восстановление не столько трудовых навыков, сколько восстановление их места в системе семейных отношений, ведь у абсолютного большинства из них есть дети. Но, как уже отмечалось, зачастую именно проблемы в семейных отношениях и приводят женщин за решетку. Это означает, что нужно не просто восстановление, а переосмысление этих отношений, поиск решения семейных проблеем с иных, непротивоправных позиций. А это возможно только через развитие и повышение самооценки и самоуважения заключенных, преодоление ими психологии зависимости. В этом и заключается гендерной ориентированная социальная работа в местах заключения.
Прообразом такой работы может стать опыт, накопленный в отечественных кризисных центрах, оказывающих помощь жертвам семейного насилия. По справедливому замечанию Л. Альперн, «многие из женщин, что попали в тюрьму, детства являлись жертвами всякого рода насилия. Это насилие не позволило женщине сформировать нормальную женскую идентичность и, соответственно, найти себе место в обществе. И это стало причиной еще большей маргинализации. В итоге общество для таких женщин закрыто»1.
Имеющихся эмпирических данных пока недостаточно для широких обобщений и конкретных рекомендаций. Но практика показывает, что если не будут предприняты реальные меры по гуманизации пенитенциарной системы и совершенствованию социальной реабилитации женщин-осужденных, эпидемия криминальной активности и рецидива будет захватывать все большую часть женского населения, ускоряя тем самым разрушение института семьи и детства в нашей стране. Необходимо признать существование женской преступности, отличной от мужской, и необходимость создания женской криминологи, женской юстиции и женской пенитенциарной системы, в которой женское воспринимается не как отклонение, а как норма, в которой оно поддерживается и развивается, а не уничтожается. В качестве примера такого рода юстиции можно рассматривать уже имеющуюся в стране ювенальную юстицию. Другими словами, в УИС нужно «добавить женщину».
Вместе с тем, как свидетельствует история гендерных исследований, женские исследования, направленные на «добавление женщин в историю, литературу, культуру», со временем обязательно сменяются тендерными, которые предполагают анализ не только женщин, но и мужчин, не только различий между ними, но и сходства, позволяют учитывать в социальном исследовании оба пола, их взаимодействие и взаимосвязь. Создание женской юстиции и криминологии - это первый шаг на пути к созданию гендерной юстиции, гендерной в двух смыслах - учета гендера преступника при наказании и учета гендера при отбывании им наказания. Причины, порождающие мужскую преступность, также имеют корни в гендере. Продолжая аналогию с кризисными центрами, можно напомнить, что социальная работа должна вестись не только с жертвой насилия, но и с субъектом насилия, который должен осознать причины, приведшие его к насилию, ему нужно помочь найти способы достижения своих целей, альтернативные насильственным, или пересмотреть сами цели.
Гендерная идентичность является одной из основных идентичностей личности, гендерные стереотипы - одними из самых устойчивых, гендерные отношения пронизывают все социальные взаимодействия, поэтому создание гендерной юстиции является важным направлением как повышения эффективности социальной реабилитации заключенных и снижения рецидива в стране, так и профилактики преступного поведения населения в целом.
Краткая характеристика уголовно-исполнительной системы Российской Федерации// Официальный сайт Федеральной службы исполнения наказаний (Доступ: ЬЦр://шшш. Гзіп. зи)
Краткая характеристика уголовно-исполнительной системы Российской Федерации...
Российский статистический ежегодник 2000: Стат. сб. / Госкомстат России. - М., 2000. С. 243
Российский статистический ежегодник 2000..С.245
Женщины и мужчины России. 2004: Стат. сб. / Росстат. - М., 2004. С. 186
Женщины и мужчины России. 2004..С.192
Женщины и мужчины России. 2004... С. 185
Бем С. Линзы гендера: Трансформация взглядов на проблему неравенства полов / Пер. с англ. - М.: РОССПЭН, 2004. С. 281 Альперн Л. Тюрьма - это путь в никуда // Альманах «Неволя»: Приложение к журналу «Индекс / Досье на цензуру». 2005. № 2. Орлова Н. Пробуждение женщины // Отечественные записки. 2004. № 4 (19)
Альперн Л. Сон и явь женской тюрьмы. - СПб., 2004. С. 167.
Альперн Л. Тюрьма - это путь в никуда...
Елфимов Г. М., КолинькоН. П. Штрихи к социологическому портрету сотрудника современной российской уголовноисполнительной системы (по материалам исследования сотрудников учреждений УИС Санкт-Петербурга) // Личность. Культура. Общество. 2007. Вып. 2 (36). С. 272-281.
Краткая характеристика уголовно-исполнительной системы Российской Федерации...
Альперн Л. Тюрьма - это путь в никуда...
Альперн Л. Тюрьма - это путь в никуда.
